Так мы приехали? хладнокровно спросил папа Иен.
Мы приехали, выдохнул Валик. Хвала всем богам, я дома. Вон за тем мостомземли альвов.
31. ВальШаад
Повозка неторопливо вползала на мост. Настроения не было ни у кого, почемуне понимаю. Еще меньше настроения было у двух встречающих нас альвов в кожаных, украшенных серебряными клепками дуплетах и с короткими мечами, выставленными в нашу сторону.
Небесная долина вас не ждет, сообщили они нам.
Так это ее проблемы, равнодушно ответил Иен. Мы все равно уже приехали.
Приглашения есть?
Нет.
Тогда прощайте, желательно, навеки.
Так-так, потише, Вилли дернул за рукав Иена, который в последние дни был злой, как медведь-шатун, и явно собирался спровоцировать двух высоких тонких мальчиков на разговор плана «пойдем выйдем». У меня есть дипломатическое письмо от клана Алмазных. Ходатайство о содействии. Я архивариус, я исследую артефакты.
Допустим, кивнул один из стражников. Ну, и альва тоже пропустим. А эти двое что?
Девушкакняжна Алмазная. Она со мной. Как свидетель. А этот это Иен Морозный с Холодных гор. Он наш эээ охранник.
Документы давайте, устало сказал стражниксловно у него тут пассажиропоток был как в аэропорту, устал, бедняжка! И ждите.
Прямо на мосту? прищурился Иен.
Нет, мост можете проехать, скривил идеальной красоты губы альв. Вот там у флажка остановитесь.
Мы проехали. И остановились. Этот ушел с бумагами Вилли куда-то по тропинке, а второй остался с нами. Красавчики они все же, эти альвы! Хоть сейчас на подиум. Тонкий как тростиночка, высоченныймы, цверги, ему едва ли не по пояс, жесты изящные. По сравнению с тем же Иеномчто журавль против курицы. Цвергиони ведь словно топором вырублены или из камня вытесаны молотком и зубилом. А альвыбудто другой биологический вид. И у меня, всегда млевшей от высоких блондинов, ничего внутри даже не екает. Ну красивый. Ну блондин. И что? С ним же целоватьсяи то проблема: табурет придется подставлять! Я уж молчу про все остальное: сломается же игрушка после первого же грубого движения. То ли дело цвергиих потискать есть за что. Пожамкать. Помацать.
Лиль, ты попала. Не в том плане, что попаданка. А просто вкусы поменялись настолько кардинально, что с тобой уже все понятно. Значит, не простишь засранца, да? Никогда? Ну-ну.
Уважаемый, неожиданно подал голос Валик. А что это у вас на поясе, не флейта ли?
Ты флейтист? мгновенно ожил красивый альв. Я только учусь.
Я мастер-флейтист, кивнул альв. Третьего уровня.
Альв мгновенно вытащил из-за пояса деревянную дудочку и едва ли не с поклоном передал Валику. Тот взял ее дрожащими руками, тряхнул головой, поднял (точнее, опустил) на меня глаза и поднес к губам.
И началось волшебство.
Я никогда не любила музыку, я ее не понимала. На уроках, где нужно было петь, меня просили заткнуться и просто открывать рот вместе со всеми. Я могу отличить «Полонез» Огинского от «Вальса Феи Драже», а еще вальс Мендельсона от траурного марша, но на этом всё. Классика вызывала у меня зевоту, а от попсы шла кровь из ушей (фигурально выражаясь, разумеется). Но от этой мелодии, этой песни у меня даже голова закружилась, до того она была прекрасна. Клянусь, я услышала и ветер, и шум воды, и как падают на землю листья, и как встает над рекой солнце. Я боялась дышать, чтобы не разрушить эту чистую красоту звука.
Когда флейта замолчала, я услышала, как судорожно выдохнул Иен, тоже боявшийся дышать. Как откашлялся Вилли. Как вновь в природу вернулись ее естественные звукизахрапели кони, зашуршал листьями ветер, в реке что-то плеснуло.
Лиль, это для тебя песня, смущенно сказал Валик. Ты моя спасительница.
И мне это ужасно не понравилось, я нахмурилась, открыв было рот, чтобы возразить, но альв не дал ничего сказать:
Только не подумай ничего лишнего. Мы просто друзья! Никаких отношений, никакой любви. Ты мне нравишься, но мы слишком разные.
У меня аж камень с плеч свалился. Ну и слава Богу, что никаких отношений. Я в Валике только друга вижу. Лечь с ним в постель? Да ну нафиг! Даже поцеловатьсяи то противно, смахивает на инцест. А дружитьпросто прекрасно.
