Мой импровизированный дом расширился и превратился в комфортабельный жилой отсек; дерево, казалось, знает, что мне необходимо. Выступы, которые я первоначально посчитал удобным использовать как стул и стол, выросли вдвое, и от постоянного использования отполировались до гладкости. Я обнаружил, что строительство из местного материала может стать удивительным искусством: стоило воткнуть сорванную ветку двумя концами в стену, и она врастала, постепенно превращаясь в полку; сплести фигуру, и получался сосуд, шезлонг, веранда, стол что угодно! Так у меня появилось множество ящиков и ниш, в которых я складывал плоды и хранил сок, хотя это, в сущности, было необязательным: я в любой момент мог протянуть руку и снять фрукт прямо с дерева.
Я приспособился к новому режиму шокирующе легко, вскоре ложился с восходом и спал сорок восемь часов подряд. Моя капсула, оторвавшись от корабля, была повреждена и почти исчерпала свои возможности, так что я не мог погрузиться в криогенный сон. Хотя я и не хотел, слишком велико было желание изучать планету. Металлический каркас и пластиковое нутро капсулы заросли, но корни сохранили мягкую упругость, походя на ортопедический матрас.
Единственное, чего мне катастрофически не хватало, это общения! Если бы я мог спуститься в низину, то обязательно пробудил бы хоть несколько человек, а может и весь экипаж. Наша колония жила бы и процветала, занимаясь исследованиями в ожидании спасательного корабля. Кто-то наверняка захотел бы тут даже остаться. Но «Ребро Адама» по-прежнему оставалось вне досягаемости.
Неужели нет никакого способа туда подобраться? грустил я, бродя возле «рубежа»последнего края моего безопасного мирка, за которым блуждали ядовитые испарения, губительные споры или газ, способные меня уничтожить. Много километров разделяло меня и корабль.
Какое-то время вы сможете выжить, даже двигаться, объяснял Адам терпеливо, потом у вас начнутся галлюцинации. Через четырнадцать минут наступит асфиксия, а через двадцать две минуты смерть.
Двадцати двух минут не хватит, чтобы преодолеть расстояние туда и обратно. И эта безнадежная беспомощность все чаще раздражала, а в конечном итоге начала приводить меня в бешенство.
Должен быть способ, ругался я, невольно вступая на запретную территорию и ощущая ядовитый кислый привкус на языке, пугающий и отталкивающий. Адам, мне нужно добраться туда! Я не могу больше оставаться один!
Вы не один, капитан. С вами я.
Ты не то же самое, что живые люди. Я почти срывался по склону вниз, еще не готовый умереть, но уже близкий к умопомешательству.
Капитан, разве вам чего-то не хватает? удивленно спрашивал искусственный интеллект. У вас есть все необходимое для существования: еда, дом, среда. Раньше вас это устраивало Что же изменилось?
С каких пор в твою программу включена забота о моем душевном состоянии и умение поучать? вспылил я.
Адам замолчал, я уж подумал, что бортовой компьютер научился обижаться, когда он, наконец, ответил:
Не знаю, капитан. Я самосовершенствуюсь, возможно, во мне появились навыки, соответствующие времени и месту?..
Искусственный интеллект на то и интеллект, чтобы уметь использовать получаемую информацию и самостоятельно развиваться. Раньше я не замечал такого за Адамом, но ведь не только я, но и он пережил катастрофу и вынужден был приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам. К тому же, многие его данные были повреждены, что могло породить и ошибки.
Извини, что сорвался, попросил я прощения у компьютера, как у живого человека.
Все в порядке, капитан.
Помимо Адама я мог говорить только с Лирой. Она, понятно, не могла ответить, да и фотография за месяцы поистрепалась, так что я больше не носил ее с собой, а держал на маленькой полочке. На корабле я мог в любой момент распечатать новое фото, теперь же бережно хранимый лик красивой девушки все сильнее ускользал от меня, выцветая и затираясь. Скоро большие карие глаза и изящный стан останутся лишь в моих воспоминаниях. И это меня убивало.
Я не могу больше, Адам, кричал я на ИИ, бродя по своей комнате. Уже ничто не радовало меня здесь, даже изменение в погоде и некоторое развлечение в виде дождя, сопровождающего зиму.
