Я честно кивнула. Но при первом же прикосновении острия пера к коже не сдержала хихиканья.
Щекотно!
Терпи. Я еще даже первую букву не написал.
Не знаю даже, что больше меня смешило. Скользящее по коже перо или сосредоточенный и крайне серьезный вид Зехира, тщательно выводившего надпись.
Ой, опешила я, только сейчас заметив, у тебя же цвет глаз изменился
У тебя тоже, огорошил он, не отрывая взгляда от пера. Это последствия второго рождения. У нас теперь глаза одинакового цвета.
Видимо, я раньше не обнаружила это просто потому, что в храме царил полумрак. А свое-то отражение я сегодня утром не сильно-то разглядывала. Получается, мой светло-синий и темно-синий Зехира сменились почему-то именно на серо-синий.
Ты не жалеешь? вырвалось само собой.
О смене цвета? Зехир хмыкнул.
О нашей свадьбе.
Нет. А должен? он выводил уже завершающие узоры.
Мало ли, я вздохнула. Просто сегодня в храме ты выгляделстранным.
А каким я должен был быть, Сария, я ведь женился первый раз в жизни, с напускной серьезностью отозвался он.
Ничего, я засмеялась, зато в следующий раз тебе будет уже привычно.
Мы встретились глазами, и с меня мгновенно вся веселость слетела. Не то, чтобы Зехира задели или обидели мои слова, но он, похоже, счел их подобием абсурда. Я поспешила обрадовать.
Зехир, поверь, я знаю, что говорю. Тебе не о чем волноваться, наш бракэто совсем ненадолго. И ты сможешь потом жениться на той, которую полюбишь.
Сария, откуда тебе это знать? он мрачно усмехнулся.
Я ведь все-таки предсказательница. То есть, была предсказательницей И пусть я не ведаю твоих путей, но свое будущее я знаю. А там мой голос дрогнул.
Что 'там'? Зехир смотрел на меня так пытливо, словно отдал бы многое, чтобы прочесть мои мысли.
Там я уже не замужем, я не стала вдаваться в подробности. Не переживай, при этом ты жив.
Пусть последнее основывалось на лишь невесть откуда взявшейся непоколебимой уверенности, но я не сомневалась в своих предчувствиях.
Сария, тебе, быть может, виднее касательно будущего. Но я останусь при своем мнении.
Я ждала пояснений, но Зехир предпочел их не озвучивать.
Готово, он переводил задумчивый взгляд с начертанной на моей руке надписи на свой знак рода.
Похоже. Очень, лично я бы точно не отличила. Осторожно коснулась пальцем узора на коже. Высохшие чернила закрепились намертво, не смазываясь.
Вот я и открыл у себя новый талант, Зехир засмеялся.
Подделывать знаки рода? я тоже не удержалась от смеха. Твой дед тебя за такое точно проклянет.
Во-первых, не узнает. А во-вторых, даже если узнает, то непременно забудет, Зехир встал с кровати и пальцами погасил свечи в настенных подсвечниках.
Спальня тут же погрузилась в уютный ночной полумрак.
Еще кое-что, Сария. Спать нам теперь придется вместе. Увы, это тоже необходимость.
Я понимаю, я кивнула и легла на подушки, вновь натянув на себя одеяло.
И повторю, тебе незачем меня бояться, Зехир лег буквально на расстоянии вытянутой руки. Я обещал не посягать на тебя и свое слово сдержу.
Зехир, я верю тебе.
Он ничего не ответил. Выровнявшееся дыхание свидетельствовало о победившем сне. Видимо, Зехир как и я только и мечтал добраться поскорее до подушки. Наверное, мне стоило хорошенько поразмыслить обо всем произошедшем сегодня, но я предпочла к нему присоединиться.
В доме предсказателей хранилось множество самых разнообразных свитков, и в свое время я прочла их почти все. Среди прочих попался философский трактат древнего мыслителя Фердиза. Большей часть скучный и непримечательный, текст гласил о тяжести людского бытия. И лишь один момент мне запомнился. Будто бы по-настоящему счастливым человек может себя почувствовать только во сне. И в эту ночь я ощутила подобное в полной мере.