Спасибо, Валь, широко улыбнулась я. Иди, обниму, мой хороший. Ты, главное, не переживай. Мое сердце на разбито. Ну, или разбито, но не тобой.
Я покосилась на Иена, который сделал лицо топором и старательно не смотрел в нашу сторону. Валик усмехнулся, обнял меня и похлопал по плечу.
Вот и поговорили, шепнул он.
Я заморгала, понимая, что все же была права: он хотел чего-то большего. Но я этого ему дать не могла. Поэтому лучше уж сейчас, пока ничего серьезного не произошло.
Я тоже обниму, заулыбался резко повеселевший Иен. Иди к папочке, мой пончик.
Я не пончик, фыркнул Валик, обнимая Иена. Я красивый и стройный кипарис. Это вы, обжоры, как пончики.
Ах, нежная мужская дружба, проворковал Вилли. Что, с Лилькой не вышло, решили утешить друг друга?
Завистьплохое чувство, назидательно сообщал Валик (я была правас цвергами поведешься, от них и шуточек наберешься). Но уже поздно, ты в наш тройничок не попал.
Четвертый лишний, я понял.
Бедный альв, которому Валик отдал флейту, захлопал ресницами и покраснел, приоткрыв рот. Он шутки не понял, но явно очень хотел понять. Иен же бочком, бочком приблизился ко мне, а я сняла рукавичку и взяла его за руку, переплетая свои пока еще теплые пальцы с его холодными. Как есть Морозный! Руки холодные, а взгляд, брошенный на меня, обжигает, как огонь. И так мне становится от этого взгляда тепло внутри, что я невольно себя одергиваю: не мечтай, Лиль, не время. Ты не за этим в земли эльфов ехала.
К счастью я не успела себе напридумывать лишнего, потому что второй альв вернулся и махнул рукой: проезжайте, мол, так и быть.
Странно, что нас не вышел никто встречать. А где же родители Валенуэля, его родня, его друзья, наконец? Спрашивать об этом явно не стоило, но все равнонеправильно всё.
Валик взял под узцы одного из коней и повел за собой. Мы шли следом, оглядываясь. Здесь уже лежал снег, много снега, и это было удивительно. Все-таки южные земли. Почему так?
Всезнающий Вилли пояснил:
Небесная долина вроде и на юге, но тут довольно высоко и влажно. Снег выпадает разом и много. Ну, так и в горах сейчас уже навалило, да, Иен?
Угу. Там уж к Холодному замку не подъехать, только если на лыжах. А тут еще стает десять раз.
Это точно, улыбнулся Валик. Через пару недель всё уйдет. Это первый снег, он не навсегда.
Владения альвов казались прекрасным, но искусственным парком. Каждое дерево росло на своем месте, не было ни кривых, ни сухих стволов. Дорожка идеальной ширины, каждый ее изгиб явно выверен, чтобы показать всю красоту эльфийского леса. И даже сугробики были одной высотывот не лень же им такой порядок наводить. Перфекционисты, видимо, или просто делать нечего.
Дорога резко повернула вправо, и я поняла: как есть перфекционисты. Городок был словно из сказочной картинки. Строго симметричный. Дома все разные, но по два. То есть правая палочка твикс была зеркальным отражением левой.
- Это мой город, сказал Валик. Я с приграничья, поэтому, наверное, и дикий такой. Добро пожаловать в ВальШаад, в переводе с древнеальвийскогоЛесной Город.
Изнутри городок был еще красивее, чем показался снаружи. Улицы широкие, вокруг каждого дома большой сад. Такая очень рассеянная застройка. Сразу видно, что альвы ценят простор и уединение. Наш убогий фургон, да и мы самитри мелких цверга в серых пыльных одеждахказались здесь настолько инородными, что я удивлялась, что на нас не сбежалась поглазеть целая толпа альвов. Но нетвысокие фигуры в длинных белых или светло-серых плащах на нас, конечно, глазели, но как-то деликатно, осторожно. Ненавязчиво. Впрочем, пару раз подходил некто ангелоподобный и здоровался с Валиком. Валенуэль улыбался в ответ, а с одним, в плаще неожиданно сиреневого цвета, даже обнялся, но пообещал, что все потом, потом.
Мы пришли, как-то просто сказал «наш» альв, поворачивая к одному из невероятно красивых, воздушных домов со стрельчатыми окнами, большой террасой и качелями в саду. Я здесь живу жил.
