- Я училась в университете, - ответила я.А вам, кажется, нравится меня дразнить, потому что вы понимаете, что я никуда не денусь до конца отбора невест.
Берт мягко усмехнулся.
- Но вы же в самом деле не похожи на остальных барышень, Лана. И это как раз то, что меня в вас привлекает.
- Лучше молчите, - посоветовала я.До моего дома десять минут пути, это не так долго, чтобы сделаться в тягость.
Берт понимающе кивнул.
- Вы теперь будете жить одна. Не боитесь?
Я удивленно посмотрела на него.
- Кого мне бояться в Тансворте? Нас с Амин здесь все знают и любят.
- Преступников?предположил Берт.Воров?
Кажется, он собирался предложить мне свою защитуя напомнила себе, что в очередной раз разбитое сердце не входит в мои планы. Потому что да, мы можем закрутить романно ничем хорошим это не кончится.
Он дракон, пусть и в ссылке. Наверняка для него уже присмотрели достойную партию, светловолосую и синеглазую, из достойной столичной семьи, а не полуэльфийку из провинции.
- Если вы еще не заметили, то здесь никто не запирает дверей. Кажется, десять лет назад у проезжающего украли кошелек, вот и вся преступность. Шеф Балетти списывает все на профилактику правонарушений, но тут просто порядочные люди. Так что мне некого бояться, - сказала я и только потом поняла, что у меня вышел целый монолог, и я волнуюсь.
- А то угостили бы меня кофе?предложил Берт, с улыбкой посмотрев на меня. Мы уже подходили к домумясная лавка была закрыта, Бекон сидел у калитки с тоскливой физиономией и, увидев меня, издал долгий печальный мяв.
«Пожалей котика, бесстыжая!» - примерно так можно было перевести его стенания на человеческий язык.
- У нас нет кофе, - ответила я резче, чем собиралась, и осеклась.То есть, у меня нет.
Я теперь одна. Больше нет никакого «у нас». Амин уехала в новую жизнь, и наш дом был пустсмотрел темными окнами, поскрипывал полами и ставнями, и я вдруг подумала, что никогда не чувствовала себя настолько одинокой.
Мы с Амин всегда были вместе, с детства. Наши родители дружили; мой отец, сирота, воспитывался как общий сын клана. Кажется, первой, кого я помню, была не мама, а Амин, которая перевернула мне на голову ведерко золотистого песка.
И вот мы пошли новыми дорогамино это не повод хвататься за Берта, чтобы заглушить одиночество.
- Вон кондитерская лавочка еще открыта, - Берт указал на освещенные окошки «Сластей и страстей», через два дома от моего.Я куплю кофе и что-нибудь к нему, - он сделал паузу и добавил: - И это действительно будет только кофе и выпечка, ничего больше.
- Кажется, с вами проще согласиться, чем убедить, что мне от вас ничего не нужно, - вздохнула я.Что ж, хорошо. Пусть будет кофе. Но еще раз назовете меня чертополохом, и я вылью его вам на голову.
Берт рассмеялся и признался:
- Лана, вы определенно мне нравитесь. Я скоро буду!
Оставив меня у калитки, он быстрым шагом двинулся в сторону «Сластей и страстей», и, глядя ему вслед, я думала, что мне нравится смотреть на негопрямого, стройного, решительного. Впрочем, долго смотреть мне не пришлось: от соседних ворот отделились темные тени, которые оказались мамашей Бантан и ее доченькой. Обе леди уперли руки в бока и выглядели так, словно собирались броситься на врага.
- Так, паразитка ушастая!уверенно заявила мамаша Бантан.У нас к тебе дело!
Не такая уж я и ушастая, откровенно говоря. Обычные уши, слегка заостренныевсе-таки папу-эльфа пальцем не закроешь. Я выпрямила спину так, словно собиралась танцевать, и, шагнув к дамам, поинтересовалась:
- Так что за дело, дамы? Кого-то надо похоронить?
Когда ко мне приходят без уважения и без заказов, то я это чувствуюи спуску не даю. Особенно в сумерках, где иногда царапины на физиономиях нахалок появляются сами собой, без свидетелей.
Мама всегда говорила, что с хамами нечего миндальничать, они от этого хамеют еще сильнее и садятся на шею. Отец полностью разделял это мнение, а я со временем убедилась в его правоте.
- Мы сейчас сами тебя похороним!воскликнула Тайя Бантан и визгливо воззвала:Мама! Скажи ей!
