Пусти, засмеялся он. Мне пора. Ни к чему лишние домыслы.
Но ты вернешься, правда? Данеска затревожилась. Вернешься и заберешь меня? Украдешь, если понадобится?
Да. Так и будет, пообещал он.
* * *
Утро следующего дня, когда нужно дать ответ каудихо, пока не наступило, был только вечер, но Виэльди не мог успокоиться, не получив ответов на собственные вопросыхотя бы на главный из них: как верийский младенец оказался у талмеридов? Казалось бы, ну какая разница? И все же это не давало покоя.
Перед покоями не-отца он еще дольше медлил, чем перед дверью в комнату Данески. Зачем-то провел рукой по шероховатой поверхности дерева, очертил указательным пальцем круглую отметину, оставшуюся от сучка, лишь затем постучал.
Что-то подсказывало: Андио Каммейра у себя и, более того, ждет Виэльди, ждет их разговора. Он не ошибся. Только-только сказал: «Это я!»и тут же раздалось громкое и будто торопливое:
Входи!
Он и вошел. Каудихо сразу двинулся навстречу и выдохнул:
Наконец-то! Сын!
Как выяснилось, нет, хмыкнул Виэльди. Не сын.
Ну брось! каудихо поморщился. Конечно сын! Пусть не по крови, но Ты больше, чем сын! Ты мое благословение, мое спасение! Я бы родного отпрыска не полюбил крепче, нежели тебя!
На это нечего ответить, нечего возразитьтолько задать вопрос:
Почему ты сразу не сказал?
Ну а когда «сразу»? Когда ты младенцем был? Или ребятенком? Андио Каммейра прошелся по комнате, опустился на диван и подозвал Виэльди. Уверен, ты о многом хочешь спросить. Давай, спрашивай. Обещаю ответить.
Отказаться было невозможно, и он уселся напротив не-отца.
Как я вообще у тебя оказался?
Андио Каммейра кашлянул, затем пожал плечами, будто в смущении.
Мы, талмериды, отправились подавлять бунт на верийских землях. Но нетни я, ни наши воины не убивали твоих настоящих родителей. Хотя не стану скрывать: погибли они из-за этого нашего походазадохнулись в дыму. Но ты
Что я?!
Ты выжил
* * *
Это был пятый поход Андио. Верийские земледельцы взбунтовались. Они всегда вели себя неспокойно, теперь это вылилось в мятеж. Зародившись в одном поселении, он быстро перекинулся на другие: сначала верийцы повесили имперских сборщиков подати, затем перебили небольшой отряд талмеридов. Этого нельзя было прощать.
Отец беспокоил Андио не меньше, чем верийцы: Нердри Каммейра отдал всадников под власть сына, но и сам поехалзначит, следил за ним, наблюдал, справится ли. Да и воины постоянно оглядывались на каудихо, что не добавляло уверенности.
Все-таки Андио заставил себя забыть об отцевот нет его и все! и бросил всадников в бой, словно был их единственным предводителем. Видимо, те почуяли власть в его голосе и наконец перестали поглядывать на каудихо после каждого приказа.
Талмериды во главе с Андио перебили защитников, вытоптали посевы, увели скот. Но этого было мало. Чтобы остальные верийцы устрашились, следовало сравнять с землей все поселение!
Забирайте девок, которые приглянутся! Потом поджигайте здесь все! велел Андио. А вы четверо, он указал на группу воинов, проследите, чтоб дотла сгорело!
Оно и сгорело. Возвращаясь обратно, победив и покорив всех верийцев, на месте первого поселения талмериды увидели только выжженную землю и дымящиеся скелеты домов. Каково же было удивление, когда откуда-то из-под земли раздался пронзительный крик младенца.
Это мальчик-смерть плачет! воскликнул один из всадников и сложил большой и безымянный пальцы в отвращающем зло жесте.
Андио не верил, что духам и всяческой нечисти есть дело до людейпо крайней мере если те не забудут о важных обрядах или не полезут, куда не надо.
Но что же это за крик и кто его издает? Интересно Вообще-то поиски надрывающегося под землей младенца как раз подходили под понятие «лезть, куда не надо», но человеческое любопытство бывает сильнее осторожности. Андио отправил воинов вперед, а сам пошел на звук. Отец проворчал:
Ну и куда ты?
Какая разница? буркнул Андио. Ты же сам сказал, что в этом походе я главный. Вот и не вмешивайся.
