Только не говорите с ним, от этого он истекает кровью!
Вернард на миг застыл, а затем понятливо кивнул головой и подошёл к Оррину, чтобы самому оценить его состояние. Глазами он внимательно пробежался по наспех перебинтованному телу, и взгляд его при этом ненадолго задержался как на обильных пятнах крови, так и на побелевшем лице да ужасающей своим видом шее. А после он сказал с тревогой:
Господин, я полностью поддерживаю мисс в том, что вам следует хранить молчание. Поэтому, чтобы уладить требующие разрешения вопросы, прошу вас в знак согласия на некоторое время закрывать глаза. Если же вы будете против, то постарайтесь держать их открытыми. Хорошо?
Оррин прикрыл глаза, и я приблизилась. Для меня было необычно такое ведение разговора.
Узнав о том, что с вами произошло, я велел вашим личным гвардейцам покинуть постоялый двор. Сейчас они охраняют территорию особняка по периметру и среди них есть доброволец, который может стать гонцом до соседнего Альтграда. Через этот город послание до жрецов дойдёт быстрее, и господину Тораху не потребуется терять время в ожидании нового наблюдателя. Вы согласны с этим?
Оррин не задумываясь прикрыл глаза.
Должен ли я сообщить в Церковь причину подобной необходимости?
Лёгкая задумчивость и опять моргание. Но задержка требовала пояснений. Вернард желал выяснить подробности, чтобы не доставить неприятности своему господину:
Мне стоит сделать акцент на то, что вы осознаёте свою вину? Или описать состояние Хранителя Неба Снорра?
Об этом я сообщу сам. Пишите факты.
Простите, я задал вопросы неправильно, смутился Вернард, глядя как напитывается кровью ткань у шеи, и осведомился: Следует ли мне подыскать более достойное вас жилище?
А вот здесь Оррин стал возмущённо пялиться на своего слугу так, что я едва не рассмеялась. Мне вдруг стало очень приятно. Настолько, что, когда Вернард ушёл, я села подле Оррина и положила свою руку поверх его.
И, наверное, больше ничего мне и не надо было на этом свете.
***
Из-за того, что он сосредоточился на Снерше, этот человечишка смог манипулировать им! Заррах был невероятно зол на дерзкого мальчишку и вместе с тем на себя самого.
Глупо было думать, что внимание храмовника к мисс Омико связано только с тем, чтобы максимально оградить её от его кузена! Глупо было считать, что этим он намерен помочь как самой девушке, так и драконам. Этот негодяй ничуть не думал о соблюдении договора с Церковью!
Тебе не стоит приближаться к ней, глядя на перекошенное лицо Снерша, как можно спокойнее сказал Заррах, хотя внутренне тоже пылал от гнева.
Она так пахнет.
Да, я заметил. Она и близко не стоит с сестрой, но тебе следует унять в себе зверя. Мы можем забирать только тех, кого отметил ритуал.
Какая глупость!
Согласен, но эта глупость ограждает нас от многих проблем. Если мы расправим крылья и начнём забирать себе всё то, что нравится, то в конце концов не сможем остановиться. Мы возьмём больше, чем нужно, и люди восстанут против нас. Их вера в наше благородство глубока, но, когда начнутся неприемлемые для них поступки, она утратит своё значение. Нам придётся уничтожить их, и в результате мы вымрем сами.
Поэтому нам стоит поработить их! И почему бы не начать прямо сейчас, а Заррах? Даже вдвоём мы сможем посеять великую смуту.
В тебе сейчас говорит зверь. Я знаю, мы заперты в этом мире так, что порой кажется драконы вот-вот превратятся в людей. Но это не так, Снерш. Люди помогают нам контролировать наше безумие.
Ха. От того, кто из нас займёт место императора, будет зависеть многое, оскалился в ухмылке дракон, и его кузен был полностью согласен с этим мнением. Именно из-за различия во взглядах с братом Заррах пришёл к решению всё же начать поиск своей женщины, и судя по всему у мира имелось крайне мало шансов на спокойное будущее.
***
Пусть доктор сообщил утешительные новости, однако то ли у меня получилось выспаться под мостом, то ли события взбудоражили меня сильнее, чем мне думалось, но всё же я почти не спала этой ночью. И следующей тоже. И послеследующей.
Наверное, я слишком переживала из-за Оррина.