- Да!мамаша Бантан развернулась ко мне так, словно собиралась оттеснить внушительной грудью куда-то за край жизни.Ты что так прилипла к господину Берту, дрянь? Ты себя в зеркало-то видела, черномазка носатая? Да с такой, как ты, господин Берт и рядом стоять не захочет!
С точки зрения моды королевства Тайя Бантан была красавицейс длинными светлыми волосами и голубыми глазами; впрочем, все это почти терялось на фоне фигуры, близкой к снежной бабе. А вот Черномазкой меня еще не называли. Обычно за цвет волос меня дразнили Угольком. Однажды я хотела покрасить волосы, но потом поняла, что обзывать меня не перестанутпросто из Уголька я превращусь в Крашеную дуру или что-то в этом роде.
Если тебя хотят сделать изгоем, то не сдадутся просто таки у тебя есть только один путь. Подняться так высоко, чтобы тебя не достали. При желании можно плевать вниз и швыряться вишневыми косточками.
- А тебе какое дело, мамаша?весело осведомилась я. Бекон быстрым упругим шагом приблизился к нам и издал грозный мяв, показывая, что готов сражаться за хозяйку. Иди пирожки переверни.
Дамы издали гневное шипение: их страсть к пирожкам вошла в пословицу и отразилась на фигуре так, что почти приблизила к круглым статуям первобытных богинь. Но у богинь были поклонники, а у Тайи нет, и это очень сильно заедало всю ее семью.
- Чтоб духу твоего не было возле господина Берта, носатка!изложила требования Тайя.Ему надо быть с приличными девушками, а не с потаскухами, вроде тебя!
- Ты так уверена, что он сможет докопаться до приличной девушки через этот жир?парировала я и ткнула Тайю в бок. Она взвизгнула и попыталась скрыться за матерью. Не получилось. Дети обычно превосходят своих родителей, и Тайя давно превзошла маму в ширину.
- Катитесь отсюда, - посоветовала я.Могу на бок положить для скорости.
- Ах ты стервища!закричала мамаша Бантан так, что в паре домов зажегся свет.Господин Берт будет женихом Тайи! Лучше девушки в Тансворте ему не найти, а тут ты свою носяру суешь?
Надо же, Берт еще даже не думает о женитьбе, а ему уже нашли невесту и не сомневаются, что он согласится. Мне бы такую самоуверенность! Конечно, мамаша и дочка ждали, что под их решительным напором я сразу же ослабею в коленях и стулом, упаду на колени и пролепечу, что «простите меня, я ни о чем таком не думала, организую вашу свадьбу бесплатно!»
Ну не дуры, а? Причем, наивные.
- Господин Берт разберется без вас, - холодно сообщила я.И я тоже буду делать то, что сочту нужным. Кстати, дом и имущество застрахованы от пожара, так что даже не думайте в этом направлении.
Когда-то мамаша Бантан угрожала, что сожжет дом одной из любовниц своего мужа. Дальше угроз дело не дошло, но я не считала, что угрозу, даже самую глупую, стоит игнорировать.
- Тварина, чтоб у тебя язва вылезла, чтоб тебе коронованным вирусом заболеть!пожелала мамаша Бантан, подхватила дочку под руку и растаяла со своим сокровищем в сумерках. Только после этого я увидела Берта, который стоял чуть в стороне и, кажется, искренне наслаждался зрелищем. В руках он держал огромный бумажный пакетпохоже, скупил все, что было в «Сластях и страстях».
Мне почему-то захотелось провалиться подальше и поглубже. Берт не должен был слышать, как я общалась с мамашей Бантан и Тайей. Все-таки я работала на принца, и мне следовало иметь реноме приличной и порядочной девушки, которая не хамит окружающим.
Впрочем, сами виноваты. Нечего было меня окружать.
- Вы очень решительны, Лана, - с улыбкой признался Берт.Я прямо любовался вами.
- Вы смогли увидеть меня из-за благородных дам?поинтересовалась я. Даже любопытно, сколько еще таких мамаш и дочек придут ко мне разбираться по поводу мужчины, с которым у меня никогда не будет ничего серьезного.
- Смог. И мне понравилось то, что я увидел.
- Вам нравится, когда женщины скандалят из-за вас?
- Мне нравится, когда женщина сражается за то, что считает нужным, - ответил Берт без тени улыбки.Вы знаете, кто такой Эвглен Шоу?
Я кивнула.
- Разумеется. Химик, глава королевской академии наук. В юности был отправлен в тюрьму за якобы подрывную деятельность.
- Верно. Как думаете, что от него осталось бы, будь он деликатен и вежлив за решеткой? Если бы он не отвечал на том языке, который понимают те, кто с ним рядом?
