На площади поставили печи, под навесами расположили плиты, а мы с Амин распаковывали сковороды, ножи, большие деревянные доски, кастрюльки и мерные кружки. Завтра на втором этапе отбора участницам надо было приготовить еду. Вот так просто. Жена венценосной особыэто кормилица и защитница народа, вот девушкам и надо было показать, чем они будут кормить подданных, если выйдут замуж за его высочество.
- А чем же еще?спросила Петрова. Студенты под ее руководством расставляли коробки с мукой, солью, сахаром и приправами. Бархен возился с коробками от морозильных ларейтам уже лежали стейки и рыбные медальоны. В центральном, похожем на хрустальную каплю, стояли маленькие баночки с икрой.
- Физикой!сообщил Берт.В университете у него неплохо получалось, вот и теперь он не оплошал.
Принц действительно проявил себя если не как доктор наук, то как одаренный студент. Они с Джен горячо обсудили закон Вайнгута и быстро перешли на такие фразы, что я окончательно перестала что-то понимать. Госпожа Суон, убедившись, что дело пошло, обвела лицо кругом и горячо прошептала:
- Господь всемогущий, помоги и вывези! Неужто от этого учения действительно есть толк?
Мы с Амин переглянулись и хихикнули. Вот вам и польза прикладной физики в очаровании умных девушек.
- Кто что будет готовить?поинтересовался Берт, когда мы пришли на площадь и взялись за подготовку к новому этапу. Я открыла свой блокнот и ответила:
- Кейт собирается сделать рыбные стейки на овощной подушке в фольге. Вера приготовит теплый салат с цыпленком, брокколи, грибами и помидорами. А у Эвы и Линды шок и ужас, они сроду ничего не готовили.
- Не знают, с какой стороны подходить к плите, - поддакнула Амин, покосившись в сторону мужа: Макс ставил магические вешки, которые не позволят возможным злоумышленникам прийти к запасам и все испортить. Услышав голос супруги, он обернулся к нам и спросил:
- Амин, душенька, а ты могла бы приготовить того куриного супа с капустой? Это же не суп, а какое-то растворение сердца!
Я понимала, о чем он говорит. В плане стряпни Петрова была настоящей орчанкой, которая не отпустит человека, не накормив его до состояния надиванележания. А ее куриный суп с капустой, чесночком и томатной пастой в самом деле был хорош. Неудивительно, что Макс, наголодавшийся за время своих запоев, теперь говорил о супругиной еде с таким восторгом.
- Приготовлю, конечно, мой хороший, - улыбнулась Амин.И укропчику добавлю, как ты любишь
Она не успела договорить. Из сумерек выскользнули две тени в жемчужно-серых плащах, и голос Линды распорядился:
- Так ты, оказывается, готовить умеешь? Показывай давай, как это делается!
Амин уперла руки в бока, всем своим видом показывая, что к ней следует относиться с уважением. Мы с Бертом присели на одну из коробок, понимая, что сейчас начнется такой концерт, который не каждый день увидишь.
- Я вам что, нянька?поинтересовалась Петрова.Или мамка, ваши сопли подтирать?
- Ты не рассуждай, - посоветовала Эва.Ты иди к кастрюлям и показывай, как твой суп готовится, или как ты там его назвала!
Макс, который тем временем поставил последнюю вешку, выпрямился, отряхнул руки и спросил:
- Душенька моя, почему бы и нет? Заодно и поужинаем!
Берт скорчил скептическую гримасу, словно хотел сказать, что суп на ужин не подают, однако, судя по лицу Макса, он был готов уплетать это блюдо с утра до вечера. Я невольно отметила, что он женат всего ничего, а уже начал круглеть лицом.
- Ладно, покажу, - согласилась Амин.С вас по три золотых кроны.
- Чего?хором пропели барышни.Совсем страх потеряла, курица?
Петрова только руками развела.
- Не хотите, как хотите. Только завтра весь город увидит, как вы опозоритесь. Потому что даже ваши кухарки вам отказались помогать, я правильно понимаю?
- Они такие же курицы, - процедила Эва и запустила руку в карман плаща.Вот тебе две золотые кроны, вымогательница. И вот еще серебро.
Петрова кивнула, прибирая плату за кулинарную науку. Линда пробормотала что-то неразборчивое, но определенно ругательное, протянула Амин три золотые монеты и добавила, обернувшись к Максу:
- А ты давай колдуй, чтобы у меня завтра самая вкусная еда получилась! А то всему городу расскажу, как ты без штанов на крыше сидел и от домового кочергой отбивался!
Я даже рассмеялась. Что там рассказывать, это весь Тансворт видел. Макс только рукой махнул.
- Девицы, кастрюли вас ждут, - сказал он и кивнул в сторону студентов-помощников.И голодные тоже.