К этому времени стволы и корни иссохли, а ветви скрючились и уменьшились в размерах, прекрасный некогда весенний сад стал походить на сморщенную надувную игрушку. Голые искривленные веткивсе, что я видел вокруг.
Дождь смочил сухую кору, пропитал землю и заставил плоды набухнуть, вскоре здесь вырастет новый сад, покроется розовыми цветами и заблагоухает Но и это меня уже не радовало. Я хотел так много: действий, свершений, обнять живого человека, проснуться в бескрайнем ледяном космосе, увидеть новые миры, жить, дышать, рисковать. Влюбиться!
Чего бы вам хотелось, капитан?
Многого! всплеснул руками я, выходя под теплый дождь и поднимая глаза к серомусейчас серомунебу. Даже влага не причиняла неудобств, здесь вообще хоть что-то может напугать или заставить понервничать, тронуть за живое или создать дискомфорт?! Это планета была раздражающе идеальной!
Конечно, я мог просто убить себя, спустившись в низину. Но это противоречило моему инстинкту самосохранения.
Хочу узнавать что-то новое, перечитать знаменитых и не очень классиков, посмеяться над ироническим детективом и поплакать над душещипательной трагедией. Мне отчаянно не хватает элементарных книг!
Изучайте планету, предложил Адам. Вы ведь сами говорили, что интересного материала здесь хватит на годы.
Да, но у меня нет ничего под рукой, чтобы записать, сфотографировать и сохранить данные.
Я сохраню их для вас.
Еще мне не хватает будоражащих кровь открытий! закричал я, зная, что Адам слушает меня. Сколько раз мы спускались на планеты, вымеряя каждый шаг, чтобы не быть съеденными, укушенными или раздавленными? А здесь Посмотри вокруг, Адам, у меня нет никакого оружия, но оно и не нужно! Эдемский сад готов предоставить мне все удобства просто так. А где борьба за выживание? Где страшные звери и плотоядные растения? Где перспектива смерти от холода, голода или жажды? Мне не нужно даже стирать вещи: эта планета настолько стерильна, что капитанская форма не пачкается! Зачем я собираю на хранение еду, если она никогда не кончается?! Почему здесь не бывает ураганов, снега и смертельных болезней? Где кроется подвох в этом волшебном застывшем царстве?
Вы ищете опасности? удивился Адам. Вы хотите умереть?
Я хочу жить. Но жизнь невозможна без риска, и все, кто ступил на борт космического корабля, понимали это, сознательно жертвовали собой ради новых открытий. Те, кому достаточно теплой постели и скучной работы, остались на Земле. Экипаж «Ребра» это сборище авантюристов и первооткрывателей, иначе экспедиция бы не состоялась. И вот я здесь, в этом безмолвном, совершенном, абсолютно безопасном мире, но не чувствую себя счастливым! Мне не хватает всего, что, может, и пугало, но именно оно делало меня живым!
Разве вам никогда не хотелось бросить все и уйти на покой, капитан? Разве вы мало рисковали, даже потерпели крушение?
Моря, я хочу моря! Волны и соленая вода. Хочу плыть, захлебываясь счастьем. Получить солнечный ожог. Испачкаться в песке, а потом смыть его под прохладным душем. Хочу, чтобы кожа болела и пришлось смазывать ее специальным кремом. Так я буду чувствовать что-то! Почему моя кожа здесь не загорает, Адам?!
Может, озоновый слой мощнее нашего, предположил компьютер. Или таковы особенности местного солнца.
Да оно вообще какое-то ненастоящее! в сердцах потряс рукой я в сторону светила. Я здесь даже не потею. Почему я не потею, Адам?!
Вы хотите быть потным? искренне удивился искусственный интеллект.
Конечно, нет! отмахнулся я от него. Но ведь должна быть причина?! Разве я не должен потеть? На корабле я ежедневно принимал душ, чтобы смыть с себя запах, а сейчас его просто нет?!
На этой планете отсутствуют бактерии, которые его вызывают.
Почему моя одежда цела, Адам?! Я пережил катастрофу, мои кости были сломаны, а тело в ранах, но на ткани нет ни дыр, ни засохшей крови!
Повезло?