Андио по-прежнему шел на крик, и наконец стало ясно, откуда именно он доносился: из-под сгоревшего дома, который еще потрескивал, источая жар.
Бродить между стен и балок, вот-вот грозящих обвалиться, чревато бедой, но Андио так не смог совладать с любопытством. Прикрыв нос подолом рубахи и стараясь дышать как можно реже, он зашел за обугленные стены, и звукплачусилился. Он по-прежнему доносился из-под земли. Все ясноподвал.
Обнаружив вход в него, Андио спустился по земляным, погребенным под золой ступеням. Темень, хоть глаз выколи, гарь, дышать вовсе нечем. Он пошарил рукойи наткнулся на лица и тела людей: верийцы пытались спастись от пожара, но задохнулись от дыма. Как младенец выжил? И есть ли он, этот младенец? Он уже не кричал, еле плакал Где-то там, справа
Андио протянул руку и нащупал горячееи живое! тельце. Схватил его и стремглав бросился из погреба и дальшек выходу. Оказавшись снаружи, с хрипом, взахлеб задышал, прокашлялсяв груди жгло так, будто наглотался углей, и наконец глянул на свою находку. Сморщенное лицо, черное от сажи, как и тряпка, в которую завернуто крошечное тело. В остальном младенец как младенец, если бы не одно но: как он выжил?
Да ты дитя духов, не иначе! осипшим голосом воскликнул Андио и засмеялся. Счастливец! он перевел взгляд на отца: Нердри Каммейра стоял, скрестив руки на груди, и грозно смотрел на сына.
Ну и зачем ты рисковал собой? рыкнул каудихо. И зачем тебе этот верийский выродок?
Если он выжил здесь, сейчас Наверное, он достаточно силен и может стать воспитанником талмеридов. А потом ну хотя бы слугой.
А до этого ты его, что ли, кормить будешь? фыркнул отец. У тебя есть вымя, как у коровы? Мы нескоро домой вернемся Он от голода сдохнет. Лучше сразу прибей. Вон, камнем по голове, это куда милосерднее.
Андио не прибил: понадеялся, что по пути встретится хоть одна кормящая мать. Ну нельзя терять чудо, выжившее, когда все остальные погибли! Этот младенец станет «несущим-удачу», Андио воспитает его ближайшим слугой и другом своего сына Любимая вот-вот родит: в этот раз точно родит, все получится, не может не получиться!
Как ни странно, по пути не оказалось ни одной кормящей материи все же младенец не умер. Почти не двигался, едва дышал, но не умер.
Добравшись до дома, Андио сразу же вручил найденыша кормилицеее поселили здесь еще месяц назад на всякий случай: вдруг роды начнутся раньше времени, вдруг у жены не будет молока.
Покорми его! велел он и помчался в дальний край доматам, в закутке, находились покои, где женщины разрешались от бремени.
Кто знает, вдруг милая Итсуль уже подарила ему сына? Ну или дочку, неважно!
Она подарила Андио только подбежал к нужной комнате и тут же наткнулся на повитуху: седая краснощекая женщина выходила из родильных покоев, прижимая к груди сверток.
Это мой сын? воскликнул Андио и засмеялся от радости. Или дочь?
Это твой сын, вздохнула повитуха. И он родился мертвым
Нет! Только не это! Итсуль столько раз теряла детей! Столько страдала! Говорила: «Я не могу дать тебе наследника, даже дочь не могу Лучше откажись от меня». Но разве мог он от нее отказаться? Ни за что, никогда!
Итсуль впервые смогла выносить ребенка до последнего месяца Сияла от счастья, с гордостью поглаживала живот! Ей не пережить очередной потери
Она уже знает? упавшим голосом спросил Андио, и все внутри сжалось в сплошной болезненный комок.
Еще нетчувств лишилась.
Но с ней самой все хорошо?!
Да-да. Роды были несложные, но пуповина обмоталась вокруг горлышка, повитуха снова повздыхала. Еще там, во чреве
Андио выхватил у нее мертвого сына и велел:
Стой здесь, ясно? Ни с места!
Как господин скажет
Он ринулся по коридору, а по пути, предварительно оглянувшись, засунул бездыханное тельце в одну из бочек, в которых хранили скисшее молоко. Перед дверью, ведущей к кормилице, отдышался и неторопливым шагом вошел внутрь.
Спасибо, что позаботилась. А теперь давай его сюда. Один из воинов хочет сына.
