Еще тягучие мгновения, рассуждения, взгляд около Хельмута по сторонам.
Я понимаю, продолжил Гость, что Вам неприятно, что открываю от лечения людей ради какой-то скотины, однако прошу, внемлите моей просьбе и помогите нам.
Глубокий вдох, немного помолчав, все-таки одобрительно закивал головою.
Хорошо, сейчас позову Беату, кое-что возьму с собойи сможем отправляться с Вами.
Нет, не надо Беаты, спешно отозвался пожилой человек.
Обмер Хельмут, проглотив слова. Видно было, как он замялся от такой неловкости, хотя спорить не стал, так как не впервые ему сие слышать от окружающих людей.
Несмело кивнул.
Хорошо Тогда сам
А у меня еще одна просьба. Не сочтите за дерзость. Уже с Бальги дошла до нас молва о великолепном исцелении раненного молодого человека, которого Вы и Ваша новая Помощница (Анна, кажись) вытащили буквально из лап смерти. Ведь это правдане просто сплетни?
Оторопел еще больше наш Доктор. Взглядом невольно выстрелил в нашу сторону, но тут же осекся, переведя глаза вновь на своего гостя. Шумный вздох.
На вилы тот упал, брюхо распанахав. А так да, Анна мне помогала.
Во-от, поспешно отозвался мужчина. Не могли бы и ее с собой позвать? Говорят, ее знания поражают своей глубиной и широтой, будто у нее дар Божий. Мне бы очень хотелось ей представиться, и, если соблаговолит, то иметь возможность с ней пообщаться. И от помощи не откажусь, если она вдруг понадобиться. И, не переживайте, внезапно его в голос стал вкрадчивый, тихий, за всё отблагодарим, и Вас, и Вашу Помощницу. Не обидим, Вы же знаете
Кто это? озлобленная, прозревшая, оледеневшая от жути и страха внутри, отрешенно шепчу я Беате.
Звонкий вздохи болезненно скривилась девушка:
Бауэр фон Нейман, негласный Покровитель Цинтена. и нашего приюта в том числе.
Глава 8. Животина
(Л и л я)
* * *
Хорошо, уважаемый риттербрюдер Бауэр. Сейчас я переговорю с Анной, соберем всё необходимое и придём к Вам.
Я сопровожу
Что он от меня хочет? колко, испугано кидаю я Хельмуту, шепчу, едва тот подошел ко мне вплотную. Растерянный взгляд на меня, на Беату. Следую его примеруперевожу взор на Знахарку, но та стыдливо, отчасти, виновато опускает взгляд и уходит в сторону, отворачивается от нас.
Будь с ним предельно осторожна, и не доверяй ему, что бы он не говорил. Беата, крикнул вдруг девушке, шаг в ее сторону.
Обернулась Знахарка, резвое движение вперед.
Приготовь всё необходимое
* * *
И пока мы с Хельмутом изо всех сил пытались осмотреть «опечаленную, вялую» (по словам Бауэра) кобылицу, этот странный, не на шутку пугающий, мужчина то и делал, что откровенно пялился на меня, словно желая забраться мне в голову и выудить оттуда все интересующие его тайны. Нет-нет, а все же иногда бросал какие-то странные фразы, вопросы, причем, больше адресованные мне, нежели Врачу, но я исправно следовала совету своих друзейи упорно молчала.
Я думаю, ничего страшного с вашей животиной не происходит. Истощение, усталость. Судя по всему, роды у нее все же скоро?
Молча закивал головой Фон-Нейман, при этом вновь бесцеремонно метая на меня взгляды.
Тяжело вздохнул Доктор, прошелся по помещению, вытирая насухо (после мытья) руки.
Кормите лучше, выводите на воздух. А в остальномдаже не знаю, что предписать.
Анна, а Вы что думаете по этому поводу? внезапно решился на прямой выстрел старик.