Линда и Эва вздохнули и пошли вместе с Петровой за столы. Начать учебу было решено с курицы в белом соусе: это блюдо было первым, которое Амин приготовила в четыре года, и с тех пор всегда было у нее на столе.
- Берем куриное филе, - Амин склонилась над морозильным ларем и тотчас же рыкнула на Эву: - Куда? Это не курица, это свинина!
Эва прошипела очередное ругательство, но в итоге взяла нужный кусок и отправилась за стол. Линда всем своим видом выражала страдание: вот, мол, на что я иду ради того, чтобы выйти замуж за принца! Постепенно стали собираться зеваки: городские красавицы возле плитыредкое зрелище, которое грех упускать.
- Ножи берите, - скомандовала Амин.Да осторожно, не порежьтесь! Берем грудку и разрезаем вот так, книжечкой.
Ей хватило одного движения ножома Эва с Линдой изрядно вспотели, пока распилили несчастную курицу так, как было нужно. Потом Амин показала, как нужно отбить мясо, и велела браться за начинкутворог надо было смешать с мелко нарезанным укропом. Макс смотрел, не отрывая глаз. Я подумала, что он не перестает благодарить судьбу за такую жену.
- А ты умеешь готовить?негромко поинтересовался Берт. Я кивнула.
- Разумеется. У меня прислуги нет.
- Приготовишь мне что-нибудь вкусненькое?
- Понятия не имею, что едят драконы на завтрак, - парировала я и отвернулась, сделав вид, что куриное филе, в которое положили начинку, закрыли, как книгу, и отправили на сковороду, интересует меня намного больше. Теперь Амин взялась за соус: по ее команде ученицы надрезали помидоры, побросали их в кипяток и принялись снимать кожицу, стеная и причитая на все лады:
- Дурацкий нож! У меня от него уже мозоли на руках!
- Я устала! У меня все пальцы ноют!
- Тихо!рыкнула Петрова.Вы хотите победить или где?
Жалобы тотчас же прекратились. Курицу обжарили с двух сторон, потом заложили в сковороду помидоры, мелко нарезанный чеснок и шпинат и, закрыв фольгой, отправили в духовку. Девицы со стонами соскользнули на табуретки и хором заявили:
- Нет! Никогда! Больше никогда никакой готовки!
Берт усмехнулся и негромко заметил:
- Что же получается, завтра они приготовят одинаковое блюдо?
Я нахмурилась.
- Правила это запрещают?
- Нет. Но и не одобряют. Одна из них вылетит.
- Они это знают, - произнес Макс.Поэтому и пришли вдвоем, надеясь, что выгонят соперницу.
- Что ж, - улыбнулся Берт.Посмотрим, что будет завтра. И попробуем.
***
Сеанс живописи Берт перенес в доммы пришли уже в полной темноте, да к тому же и дождь стал накрапывать. Слуга помог ему поставить мольберт в гостиной и, зевая, покинул дом, я села на диван и устало призналась:
- Честно говоря, у меня уже нет сил, Берт. Ни на что.
Он открыл свою коробку с красками, взял кисть и со светской непринужденностью ответил:
- Даже на то, чтобы поговорить? Просто легкая беседа двух приятных друг другу людей.
- О чем?спросила я, прекрасно понимая, к чему он клонит. Берт хочет необременительный роман, он уже скомпрометировал меня перед всем Тансвортом своими ночевками и, возможно, полагает, что деваться мне некуда, потому что лучше грешной быть, чем грешной слыть.
Он дракон. Лучший друг принца, к тому же имеет столько денег, что я и представить не могу. А я эльфийка-полукровка, с которой Берт просто решил поиграть. Ну вот переел сладкого, и его потянуло на соленые огурцы. На чертополох после анютиных глазок. И теперь этот чертополох должен бежать и падать в его постельну а что еще ему делать? Не каждой девушке выпадает честь стать подругой дракона, пусть и ненадолго, и умная девушка не станет упускать момент.
Вон как горожанки разозлились, аж подпрыгивают.
- Например, о том, что ты любишь.
- Мороженое!рассмеялась я.Жару люблю. Посидеть где-нибудь с хорошей книгой.
Берт улыбнулся.
- И даже ни слова, что тебе нравится моя компания, - заметил он. В гостиную вошел Бекон, убедился, что тут никто не трескает вкусенького втихаря от голодающего котиньки, и развалился на ковре брюхом кверху, призывая погладить его в четыре руки.
- Нравится, - я не стала отрицать очевидного.Будь иначе, ты бы у меня не ночевал. Кстати, сколько еще ты собираешься это делать?
Берт неопределенно пожал плечами. Его улыбка сделалась мягче, словно он загадывал мне загадку и радовался от того, что пока я не могла ее разгадать.