У сновидения не было какого-либо сюжета, не мелькнуло ни одного знакомого или незнакомого лицая видела лишь себя. Даже не видела, а лишь чувствовала. Я словно стала светом Нарайяна, самим воплощением безграничного сияния и вечности. Искристая радость заполняла сознание, сжигая все мрачное и тоскливое, что составляло мою жизнь раньше. Проливаясь с неба милосердными лучами, я стремилась к темно-бордовым розовым бутонам. Лишь кое-где только начинал отгибаться первый лепесток. И мне непременно хотелось дождаться полного цветения
Привычка вставать на рассвете разорвала мой радужный сон. Я лежала, не открывая глаз и силясь понять, что со мной происходит. Даже как-то непривычно было вновь чувствовать себя человеком. К тому же все еще искрились в душе отголоски удивительного счастья, отчетливо слышался его аромат, да и все тело окутывало удивительное умиротворенное тепло.
Открыв глаза, я обомлела. Обнимающий меня Зехир еще крепко спал. Именно его объятья дарили это восхитительное тепло, и именно он пах счастьем. Наверное, дело было все в том же масле исфийских роз. Ая же говорила, что ононеобходимость свадебной церемонии. Видимо, для появления тех узоров жизни. Загорелая кожа Зехира и вправду чуть мерцала.
Осторожно, чтобы ненароком не разбудить, я выбралась из его объятий. Встала с кровати и на цыпочках вышла из комнаты.
Госпожа, доброго утра, сухопарая служанка будто бы все это время караулила под дверью.
Доброго утра, Дани, я кивнула. Будь добра, покажи, где у вас находится купальня.
Она молча двинулась по коридору к лестнице. Я поспешила следом.
Купальня оказалась небольшой. Плескалась в воде я совсем недолго, зато с волосами пришлось повозиться. Столь красивые золотые нити никак не хотели распутываться. Я была бы не прочь еще так походить с идеальными локонами, да только для предстоящей поездки такая прическа явно не подходила. Едва я управилась, как Дани принесла мне чистую одежду и предупредила, что скоро завтрак.
Служанка ушла, я неспешно выбралась из воды, вытерлась мягкой тканью и с удовольствием оделась в дорожное платье. Светло-голубое, свободное и струящеесяв общем-то ничем не примечательное, если не считать дорогого шелка. Но главное, никакого черного цвета!
Заплетя длинные волосы в косу, я уже собралась выходить, как вдруг замерла от столь родного ощущения.
Джабраил! радостно взвизгнула я, когда через мгновение джинн воплотился в шаге от меня. Ты вернулся!
Я и не собирался тебя покидать, обычно сдержанный, сейчас он был явно чем-то очень взволнован.
А ведь столько всего случилось! я спешно ему рассказала об обряде второго рождения и о свадьбе.
Джинн слушал не перебивая. Глядя на меня столь хмуро, словно я описывала нечто ужасное.
Что-то не так? не удержалась я.
Все не так, Сария. Совсем не так. Ты осталась все той же, какой была. Клеймо являлось лишь внешним проявлением твоей сущности, своеобразным знаком для окружающих. И я не сомневаюсь, оно еще вернется.
Нет, ты что-то путаешь, я замотала головой. Зехир ведь теперь может ко мне прикоснуться.
А кто-то кроме него?
Ну нет
А тебе не кажется это странным?
Мне кажется странным твоя привычка недоговаривать! насупилась я. Если у тебя есть какие-то подозрения, то говори уж прямо!
Как же вы, люди, импульсивны джинн демонстративно закатил глаза. Нет бы унять эмоции и хоть немного поразмыслить спокойно Что ж, давай рассуждать вместе. Вы с Зехиром просто-напросто не могли пройти обряд второго рождения. Если бы вы любили друг друга, то ты бы стала человеком. Что ты на меня так смотришь? Да, я все же допускал мысль о каких-либо скрытых чувствах. Но ты по-прежнему предсказательница, а значит, никакой любви нет. И тут возникает вопрос: как? Вот объясни мне, как вы умудрились выжить? Может, ты что-то упустила в своем рассказе, Сария? Некую очень важную деталь? По сути, все влюбленные просто проходят сквозь Львиные Врата. Для них смерть и возрождение занимают лишь мгновение, хотя в мире минует вся ночь. И уж точно ни в какую тьму никто не попадает и сердце мира не слышит.
Я озадаченно уставилась на джинна.
Тогда что же с нами произошло?
Вы умерли, так как никакая любовь вас не оберегала. Почему вернулись к жизни, для меня величайшая из загадок. Ты говоришь, вас вынесло некой силой. Но ты уверена, что это была сила извне? Джабраил смотрел на меня так пристально, словно я скрывала от него с десяток страшных тайн.
