Тело?
Масколикие, к роду которых принадлежали и Майя и её бабушка, имели способность перевоплощаться в другихпохищать чужие лица. При этом проведя в теле своей жертвы более получаса, масколикий обрекал жертву на смерть.
Агния Францевна пробыла в теле Татьяны явно больше получаса.
Да, тело.
Передай мне имбирное печенье, перевела тему бабушка, оно в кладовке на втором этаже.
Ты уходишь от вопроса.
Печенье, драгоценная моя, печенье.
Майя фыркнула и пошла за печеньем. Напоследок она крикнула:
Может прекратишь меня пытаться защитить от правды? И начнёшь делиться своими секретами. Я, между прочим, взрослая! Почти семнадцатилетняя девушка а ты.
Майя прошлёпала по ступенькам, подошла к нужным резным дверцам, потянула их на себя и чуть не вскрикнула от ужаса. Всё пространство кладовок занимал огромный в её рост янтарь, внутри которого как в куске льда застала молодая женщина лет двадцати восьми со стройным станом. Её лобик был покрыт морщинками-иероглифами. Глаза еёогромные зеленые нефритовые. Коса как ночь, тяжелая словно цепь из титана, будто к спине прилипшая. Одежда из зеленой парчи и бархата с переливами, каменьями изукрашена.
Это была Татьяна, которую бабушка заботливо по-праздничному обернула в зеленую с серебряными блестками мишуру.
Я и не защищаю тебя от правды.
Майя аж подпрыгнула. За её спиной стояла Агния Францевна.
А вот и имбирное печенье.
Агния Францевна наклонилась и подняла с пола кладовки стеклянную банку, открыла стеклянный колпак и беззаботно засунула себе в рот огромную печенюшку в форме звезды.
Бужешь? промычала она с набитым ртом, протягивая внучке банку.
Майя только хлопала глазами, открыв рот.
Ну не хочешь, так не хочешь, мне больше достанется.
Бабушка развернулась и ушла вниз по лестнице обратно на кухню. Майю передернуло, она, стараясь не смотреть на Татьяну в янтаре, закрыла двери кладовки и вернулась обратно за стол.
Труп в кладовке тебя вообще не беспокоит?
Не, так она ж молчит, пожала плечами Агния Францевна, Нет бывает в полную подземельную луну он, как мне кажется, немного подтаивает, но это даже незаметно.
Зачем ты её хранишь?
В хозяйстве все пригодится даже труп девушки с низкой социальной ответственностью.
32 кофейных зерна были покрашены золотой краской и засыпаны в первую попавшуюся чашку, из которой Майю заставили попить кофе.
Это должна быть твоя чашка, объяснила бабушка, иначе кофейный корги не поймёт, от кого принял дар.
Или вообще об этом не узнаетбуркнула под нос Майя.
Я всё слышуответила бабушка.
Дом Татьяны был настолько огромным, что бабушка с Майей продолжали его наряжать в весь следующий день32 декабря.
Как оказалось странный праздник 32 декабря не имел даже своего дня недели. Он просто не был вписан в обычный распорядок и просто значился во всех календарях красным шрифтом. 32 декабря мир будто выпадал из основного времяисчисления.
Ближе к шести вечера Агния Францевна будто поникла. Она стала молчаливой, задумчивой, а каждый её шаг сопровождался тяжелым вздохом. Майя была готова поклясться, что видела слезы слез на её щекахно они просыхали так быстро, что поймать бабушку за этим было невозможно.
К семи она попросила Майю переодеться обратно в форму Академии теней.
Зачем? Я планировала провести у тебя все каникулы? Ты против?
Майю смешили собственные слова, но Агния Францевна была настроена серьезно.
Не задавай глупых вопросов, а то нос отвалиться. Просто делай то, что я попросила.
К восьми вечера у Агнии Францевны будто проснулось второе дыхание. Она вновь погрузилась в заботы, накрыла на стол, расставила все бокалы и тарелки. Их почему-то было на три набора больше, чем нужно.
Мы кого-то ждем в гости?
Один набор Мудрусу, сказала Агния Францевна, доставая из буфета банку рыбьего жира.
Бабушка налила пол чашки полупрозрачной вязкой желтой жидкости в чашку и поставила на блюдце.
Только Мудрус что-то последнее время мне отвечать перестал, наморщила нос Майя, запах рыбьего жира её не вдохновлял.
