Полет был еще хуже. Я хотел сесть быстрее Максимуса и занять место по центру рядом с Перри, но козел был быстрее, протиснулся мимо нас, когда пришло время посадки. Он будто был круче нас. Пока мы добрались до своих мест, он уже был на своем, нахально глядя на нас.
Может, подвинешься, чтобы я добралась до своего места? спросила Перри, запихав вещи на полку над головой.
Ты можешь протиснуться, сказал он, играя бровями и намекая, что ее попа прижмется к его веснушчатым коленям.
Фу, возмутилась она и протиснулась мимо него. Я смотрел на него, бросая ему вызов. Плевать, если меня выкинут из самолета, я устрою сцену, если он ее тронет.
Он смотрел на меня, даже чуть вжался в сидение, пропуская ее.
Теперь ты, сказал я и похлопал по сидению с края. Садись здесь, чтобы я сидел с Перри.
Он покачал головой.
Это мое место.
Да, да, как в команде. Но я хотел бы сидеть в центре, так что двигайся, я помахал на него, чтобы он спешил.
Декс, сядь уже, он кивнул на самолет. Людям тоже нужно на свои места.
Да, я перекрыл проход для людей, и пассажиры самолета не были этому рады. Пока люди были в этом тюбике с крыльями, их границы терпения резко менялись. Женщина с ребенком за мной была уже красной, вена пульсировала на ее недовольном лице.
Ладно, выбора нет, сказал я, ни к кому не обращаясь. Я подвинулся к крайнему сидению. Я опустился прямо на колено рыжего гада.
Что ты творишь? завопил он, пытаясь снять меня с себя, но я давил сильнее, упершись ногой в сидение перед собой, а другойв подлокотник крайнего сидения.
Пассажиры в проходе странно на нас поглядывали, словно мы с Максимусом занимались пошлостями в одежде.
Декс, слезь с меня, пропыхтел Максимус мне на ухо.
О, да, тебе ведь это нравится, улыбался я. Я знал, что проверяю его южную чувствительность: бедняга не мог стерпеть ничего гомоэротического.
Проблемы? появилась стюардесса. Она едва скрывала отвращение на лице или из-за моего детского поведения, или из-за того, как мы выглядели. Или ее пучок был стянут слишком сильно и искажал черты ее лица.
Нет, все хорошо, сказал я, а Максимус сказал:
Конечно, тут проблема.
Сэр, она хмуро посмотрела на меня. Как все изменилось. Можно увидеть билет?
Я отдал ей свой билет, она сжала губы, читая его.
Мистер Форей, ваше место крайнее, а не посередине. Если не слезете с колен мужчины, я заставлю вас покинуть самолет.
Декс, займи место, сказала Перри рядом со мной. Я взглянул на нее. Она прижималась к окну и смотрела на нас со смесью отвращения и смущения.
Ладно, я быстро слез с него, устроился на свое место и застегнул пояс. Просто пытаюсь быть в команде.
Стюардесса смотрела на меня пару мгновений со злостью, а потом пошла дальше.
Декс, ты что-то с чем-то, сказал Максимус, выглядя потрясенно. Идеально.
Как только Декс на твоих коленях, его не убрать, сказал я и посмотрел на Перри. Верно, малыш?
Без комментариев, сказала она и вытащила журнал. Да, веселый будет полет.
После такого начала остальной полет прошел почти без происшествий. Я обзывал Максимуса овощной лазаньей, отсылка к «Сайнфелду», которую он упустил, и я старался говорить с Перри, когда мог. Боров ни разу не покидал место, даже в туалет не уходил. Остальное время я сидел и слушал новый альбом «Slayer», ощущая сильнее связь с Перри, слушая ее любимую музыку.
Моя удача переменилась, когда мы пересели на самолет в Хоустоне. Максимус сидел чуть впереди, пока мы с Перри сидели вместе сзади. Полет был быстрым, слишком быстрым, чтобы позвать Перри в туалет, но мы успели выпить пару Кровавых Мэри в процессе. Я снова обрадовался, что лечу в Новый Орлеан, хотелось бы, чтобы мы с Перри были там туристами. Хотелось бы побывать в отпуске с женщиной. Никаких призраков и работы, только мы, выпивка и секс.
Как ты? спросил я у нее, самолет начал посадку. Снаружи уже было темно, город был загадкой под нами. Я не нервничал при полете, но онада, потому что сжала мою руку с силой. Я сжал в ответ.
Я в порядке, сказала она. Даже рада.
Я тоже.
Нервничаю.
Боишься летать?