На крыльцо вышел высокий мужчина со светлым лицом и длинными гладкими волосами, заплетенными в косички на висках. Не то, чтобы красивыйно холеный, весь какой-то идеально вылизанный. На мужчине был стального цвета халат в пол.
Валик же сначала загнал наш транспорт во двор и распряг лошадей. Мы стояли, как три дурака, стесняясь дышать, а уж тем более напомнить своему другу, что остановка «в кустики» была еще до моста. Чуть помедлив (он, кажется, боялся больше, чем мы), Валенуэль все же решился. Подошел к неподвижному мужчине, заглянул ему в лицо, а потом опустился на колени у его ног. Контраст был разительным: Валик давно уж не был чистым. Сальные волосы у него завязаны в простой хвост, плащ короче, чем нужно и с дырой на поле, сапоги грязные. Лицо худое, уставшее, круги под глазами, царапина от ветки на щеке. Мужчина же опустил на голову Валенуэля ладонь, осторожно погладил его и негромко произнес:
С возвращением, сын. Спальни для тебя и твоих спутников готовы. Купальни натоплены. Свежие наряды принесут чуть позднее. Мы не ждали тебя, но мой дом всегда открыт для моего сына.
А мама?
Она в гостях в доме Вельнеллы Сизокрылой, я уже послал за ней и за твоей сестрой тоже. Проходи же скорее, ты, должно быть, голоден и устал.
Ну мы и прошли. Оставляя грязные следы на белом камне пола и отчаянно стесняясь задеть краями одежды белые же стены.
32. Слишком высокие отношения
Черт возьми, альвымои фавориты навеки! Во-первых, тут есть горячая вода, настоящая горячая воды, которая течет из настоящего медного крана в настоящую фарфоровую ванну! И ванна большая, рассчитанная на взрослого альва, я в нее поместилась всяот макушки до пяток. Во-вторых, мне выдали чистую одеждуи даже белье. Белье, впрочем, на мою роскошную фигуру не налезло, но это и не страшно, в моей торбе, помимо золота, лежал новенький лиф, расшитый кружевом, и старенькие, но чистые трусы. А вот стеганный халат налез, хотя и волочился по полу, как шлейф. И в-третьихна столе в моей спальне меня ждала чашка горячего чая, мягкий хлеб и блюдечко с медом. Решеноя уже люблю альвов всей душой!
И комната была большая, светлая, с высокими потолками и белой мебелью. Изящной, с вычурной резьбой, но довольно крепкой, как оказалось. Стены обиты кремовым шелком (хорошо, что не белым), на постеликремовое же белье. Все как в лучших гостиницах моего мира. В очень элитных гостиницах. Не то, чтобы я бывала в таких местах, но картинки в журналах разглядывала с удовольствием. Ничего, какие мои годы! Деньги есть, скоро вернусь домой и буду в таких же апартаментах ночевать. Если вернусь, конечно. И дело тут даже не в алмазной лилии, как вы понимаете
В дверь поскреблись, когда я уже протирала блюдечко остатками булки.
В комнату заглянула женщина, нет, пожалуй, даже девушка. Или все же женщина? Я бы сказала, что она моя ровесница. Высокая, с золотистыми волосами, заплетенными в сложную прическу, в многослойном платье с серебряной вышивкой. Просто звезда, топ-модель, королева!
Я Альвия, мать Валенуэля, представилась все же женщина, и мне немедленно стало стыдно за свой вид (длинный халат и тюрбан из полотенца на голове, то и дело съезжающий на бок). Можно войти? Я принесла вам свежую одежду, Лилия. Ах, какое красивое у вас имя! Как цветок!
Спасибо, выдавила из себя я, чувствуя, как щеки заливает краска. Тюрбан окончательно съехал на бок, пришлось его снять. Простите за мой вид.
Ну что вы, это я должна извиняться, замахала руками красавица. Не сразу нашлись вам подходящие наряды! У нас так давно не было в гостях цвергов, а уж цвергинь и вовсе несколько сотен лет. Но я, кажется, справилась.
Она разложила на постели нечто золотистое и с рюшечками, отчего я немедленно стала искать глазами горшок, причем обязательно с крышкой.
Простите, но нет, твердо сказала я. Этот кошмар я не надену.
Но цверги любят всё блестящее
Жуть, ответила я, с сожалением отставляя опустевшую чашку. В фургоне остался сундук с моей одеждой, там есть приличная юбка. Скорее всего, она даже чистая. Но мятая. Во всяком случае, она не блестит.