Глупости, мисс Омико, я в состоянии спуститься к завтраку, вместо приветствия сказал с улыбкой Оррин, когда мы столкнулись подле лестницы. Я и так вчера лежал в постели исключительно из-за того, чтобы вы очень мило волновались за моё здоровье.
Мне сложно поверить, что рваные раны так быстро заживают.
Позволю себе заметить, что это и не раны вовсе. Со мной бывало похуже.
Ну, хорошо, смирилась я с кислым лицом.
Улыбнитесь, прошу вас. Для меня это лучшее лекарство.
Конечно, я тут же улыбнулась. Мне было приятно видеть, что Оррин всё же встал на ноги. Грустила-то я из-за того, что теперь он может уехать. Для меня настало время неопределённости, так как я стыдилась спрашивать его о том, говорил ли он правду драконам, что намерен жениться на мне. Ни одного повода затронуть эту тему не возникло, вот я и не решилась. А между тем это было для меня очень важно. Мои чувства к Оррину за дни, что я провела, ухаживая за ним, стали намного глубже. Они пустили прочные корни. Теперь я была убеждена, что влюблена в него, и мне становилось страшно от предположения, что это не взаимно. Что он, как и положено умелому ловеласу, только играет со мной. Что я новое его развлечение и всего-то. Меня даже не утешал его сан храмовника. Сложно верить в благородство и честность, когда ты неистово боишься.
Да, во мне жил страх не менее сильный нежели любовь.
«Я ведь даже не знаю, взаправду ли его зовут Оррином Грейффом», ужасалась раз за разом я, глядя на вписанные в альбом нежные строки.
Правда, ну почему они остались не подписаны полным именем?
Вот так-то лучше. Мне очень хочется, чтобы вы сегодня были счастливы.
«Только сегодня?» поддел внутренний голос.
Да, сегодня отличный день. Не стоит портить его хмурым настроением.
А оно у вас хмурое? обеспокоился Оррин.
Нет, что вы. Вы же сами видитемы встретились и вот я уже улыбаюсь.
Я очень рад этому, мисс Омико, сказал он и, взяв мою ладонь в свою, поцеловал кончики пальцев. У меня аж мурашки блаженства по телу пробежали!
Затем мы спустились в столовую. Отец уже сидел там, но Сабрина отчего-то задерживалась. Наверное, опять пребывала в печали из-за того, что дракон отверг её. Ни доводы разума, ни сочувствие, ни обещания обновок, ни рассказанный по секрету план вывести её в светничто не могло развеять тоску моей сестры. Сабрина была убеждена, что лишилась счастья всей жизни и, кажется, втихомолку точила на меня зуб. Она сопоставила, что Торах решил отказаться от неё в момент, когда из-за нашего с Оррином исчезновения все стали беспокоиться, но пока не бросалась обвинениями ни в лицо, ни за спиной. Взбалмошная девчонка как-то поняла, что значит для меня Оррин, и, примерив ситуацию на себя, догадалась покамест промолчать о своих подозрениях. Во всяком случае, до первой ссоры своё фи она бы мне не высказала.
А, вы почувствовали себя лучше, господин Грейфф! добродушно поприветствовал нашего гостя отец. Все эти дни он был в приподнятом настроении.
Да, склоняя голову в приветствии, ответил мой любимый.
Омико, попроси Урсулу поставить ещё тарелку и приборы.
Конечно, папа.
Нет, мисс Омико, я бы просил вас задержаться, тут же обратился ко мне Оррин и вновь посмотрел на моего отца. Мистер ван Крауд, я понимаю, что такие разговоры мало подходят для столовой, но мы сейчас наедине, а по причине здоровья я достаточно тянул с намерением поговорить с вами.
О чём же вы хотели поговорить?
Я намерен просить руки вашей дочери. Мисс Омико Иви тронула моё сердце и отныне я не вижу своё будущее без неё.
От счастья у меня даже дыхание перехватило. Кто бы мог подумать? Неделю назад подобное больше походило на безнадёжную мечту, и вот она стала правдой!
Я вынужден ответить вам отказом, категорично ответил помрачневший отец и, глянув в мои округлившиеся от удивления и обиды глаза, соизволил пояснить. Несомненно, в мои намерения не входит разлучать тянущиеся друг к другу сердца. Но о вас, господин Грейфф, я почти ничего не знаю, а потому было бы безрассудством вручать в ваши руки судьбу одной из ван Краудов. Ваш род не известен в Омьграде, вы устроили скандал в моём доме и неизвестно ещё, как скажется на вашем положении ваше отступление от долга.