Или вот еще чтозадумчиво продолжал жаловаться я, бредя среди лысых стволов к вершине холма. У меня не растет борода. Можешь ты это объяснить чем-то? Разве я больше не мужчина?
ИИ долго молчал.
У меня нет ответа, капитан.
Потирая пальцами подбородок, я раздраженно искал признаки растительности, но не находил их, и это не то что пугало, но заставляло недоумевать. Я вспомнил мечты: никогда не стремился осесть на какой-то планете, собираясь до старости бороздить космические просторы, но я оставался человеком и, прежде всего, мужчиной, мне не чужды были обыкновенные людские потребности.
Мне хочется женщину, пожаловался я, думая о фотографии Лиры; я так и не завел на корабле роман с кем-нибудь реальным. Разве я много прошу, скажи? Даже Адаму Бог подарил Еву, чтобы он не скучал!
При всем уважении, капитан, я не нуждаюсь в Еве, запутался компьютер, и я досадливо отмахнулся от него.
А-ах, я не об этом, тебе не понять. Ты же искусственный, ты и не должен чувствовать это!
Адам промолчал.
Поднявшись на холм, я обозрел окрестностипланета стала похожа на поле после боя: сиротливые скрюченные веточки миллионов мертвых деревьев торчали в стороны и вверх. Некоторые из стволов, набухнув от влаги, проваливались, загнивая, оставляя на месте себя жидкие темно-фиолетовые кляксы.
Фрагменты капитанской рубки, до этого погребенные под разросшимися корнями, обнажились, вызывая мой интерес, и я направился к ближайшей. Адам смог сообщить мне только семь из восьми имен, последняя капсула так и не была мной обследована, потому что находилась в ядовитой зоне. Хотя она располагалась вчетверо ближе, чем корабль, до нее все еще было невозможно добраться.
А почему атмосфера планеты такая неоднородная? хмурясь, выспрашивал я. Тебе никогда не казалось это странным, Адам? Почему на холме и его склонах воздух пригоден для дыхания, а в низине отравлен? Почему диаметр моей «клетки» вырос за год до полутора километров?
Недостаточно информации для анализа, проворчал компьютер. Меня слегка бесило, что он не может дать точных ответов ни на один вопрос. Вероятно, его матрица была повреждена сильнее, чем мы думали.
Давай посмотрим, может, найдем что-то интересное в обломках корабля, задумчиво пробормотал я. Прежде, когда капсулы, опутанные корнями и ставшие могилами для членов экипажа, были недосягаемы, мы мало что могли сделать. Но сейчас получили уникальную возможность подобраться ближе. Если хоть одна криосистема в порядке, я мог бы погрузиться в сон.
Рубка была разорвана на мелкие части, капитан, возразил Адам. Ни одна из капсул не уцелела достаточно, чтобы заморозить вас.
А та, что внизу? Последняя неисследованная часть корабля. Я даже имени не знал погибшего в ней человека.
Вы не сможете туда попасть.
Грунт был мягкий. Дождевые потоки текли вниз по склону, делая путь скользким, я то и дело падал на влажные подгнивающие корни. Капсула Йена Зондера выглядела почти так же, как год назад, даже ржавчина не появилась на обнажившемся железе. Хорошо сохранившееся тело можно было разглядеть сквозь разбитый прозрачный пластик: если бы не натянутая кожа и не слишком бледный цвет лица, можно было бы решить, будто он просто спит. Специалист по навигационным системам погиб не приходя в сознание, скорее всего, когда капсула при ударе треснула и потеряла герметичность, а безопасный криосон безжалостно прервался. Я даже не мог достойно похоронить его, капсула казалась наилучшим местом упокоения. Вздохнув, я принялся все тщательно обследовать.
Водяные потоки неслись со всех сторон, и в какой-то момент вырвались даже из-под грунта, размывая потерявшие упругость корни. Одна такая волна ударила мне в лицо, сбила с ног и покатила, беспомощно барахтающегося, вниз по склону. Уцепиться было не за чтовсе вокруг превратилось в скользкую жижу, вспученные корни лопались под пальцами, выпуская наружу сладковатый удушливый газ. Спуск стал круче, я съезжал все быстрее, теряя шанс остановиться.
