Я покосилась на приапических размеров стеганую конструкцию, выглядывающую из-под складок вамса. Заполнена она была примерно на половину.
- Знаешь, при дворе Генриха была популярна одна непристойная шутка из книги «Detti piacevoli». Даму спросили, какого размера мужские члены предпочитают женщины: маленькие, средние или большие. Она ответила, что средние - самые лучшие. Когда же у нее уточнили причину, сказала: «Потому что больших не бывает».
- Почему не бывает?не понял Тони.
- Да потому что ваши дурацкие гульфики всегда вдвое больше содержимого. Еще и ватой подложены. Зато убивают сразу двух зайцев. И неловкие, как ты говоришь, моменты маскируют, и похвастаться своим мнимым достоинством можно.
- Ну, у меня на данный момент нет ни гульфика, ни содержимого, - ухмыльнулся Тони.Так что не по адресу.
Нам надо было проверить две вещи: как будут себя вести наши тела, если их надолго оторвать от заложенной программы, и что при этом будет происходить со всеми остальными людьми в отражении. Для этого мы решили провести один день, делая то, что не должны были делать. Это оказалось гораздо труднее, чем мы себе представляли. Даже когда я молча сидела на скамейке, тело находилось в таком напряжении, что порою сводило мышцы. Стоило на мгновение расслабиться, оно тут же порывалось вскочить и галопом понестись туда, где должно было в этот момент находиться.
С физиологией никаких проблем не обнаружилось. Цыпленка, хлеб и воду с вином Маргарет и Мартин уничтожили за милую душу. Хотя жевать и глотать приходилось все так же через силу. Все остальное тоже работало исправно. Так что вопрос о том, не можем ли мы как-то внепланово умереть от голода или разрыва мочевого пузыря, был снят. Он был самым важным. Что произойдет с отражением, когда мы проковыряем в нем дыру, - это вызывало скорее любопытство, чем беспокойство.
Окружающий нас мир выглядел настолько настоящим, что мне время от времени приходилось напоминать себе: все вокругмертвое. Иллюзия жизни. VR. Можно сказать, отход жизнедеятельности реального мира. И даже если он не восстановится, как мы предполагали, а застынет навсегда, словно часы с лопнувшей пружиной, - какая нам разница?
И все же крошечный червячок легонько покусывал.
«Ведь, если звезды зажигают - значит - это кому-нибудь нужно?». Если отражение было создано, должен же в этом быть какой-то смысл?
Час шел за часом. Мы все так же сидели в парке, перебираясь с одной скамейки на другую, в тень, чтобы не обгореть на солнце. Иногда о чем-то разговаривали, но больше молчали - слишком много сил отнимали разговоры. Впрочем, одна только мысль о том, что мы вместе, уже была радостью.
К обеду мы решили, что жалкий цыпленок и половина хлеба, - это не еда для двоих на целый день. Желудки музыкально подтверждали: маловато будет. Тони предложил похулиганить: зайти в дом и унести еду прямо из-под носа Хьюго и Роджера. А заодно взглянутькак там они без цыпленка.
В средние века знатные люди обычно завтракали рано утром в своих комнатах, довольно скудно. Доедали вчерашние остатки, но чаще ограничивались куском хлеба и стаканом воды или вина. Считалось, что есть с утразначит, потакать телесным слабостям и тешить дьявола. Однако второй завтрак, ближе к полудню, был уже более солидным, с несколькими переменами блюд. Послеполуденная трапеза снова напоминала легкий перекусчтобы только дотянуть до вечера. Главной едой дня являлся обильный ужин, который позднее почему-то стали называть обедом.
Но в Скайхилле порядки были иными. Завтраквсего один и такой жалкий, что едва живот с голоду не подводило. Обедболее основательный, но не сообща. И только на ужин все собирались в большом зале. Мы с Миртл обедали или каждая у себя, или вдвоем в одной из комнат недалеко от кухонной лестницы. Хьюго и Роджер использовали для этого большую гостиную. Если в доме были гостичто случалось нечасто, - их приглашали туда же. Столовой как таковой в доме не было.
Когда мы вошли в гостиную, слуги еще только накрывали на стол, точнее, на большую доску, положенную на специальные козлы и покрытую скатертью. Хьюго смотрел из окна в сад, Роджер мыл руки в тазике. Мы с Тони стояли наготове с корзинойкак невидимки. По сути, мы и были невидимками для всех.