Женщина без слов отдала младенца, и Андио бросился обратно.
Вот! выдохнул он, подлетев к повитухе. Скажешь Итсуль, что это ее сын. А про мертвого молчи, поняла?
Хорошо протянула повитуха. Но мои слова и мое молчание будут кое-чего стоить она сощурила глаза и уставилась на него в ожидании.
Да как она смеет, эта никчемная, чего-то требовать, на что-то намекать?! Она даже не сумела спасти его ребенка!
Андио почти не думал: положил младенца позади себя, а повитуху прижал к стене и сомкнул пальцы на ее горле: душил, пока женщина не захрипела и не обмякла. Лишь тогда он опустил рукитело с глухим шлепком рухнуло на пол, и одновременно закричал младенец. Андио поднял его, прижал к гуди и прошептал:
Ну все, мальчик, не плачь, все хорошо. Теперь ты мой сын
Что ты натворил, сожри тебя глубины?!
Он вздрогнул и повернул голову: в начале коридора, сразу за поворотом, стоял отец.
Она требовала плату за молчание пробормотал Андио. А потом бы требовала еще и еще
Какое еще молчание?
Ну это мой найденыш, он вытянул руки, показывая младенца.
Вижу, не слепой. Тряпки грязные, твоего бы в такое не закутали.
А моего нет Уже нет. Он родился мертвым
Анди ахнул отец и приблизился, положил ладонь ему на затылок. Мне жаль.
Мне тоже. Теперь он, Андио кивнул на ребенка, мой сын. Иначе Итсуль не выдержиттронется умом.
Нердри Каммейра пожевал губами, наморщил лоб, будто в раздумьях, и наконец сказал:
Где же твой настоящий сын?
Там В бочке с кислым молоком, сказав это, он едва сдержал слезы. А может, и не сдержал, потому что на лице отца отразилось сочувствие.
Ну-ну, успокойся. Нашел себе нового сынао прежнем забудь. Сейчас об ином нужно подумать.
Нердри Каммейра затащил его в ближайшую от родильных покоев пустующую комнату.
Положи дитенка сюда.
Он указал на подушку у стены и вышел, но скоро вернулся, волоча за собой тело повитухи.
Ну вот. До ночи полежит здесь, потом отвезем подальше в степь и зароем. И твоего мертвого младенца тоже зароем.
Так ты мне поможешь? спросил Андио.
А я, по-твоему, что сейчас делаю? Ты же не в себе: не будет менянатворишь глупостей. Я хоть присмотрю за тобой А теперь закутай мальца во что-нибудь Нердри Каммейра заозирался и нахмурился. Ладно, оставайся здесь. Я сейчас принесу какие-нибудь шелка
Спасибо, Андио и впрямь был благодарен, как никогда. Я перед тобой в неоплатном долгу!
О нет! Ты заплатишь, каудихо приподнял брови. Раз выдаешь отпрыска презренных верийцев за талмерида, ты должен заплатить. Когда этот Когда мальчик вырастет, расскажешь ему, кто он, расскажешь, что ты и наши с тобой люди погубили его настоящих родителей. И пусть он делает выбор. Потому что, сын, обманывать можно, но не всех и сразу Ты же решил солгать и талмеридам, и жене, и этому младенцу, и духам.
Ладно! Ладно, я все сделаю!
Клянись перьями Ворона.
Клянусь! воскликнул Андио.
Все что угодно, лишь бы Итсуль была счастлива!
* * *
Виэльди молчал, пытаясь осознать услышанное. Конечно, Андио Каммейра поведал явно не все, однако многое открыл: и что взял младенца, подивившись его удаче, и что пришлось подменить им собственного, мертворожденного, сына. Зато утаил, как умудрился скрыть это и от своих людей, и от повитухи. Наверняка не обошлось без угроз или, что вероятнее, убийств. Ну, зато теперь понятно, почему именно онВиэльди, отпрыск верийцевстал сыном каудихо
Кто дал мне имя? отчего это интересует, неясно: праздное любопытство, не иначе.
Мать Твоя названная мать, каудихо провел рукой по затылку, почесал лоб. Я хотел назвать тебя в честь своего деда: Ондри. Но твоя мать Итсуль она была чужачкой, ей не очень нравились талмеридские имена, даже мое. Только «Виэльди» нравилось. Она попросила, я не смог отказать.
А «Данеска» ей нравилось?