Но папа, умоляюще прошептала я, хотя разумом понималаон абсолютно прав.
О, если бы только отец на этом остановился, то, может быть, всё было бы хорошо. Но нет! Моя глупая мольба спровоцировала его сказать следующее:
Нет, Омико. Я не отдам тебя в жёны человеку, который быть может вскоре будет повешен, как преступник, а то и вовсе сожжён инквизицией. И не хочешь думать о себе, так подумай о Сабрине! На её судьбе это тоже плачевно скажется.
Сабрина, Сабрина, Сабрина! Всё время Сабрина! не выдержала я.
Конечно, даже в такой момент отец думал прежде всего о ней.
Да, она. Потому что она не сбегает из дома! Или ты думала, что я не понял, куда ты тогда подевалась? привстал со своего места отец, и его седые плохо чёсаные волосы некрасиво упали ему на плечи. А затем он погрозил мне кривоватым пальцем. Я просил тебя угодить этому человеку. Чтобы спасти сестру, тебе следовало разделить с ним ложе. Но ты, что ты сделала вместо этого, а? Оказывается, ты удумала пойти за первого встречного под венец! О чём ты там сговорилась с ним? Не-е-т, я ещё разберусь в том, что за интриги плетутся моей спиной! Я выбью из тебя истину и, если надо, то силой!
Омико? в растерянности обратился ко мне Оррин и даже забыл про необходимое «мисс».
Что я могу сказать? глядя на него, развела я руками и ощутила, как по щекам потекли горькие слёзы. Мой отец не знает, как ещё больше испортить мне жизнь. Ради младшей дочери он был намерен расплатиться моей честью, а теперь, когда я нашла своё счастье, он не отпускает меня. Хочет, чтобы я вечно жила в его проклятом доме!
***
Оррин понял, что совершил ужасную глупость. Не зря в его намерениях было сперва отправиться в ратушу, а только потом вести разговор с мистером ван Краудом. Начни он разговор с представления настоящим именем, то всё могло повернуться иначе. Однако он увидел возле лестницы Омико, и его чувства потребовали необдуманного поступка.
Из-за которого он теперь простонапросто задыхался от ярости!
«Как она могла?!» звучал в нём самый главный вопрос, но острота этих слов быстро угасла.
Несмотря на гнев, иное чувство было не менее сильным. Не могут так просто исчезнуть из памяти все прекрасные мгновения, если ты действительно любишь. А Оррин по-настоящему полюбил Омико. И за дни, что она часами сидела возле его постели, окончательно уверился в правильности своего выбора. Ни один благородный титул не сравнится с благородством девушки, готовой скрашивать муки страждущего своим присутствием. Омико, казалось, беспрерывно читала ему, помогала доктору менять повязки, и смотрела на него взглядом, в котором не могло быть никакой игры. Сияние этих глаз не могло быть ложью! Не могло быть обманом то, что он читал с её лица, когда будто бы ненароком касался кончиков нежных пальцев!
Оррин обладал живым умом и несвойственной его возрасту рассудительностью. Увидев за последние четыре года уйму неприглядных семейных драм, он повзрослел, казалось, на целую жизнь. И по этой причине, несмотря на неприятные эмоции, смог связать в своей голове странное желание Омико навестить несуществующую подругу и её глубокое расстройство из-за отца. Действительно, ей настолько опостылела жизнь здесь, что девушка решилась сбежать из дома! И не окажись он рядом, скорее всего, она бы уже была далеко.
Я заберу тебя отсюда, решительно пообещал он любимой.
Покуда она моя дочь, вы никуда её не заберёте. И я озвучил вам почему, садясь обратно за стол, буркнул мерзкий старик, после чего с презрением добавил. Вы даже со своим долгом Церкви не справились.
«Да как он смеет меня оскорблять?!» разгневался Оррин не на шутку.
Мужчине неистово захотелось отомстить будущему тестю. У него не было сомнений, что у того не хватит благородства ответить на его задумку достойно. Отправленный за информацией Вернард узнал достаточно нелицеприятного о мистере Альте ван Краудесамодур, подлиза, интриган, взяточник. Все подозрения подтвердились. Из всего хорошего об этом человеке могли сказать только то, что он отличный семьянин. Но происходящее нынче в столовой напрочь разрушило и это скромное достоинство. Слова Омико окончательно позволили Оррину разобраться в том, какой отъявленный негодяй перед ним. И он зналтакого сорта мерзавцы ни за что не указывают на дверь таким полезным людям как он.