Да, я в порядке, но это не лучшее занятие в мире. Но я нервничаю и насчет следующих дней или недели или сколько мы там будем.
Я посмотрел на нее.
Плохое предчувствие?
Она выдавила улыбку.
У меня и не было хорошего предчувствия перед нашими съемками. Но мне не нравится, что Максимус в это втянут. Я ему не доверяю.
Я удивительно рад тому, что ты это сказала.
Ты тоже ему не доверяешь, это я знаю.
Я сухо рассмеялся.
Я никогда ему не доверял. Но, должен сказать, я переживал насчет тебя.
Она странно посмотрела на меня, самолет заурчал, выпуская шасси.
В каком плане?
Я пожевал губу, но уже не мог скрывать правду. Я повернулся к огням за окном.
Я знаю, что это в прошлом, но то, что вы с Максимусом что он
Ты знаешь, что я даже собой не была, когда это произошло.
Верно. Она говорила так несколько раз, но все равно было больно, это не стирало произошедшего.
Я переживаю, что у тебя могли остаться чувства к нему, вот. Я сказал это.
Она снова сжала мою ладонь, и я не смог понять, она пыталась подбодрить меня или себя, ведь самолет коснулся земли и содрогнулся, тряхнув и нас.
Декс, у меня нет к нему чувств. Особенно после того, что он со мной сделал. Он подставил меня, когда я сильнее всего в нем нуждалась, и я это не забуду.
У него были свои поводы так делать, отметил я, почему-то его защищая.
Я все еще их не знаю. Он сказал, что пытался помочь мне, но он чуть не заточил меня в больнице. Из-за него начались проблемы с родителями, он внушил им идею с психбольницей.
Я не был в этом уверен. Я ненавидел Максимуса и часто винил его во всем. Но я знал, что родители Перри против нее, с тех пор, как впервые встретил их. Они не желали ей зла, они любили ее. Но они не понимали ее, боялись ее, и это делало их опасными.
Думаешь, он снова сделает что-то такое? Потому что ты знаешь, что я не дам ничему с тобой произойти. Я буду с тобой, в тебе, как только смогу.
Мы выбрались из самолета довольно быстро и встретились в Максимусом у ворот. Я оглядел аэропорт, он был меньше, чем я думал, все было закрытым. Когда мы вышли к машине, я ощутил запах болотазатхлый, влажный и земной.
Максимус улыбнулся себе.
Боже, как хорошо быть дома, он вдыхал глубоко, на миг я почти обрадовался за него. Почти. Но не обрадовался. Я вспомнил, что мы были у него дома, и он был главным. Но я отказывался позволять его любви к этому штату затмевать мое мнение о нем.
Мы сели в машину и получили болтливого водителя, что болтал с Максимусом как со старым другом. Водитель-сенегалец перебрался в город после Катрины, его привлекли дешевые дома и дух отстраивающегося города. Максимус не возвращался в город после удара Катрины. После того, как мы поссорились в колледже, он уехал в Новый Орлеан и жил там три года, работал в баре. Это он рассказал водителю.
Нас высадили у узкой улицы во французском квартале, водитель сказал Максимусу, что некоторые районы пострадали сильнее, и он просил нас не соваться туда, будто от этого зависели наши жизни. Он сказал, что в некоторые места не ездил, даже если много платили.
Мы поблагодарили его за предупреждение, вытащили сумки из машины и осмотрелись. Мы с Перри не знали об этом месте, но тут Максимус справился неплохо. Мы остановились в старом трехэтажном доме с широким крыльцом, газовыми лампами и коваными железными балконами. Казалось, такой дом должен быть на плантации или во Франции. Я сразу понял, что город выглядел так, как я его и представлял. Я оглянулся, позади мерцали вдоль улицы фонари, яркие дома стояли рядом с барами, где мне тут же захотелось напиться, а скрытые дворики словно сошли с фильмов.
Я словно в Диснейленде, сказала Перри, глядя на дом с широкой детской улыбкой.
Тебе нужно перестать вести себя так мило, сказал я, притянув ее к себе и поцеловав в губы.
Максимус кашлянул.
Рад, что вам нравится. Там есть кровать, завтрак с самыми вкусными оладьями в городе. Кроме кафе Дю Мондэ, если оно тут еще есть.
Я отодвинулся от Перри и посмотрел на него. Он не радовался нашим нежностям, и я задумывался, когда он начнет спрашивать, что случилось с нашими отношениями. Он явно знал, что мы теперь вместе, и, судя по блеску его глаз, ему не нравилось. Терпи, рыжий.