Нервно сглотнула я слюну (дрожь скатилась к рукам). Обмер в нерешимости и Хельмут. Пристальный взгляд на мгновение я обрушила в глаза своему защитнику, словно ища в них спасениеда тщетно. Глубокий вдох для смелости, усердно пряча негодование по отношению к этому незнакомцу (из-за предостережения), и отозвалась:
Я не имела раньше дела с лошадьми, а уж тем более с теми, которые были в положении. Опыт же мой показывает, что Хельмут практически не ошибается в своих суждениях, так что не думаю, что стоит поддавать сомнениям и в этот раз его слова.
Рад слышать, усмехнулся мужчина. Шаг ближе.
Внезапно взял меня за руки (подаюсь, с ужасом слежу за происходящим; слышно напрягся и Доктор). Движениеи обронил в мои ладони Фон-Нейман небольшой мешочек с чем-то тяжелым, звенящим внутри.
Прошу, примите нашу благодарность, милая, загадочная улыбка; взор переводит учтиво на Хельмута, хотя мои руки все еще не выпускает из своихне сопротивляюсь, жду.
Не хотели бы отужинать вместе с нами, гости дорогие? замялся Врач, не зная что и ответить. Но Бауэр не стал и дожидаться. Тут же обернулся ко входу и крикнул. Анкэль!
Вмиг вошел в конюшню монах. Беглый взгляд на меня, на Врача, на своего «повелителя» и тотчас покорно опустил очи в пол.
Проведите наших гостей в трапезную махнул рукой в сторону Хельмута (а вот меня из своей "хватки" так и не выпустил).
Прошу, следуйте за мной
Молодой человек тотчас проделал разворот и всем своим видом вынудил моего Доктора последовать приглашению. Едва же я решила начать движение, как немедля остановил меня «Покровитель». Молча, уверенно, да так, что невозможно не подчиниться. С испугом взор тому в глазаполная непроницаемость. Замерли от такого в нерешимости и остальные.
Шепчет Фон-Нейман, твердо, мерно, даже не удостаивая тех взглядом.
Идите. Мы Вас сейчас же догоним.
С ужасом перевела я на Хельмута очинесколько мгновений сомнений, но сдался: покорно, печально повесил голову на плечах и подался на выход. Скрылся за ним и монах.
Анна, тотчас выстрелил словами Бауэр, отчего я резко перевела взгляд ему в лицо. Поежилась. Не дышу. Не сочтите меня лишившимся рассудка или бесстыдным наглецом, ноя не могу молчать. Я не знаю, когда еще удастся побыть с Вами наедине, чтобы могли смело поговорить, не страшась посторонних взглядов и ушей Посему решаюсь, прямо сейчас, буквально, в первую нашу очную встречу, высказаться, облегчить свою душу. Все рассказы об этой вашей самоотдачи, храбрости, уверенности, образованности всё меня так впечатлило, что я не мог пройти мимо. Этодар Божий, чудо. Особенно учитывая то, если верить слухам, что памяти Вы лишились, однако мудрости своей не растеряли. Этоневероятно.
Пристыжено опускаю очи, молчу.
Но есть еще кое-что Анна.
Невольно вздрагиваю. И снова глаза в глаза.
Неведомым образом Вы стали мне небезразличны. Днями и ночами напролет я не могу ни о чем думать. Ни о чем, и ни о ком, кроме Вас. Это, в какой-то мере, богохульство, ересь, однако я не ничего поделать, ни-че-го, внезапно сжал до боли мои руки в своих ладонях (вместе с чертовой платой). Я не могу без Вас, Анна! И был бы безумно рад, если бы Ваша душа откликнулась на зов моей.
Обомлела я от услышанного, глаза округлились. Забыла, как дышать. Дрожу.
Ну же, Анна. Прошу, не молчите, не рвите мне сердце. Скажите что-нибудь! Ил-ли, просто, кивнитеи больше ни в чем, никогда не будете нуждаться! Я позабочусь о Вас, как о самом дорогом, что существует на всей земле.