Критическая отметка пройдена, капитан, предупредил безапелляционно компьютер. Вы в токсичной зоне. Вам нужно немедленно вернуться на безопасную высоту.
Я и сам это знал, чувствовал, как яд проникает в легкие и выжигает ткани. Не мог вздохнуть, продолжал катиться вниз, приближаясь к недостижимой капсуле, но и к неизбежной смерти. Сколько у меня времени, двадцать две минуты?
Крича, хотя здесь не было никого, способного оказать мне помощь, я стал загребать руками, толкая себя в сторону, пока не налетел прямо на скрюченный ствол. Он проломился под ногами, и вместе со щепками я помчался дальше, резкая боль обожгла колено. Считанные секунды оставались до потери сознания, когда я влетел в следующий ствол, ударившись всем телом и головой. Небо и земля поменялись местами.
Это то, чего вы хотели, капитан? раздался равнодушный голос Адама, будто он интересовался обыденными вещами, например, какую книгу я желаю прочитать. Такой опасности вам недоставало?
Я не смог ответить. Сознание уже покидало мое стонущее от боли и дрожащее от ужаса тело.
IV
Мне снилась Лира. Должно быть, те самые галлюцинации, о которых говорил Адам, воплотились в умирающем сознании. Она была так реалистична! Ее прекрасное лицо склонилось надо мной, закрывая солнце, она была похожа на ангела, за спиной которого мерцает божественный свет. Улыбка раздвинула полные розоватые губы, обещая райское наслаждение. Теплая рука нежно гладила меня по волосам, так может утешать только любимая женщина.
Чего ты хочешь? ласково спросила она, и ее голос пробудил мое желание жить.
Тебя! попытался сказать я, но изо рта не вырвалось и звука.
Лира кивнула, как будто услышала мои мысли, и ее пышные длинные волосы защекотали мое лицо. Я улыбнулся, силясь поднять руку, налитую свинцом, будто она вросла в саму землю, и я стал неотделимой частью странной биосистемы планеты. Девушка подарила мне еще одну улыбкуэто была самая приятная галлюцинация из всех. Если в моем Эдемском саду будет Лира, то я согласен на такой Рай.
Спи, приказала она. Все будет хорошо.
V
Пробуждение было неожиданным, но легким. Я просто открыл глаза. В теле поселился покой, никакой боли, головокружения, жжения я не чувствовал. Дождь прекратился, и воздух снова казался чистым. Пахло чем-то сладким и свежим, такой запах бывает, если надломить веточку алоэ или укусить сочное зеленое яблоко, только что сорванное с дерева.
Удивившись тому, что жив, я повернул голову и понял, что нахожусь в земле как в колыбели, со всех сторон укутанный корнями. Весна вернулась в эти края, вновь преобразив планету, вокруг высились новые деревья, покрытые миллионами почек еще не распустившихся цветов. Выглядело грандиозно: победа природы над стихией.
Адам? хрипло позвал я. Где я? Сколько здесь нахожусь?
Вы там же, где упали, последовал ответ. Прошло около месяца.
Не может быть. Я недоуменно моргал, не понимая, почему так долго не приходил в сознание и каким образом за этот срок не умер от обезвоживания и голода. Почему я все еще существую, когда Адам говорил о мучительном отравлении ядовитыми парами.
Я дышу? Это было удивительно, учитывая мои последние воспоминания.
Воздух пригоден для дыхания, капитан.
Как это вышло?.. Я помнил, как стремительно катился по склону в смертельную зону, как ядовитые испарения обжигали легкие и глаза.
У меня нет ответа, капитан. Я уже стал привыкать к необъяснимой неосведомленности Адама.
Может, дожди смыли отравляющие вещества в низину?
Или вам повезло, и диаметр благоприятной для жизни зоны снова увеличился.
За двадцать две минуты?! не поверил я, прекрасно помня, на какое громадное расстояние продвинулся внутрь небезопасной среды. А мог ли мой организм адаптироваться сам? Я ощущал новые запахи, они немного горчили, не так, как всегда.
А могло ли само место подстроиться под вас? ответил Адам вопросом на вопрос.
Мой пытливый ум цеплялся за эти невнятные предположения, нащупывая правильный ответ, но пока не облек его в достойное объяснение.