Интересная вы девушка, Лилия, задумчиво пробормотала альвийка. Что ж, я попрошу, чтобы Валь принес ваши вещи. Но волосы вы мне позволите вам прибрать? Красивые они у вас. Слишком короткие, но я думаю, что-нибудь приличное сооружу. Вы ведь не чистокровный цверг?
Нет, я наполовину человек, вздохнула я, понимая, что сама я едва ли смогу заплести что-то, кроме простой косы. Ну, или двух кос.
Мы с Эллем сейчас живем вдвоем, неожиданно сообщила мне мать Валика. Пери, дочь моя, месяц как вышла замуж, а Валь ну, он давно уехал из дома. Поэтому cлуг у нас нет. Вы уж простите за простоту.
Такой большой дом, удивилась я. Неужели вы сами?
Ах, нет, конечно. Прибираться приходят девочки из человечьего квартала. А еду из ресторана заказываем. Но с одеждой управляемся сами, и горничных нет, и садовника тоже. Элль сам садом занимается. Вот когда внуки будут, тогда дом снова оживет. Я так счастлива, что Валь вернулся! Ему бы жениться Вы, Лилия, ведь свободны?
В ее голосе было некое напряжение, и я поспешила ее успокоить.
Я не имею на вашего сына никаких планов, быстро сказала я. Я с Иеном ну вместе мы.
Так может вас в одну комнату разместить? спокойно спросила женщина, заулыбавшись как-то куда более непринужденно.
Не нужно, отказалась я. Приличия есть приличия.
Все нормально? весело спросил Валик, заглядывая в дверь без стука. Мам, ну как тебе Лиля? Правда, она славная?
Очень приличная девушка, согласилась альвийка. И скромная. Впрочем, истинное великодушие всегда идет рука об руку с красотой души.
Я аж рот приоткрылавот это завернула!
Я не успела вас поблагодарить за то, что вы выкупили моего сына, продолжала женщина торжественно. Но сердце мое преисполнено благодарности. Я готова сложить стихи про вашу доброту и отвагу
Мам, не надо пафоса, поморщился Валик. Твои стихи, конечно, прекрасны, но будь проще. Лиля сюда, между прочим, не просто так приехала. У нее дела. Скажем так, меня она за компанию прихватила. Хочешь отблагодаритьустрой нам прием у старика Гермеила. А то он вечно занятой, к нему месяцами аудиенции ждать можно. А гости наши, между прочим, не альвы, безграничным терпением не обладают
Как был хамом и забиякой, так и остался, покачала головой мать, впрочем, тут же потрепав сына по волосам. Даже хуже стал. И в кого такой уродился? Я подумаю, как вам помочь. А ты сбегай за сундуком лучше, бездельник.
Валик исчез, а мне пришлось сесть на стул и отдаться в довольно бережные руки госпожи Альвии. Она твердо была намерена сотворить из моих волос нечто соответствующее ситуации. Не понимаю, зачемведь на ужин я все равно не попала: прилегла на красивую мягкую постель и уснула.
* * *
А ближе к полудню в доме появилась еще одна красавицасестра Валика Перниэль, и этой-то козе я с первого взгляда не понравилась. Уж как брезгливо она оглядела мою скромную блузку и холщевую юбку! Сморщила нос на простую косу. Таким же противным взглядом прошлась и по Иенумежду прочим чисто вымытому, с аккуратно заплетенной бородой и волосами. Я вот им залюбоваласьи улыбкой его белозубой, и сильными широкими плечами, и могучей шеей в расстегнутом вороте белоснежной рубашки. Ну красивый же! Чего этой курице не нравится? Ростом не вышелзато любого альва пополам сломает одной левой!
Иен внимание на ее высочество не обратил, занятый завтраком, а вот Вилли глаза так же прищурил и осмотрел красотку с ног до головы. Та дернулась и покраснела от негодования.
Ну и друзей ты себе нашел, братец, заявила она Валику. Всю жизнь в дом всяких птичек и зверюшек больных тащил, а теперь вот цвергов приволок. С нормальными альвами не получается общаться, да?
Лилиякняжна Алмазная, спокойно ответил Валенуэль. Так что язык придержи, язва. Кстати, мать сказала, что ты замуж вышла? Кто сей несчастный?
Корнуил Лазурный, двоюродный брат принца Трегалона, гордо заявила Пери.
А, это тот убогий, который к Лильке сватался, неожиданно сообщил Вильгельм. Не успел, Иен ее уже уволок в Холодный замок. Впрочем, Генрих Скольдович все равно бы Лилю ему не отдал. Ему ж внук нужен, а у альвов детишки хилые, в подземельях не приживутся.