Я неопределенно пожала плечами.
- Шляпа и очки. Не больше.
- Верно, - снова согласился Берт и заглянул в пакет. - Юго-восточный кофе, сладкие лимоны, банка мармелада, горький шоколад и еще небольшой фруктовый торт. Как вам?
Я улыбнулась.
- Кажется, вы опустошили там все полки, - сказала я, и Берт улыбнулся в ответ.
- Я не пью кофе просто так, мне к нему нужно много сладкого, - признался он.Ну так что? Пригласите меня?
Разумеется, я пригласила. После стычки с семейством Бантан у меня стало совсем тоскливо на душе. Мы поднялись на второй этаж, вошли в нашу маленькую гостиную, я похлопала в ладоши, зажигая изящную яркую лампу на артефакте, и в очередной раз подумала о том, что Петрова начала новую жизнь, а я осталась одна. Дом казался каким-то слишком пустым и холодным. Завтра Амин вернется за вещами, завтра мы будем работать дальше, привыкая к тому, что идем рядом, но не вместе, завтра все будет иначе.
Но пока было всего лишь сегодня. И я вдруг очень обрадовалась тому, что Берт все-таки настоял на приглашении.
- Присаживайтесь, - указала я на кресло.Сейчас сварю кофе, и мы будем говорить о пустяках.
- Даже не думайте, - улыбка Берта сделалась еще мягче и теплее, словно ему и правда было хорошо рядом со мной.Драконы варят кофе сами и угощают прекрасных барышень. Где у вас кухня?
- Вы уж определитесь, Берт, - посоветовала я.То я у вас прекрасная барышня, то чертополох. Кухня вон там, за дверью.
- Разве чертополох не прекрасен?Берт подхватил свой пакет, прошел на кухню и, сгрузив покупки на стол, взялся за джезву.Посмотрите на него, он так и горит. И он не скучен, как фиалки и анютины глазки.
Я присела на край стула, неопределенно пожала плечами.
- Вы все-таки не умеете делать комплименты.
- Честно говоря, я к этому и не стремлюсь, - признался Берт. Кофе, вода, тростниковый сахар, сольвсе привычные вещи казались в его руках ингредиентами для зелья. Я подумала, что мало кому из девушек так везло: лучший друг его высочества готовил для них кофенаверно, это то, о чем можно будет рассказывать внучкам на старости лет.В этих «Сластях и страстях» хорошо мелют кофе, смотрите, какой он бархатистый.
Мы с Петровой не настолько любили кофе, чтобы разбираться в его бархатистости, и я отделалась вежливым кивком. Берт поставил джезву на огонь и спросил:
- Знаете, когда я в первый раз вас увидел? Когда вы с Амин вешали растяжку на дверях Городского зала, - Берт прищурился, наблюдая за пенкой и добавил: - «Приветствуем участников музыкального конкурса!»
Я вспомнила, чем закончилась история с растяжкой, и спросила:
- А это было до моего падения или после?
Берт снял джезву с огня, подождал, когда кофе успокоится и пенка осядет, и вернул джезву на место.
- В процессе. У вас очень красивые ноги, Лана, вы знаете?
Ну конечно. Об этом весь город знает. Когда я падала с подломившейся ступеньки стремянки, то меньше всего думала о том, чтобы мои юбки легли изящно и аккуратно, прикрывая все, что под ними.
- Да, я подозревала что-то такое, - призналась я.И вы, конечно, поспешили помочь мне, как и подобает джентльмену?
- Я собирался, - Берт снова снял джезву с огня.Но меня опередил какой-то паренек со скрипкой.
Да, было дело. Юный музыкант помог мне подняться и потом победил в конкурсе за свою доброту. Я задумчиво потерла колено и сказала:
- Жаль, конечно, что вы не успели. Мы могли бы посвятить светской болтовне на три месяца больше.
- А мне нравится с вами болтать!весело сообщил Берт.Вы не кокетничаете и не лезете за словом в карман.
- Я не умею кокетничать, - сказала я, когда кофе наконец-то был готов, и Берт придвинул ко мне мою чашку. Аромат был удивительнымлегким, ярким, у меня даже волосы шевельнулись от предвкушения.Эта наука кому-то дается сразу, а кому-то никогда. Я из вторых.
- Не люблю кокеток, - Берт вынул из пакета торт в картонной коробке, богато украшенный фруктами и шоколадными завитками и уже нарезанный на куски.Никогда не знаешь, что у них на самом деле на уме.
Мы разложили кусочки торта на блюдца, я ковырнула свой ложечкой и подумала, что Амин сейчас счастливаа раз так, то и я тоже.