Внесли блюдо с тремя цыплятами. Значит, такое небольшое нарушение не вызвало общего сбоя. Слуга, который снимал птицу с вертела, не замер, когда его нож воткнулся в пустоту. Он просто положил несуществующую птицу на блюдо и понес его к столу.
И тут произошло нечто странное. Пустое место между цыплячьими тушками начало заполняться. Сначала эта была легкая дымка, как будто пар от горячего блюда. Буквально на глазах она густела, теряла прозрачность. Не прошло и минуты, как на блюде лежало уже четыре цыпленка, причем появившийся из ниоткуда ничемпо крайней мере, на видне отличался от своих собратьев. Похоже, мелкие повреждения своей ткани отражение латало на ходу.
Не успели Хьюго и Роджер усесться за стол, как мы подобрались и принялись сгребать все, до чего могли дотянуться. В корзину посыпались цыплята, сырный пирог, круглые хлебцы-манчеты, копченый лосось, баранья колбаса. Даже тренчеры. За ужином или при гостях на стол ставили нормальные тарелкиметаллические или серебряные, но за обедом мы по старинке ели с больших черствых ломтей хлеба, которые потом отдавали нищим. Когда корзина наполнилась, я забрала кувшин эля и другойс водой. На столе остался только горячий горшок с вареными овощами, который нечем было прихватить. Разумеется, мы не рассчитывали съесть все это, но хотели посмотреть, что будет, если папаша и сын Скайворты останутся без обеда.
К нашему удивлению, не произошло ровным счетом ничего. Хьюго и Роджер спокойно разговаривали, тянулись ножами и ложками к пустым блюдам, подставляли бокалы, которые слуги пытались наполнить из несуществующих кувшинов. Они даже жевали и глотали. Как будто играли в обед и ели понарошку. Новые блюда на столе не появилисьтак же как и новые объедки. Видимо, для восстановления требовалось больше времени.
Закончив, Хьюго сыто рыгнул и потянулся за салфеткой. Я вытащила ее у него из-под пальцев. Ухватив пустое место, Хьюго вытер им руки и встал из-за стола.
Дав им выйти, мы посмотрели, как слуги собирают в мешок фантомы тренчеров, уносят на кухню фантомы кувшинов. С трудом переставляя ноги, мы утащили свои трофеи обратно в парк. Наевшись до отвала, поставили корзину с остатками трапезы под куст («ночью лисы съедят»).
- Смотри!я показала Тони на мужскую фигуру, застывшую поодаль от нас.Кто это?
- Не вижу отсюда. Кто-то из слуг. Наверно, Мартин должен был с ним встретиться по пути в лес.
- Значит, и Элис стоит под аркой, ждет Маргарет. Послушай, я вчера обратила внимание на одну любопытную вещь.
Я рассказала Тони о том, что гроза началась в тот же самый момент, что и раньше, хотя мы задержались на поляне, и, значит, она должна была застать нас на пути к замку.
- Мне кажется, - задумчиво сказал Тони, - здесь, в отражении, нет причинно-следственной связи. Да и не может быть. Каждый момент связан не с предыдущим и последующим, а со своим оригиналом в настоящем. Если в настоящем ливень начался в тот момент, когда Мартин шел через мост, значит, и здесь должен начаться именно в этот момент. А если что-то не так, время или растягивается, или схлопывается.- Что-то я совсем запуталась, - пожаловалась я.Тут что, у каждого свое персональное время? Вон там люди ходят-бродят, те, с которыми мы не разговаривали. У них время идет. А этот стоит. И Элис стоит. И наверняка еще кто-то. Тот парень, возможно, должен был после Мартина еще с кем-то потрындеть, и тот, другой, тоже стоит, его ждет. У них, выходит, время остановилось?- Не знаю, Света. Мы решили сидеть здесь до ужинавот и будем сидеть. Тогда и посмотрим. Но мне гораздо интереснее другое. Вот отпустим мы свои скафандры на волючто произойдет? С какого момента будет продолжение?- Что значит, с какого?не поняла я. - Ночью мы не вернулись на исходные позиции. Время дальше пошло.- Да. Но ночью, по плану, мы спали и ни с кем не разговаривали. А вот вчера в лесу нас ждала Элис. Мы задержались и все-таки вернулись домой в то же время, в какое и должны были,если судить по началу грозы.- Ты хочешь сказать, что для нас все продолжится с момента несостоявшихся контактов? То есть мы все равно пойдем в лес, и наше время ускорится, чтобы потом снова стать синхронным с общим течением?- Вполне возможно. Хотя очень не хотелось бы. Извини, конечно, не хочу тебя обидеть, но нет никакого желания заниматься трансгендерным сексом, да еще в ускоренном режиме. Я как-то еще мог это вытерпеть, когда был Мартином. Закрывал глаза и представлял на месте Маргарет тебя. Но представить тебя на месте Мартинаэто уже слишком.