Его вид стал хуже, когда мы отправились регистрироваться, и я сказал бодрой женщине за стойкой с пухлым лицом, что нам нужно две комнаты, а не три.
Ясно, она разглядывала нас с Перри. Я не знала, что тут остановится пара.
Как и я, тихо сказал Максимус.
Простите, я кивнул головой в его сторону, он сделал все, не спросив у нас.
Она поправила очки.
Да, раз бронь была в последнюю минуту, я отменю комнату без штрафа. Может, так лучшеэто комната с призраками.
С призраками? заговорила Перри, нервничая.
Женщина улыбнулась.
Там Джордж, местный призрак. Он дружелюбный, не переживайте.
Дружелюбный, я уже такое слышал, сказал я. Она странно посмотрела на меня, я не стал объясняться. Дружелюбных призраков я еще не встречал.
Наши комнаты были на третьем этаже с видом на улицу, общим балконом, соединяющим наши комнаты.
Мы с Перри бросили сумки на кровать и осмотрели причудливую комнату. Она была в стиле старой леди, будто ее украшала женщина за стойкой регистрации, но Перри понравилось. Наверное, была романтическая девушка где-то под футболкой с группами.
Думаю, этот гад хочет приглядывать за нами, сказал я ей.
Я слышал, раздался его приглушенный голос из-за стены. Отлично, еще и тонкие стены. Хотя я обрадовался, что кое-что взял.
Что смешного? спросила Перри.
Я убрал улыбку с лица.
Ничего. Я просто пытался видеть плюсы. Распакуем вещи?
Некогда, сказал Максимус с порога. Он всюду, да?
Ты не можешь дать нам пару минут наедине? спросил я.
Прости, я мешаю уединиться
Ты хоть извинился в этот раз.
но я хочу кое с кем вас познакомить, и я не знаю, пересечемся мы с ней или нет.
С ней? У тебя контакт с женщиной? Поверить не могу.
Он указал на Перри.
У меня была интимная связь с этой женщиной.
Козел, прорычал я, готовый прыгнуть на него.
Ребята! завопила Перри, выставив руку передо мной. Декс, успокойся. Рыжеяйцевый, заткнись.
Я рассмеялся.
Рыжеяйцевый. Это моя девочка!
Он ядовито улыбнулся ей.
Эти яйца ты
Я не успел ударить его по лицу, Перри сорвалась, ударила его по ноге ботинком. Ее жестокость удивила даже меня, и я стоял там, потрясенный и впечатленный. И, может, немного напуганный.
Максимус тоже был потрясен, застонал, потирая ногу.
Ты с ума сошла, Перри?
Она уперла руки в бока.
Возможно. Если скажешь еще хоть что-то о том, что было между нами, я покажу тебе, что еще я могу сделать с твоими яйцами, понял?
Боже, вздохнул он, выпрямляясь, ладно, ладно. Ты не такая и леди, да?
И никогда не была. Теперь скажи нам, что от нас хочешь, с кем мы встретимся и зачем.
Максимус посмотрел на меня, и я пожал плечами. Я не собирался мешать Перри. Эта ее внутренняя едкость вызывала у меня стояк.
Хорошо, сказал он, скривившись и тряхнув ногой. Я знал девушку, с которой мы свяжемся. Хочу проверить, работает ли она еще в баре, где работал я. Он тут, на Роял-стрит.
Я проясню, медленно сказала она, нам нужно с ней встретиться, но ты даже не знаешь, работает ли она в том месте. Ты с ней вообще связывался?
Нет, с тех пор, как уехал.
Я нахмурился.
Максимус, ты знаешь, что означает контакт? Ты должен был связаться с ней сперва.
Да, но времени нет. И она нам не нужна, мы сможем исследовать дом сами. Просто подумал, что стоит ее вовлечь.
Почему? спросила Перри, отведя ногу назад, готовая ударить.
Он медленно склонил голову, обдумывая вопрос, а потом сказал:
Она во многом похожа на вас.
О чем ты? с опаской спросил я.
Она тоже видит призраков. Она особенная.
И как ее зовут? спросила Перри. Эту особенную девушку с призраками?
Роза, сказал он почти с печалью. Ее зовут Роза.
На этом он развернулся и покинул комнату, пошел по лестнице вниз. Мне казалось, что Роза была ему не просто знакомой. Но это мы могли выяснить.
Я кивнул Перри.
Хватай сумочку. Мы хотя бы пойдем в бар.
