Она неопределённо пожала плечами. Он угадал, но сказал это таким тоном, что Лика почувствовала себя очень глупой. В самом деле, какое волшебство, если у них сейчас бой и энергии на всех не хватает?
- Кончилась у меня магия, - с глухим сожалением признался врач, поджимая и без того тонкие губы.Кончилась Вас сегодня тут столько уже побывало! Кого сможем, будем лечить обычными средствами, а там Может, у меня или Врин энергия восстановится или Эртис мага какого-нибудь на помощь пришлёт.
Сорнас говорил это только для того, чтобы окончательно не упасть духом. Ну и подбодрить Врин. Он давно уже был военным целителем и понимал, к чему всё идёт. Удача сегодня от них отвернулась.
Однако, словно вняв его словам, в палатку стремительным шагом ворвался капитан. Обвёл всех тёмным, тревожным и даже каким-то полубезумным взглядом, остановившись на Лике, которой как раз только что обработали руки. Лицо его вдруг исказилось мучительной гримасой, от вида которой девушку разом охватило дурное предчувствие.
- Что-то случилось?напряжённо спросил врач.
Вид давнего друга и командира всерьёз его напугал. Никогда, даже в самых безвыходных ситуациях, тот не терял самообладания, а теперь на него страшно было смотреть.
Перед Эртисом и в самом деле стоял чудовищный для любого мужчины выбор.
Особенно для акронисса.
На одной чаше весов - любовь, счастье, честь и самоуважение. Всё то, без чего бессмысленна жизнь. А на другой - победа, долг, безопасность и спасённые люди. Он обязан остановить мятежников, прорывающихся к управлению Гранью. Любой ценой! Если этого не сделатьмир содрогнётся в агонии. Они вырвутся на свободу, начнут захватывать и делить власть. Будут не просто десяткидесятки тысяч убитых! Лифэш и его маги не успокоятся, пока не подомнут под себя все страны без исключений.
И, несмотря на бедственность своего положения, Эртис знал способ избежать поражения - нужно всего-навсего пожертвовать одним человеком.
Однимвзамен тысяч и тысяч.
Всего-то и нужно вынудить этого одного пережить несколько неприятных минутдвадцать или тридцать, не больше.
Если бы это был он сам, капитан не сомневался бы ни секунды.
Но он не годился. Его сила нужна была там, на передовой.
Единственным существом в лагере, у которого сохранился достаточный для перелома сражения запас магии, была Лика. Его Лика. Девушка, смотревшая на него с чистым восторгом и доверием ребёнка, который ещё никогда в жизни не знал обмана.
И ему придётся предать это доверие.
Прямо сейчас.
Осознав, что бессильно мечется по палатке, капитан рухнул на кушетку, сгорбился, отчаянно сжав виски, и простонал:
- Выбора нет... Нет у меня выбора!..
У Лики почему-то похолодело в груди.
- Что происходит?потребовал Сорнас, нервно сжимая и разжимая тяжелые кулаки.
Эртис выглядел, как обречённый на казнь. Он ещё немного посидел, невидяще глядя вперёд, а затем медленно, через силу, встал, подошёл к столику с лекарствами и чем-то там зашуршал.
- Что ты ищешь?
- Тебе не понравится, друг, - проговорил опустошённо.Но это наш единственный шанс победить до того, как начнётся война за Гранью.
Дурные предчувствия хищными когтями впились Лике в сердце. Чудилось, что это всё сон. Один из тех, что иногда снились ей дома. Она не могла двинуться с места. Не могла заговорить. Происходило что-то очень, очень плохое, а она просто сидела и смотрела, не в силах ничего сделать.
- Что?нахмурился врач, заглянув Эртису через плечо.Зачем тебе это?
- Это не для меня, - глухо ответил тот, не оборачиваясь. - Для Лики. Она «не проснувшийся» маг. Я видел её источник нам хватит, Сор, понимаешь? Хватит, чтобы добить их.
Сорнас оглянулся на побледневшую застывшую девушку и нахмурился:
- Но почему просто
- Она не умеет делиться силой.
- Но можно же научить! Так нельзя, Эртис! Это же незаконно и вообще, ты ведь
- Нет времени. Мне придётся взять самому.
Лика широко распахнула глаза, с усилием встала на непослушные ноги и под тяжёлыми взглядами двух целителей попятилась от того, кто еще совсем недавно казался защитником.
Чудовищный смысл его слов не укладывался у неё в голове.