- Думаешь, у меня есть такое желание?фыркнула я.А ведь все равно придется. Хочешь ты этого или нет. Вот смотри, мы здесь часов семь, так? Сидим на скамейке, едим, разговариваем. Ну ладно, два раза сходили в замок. И за кусты еще. Не знаю, как ты, а у меня такое чувство, что я весь день рыла окопы или разгружала вагоны.
- А ты действительно когда-нибудь рыла окопы? Или разгружала вагоны?насмешливо поинтересовался Тони.
- Не цепляйся к словам! Прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Мы не сможем каждый день вот так сидеть и не пускать их в лес. Тем более, если это все равно бесполезно.
- Посмотрим, - буркнул Тони.
Но опасения наши оказались напрасными. Когда мы, как сказал Тони, отпустили вожжи, Мартин и Маргарет потащили нас туда, где мы должны были быть в тот моментв большой зал. Маргарет шла впереди, и я видела, что она прошла мимо стоящей под аркой Элис, даже не замедлив шаг. К моему удивлению, Элис после этого отмерзла и тоже поспешила куда-то.
Так вот оно что! Если насильно подвести наши тела к тем, с кем они должны общаться, они и будут общаться, а отражение займется починкой времени на отдельно взятом участке пространства. Но если предоставить им свободу, они сориентируются по часам, а не по последовательности действий. Тогда неиспользованный кусок просто, как сказал Тони, схлопнется, и все замершие тоже побегут туда, где должны находиться в этот момент.
За ужином Мартин и Маргарет постоянно таращились друг на друга, чем мы с Тони, разумеется, рады были воспользоваться. Влюбленные всегда и везде ведут себя, как идиоты. То смотрят друг на друга во все глаза, не думая о том, что это видно всем и каждому. То наоборот демонстративно друг друга игнорируют. Сидя за столом, Мартин все время косился вправо, вместо того чтобы уделять внимание своему тренчеру (тарелки ставили только на главный стол и на rewarde).
Хотела бы я знать, о чем думал Мартин. Он почти ничего не ел, сидел, опустив голову, со счетоводом - соседом справапочти не разговаривал. Насколько я помнила, Маргарет ничего подобного не замечала, полностью утонув в своих собственных радостях и страхах.
Из рукава Мартин вытащил белый вышитый платок, вытер губы. Так вот куда он делся! А Маргарет думала, что его порвала или украла прачка. Это был ее любимый платок, который она вышила сиреневым шелкомбуквы M и D и гирлянда цветов. Бабушка Невилл учила: каждый раз, когда пьешь, вытирай рот, мокрые губыэто непристойно. Значит, Мартин потихоньку утащил платок, чтобы даже при людях без опаски можно было целовать кусочек ткани, которого касались ее губы.
Неожиданно для себя я поняла, что испытываю по отношению к нему не только привычное раздражение на грани неприязни, но и странную жалость. А ещесовершенно иррациональный стыд.
Лет десять назад, будучи одинокой настолько, что хоть на луну вой, я услышала одну песню. Убогое знание английского позволило мне понять только несколько слов: «ты словно поцелуй розы на могиле». Но этого было достаточно, чтобы моя фантазия заработала на полную катушку. Мелодия продирала до мурашек, я слушала ее раз за разом, рисуя по ночамакварелью, черной тушью, пастелью. Сюжет был один и тот же. Рыцарь, вернувшись из крестового похода, узнает, что его возлюбленная умерла. Лунная ночь, кладбище, он на коленях целует розу, выросшую на ее могиле Я никогда не была слишком уж сентиментальной, но этот выдуманный сюжет вкупе с песней заставлял меня плакать.
Почему-то сейчас я вспомнила и песню, и то чувство, которое она вызывала у меня. Именно оно разрывало меня в клочья, когда Маргарет впервые показала мне свою жизнь. Я узнала, пережила каждую минуту ее горя и радости. И сейчас мне было больно и стыдно от того, что моя собственная беда превратила эту волшебную и трагичную любовь в сборник непристойностей.
«Простите меня, - подумала я, обращаясь к Мартину и Маргарет так, словно они могли меня услышать.Я постараюсь относиться к вашим чувствам с большим уважением. Уже только за то, что мы с Тони живем на свете, вы заслуживаете нашей благодарности».