Думаю, всем нам пора выпить.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Мы добрались по бара, пройдя по Бурбон-стрит, чтобы ощутить место. Мы с Перри взяли в баре по пути два ужасно сладких коктейля и пили их, пока шли среди собирающихся толп и парней, что явно были пьяными весь день. А как иначе? Тут ведь продавали выпивку и не запрещали ее. Ко мне уже хотели вернуться недостатки.
Бар Розы был дальше от толп туристов, большое помещение с живым джазом, дешевыми напитками и отдыхающими местными жителями. Я была в раю, особенно с красавицей рядом со мной.
Видишь ее? спросил я у Максимуса, мы стояли на пороге и разглядывали зал. Многие сидели рядом с группой, играющей джаз, хотя некоторые играли в бильярд или сидели у одного из двух баров.
Он тряхнул головой.
Как называется это место? спросила Перри.
Безымянный, рассеянно сказал он, прошел к исполнителям джаза, проверил передние ряды их слушателей. Высокая женщина с большими грудями и кудрявыми волосами пела о печали, пока двое стариков играли легонько на барабанах и бас-гитаре.
Ох, от этого мне хочется играть, пробубнил я, ощущая энергию музыки в себе, питающую меня.
У бара нет названия? Перри все еще размышляла об этом.
Я кивнул на табличку на ближайшем столе.
«Безымянный»это название.
А где твой коктейль? спросила она, заметив мои пустые руки.
Выпил, я повернулся к ней. Думаешь, они будут против, если я спою там?
Она нахмурилась.
Не смей.
Эй, я знаю, что тебя возбуждает мой голос.
Декс, ты один из лучших певцов, и я хотела бы, чтобы ты спел для меня. Но не нужно прогонять ту женщину. Мы не хотим, чтобы нас выгнали отсюда, она посмотрела на меня. У тебя сегодня опасное настроение.
Я не мог спорить.
Может, меня пустят за барабаны. Их музыканту лет девяносто на вид. Если он будет играть дальше, может умереть.
Декс, предупредила она. Идем, выпьешь, пока он ее ищет.
Да, выпивка мне поможет.
Мы прошли к ближайшему бару и сели. Бармена там не было, и я склонился к старику с бородой до стола и спросил:
Если бармена нет, как нам угоститься? я потянулся за стойку в жесте и тут столкнулся лицом к лицу с женщиной.
Тронешь выпивку, и я прижму пистолет к твоему горлу, сказала она, ее голос звучал мило, как она и выглядела, и это контрастировало с ее угрозой. Она была моего возраста, может, чуть младше, под тридцать, худая с широким загорелым лбом, серо-голубыми глазами и вьющимися белыми волосами, растрепавшимися на концах. Милашка.
Я улыбнулся ей и поднял руки.
Не вижу пистолет.
Он под баром и нацелен в твой живот.
Я склонил голову.
Все бармены тут с паранойей?
Сладкий, это мой бар, и я имею право испытывать паранойю.
Бородач рядом со мной фыркнул.
Он турист, Роза, пусть хорошо проведет время, продай ему напитки по цене для туриста.
Я переглянулся с Перри. Значит, это была Роза. Так, так, так. Я радовался, что мы нашли ее раньше Максимуса.
ВыРоза? спросила Перри.
Цена для туриста? добавил я.
Да, я Роза, сказала она, скрестив руки. Вам-то что?
А она была колючей.
О, мы тут с другом, который говорит, что знал вас. Он не был уверен, что вы еще здесь работаете, объяснил я.
Она прищурилась.
Работаю здесь? Теперь это мое место. Уже четыре года. Кто ваш друг?
Странно, но я не хотел говорить. И мне хотелось увидеть ее реакцию на встречу с ним, а не на услышанное имя. Она прыгнет через бар и побьет его (потому что она казалась способной на такое) или будет вести себя так, словно никогда не видела? Я не знал их историю, догадки веселили меня, особенно представлять, как его бьют.
Я хотел оглянуться и проверить, видно ли его среди толпы, но она охнула, и я понял, что она увидела его.
Ее глаза расширились, ладонь прижалась к груди, и она сказала:
Боже мой, я оглянулся и увидел Максимуса в центре комнаты, глядящего на нее, словно застывшего на месте. Я повернулся к Розе и увидел печаль на ее лице. Печаль и сожаление.
Ах, я не мог наслаждаться этим. Оказалось чувственнее, чем я думал.
Макс, прошептала она едва слышно, глядя ему в глаза. Я посмотрел на Перри рядом со мной, она вскинула брови и прижала ладонь к моему колену. Она тоже не знала, что делать, но вдруг показалось, что мы мешаем очень личному моменту в публичном месте.