Эртис наконец нашел в себе силы обернуться и, держа в руках тонкую серебристую трубочку, скривил губы в невеселой усмешке:
- Тут некуда бежать. Ни тебе, ни нам. Мы или победим и выживем, или все здесь умрём, - в два шага пересёкши палатку, неуловимо быстрым движением он коснулся прибором Ликиной шеи и через секунду подхватил обмякшее тело, судорожно прижав её к себе.Мне очень жаль. Правда. Надеюсь, ты ничего не почувствуешь.
Но она чувствовала. Сквозь мучительную пелену дурмана Лика чувствовала, как горит рука, как кто-то впивается пальцами ей в запястье, не давая избежать очередной волны прошивающей насквозь боли. Она всхлипывала, вырывалась, просила, но всё было зря.
- Прости, - доносился смутно знакомый голос, то приближаясь, то вновь отдаляясь куда-то за грань сознания, - прости, я не могу сейчас брать силу у других новичков. Они истощены и умрут. А ты Ты даёшь так много, и это почти тебе не вредит!.. Шрамыерунда, их уберут. Ты вернёшься домой, я обещаю! Сегодня же, слышишь? Сегодня! Всё будет хорошо!
Она не могла сосредоточиться, не могла связно мыслить и только тонула в бездонном огненном море. Поначалу ещё пыталась помнить, что её магия нужна, чтобы закончить бой и спасти людей, но потом это понимание растворилось, исчезло. Осталась только обида: за что всё это?!
- Отпусти меня!умоляюще шептала пересохшими, но отчего-то солёными губами, погружаясь в кошмар всё глубже и глубже. - Хватит! Хватит!
Кричать не было сил. Болели уже не только руки, болело всё тело, словно её заживо жарили на раскалённой докрасна сковороде. Лике нестерпимо хотелось, чтобы пришло облегчение. Неважно, какое! Только бы эта сводящая с ума боль прекратилась!
- Я не могу. Хотел бы, но не могу. Семеро из нас погибло! Семеро из тридцати! Я и сам чуть Если не отобьёмсявсе сляжем! Тысячи людейи здесь, и за Гранью!
Она всё-таки потеряла сознание, и эти мгновения беспамятства были лучшими, что случилось за весь тот проклятый день.
Потому что потом он пришёл снова.
Лика поняла это каким-то особым чутьём. Она по-прежнему не могла полностью проснуться, но знала, что это именно Эртис касается её, и металась, пытаясь отбиваться, несмотря на то, что тело было вялым и слабым. Просила, проклинала, но жестокого нелюдя ничто не трогало.
- Я убью тебя! Слышишь?кричала, обезумев от непрекращающейся боли. - Ненавижу тебя Убью!
- Сначала нам нужно выжить, родная моя, - вымученно донеслось в ответ.
Ласковое обращение прозвучало настолько неуместно-издевательски, что Лика задохнулась от ярости. Откуда-то взялись силы, и она вслепую вцепилась в своего обидчика, раздирая его кожу ногтями.
- Не смей так меня называть! Не смей! Тыотвратительное чудовище!
- А как мне тебя звать?мужчина не сделал ни единой попытки вырваться из её хватки, принимая, впитывая в себя боль и ненависть, а Лика думала, что всё дело в её слабости, и это было ещё обиднее. - Любимой? Единственной? Тымоя. Моя наречённая. В других обстоятельствах мы были бы счастливы.
- Никогда!с оглушающей ненавистью выкрикнула она.
- Я знаю, - обречённо выдохнул Эртис и снова потянул к себе магию, отчего Лика протяжно и мучительно застонала.Я знаю
Время смазалось. Ей казалось, он успокоится, только когда от неё ничего не останется. Она даже начала мечтать, чтобы это произошло поскореевсё лучше, чем бесконечная агония. Но какая-то смутная надежда ещё оставалась, и девушка ждала, сама не зная чего.
В один момент что-то в ней изменилось. Виски взорвались пронзительной болью, а потом вместо обжигающих углей в груди поселилась ледяная и дикая в своей злой необузданности сила. Она нашёптывала, что всё возможно, стоит лишь захотеть - отомстить, уничтожить, убить, растерзатьчто угодно! Измотанный ум не хотел совершать никаких усилий, и Лика лишь мимоходом отметила этот тихий, на грани иллюзии, голос. Гораздо больше её занимало то, что боль, отголосками гуляющая по телу, стала стихать, гаснуть. Сознание уплывало, но, прежде чем окончательно отключиться, Лика всей душой пожелала, чтобы Эртис испытал то же, что испытывала она, - почувствовал, каково это, когда магию вырывают насильно.