- Что у них на уме, как раз очень хорошо известно, - сказала я.Они хотят выйти замуж. Потому что вершина женской жизниэто замужество, так принято считать.
Берт понимающе кивнул.
- Да, я обратил на это внимание, когда за вами давеча гнались по улице. Ну а вы?
- Чтоя?
- Что для вас вершина жизни?
Я снова пожала плечами. Завтра надо будет написать письмо родителям. Работать на отборе невест и дальше. Грамотно распоряжаться деньгами, вкладывая их потихоньку так, чтобы они приносили доход. А чувства и любовьэто, наверно, не самое главное.
- Стремление жить, - ответила я.И делать это честно. Все остальноеуже детали.
Когда-то я подслушала разговор родителей: они сидели возле нашей юрты, мама положила голову на плечо отца и негромко сказала: «Знаешь, пусть бы однажды Лана сказала: у меня была жизнь, и я прожила ее чисто и достойно». Я надеялась, что однажды у меня действительно получится так сказать.
- Вы мне нравитесь, Лана, - признался Берт.Вот просто нравитесь.
- Да-да!рассмеялась я.Вы предпочитаете чертополох, я знаю.
- Напрасно вы смеетесь, - улыбнулся Берт.Вы и правда мне нравитесь. И сегодня я останусь у вас ночевать.
Я поставила чашку, проглотила отпитый кофе и только потом позволила себе удивиться. Берт останется у меня дома? И говорит об этом так спокойно и уверенно, словно я только этого и жду?
- Вы решили, что я вам это позволю?только и смогла спросить я.
- Конечно, - кивнул Берт, отламывая кусочек торта.Мы сейчас доедим и допьем все это, потом вы отправитесь в вашу комнату, а я в гостиную. Там у вас прелестный диван, надеюсь, вы не откажете мне в одеяле.
Так. Диван и одеяло. Я призналась, что не понимаю, что именно Берт имеет в виду. Он довольно оценил выражение моего лица и добавил:
- Вам грустно и одиноко, Лана. Я это чувствую. А в такие моменты надо, чтобы рядом был хороший человек. Добрый и сильный. Я.
Вздохнув, я только руками развела.
- Хорошо, можете устраиваться на ночлег. Надеюсь, у вас получится выспаться.
Устроившись на диване, Берт сразу же заснул, словно кто-то перевел в нем рычажок с бодрости на отдых. А мне не спалось. То ли кофе был виноват, то ли мысли о том, что завтра весь город будет говорить о том, что у меня заночевал дракон.
Сколько мамаш с девицами тогда захотят наплевать в мою наглую физиономию?
Я сидела в кровати с книгой о похождениях отважного пирата Келендана, но глаза скользили по одной и той же строчке. Берт остался в моем доме для того, чтобы я не чувствовала себя одинокой после свадьбы Амини мне действительно не было одиноко. Мной владела какая-то сладкая жуть, что-то яркое поднималось со дна души и кружило голову, и, когда небо стало сереть, я испуганно подумала, что влюбилась.
В конце концов, что в этом странного? Покажите мне женщину, которая смогла бы устоять перед драконом и осталась бы равнодушной к его силе, обаянию и деньгам? Да нет таких. Вот и я пополнила ряды, так сказать.
На мгновение мне стало грустно. Я прекрасно понимала, что эта любовь ничем хорошим не закончится. Ну и что? Я никому не стану ее показывать, ни слова не скажу Берту, да и вообщеможет, это и не любовь вовсе. Может, это растерянность.
Приведя себя в порядок и выбрав одно из лучших платьев, я тихонько прошла на кухню. Берт спал, свесив руку с дивана, его лицо было расслабленным и умиротворенным, и я подумала, что он красив. Не как принц Эженэто была красота горы, поросшей соснами и залитой утренним светом. Сама не знаю, почему я так подумала, но от этой мысли к лицу прилил румянец, и я торопливо скрылась на кухне.
Сварив кофе, я села за стол и открыла записную книжку, набрасывая дела на день. Гутта к этому моменту должна была закончить с голубыми платьями для участниц отбора, в которых они будут проходить основные этапы. Надо было забрать на почте голубей, пыльцу и артефакты. Подрядить студентов колледжа, чтобы украсили цветами и бумажными фонариками городскую площадь. Отправить Бархена с каким-нибудь товарищем поплечистее закупить эти цветы и фонарики. Встретить и приветить первых приезжающих гостей, разместить их в гостинице. Интересно, проснулась ли уже Амин или до сих пор с чистой совестью новобрачной дрыхнет в объятиях законного супруга?