Он в спячке, до весны, сказала Агния Францевна, я больше тебе скажу: он никогда и не сможет попробовать рыбий жирему недоступны такие удовольствия как кушать или пить Он не умеет уставать Но это вовсе не значит, что я не считаю его за гостя. Я рада ему в той же мере, драгоценная моя, что и тебе. Мудрус меня не однократно выручал. Он заслуживает хорошего отношения.
Он же был в изумруде Как он мог тебя выручать?!
Майя казалось, что бабушка бредит. Агния Францевна оставила вопрос Майи виснуть в воздухе.
К девяти у Майи засосало под ложечкой. Всё происходящее ей напоминало тот день, когда её отправили в пекарню с мешком мелочи приобрести сто пышек и одну булку. Впоследствии, Майя поняла, что это был отвлекающий манёвр, чтобы уберечь её от ядоязыких. И сейчас опятьАгния Францевна к чему-то готовилась, к тому, во что не посвятила внучку.
В десять часов Агния Францевна усадила Майю на диван в гостиной напротив себя и глубоко вздохнула:
Ты же знаешь, что я люблю тебя.
Бабушка, что происходит, Майе это не нравилось.
Происходит то, что уже произошло, на этих словах старушка грустно улыбнулась, не позволяй никому сомневаться в твоих силах. Ты справишься со всеми трудностями. Тыумная, тысильная, тыпрекрасная. Ты любого достанешь с того света, она вновь расплылась в печальной улыбке, если захочешь. Думай своей головой. Всегда. С Мудрусом и без него. Но только своей. И планируй всё. На десять. На двадцать шагов вперёд. Как часто говорит Мудрус: «Всегда имей запасной план, глаза бабушки были на мокром месте, особенно, если дело касается престола» Я оттянула нам столько времени, сколько смоглаона вновь помолчала, Он правда тебя любит, но пока он слишком юн, чтобы это осознать Он осознает правда будет уже поздно
По щекам бабушки покатились слёзы.
Я не понимаюмотала головой Майя, Ты ты будто прощаешься со мной? Что происходит? Майя чувствовала, как к горлу подкатывает паника.
Входная дверь с треском отлетела в сторону. Майя вскочила, перемахнула за спинку дивана и притаилась.
Бабушка! Прячься! громко шептала Майя, глядя на неё.
Агния Францевна лишь покачала головой.
Не бойся. Всё будет хорошо.
Она медленно встала с дивана и направилась к дверям.
Я знаю, что вы здесь! раздался знакомой женский голос с хрипотцой.
У Майи всё похолодело внутриэто был голос Гадюки.
Агния Францевна направилась к входной двери. Там в проеме в боевой стойке со старинным револьвером на вытянутой руке стояла высокая дамочка в леопардовых лосинах и приталенном плаще из змеиной кожи с заляпанном грязью подолом. Губы её зеленым пятном выделялись на бледной коже, жидкие черные волосы были убраны в низкий хвост, а лицо, как и у остальных прикрывала змеиная маска. Девушка была такой тощей, что походила на спицу.
Рядом с ней стоял высокий парень с такими же жидкими черными волосамиАспид.
А вот и мои гости, сказала больше себе чем кому-то Агния Францевна, пунктуальны32 декабря на часах 23:56.
Не будешь убегать, старуха?
Агния покачала головой.
Мы обе знаем, Галина, что я далеко не убегу. Полуночник приказал меня убить. К чему этот цирк.
Это подстава, медленно прошептал Аспид.
Здесь нет никакой подставы, Виктор, покачала головой бабушка.
Лицо парня под змеиной маской вытянулось, в глазах блеснул страх.
Гадюка, стреляй, рявкнул парень, ему не нравилось, то, что Агния Францевна слишком много о них знала.
Гадюка не шевелилась.
Галина, стреляй! крикнула на Гадюку Агния Францевна.
У Галины дрожали рукипервый раз в её жизни жертва упрямо просила её пристрелить её. Не убегала, ни боялась, а покорно ждала, даже настаивала на скорейшей смерти.
Да что ж ты будешь делать?! вспылила Агния Францевна, сделала шаг по направлению к наведенному на неё револьверу.
Раздался выстрел. Майя вскрикнула.
Выпущенный из револьвера пушистый шеехват кислотно зеленого цвета вырвался из дула и впился острыми клыками в покрытую морщинами шею бабушки.
Майя, забыв о ядоязыких, рванула к бабушке и опустилась рядом с ней на колени. Шеехват уже испарился с громким хлопком, но бабушка ещё была жива.
Бабушка. Бабушка. Нет.
Майя трясла Агнию Францевну с такой силой, будто надеялась, что та сейчас оживёт, стоит Майе громче прикрикнуть.