А откуда еще? опешила я.
Видимо, обуревающие эмоции не позволяли ему стоять на месте, джинн начал нервно вышагивать по купальне.
У меня сначала появилась мысль, что все благодаря тебе. Ты ведь наделена силами, которые недоступны для простых людей. Да и обучив тебя нашей магии, я даровал тебе некоторые возможности джиннов. Но и этого всего было бы недостаточно, понимаешь? Даже для возрождения одной тебя недостаточно! И уж тем более ты бы не смогла спасти вас двоих. И какой отсюда вывод? он выдержал внушительную паузу и выпалил:Зехир!
Что Зехир? я понимала все меньше. Он вообще-то самый обычный человек.
Да? Джабраил скептически усмехнулся. А ты уверена? Что, по-твоему, власть над величайшим святилищем его предку просто так дали?
Ты что этим хочешь сказать? пробормотала я растерянно. Зехир что-то скрывает?
Не просто что-то, а нечто крайне важное!
Я даже головой замотала.
Нет-нет-нет! Я верю Зехиру!
Потому что онтвой муж? скептически поинтересовался джинн.
Потому что онмой друг!
И все? его взгляд был преисполнен ехидства.
Само собой, и все!
Ага, и знак его рода у тебя появился исключительно от неосязаемой дружбы.
Я побагровела.
Это рисунок, Джабраил! Просто рисунок! Может, хватит уже меня укорять непонятно в чем?!
Не кричи, а то кто-нибудь услышит, уже спокойней произнес Джабраил. И еще. По поводу Зехира, джинн выглядел крайне серьезным. Не доверяй ему. Ни мгновения не доверяй. И не надо сейчас снова запальчиво заявлять 'Онмой друг!'. Сария, ты просто задумайся хорошенько, на каком основании ты считаешь его другом. Сколько раз вы с ним разговаривали? Два? Три? И что, ты за эти мгновения общения успела его узнать настолько хорошо?
Я хотела возразить, но Джабраил продолжал.
Там, в доме предсказательниц ты была слишком одинока. Вот и ухватилась столь отчаянно за Зехира. Тебе очень хотелось, чтобы хоть кто-то стал твоим другом. Ты сама все придумала, пойми. Даже открывшаяся правда о его истинных намерениях не смогла пробить твою наивную веру в придуманную дружбу, джинн вздохнул. Сария, я ведь был рядом с тобой все это время. Я видел, как ты создаешь себе спасительную иллюзию. Но на тот момент мне не казалось это чем-то ужасным, прекрасно ведь понимал, что это лишь отчаянье от одиночества. Да только сейчас твоя вера в Зехира слишком опасна.
Я чувствовала себя буквально раздавленной. Как бы ни хотелось возражать и спорить, в глубине души я уже осознавала всю правдивость сказанного джинном.
Почему ты не объяснил мне всего этого раньше? едва слышно прошептала я, схватившись за голову руками. Ведь прекрасно понимал, что я заблуждаюсь Почему ты не сказал этого вчера? тихий голос едва не сорвался на крик. Еще до того, как я вышла за него замуж!
Потому что, увы, Зехирдля тебя единственная возможность покинуть Ардаллу. Главное, теперь не повторить прошлой ошибки. Так что не поддавайся своим иллюзиям, Джабраил оглянулся на дверь. Сюда идет служанка, мне пора. Не бойся, я буду незримо следовать за тобой. Вот только сомневаюсь, что в скором времени появится возможность снова поговорить Каждое мгновение помни, Сария, ни в коем случае не доверяй Зехиру!
Но почему ты не можешь предположить, что он и вправду хороший человек? я вздохнула. Пусть он и скрывает что-то Пусть и не друг мне вовсе
Джинн задумался, словно решая, стоит говорить мне или нет.
Видишь ли, Сария, в моем проклятье упоминается некий человек, скрывающий свои способности. И что с ним ты встретишься в 'древнем городе вечных царей'в Ардалле. Но главное, этот человек станет тем, кто призовет в наш мир полчища ифритов. Я не говорю, что это именно Зехир, джинн вздохнул. Просто я слишком долго живу, чтобы верить в простые совпадения Но при этом все же кое-что различается. В моем проклятье говорится, что человек этот будет носить на ладони черный ирис. Думаю, речь о неком родимом пятне. А у Зехира его вроде нет.