Я понимаю и принимаю ваши сомнения, демонстративно склонил Оррин голову в смирении.
Очень хорошо.
Поэтому не далее, чем послезавтра в полдень я сообщу вам о решении Церкви относительно моего проступка и снова попрошу руки вашей дочери. А касательно принесённых мною неудобств, я готов расплатиться за них прямо сейчас.
К счастью, чековая книжка и химический (нестираемый) карандаш были у него при себе, а потому Оррин достал их и положил на стол так, чтобы мистеру ван Крауду стал прекрасно виден каждый символ бланка. После чего написал в соответствующем поле число тринадцать, считающееся проклятым среди служителей Церкви, и неторопливо добавил к нему несколько нулей. Затем он красивым почерком вписал получившееся число прописью. В завершение осталось только поставить размашистую подпись, надавить возле неё кольцомпечаткой, что всегда лежало у него в кармане, да вырвать бланк из книжки.
Прошу вас.
Побледневший старик коснулся протянутого ему чека, но из-за того, что Оррин так и не выпустил бумагу из рук, вскоре удивлённо посмотрел на него. И именно этого взгляда он ждал. Сцепив пальцы на листке ещё крепче, Оррин свысока осведомился.
Я надеюсь этой суммы хватит, чтобы вы более никогда не предъявляли мне претензий?
Мистер ван Крауд замялся, но всё-таки сказал ответ, из-за которого Оррин окончательно потерял уважение к тестю.
Да, само собой.
И в будущем вы не посмеете просить чего-либо от меня или моей супруги?
Ничего не понимающая Омико нахмурилась и решила приблизиться, но он резким взмахом свободной руки остановил её порыв.
Вы принимаете это условие, мистер ван Крауд?
Да, принимаю, решил бывший судья.
В таком случае рассчитываю, что наша следующая встреча станет последней. В свой последующий визит я намерен увезти мисс Омико из вашего дома раз и навсегда. Наша свадьба пройдёт в моём имении, и вас я туда не приглашаю!
Старик недовольно поджал губы в ответ на оскорбление, но всё равно потянул чек на себя. Оррин с презрением выпустил бумагу. Деньги перешли в чужие руки, но он ни капли не жалел о потере. Скорее обрадовался. Если за избавление от крайне неприятного человека можно откупиться деньгами, то это и не трата вовсе.
Затем Оррин посмотрел на растерянную Омико, и остатки его недовольства ею окончательно исчезли. Странно винить человека за то, что некогда ему было суждено родиться у своих родителей и выживать в их доме, как только возможно. На миг он даже вспомнил глаза четырнадцатилетней девочки, запертой в своей комнате, а именно как преобразился её взгляд, когда она оказалась свободна. Оррину тогда даже показалось, что она вот-вот запоёт, как выпущенный из клетки соловей. И сейчас он предвиделОмико также посмотрит на него. И очень скоро. А пока, чтобы утешить невесту, Оррин взял её руку в свою и поцеловал кончики пальцев.
Господин Грейфф, дрожащим голосом сказала девушка и не смогла сформулировать все терзающие её вопросы.
До встречи, мисс Омико. Вскоре мы увидимся вновь и навсегда будем вместе.
Скажите хотя бы скажите мне, как всё же звучит ваша фамилия?
Да, она поняла, что подобострастие отца возникло не на пустом месте.
На самом деле меня зовут Ортольд. Я Ортольд Гилберт.
Тихо ответив на вопрос девушки, он поклонился и решительно покинул столовую. И стоило ему это сделать, как судьба столкнула его с Сабриной. Видимо младшая сестра Омико услышала гневный разговор, ведущийся за дверьми, а потому благоразумно предпочла обождать. Хотя, естественно, происходящее встревожило её. Сабрина посмотрела на него злым и вместе с тем испуганным взглядом.
Доброе утро, мисс Сабрина, был вынужден он поприветствовать девушку.
Ортольду не хотелось задерживаться в этом насквозь прогнившем доме. В его намерения входило как можно скорее отправиться в ратушу и разрешить деловые вопросы, но задержка уже произошла. Поэтому, сказав свои слова, он с жалостью поглядел на маленькую красивую дурочку. Судя по её опухшим глазам, она долго плакала. Даже обильная пудра не могла скрыть это. Так что, будучи на эмоциях, он произнёс следующее.