Когда она тебя родила то есть думала, что родила, то наконец почувствовала себя своей талмеридкой. Она не возражала, чтобы я выбрал имя твоей сестре.
Она мне не сестра!
Андио Каммейра поджал губы, хмыкнул и бросил:
Пусть так. Но твоя очередь отвечать на вопросы: давно у вас это? У тебя и Данески?
А я давно вернулся?
Отвечаешь вопросом на вопрос? Ладно Спрошу яснее: когда? Когда это случилось впервые?
Можно солгать, но есть ли в этом смысл? Пусть не положено открывать то, что было на празднестве: кто видел, тот видел, кто знает, тот знает, но Андио Каммейра все же каудихо
В тот раз ты угадал: Данеска была на Празднике-Середины-Лета, и на ней были красные бусины
Не-отец изогнул брови, затем наморщил лоб.
А ты победил в состязаниях?
Ну да
Бедные мои дети, каудихо покачал головой. Мне жаль, что так вышло Мне вас очень жаль.
Андио Каммейра выглядел таким огорченным, что Виэльди почти поверил в его искренность и воскликнул:
Так отдай мне Данеску! Она не сестра мне, зато ты почти мой отец. Он вскочил с дивана. Неужели ты не хочешь нам счастья?
Каудихо тоже встал и прищурился.
Счастья? Думаешь, оно у вас будет? Подумай головой, он постучал себя по лбу, а не тем, что между ног болтается. Даже если я на это соглашусьа я не соглашусь! то кто из талмеридов поверит, будто ты и Данеска не брат и сестра? Никто! А обряд крови он нужен только твоему деду. Мне бы хватило и того, чтобы ты на словах признал себя моим сыном.
Меня не волнуют талмериды! огрызнулся Виэльди.
Каудихо приблизился и сжал его плечо.
Не волнуют? А кто тогда тебя волнует? Верийцы? Вряд ли. Данеска? Нет. Иначе ты подумал бы и о ней, а не только о собственной похотину или как ты там это называешь? Но ты ни о ком не думал и не думаешь, кроме себя! Ладно, тебе нет дела до судеб талмеридов, до моей судьбы, но об участи Данески ты хоть на миг задумался? Что ее ждет рядом с тобой? Ответь!
Она не будет бедствовать!
Да. Верю. Но разве сытостьэто все, что нужно людям? Я уже говорил: даже если я соглашусьа я не соглашусь, вы все равно станете изгоями. Люди начнут вас избегать, злословить за спиной А если уйдете в другие земли, то станете там никем, чужаками.
Пусть!
Это тебе «пусть». Тымужчина, привык справляться с разным. А она? Вчерашняя девочка, у нее покапока! одна любовь в голове. Но что будет потом? Она, которая может стать императрицей, станет отверженной, гонимой. Как долго она это выдержит? Не начнет ли тебя проклинать, обвинять? Подумай
Сейчас каудихо откровенно пытался повлиять на него, даже не скрывал этого и, увы, в его словах был здравый смысл.
Не отвечай сразу, сказал Андио Каммейра. Подум-май. П-п-по-ду
Он вдруг начал задыхаться, схватился за сердце и покачнулся, его губы и веки задергались.
Отец! воскликнул Виэльди. Что с тобой?!
Н-ничего В-все хорошо.
Однако его состояние говорило о другом. Виэльди подхватил отца и усадил на диван.
Что с тобой?!
Просто н-нужно отдохнуть по-прежнему задыхаясь, пробормотал каудихо. Это уже не впервые Пройдет. Сейчас Но ты ты назвал меня отцом Наконец назвал
Да что с ним такое? Почему он хватается за сердце? Неужели Виэльди доставил ему столько волнений? Отец! Пусть не роднойвсе равно отец!
Да я тебя еще десять раз так назову! Только не умирай!
Андио Каммейра усмехнулся.
Не собираюсь умирать. Бывает сердце шалит. Найди вторую мать Данески з-знаешь? Она принесет нужные отвары все хорошо
Виэльди тут же вылетел из комнаты и бросился на поиски Азари. Отец не должен умереть! Что бы там между ними ни случилоськаудихо обязан жить! Да, именно так: обязан!
На следующее утро Андио Каммейре стало хуже. Когда Виэльди вошел в его комнату, в нос ударили запахи лечебных отваров и горько-ароматный дым трав, курившихся в глиняных чашечках. Сизые струйки поднимались к потолку и свивались в полутьме в замысловатые узоры. Окна были занавешены.