Ясдавленным голосом шептала Агния ФранцевнаЯ тебе не бабушка, драгоценная моя
Она взяла руку Майи своими немощными пальцами и приложила ладонь к груди девушки, будто на что-то намекая. Агния Францевна что-то ещё хотела ей сказать. Губы её, похожие на две высохшие рыбешки, дрожали. И она ослабла, так и недоговорив.
Тут произошло нечто из ряда вон. Лицо Агнии Францевны покрылось миллионом трещинок и голубых прожилок. С неё слетала маска масколикого. Майя отпрянула от тела и вылупилась на старушку, разинув рот от изумления. Тело Агнии Францевны вмиг помолодело, его обладательница была всего на пару лет старше Майи. Лицо было изуродовано множеством розовых шрамов с голубыми спиралями так что почти не походило на человеческое. Кто была эта женщинапонять было нереально. Ресниц, бровей и волос у нее не было, как у пациента кабинета химиотерапии. Майя осторожно дотронулась до руки женщины и рука просела, словно прогоревшая бумага. Женщина скукоживалась будто подожжённая огнем изнутри, пока не превратилась в горку серого пепла, которую разнес по комнате холодный ветер.
Я тебя просила, остановиться Ты меня не послушала Отец отдал приказ её убитьГадюка покрутила в руках нож-крис с волнообразным лезвием, я бы и тебя убила, но приказа не было Однако судя по тому, как ты следуешь моим советам наша следующая встреча будет с моим ножом у твоего горла.
У Майи не было сил нападать на Гадюку. Майя отчаянно закричала и потонула в потоке слепящей душевной боли, даже не заметив, как ядоязыкие покинули дом. Слезы застилали глаза Майи, грудь будто разрывало. Девушка не могла дышать.
Еле-еле её сил хватило на то, чтобы закатить рукав блузки, где располагалось её цветочное клеймо незабудка, сосредоточиться, представить тайный ход за зарослями кристаллов в Академию Теней и переместиться. Всё заволокло темнотой и Майя услышала шёпот, свой минералистический код:
Свинец наивен по натуре,
Фтор же вспыльчивее бури.
Ванадий влюбится легко
Здесь до беды недалеко.
Рутенийискренний всегда,
Его чистее лишь вода.
Прометей во тьме любой
Будет жертвовать собой.
Совесть чистой сохранится -
Марганецзвено, не птица.
Ходит часто кюрий в юбке.
Кальций сильный, не скорлупка,
Не сломить вам никогда.
Углероддуша всегда.
Теннессин храбрее льва,
Однако смелость рокова.
Майя брела по туннелю, ее шатало. Она не помнила, как преодолела его, добралась до Чокнутого Страуса и тихо постучала.
Дверь открыл Илья. В своем сером кардигане он как в домашнем халате выглядел располагающем к себе.
Эй, солнышко, ты чего так ран
Он умолк на полу фразе, заметив, что нос и щеки Майи опухли от слёз, а белки покраснели.
Что стряслось?
Глава 21:
Самые холодные каникулы
Майя не смогла ответить, только молча прошла в коридор квартирке. Через дверной проем она заметила на кухне Василику. Та, сунув нос одновременно в три учебника по истории Подземельного Мира, морщила лоб, пытаясь вспомнить что-то.
Напомни в каком году
Не сейчас! буркнул Илья, провожая за плечи Майю в соседнее кресло.
Шёл бы тыВасилика оборвалась на середине ругательства, увидев зарёванную Майю, Что с ней?
Илья не ответил, он проводил Майю на кухню, усадил на диван и принёс шерстяной пледв Чокнутом Страусе было прохладно, а все окна были открыты на распашку.
Хочешь успокаивающий чай? спросил Илья Майю, уставившуюся в одну точку, Особый. Василикин. Он успокаивает окончательно и навсегда.
Василика исподтишка толкнула парня локтем в бок. Шутки были не к месту.
Хей, Василика села рядом, приобняла Майю и погладила по спине. Майя. О всей силы упала на колени к Василике и зарыдала с новой силой. Сквозь всхлипы она рассказала про смерть бабушки, про ядоязыких и угрозы Гадюки, умолчала лишь о масколиких, помня о том, что упоминать подобные вещи рискованно для жизни.
После её рассказа кухня погрузилась в молчание, лишь Майя хлюпала носом. Тишину нарушил Илья:
Кто-то умирает каждый день
Майя ещё громче забилась в рыданиях.
«Чего-то получше ты придумать не мог?! прочёл он во взгляде Василики».
Илья опустился на корточки и взял Майю за руки.