Внутри заскребли кошки.
Бауэр фон Нейман, сухим, неживым голосом прошептала я.
Да, моё солнце ясное, радостно заулыбался тот, еще сильнее приблизившись ко мне.
Растерянный взгляд метаю от глаз к губам, подбирая слова. А внутри уже заживо начинает сжирать меня страх.
Я безумно признательна, однако
Застыл, не шевелясь.
Однако, решаюсь продолжить. Я не могу, качаю отрицательно головой. Вычеловек обета, верно? молчит. А япорождение беспамятства. Я не знаю, ни кто я, ни откуда. И, может, с натяжкой пытаюсь соврать, что-то толковое выдумать, да тщетно, ничего умного в голову не лезет. Простите, стыдливо зажмурила веки, морщусь. Я не могу.
Господи, я, действительно. Не могу. Не хочу. Даже если, возможно, этосамое безумно щедрое предложение для этой вселенной, этого времени, этого общества. И, не скрою, не так дело в религии и обете, как не хочу. Господи, как же я не хочу обратно в капкан зависимости. Была уже там, нахлебалась сладкого сиропа сполна. Сыта, до тошноты сыта.
Только сейчас и здесь я ощутила всю прелесть и истинный вкус свободы. В бедности, но зато никому ничего не должен, ничья ты не подстилка, и кому ночами свое тело и душу не должен отдавать за жалкие подачки со стола преданности и любви. Не хочу вновь быть дерьмом, об которое заслуженно вытирают ноги.
Простите, резво вырываюсь из его хватки, шаг в сторону.
Не ожидал, а потому и вышло все неуклюже. Тотчас что-то упало на пол и зазвенело. Не реагирую. Плевать, плевать на всё!
Живо бросаюсь к выходу из конюшни и вслепую, куда угодно, лишь бы подальше от этой всей жуткой мерзости
Анна, Анна, стойте! кричит мне вслед Бауэр.
А бежать-то и некуда уткнулась в ворота двора.
"Хельмута, срочно нужно отыскать Хельмута".
Взгляд около, игнорируя старика. Но вновьбессмыслица.
Анна, громко, отчасти грубо рявкнул мне в лицо Фон-Нейман, отчего я резко перевела на него взгляд. Заледенела.
Я надеюсь, что сей разговор останется только между нами. Верно?
Пристальный, изучающий мой взгляд ему в лицо, в глаза. И несмело кивнула.
Шепчу:
Да. Как и то, что я видела Вас тогда на реке. Однако, внезапно силы нахлынули на меня, подпитываясь отчаянием и возрождающейся дерзостью, словно призрак Ярцева передо мной. Прошу, не ищите больше со мной встреч. По крайней мере, не на этой почве. Я не смогу сделать Вас счастливым, даже если бы и захотела. А сейчас извините.
Уверенный шаг в сторонуи подалась к дому, на пороге которого раздался знакомый голос моего верного спасителя-Доктора.
* * *
Анна, так ты расскажешь, что там было? едва слышно шепнула Беата и пристыжено улыбнулась.
Взгляд по сторонам, дабы убедиться, что никто нас не подслушивает, и что Адель занята своим делом, придвинулась я ближе к девушке (вновь приняться перебирать крупу).
Не это важно, а то кто он, и почему Вы так убеждали меня его сторониться.
Вздернула бровями Знахарка в удивлении, недовольно скривилась. Шумный вздох.