За дверью послышались отчетливые шаги. Кивнув мне на прощание, Джабраил исчез. Я лишь покачала головой, всеми силами стараясь не задумываться над его словами. Но хрупкое ощущение робкого счастья все равно было уже безнадежно разрушено.
Я осталась с тем же, что и раньше. Без надежды на что-то хорошее. С по-прежнему ждущей меня ритуальной смертью. Все та же черная предсказательница.
Часть вторая
Глава первая
По преданию у Матери Природы были песочные часы, отмеряющие время жизни всех живущих под светом Нарайяна. И когда в нашем мире появились ифриты, богиня в ярости швырнула часы оземь, и те разбились. Высыпавшийся песок превратился в Великую пустыню, что простиралась теперь между городами. Милосердная к жизни, она не трогала пашни и пастбища вблизи поселений, иначе бы человеческий род давно прервался. И пусть разгневанная богиня осушила моря и реки, но живительные родники чистейшей воды продолжали бить в городах. Да и в пустыне подобно драгоценной ниточке ожерелья тянулись оазисы вдоль пути караванов.
На седьмой день путешествия мне уже казалось, что и не существовало никогда дома предсказательниц, и не стоял мой черный шатер на площади. Это все осталось где-то там, в прошлом, о котором даже не хотелось вспоминать. Простирающиеся вокруг бескрайние пески сулили свободу от всего. И от жизни в том числе. Но я привыкла не бояться смерти. И пусть путники сетовали на жестокость пустыни, я лишь восхищалась этим воплощением вечности.
Но больше всего меня поражали люди. Зехир сказал как-то, что в пустыне все равны. Неважно, зажиточный ли ты купец или простой водоноссуровые пески ко всем были одинаково безжалостны. И пусть города потом вновь разделяли на сословия, но здесь каждый старался в меру своих сил, трудясь наравне с остальными. У вечерних костров смеялись и беседовали как добрые друзья вперемежку богачи и бедняки. Даже кушанья повара готовили всем одинаковые. А если уж случалось в караван затесаться вору или буйному смутьяну, такого без лишних разговоров связывали и оставляли погибать среди песков. Так гласил жестокий закон Великой пустыни.
На прошлой стоянке мне посчастливилось увидеть самого караван-баши. Пожилой до седины коренастый мужчина больше походил на начальника эмирханской стражи. Выправка воина и взгляд мудреца невольно вызывали уважение. Его крупный вороной жеребец всегда шел первым, указывая путь. Остальные лошади лишь послушно следовали за своим вожаком. Так караван неспешно продвигался к Авликесу.
За это время в дороге я полюбила дни и возненавидела ночи. На рассвете караван трогался в путь и, не считая кратких остановок, я была предоставлена самой себе. Пескоступы на копытах лошадей позволяли двигаться лишь вслед друг за другом и на расстоянии в несколько шагов, так что разговорами никто не донимал. Впрочем, Зехир, явно догадавшись по моей холодности об изменившемся к нему отношении, лишний раз даже не смотрел на меня. И за все время пути мы перекинулись всего парой фраз. Но ночевать нам все равно приходилось в одном шатре. Именно это стало для меня настоящей пыткой. Засыпая по разные концы покрывала, утром непременно пробуждались в объятиях друг друга. Словно какая-то неведомая сила ночью притягивала нас. Я сначала, конечно, решила, что это все Зехир виноват. Но, увы, эта версия себя не оправдала. И в очередной раз просыпаясь, я лишь диву давалась, почему моя голова покоится на его груди или почему мои руки обвивают его спину. Как назло, Зехир пробуждался одновременно со мной, так что скрыть эту беспричинную близость не удавалось. И я мрачно отчитывала оставшиеся дни пути. Несмотря на все мое восхищение пустыней, я мечтала поскорее прибыть в Авликес, выполнить свою часть нашего договора по возвращению святилища и сбежать. В тот же день сбежать подальше от Зехира.
Дело было даже не проклятье Джабраила, хотя и предсказанный им 'ирис на ладони' все же имелся в виде ожога от моего клейма. И раскрывшийся самообман придуманной дружбы тоже был не причем. Меня пугала привязанность. С каждым мгновением я все острее ощущала потребность быть рядом с Зехиром. И это ужасало меня больше, чем все проклятья и смерти вместе взятые.