В этот момент слуги начали разносить сладкое. На главный стол подали подкрашенный шафраном заварной крем и маринованные испанские апельсины. Гостям принесли растоныкруглые булочки из сдобного теста с масляной начинкой. Они лежали на больших блюдах, с которых каждый брал угощение сам. Выбирать было не принято, каждому доставался тот кусок, который находился на блюде ближе. Мартин сидел на самом непочетном местев торце, и ему достался последний растон, тот, что с краю.
Булочка лежала перед ним на столе, но Мартин не торопился ее есть. Подумав о чем-то, он разломил растон пополам. Я почувствовала боль: швейная игла оцарапала палец.
Значит, вот какое у вас колдовство, Бобби? Неплохо. Не гарантия, конечно, вполне может естественным путем выйти наружу, но если сработаетв итоге долгая болезнь или даже мучительная смерть. Непонятно от чего. И все будут знать, что это малефиция. Но доказать никто не сможет.
==============================================
- Мы связались с вашим семейным врачом, мистер Даннер, - детектив-сержант Локер небрежным жестом поправила очки и прочитала что-то в своем планшете.
- Лорд Скайворт, если позволите, - поправил Питер, на что Локер лишь нетерпеливо дернула плечом.
- Доктор Фитцпатрик подтвердил, что мистер и миссис Каттнер в данный момент не в состоянии давать показания, а также отвечать за свои действия. Поскольку он не психиатр, нам придется провести медицинское обследование. Но мне непонятно другое. Констебль связался с лечащим врачом миссис Каттнер, и тот говорит, что она находится в таком состоянии уже довольно давно. С мистером Каттнером это случилось в вашем доме. Я могу узнать, почему они оба находятся здесь, а не в лечебном учреждении?
- Потому что ни одно лечебное учреждение не знает, что делать в таком случае.
- Откуда вы знаете, что у Каттнера та же болезнь, что и у его жены?Локер сдвинула очки и посмотрела на Питера в упор. - Вы не врач. И даже доктора Фитцпатрика пригласили не сразу.
- Он вел себя точно так же, как и его жена. То есть никак не себя не вел. И я собирался отвезти их обоих в Лондон, как только моей жене станет лучше. Она от всех этих потрясений заболела, - все это Питер сказал, скрестив за спиной пальцы, поскольку с детства усвоил: врать на тему здоровья опасно.
Чертов Фиц! Ведь просил же его молчать о том, когда он был у них. Впрочем, скорее всего, это не он, а кто-то из слуг. Может, даже Джонсонего ведь не предупредили, что это нежелательная информация.
Питер позвонил врачу, как только Локер начала опрашивать слуг. Тот долго вздыхал, молчал, но все же согласился не упоминать о точной дате визита, если ему не зададут об этом конкретного вопроса.
«Только одно мне объясните, пожалуйста, - попросил он.Почему вы на самом деле пригласили меня только вчера?»
«Потому что ожидали чего-то подобного, - сдался Питер. Чтобы правдоподобно соврать, надо было сказать часть правды.Полицию. То есть одно с другим не связано, но так уж все сложилось».
«То есть, если бы вы не ждали полицейских, то вообще ко мне не обратились бы?»
«Ну да».
«Почему? Вы знаете, в чем дело, так? И знаете, что никакие врачи не помогут?»
«Знаю».
«Что это? Наркотики? Медитативные практики?»
«Вроде того. Спиритизм. Они пытались общаться с духами своих предков».
«Я бы сказал, что это вздор, - вздохнул Фиц, - если бы не знал, что такие случаи бывают. Но постойте, если я правильно понял, миссис Каттнер ушла в себя сразу после родов?»
Питер подумал, что загнал себя в ловушку, но все же выкрутился:
«Они практиковали это еще во время беременности, и с ней уже были такие моменты. Правда, это быстро проходило».
«Мда - задумался Фиц.Роды могли спровоцировать этот эскапизм. Но мистер Каттнер? Он же, наверно, не идиот? Как он-то решился на новые опыты, зная, что произошло с его женой?»
«Никто не связал ее состояние со спиритическими сеансами, - продолжал выдумывать Питер.В тот вечер, когда они приехали, Тони попросил нас с женой поучаствовать в сеансе. Уж и не знаю, зачем мы согласились».
«И что? Это был настоящий сеанс, с верчением стола?»
«Нет, с доской[1]. Жена потом ее выбросила».
«И как, вызвали духа?»
«Не знаю. Я во все это не верю. Но факт, что утром мы обнаружили его вот в таком состоянии».