Этотот случай, когда мало у человека отобрать всё, что у него было, дабы дать телу и душе обрести путь праведный. Нрав, хваткуневозможно искоренить худосочными (в его случае) обетами послушания, бедности и целомудрия. Разные о нем ходят слухи. Но зачем слова, когда и так видно. Будучи полностью частью Ордена, он всё равно умудряется расставлять свои сети по всему Цинтену и его округе. Если за твоим Генрихом ходит добрая слава как о Покровителе Бальги (не знаю, может, дело, конечно, в приближенности к Комтуру), то об этом человеке сложно судить как о набожном и бескорыстном служителе Ордена. Потому то, чем именно ты могла заинтересовать столь алчного человека, что ему нужно от тебя, пугает не на шутку. Будь осторожна, молю.
Да что тут думать? внезапно гаркнула громко, обличая нас с Беатой, Адель и тотчас с громогласным стуком поставила, взгромоздила таз с водой на стол перед нашими мисками. Ясно, как божий день: новая, милая мордашка, сирота, никто не заступиться. Слава дурная: без памяти, да еще немного того. Попользуетсяи бросит. Попортит как не одну уже тут. А там, гляди, снова на реку побежит топиться
Снова? обомлела я.
Побойтесь Бога, Адель. Такие речи, да еще о ком?!
А то Ваши, Беата, лучше. Молчали бы, дуры. А нет, охота языками почесатьвот и чешите по существу, а не все почему да почему. Потому, резвый лязгзакинула тушку курицы в воду, отчего брызги тотчас полетели на нас. Поморщились. Хочешьиграйся, побудешь счастлива и в шелках, сколько там ему заблагорассудится, а не захочешьпорицания и гонения жди. Не отступится он просто так от своего. Не тот он человек. Ведь иначе никогда бы из низов не дополз до вельможи, а как тевтонцы пришли в его двортак и до риттербрюдера, состоящего в совете командорства, и главы каммерамта выбился. Думайте, девки, думайте и по делу говорите. А не просто, воду в ступе толчете.
* * *
Беата несмело позвала я Знахарку.
А? живо сделала полуоборот ко мне, хотя все еще перевязывает хворого. Взгляд на мгновение в очи
Ты думаешь, Адель правду сказала? шепчу, тщательно подбираю слова, чтоб не наговорить лишнего при сторонних.
Скривилась в негодовании девушка, неуверенно пожала плечами. Колкий взгляд, украдкой на меня.
Вполне вероятно. Очень даже вполне.
Поежилась я от услышанного. Дернулась немного назад.
И что мне делать?
Смолчала, виновато поджав губы. Закачала головой. Опустила взгляд.
Не знаю, надо думать. Надо думать
* * *
Фух, Беата. Я уже думаю, что мы больше переживаем, чем есть на то причины.
Криво усмехнулась Знахарка. Погладила несмело меня по макушке.
Дай Бог, Анна. Дай, Бог.
И снова тяжелый вздох. Взгляд около и снова на девушку.
Едва слышно шепчу:
Уж лучше бы ты и вправду была бы ведьмой, тогда не так страшно было бы.
Смеется.
Мы и так справимся. Не бойся.
* * *
И снова река. И снова сидим на берегу, стирая белье. А мысли тугим узлом завязываются в голове жуткой обреченностью.
Беата, несмело зову девушку.
Слушаю, мило улыбается мне подруга моя невольная, мое спасение и единственная отрада и первая после ухода Ани.
Помнишь, ты меня однажды спросила, кажись даже, в тот вечер, когда Бауэр со своей животиной к нам последовал. что я оговорилась о прошлом, и не вспомнила ли я чего-то из него?
Обмерла Знахарка. Даже руки забыли свое дело. Пристально всматривается мне в глаза. Но еще мгновения и, немного отойдя от шока, принялась вновь теперь простыню.
Помню, едва слышно прошептала та.
Так вот и я помню, криво улыбаюсь.
И вновь полный ужаса и потрясения взгляд. И снова заледенеть, оторопеть, как статуя.
Причем, решаюсь дальше продолжить, бросая взор по сторонам, убеждаясь, что никто не подслушивает; наклоняюсь к ней ближе и едва ли не в лицо, совсем не то, что ты, и что остальные, ожидаете услышать.