- Сорнас!прозвучало словно бы в отдалении.Скорее! Брось всё и давай сюда!
Покачиваясь в мягкой убаюкивающей темноте, Лика, наконец, позволила усталости взять над собой верх, и уснула, пропустив и окончание битвы, и возвращение в столицу. Снилось ей что-то сумбурное: женщина, чьё лицо постоянно менялось, смутные предупреждения, какие-то требования, исполинских размеров звезда, висящая над городской площадью, чёрный туман.
Разбудило же Лику какое-то непривычное ощущение. Не опасное, но беспокоящее. Неправильное.
Наученная опытом, она осталась лежать неподвижно и первым делом прислушалась, старательно контролируя дыхание, чтобы оно оставалось размеренным и глубоким. Почти ничего не болело, двигаться, вроде бы, тоже ничего не мешало, но теперь Лика понимала, что это ещё не повод для счастья. Бдительность нельзя терять ни на секунду. Хватит, один раз уже расслабилась, поверила незнакомцу!
Было тихо. Эта тишина обволакивала, словно мягкое облако, внушала покой.
Минута, другая
Она рискнула чуть-чуть оглядеться из-под ресниц. Приглушённый свет ночника наполнял комнату, оформленную в приятном темно-зелёном цвете.
Спальня.
Лика отметила просторную и удобную кровать, на которой лежала, заботливо укрытая одеялом, шикарную люстру в форме восьмёрки, как раз такую, какую когда-то безуспешно искала сама, и то, что за окнами темнота, хотя далёкая кромка горизонта уже побледнела в преддверии рассвета.
Получалось, она выпала из реальности часов на двадцать, не меньше! Обеспокоенная и обескураженная этим фактом девушка чуть резче, чем собиралась, повернулась, да так и замерла, проглотив чуть не вырвавшийся стон боли.
На соседней подушке спал Эртис.
Спал он поверх одеяла, в штанах и чёрной футболке. И выглядел, надо признать, неважно. Пугающе осунувшееся лицо, посеревшая кожа, густые синяки под ввалившимися глазами, на плече - пять глубоких рваных царапин, оставленных её же ногтями, выглядывающий из-под одежды бинт на животе.
Его присутствие всколыхнуло волну ненависти - нового, ещё неизведанного ранее чувства. Она привыкла считать себя добрым человеком, относящимся к другим с терпением и пониманием, а потому, обнаружив внутри чёрную вязкую массу ненависти, насторожилась не заворчит ли укоризненно совесть? Но на этот раз совесть молчала.
Глава 4
Лика снова вдумчиво посмотрела на того, кто обещал ещё вчера отправить её домой. Она смутно помнила, о чём они говорили, пока чёртов маг отнимал у неё магию, но слова о возвращении въелись, отпечатались в памяти.
Он обещал отпустить, а вместо этого изувечил и притащил к себе.
Даже ничего не зная о принципах магии, девушка не сомневалась, что существует способ выяснить, по какому пространственному тоннелю она свалилась в их проклятый лес, и открыть обратный портал. Эртис наверняка мог всё это сделать, только не стал. Не захотел.
Он врал.
Снова.
На душе было гадко. Так гадко, как, наверное, ещё никогда прежде. Там догнивало то, что ещё оставалось от доверия людям. И нелюдям тоже. Лика окончательно убедилась, что везде и всюду рассчитывать можно лишь на саму себя.
Никто не придёт, чтобы защитить её и спасти. Нет здесь ни рыцарей, ни принцесс.
Беззвучно отвернувшись, она подняла к лицу руки и содрогнулась. От пальцев до плеч и выше они были красно-зелёными, покрытыми волдырями ожогов, ярко-розовыми рубцами, кровяными корочками и болотной заживляющей мазью. Отвратительно... На всё остальное тело смотреть побоялась. Было невероятно жутко осознавать, что этоона, что это её кожа выглядит так отталкивающе.
Как можно такое вылечить?! Мазью? Припарками? Какая несусветная чушь! Вряд ли даже операция тут что-то исправит!
А тот, кто во всём виноват, спокойно лежит рядом и спит. Будто ничего не случилось.
Комок незаслуженной обиды сдавил горло. Глаза защипало, и Лика поспешила закрыть их, пока не расплакалась. Сейчас не время жалеть себя. Надо думать о том, как выбраться.