Так вдохни и выдохни. Всё нормально слышишь. Всё позади. Здесь тебя никто не достанет. Я этого не позволю. Если что-то такое случается, то всё, что тебе надо сделатьэто прийти ко мне. Если не смогу помочь, то хотя бы успокою.
Илья протянул руки, желая заключить Майю в объятье. Майя даже перестала всхлипывать, почувствовав тепло его рук в нескольких сантиметрах от её тела. Но он одёрнул их.
Майя подняла на него зарёванные глаза, глядя как на предателя. Слёзы опять покатились у неё по щекам.
Я я не могуоправдывался парень. Вид у него был жалкийя хочу но я занят! Мне надо. Мне надо учить безликие искусства.
Он развернулся и скрылся в своей комнате, хлопнув дверью. Майя ещё немного посидела в кресле, хлюпая носом, но Илья так и не вернулся.
Ты не забыла ее отпустить? подсела к ней Василика.
Отпустить?! Как это?
Василика снисходительно улыбнулась.
Есть особое поверите в Подземельном миренужно отпустить умершего, иначе он будет тебя преследовать. Есть одна прощальная поговорка:
Боли, коли, ломи, пытай,
Быстрее сердце заживай.
Не в чем тебя не упрекаю,
К Плутону в царство отпускаю.
Майя повторяла дрожащим голосом слова за Василикой. Было что-то завораживающее в этой странной песенке. Майя шептала её одними губами, шептала, пока глаза не начали слипаться. Самый крепкий сонсон после мощной истерики.
Майя не заметила, как уснула, прямо там, на кухне, калачиком свернувшись на диване. Василика не стала её будить, принесся из платяного шкафа второй шерстяной плед.
На утро в среду 1 января Майя проснулась с опухшим лицом. Глаза по ощущением за ночь увеличились в несколько разим было тесно в глазницах, веки распухли, да и сама Майя сейчас больше походила на замученную селедку. Даже полдюжины умываний не помогли.
В Чокнутом страусе было тихотолько где-то раздавались типичные для Василики крадущиеся шаги.
Майя нерешительно подошла к двери Ильи, занеся руку для стука и замерла. У нее не по-доброму засосало под ложечкой. Майя глубоко выдохнула и постучала, но ей не ответили. Она постучала второй раз и третий. Илья не открывал. Майя выдохнула и повернула дверную ручку, входя без спроса.
Всё было, как всегда. В комнате Ильи был идеальный порядок. Все книги стояли по линеечки, нигде не было ни единой пылинки. На стене над рабочим столом висел знакомый Майе свиток-расписание, раскрашенное Василикой цветными фломастерами Вот только Ильи здесь не было.
Ты чего там стоишь? зевнула за спиной Майи Василика.
Она сонная с растрепанной копной волос стояла в обнимку с плюшевым енотом в шелковой пижаме. Правая штанина у пижамы почему-то отсутствовала.
Если что, его запас овсяного печенье в левом ящике комода я уже схомячила. Осталась только лакрица, но она горькая.
Что? не поняла Майя.
А что?!
Я не за печеньем. А где Илья?
Он уехалона зевнула, рано утром С Варварой.
У Майи внутри всё оборвалось, будто её жестоко предали.
К куда?
Я не помню их маршрут. Это было спонтанным решением. Он часов в три ночи пришел ко мне, разбудил и сказал, что ему нужно развеется. Они хотели сначала в под-Эстонию, потом в под-Латвию под-Литва, кажется, была тоже Он тебе не оставил ни записки ничего?
Майя рассеянно покачала головой. А ком встал посреди горла.
Василика закусила губы, поняв, что последний вопрос был лишним, и спешно добавила:
Ой, ну ты же знаешь, у него семь пятниц на неделе. Забыл, такой он человек. Напиши ему. Он будет рад.
Майя написала, но Илья не ответил. Игнорирование писем и молчание в ответ были его визитной карточкой.
В четверг 2 января же произошло еще более загадочное событие. Кто-то незаметно прокрался в Заспанного Ёжика и засунул сверток из черной бархатной бумаги в рукав зимнего шерстяного пальто Майи.
Майя наткнулась на свёрток случайно, когда хотела прогуляться по территории Академии и проветрить голову. Но что-то в рукаве мешалось. Майя с силой протолкнула руку и на пол упал тот самый таинственный сверток, перевязанный серебристой лентой. Сверток был тяжелый, весом, наверное, на целый килограмм, между лентами крепилась маленькая записка с подписью: «Майе» надпись была набрана на печатной машинке. Отправитель посылки не был указан. Вычислить его было невозможно.