Тяжело сглотнула скопившуюся слюну Беата.
Ну? И кто ты?
Закачала я головой.
Этоне столь важно. Правильный вопросоткуда я. Да беда в том, что даже я не знаю ответа. Помня, практически, всё, что было со мной в прошлом. сие так и остается для меня загадкой. Мир, в котором я раньше жила и который так хорошо помню, знаю, совершенно переменился. Словно исчез, полностью уступив место для вашей вселенной. Но что самое страшное, я не могу никак окончательно понять: то, что меня, нас, ныне окружает, это моего мира будущее, прошлое, или, вообще, нетронутая параллель. Согласна, безумно звучит Однако, мне кажется, ты меня поймешь. Ты и только ты. Ни Генрих, такой лояльный, ни Хельмут, такой открытый и добродушный. А только тытакая же отвергнутая этой жизнью, как и я за наше внутреннее мировоззрение.
Я не знаю, ведьма ты или нет, еще тише шепчу. Но и мне всё равно. И совсем не от того, что в мое время к этому даже с любовью относятся.
(втянулось ее лицо, округлились очи, молчит)
Дело в другом. Тыдобрый человек, и я верю в тебя, какими бы ты знаниями и талантом не обладала. И дело даже уже не в схожести наших ситуаций. Я восхищаюсь тобой, ведь, не смотря на возможности и власть, что тебе дана, ты используешь всё с умом, аккуратно, бережно. Тебе не понаслышке знакомы слова самоотречение, самопожертвование. Это у вас с Хельмутом на двоих. В то время как я, ты даже не представляешь, насколько эгоистична. И всё то, что вам здесь кажется невероятным во мне, воспринимаю как марнотратство сил и жизни. Да, сейчас, как никогда, пригодилось, хотя может, местами и навредило, однако еще полгода назадя готова была проклинать, потому, что за всё это платила душой и телом, немного помолчав. Ты даже не представляешь, на что я готова была и на что шла в прошлом ради себя, ради своего (как я думала) "счастья", покоя, достатка.
Даже с Гошей
Обмерла я, стыдливо прикрыв руками лицо шепчу дальше.
В какой-то момент, я даже хотела, соглашалась на то, чтобы, в итоге, Он бросил двух своих детей ради меня. Меня, которая почему-то, больше заслуживала его любви, внимания и заботы, чем они
А ведь я уже выросла, и счастье свое получила, хоть и упустила буквально сразу. А у нихвся жизнь впереди. И они так же молят (пусть и молча) о втором шансе, как и я когда-то. Мне с Аней, нам, он был дан, хотя и не в той мере, не в том виде, в каком хотел мой упертый, глупый разум. Но был дан. Тогда как теперь я могу сама лично забирать у других детей нечто подобное? Как?
и тем не менее.
Но здесь, оказавшись в этом вашем мире, вдали от всего того жуткого, получив возможность замедлить бег, оглядеться на происходящее, я увидела себя со стороны (все свои желания, «потребности», как считала, как называла их), и, наконец-то, успокоилась. Одумалась. Приняла, как мне кажется, правильные решения, определила курс. Даже чертов Бауэрэто тот маятник, маяк моего прошлого, куда зовут мой корабль, но куда, во что бы то ни стало, не пойду, даже если попаду в шторм и на горизонте замаячит неминуемая гибель. Вырвав с корнем меня из моего мира, некая неведомая сила, ухватив за плечи, задала такую отличную встряску, заставив, наконец-то, почувствовать себя саму, что я даже благодарна за это. Я всегда была рядом с кем-то: чьей-то частью, теньюАни, Ярцева, Шалевского. Да даже сейчася так же интуитивно льну к тебе, как к ним. Но, по сравнению с прошлым, я уже зрячая. В какой-то мере, самостоятельная. Тымой вдохновитель. Друг. Но и только. Яуже есть я.