Ничего доброго от акронисса она уже не ждала и в чистоту его намерений, конечно, не верила. Зачем было везти к себе домой, а не в больницу? Наверное, чтобы никто не узнал, что он сделал. Похоже, у них тут силой делятся только на добровольных началах и к уродству это никогда не приводит, так что врачи стали бы задавать вопросы.
Интересно, что бы с ним сделали, если б выяснили всю правду?
Впрочем, неважно. Понятно, что неприятности ему не нужны.
А вот живая «батарейка» может и пригодиться. У Лики уже был шанс убедиться в этом. Кто знает, вдруг, как немного поправится, её переведут в подвал, чтобы пользоваться по мере необходимости? А если и не в подвал, то всё равно могут где-нибудь запереть, чтобы точно уж никуда не делась и никому ничего не рассказала.
Правда, это не объясняет, зачем было ложиться здесь спать. Мог бы просто охранника приставить, если опасался, что она убежит.
Или нелюдь просто не захотел никому рассказывать о её появлении?
Ну не любоваться же он явился! Чушь всё это! Враньё! «Любимая и единственная»? Да не пошёл бы он с такой любовью в самые что ни на есть дальние дали!
Лике хотелось плакать, но от следующей мысли стало почти смешно: «перехватывая» в метро по паре страниц очередного фэнтези, она возмущалась бестолковостью девушек, вечно стремящихся сбежать от проблем, вместо того, чтобы нормально с кем-то поговорить. Куда бежать в незнакомом мире, без денег и документов? В лапы к злодею? А теперь она сама очутилась в похожей ситуации, и что-то на разговоры с пленителем совсем не тянуло. Лика чувствовала, что нужно убираться из этого дома, и поскорее. То, что было, может оказаться ерундой по сравнению с тем, что будет. Страх за собственную жизнь и здоровье оказался куда сильней врождённого оптимизма.
Усилием воли держа глаза закрытыми, Лика с трудом подавляла накатывающую панику и боролась с оглушительно колотящимся сердцем, чтобы не потревожить спящего мага. Оттого, что он так близко, она вся буквально задеревенела, но ненависть, обида и злость на собственную беспомощность так переполняли её изнутри, что казалось, она вот-вот не выдержит и взорвётся. Хотелось вскочить, убежать, но Лика понимала, что не успеет. Он сразу проснётся, и это только ускорит развязку.
Нет, нужно лежать тихо-тихо, дожидаясь, пока акронисс куда-нибудь уйдёт, и уж потом пробовать вырваться на свободу.
Ей казалось, это тянется целую вечность, а Эртис, проведя без сна уже часов сорок, наоборот отчаянно и безнадёжно пытался замедлить бег жестокого времени, поймать, удержать в ладонях уносящиеся прочь драгоценные крупицы секунд. Последних секунд, которые он может провести рядом с той, что яркой искоркой ворвалась в его жизнь и, скорее всего, так же стремительно из неё и исчезнет.
Глядя на спящую девушку, Эртис не замечал ни пятен ожогов, ни слоя мази. Он смотрел сквозь них, и для него Лика по-прежнему была самой лучшей. Мечтой о чём-то почти недостижимом, родном и светлом, ожившей и воплотившейся в этой русоволосой красавице с доверчивым взглядом голубых глаз и россыпью бледных веснушек.
Будет ли она помнить, что он сделал?
Наверняка, да.
Если б лекарство сработало, как должно было, Лика бы просто уснула и на следующий день проснулась такой же, как и всегда. Пусть, она всё равно помнила бы их разговор, но всего остального не было бы: ни боли, ни шрамов. Он бы успел - привёл к ней целителей самого Владыки, собрал бы лучших из лучших, чтобы вернуть прежний облик
Но она оказалась почти не восприимчива к средству, которого ещё и на рынке нет. Кто мог такое предугадать?
Более того, если б не помощь Сонраса Кто мог знать, что у неё, вдобавок, и аллергия на новое средство проявится? Друг выручил, как всегда, но строго настрого запретил применять любую магию к и без того сильно ослабленному организму.
И теперь, очнувшись, Лика увидит, какой была «первая ласка» её несостоявшегося супруга. Зеркала он из комнат убрал, но вряд ли это поможет.
У Эртиса случались трудные дни, но минувший был хуже их всех.
Грядущий, вероятно, сможет составить ему конкуренцию.
Посмотрит ли Лика на него когда-нибудь так же, как тогда, в палатке, - с восхищением и благодарностью? Захочет ли выслушать, когда проснётся? Хватит ли емумужчине, капитану, бывалому магу - смелости встретить её взгляд?