- Неделю. Месяц. Сколько потребуется.
Нет, он не загадывал загадку. Он играл со мной.
- Для чего же?поинтересовалась я. Даже любопытно, что он там нарисуетя сидела совсем не так, как в прошлый раз, но это, как видно, Берта не волновало.
- Для того, чтобы все наконец-то сдвинулось с мертвой точки, - ответил Берт.Чуть вправо да, вот так. Видишь ли, жизнь подсунула мне удивительное сокровище. Сказочную фею, которая почему-то считает себя уродливой на основании того, что, понимаете ли, модно в свете. И я хочу понять, почему эта фея настолько ушла в чужие представления о красоте, что совсем не видит
У меня покраснели щеки. Берт не должен был так со мной говорить. Так не принято, что ли?
- Чего не видит?едва слышно спросила я.
- Что она мне нравится. Что я влюблен и хочу быть с ней рядом, - ответил Берт и взял другую кисть.Нет, ну серьезно, Лана! Твой кот притворяется вечно голодным. Когда ты перестанешь притворяться слепой?
Бекон поднял голову и свирепо посмотрел на Берта, словно хотел спросить: «Это кто тут притворяется? Я, бедный, несчастный и недоедающий кот? Ни стыда у тебя, ни совести, лучше бы котлетку принес!»
- Не надо, - ответила я. Почему-то мне вдруг сделалось холоднотак, что пальцы затряслись. Я будто бы стояла перед раскрытой дверью и понимала: надо сделать шаг впереди не могла пошевелиться.
- Ты мне в самом деле нравишься, - признался Берт.Я раньше не слишком часто кому-то признавался в нежных чувствах
- И это заметно!перебила я, стараясь совладать с волнением.Ты, видно, привык просто приходить и оставаться на ночь.
- В определенном смысле, - согласился Берт.Ну так что, Лана? Примешь мои ухаживания?
Ах, вот что это было, ухаживания! Мне захотелось рассмеятьсятак, что даже в животе зачесалось.
- Мне всегда казалось, что ухаживания выглядят как-то по-другому, - сказала я, стараясь говорить как можно спокойнее. Петровой повезлотак может быть, повезет и мне? На мгновение мне обжигающе остро захотелось поверить в свое счастье. В то, что оно в принципе возможно для такой, как я. Почему бы и нет?
Мне казалось, что я держу на ладонях бабочкуона раскрывает крылья, но не собирается улетать.
- По-другому? Хорошо, - согласился Берт и, прищурившись, оценивающе уставился на полотно. Кивнулему понравилось то, что он нарисовал.Я собираюсь быть исключительно галантным джентльменом, всячески тебя радовать и баловать, дарить цветы и конфеты впрочем, все это любят анютины глазки и фиалки. А что придется по вкусу моему чертополоху?
Прищурившись, я посмотрела Берту в глаза и ответила:
- Ты прав. Не то, что любят наши кукольные красавицы. Придумай что-нибудь необычное.
Некоторое время Берт рисовал, всматриваясь в то, что проступало перед ним на холсте. Часы пробили полночь. Где-то далеко залаяла собака. Я смотрела на него и спрашивала: чего ты хочешь на самом деле? Поиграть со мной, пока идет отбор невест? Или я могу тебе верить, и с нами случится что-то хорошее и уже навсегда?
Мне хотелось верить. Очень хотелось.
- Вот сейчас я рисую твой портрет, - произнес Берт.Но это, наверно, только начало большого пути. Ты права, для особенной девушки нужно что-то особенное. Начнем?
Я нахмурилась. Ночь на дворе, завтра новый этап отбора невест, и мне хотелось вздремнуть перед его началом. Но у Берта было такое выражение лица, что я вдруг подумала: это будет весело. Весело и так, как нужно.
- Начнем, - согласилась я.Я готова.
Мы вылетели из дома через четверть часа. Берт укутал картину защитным заклинанием, мы спустились во двор, и я успела только ахнуть: дракон подхватил меня и стрелой рванул в небо.
Все сделалось черными в этой черноте проступили звезды. Мне казалось, что я смогу дотронуться до нихнадо будет лишь протянуть руку, и они лягут мне в ладонь. Темный бархат земли был усеян огоньками, и мир был тихим, полным волшебства и тайн, совсем не таким, как днем. Откуда-то выплыло тихое пениея почти различала слова и вдруг поняла, что это земля поет о том, что случилось с ней днем.
Мир лежал у меня под ногами. Он принадлежал мневесь, такой открытый и чистый. Он меня любил. Неважно, какого цвета были мои глаза и волосы. Неважно, каков был мой характер. Сейчас я чувствовала любовьогромную, бескрайнюю, невыразимо искреннюю.
Сейчас я и сама любила по-настоящему.
Мы пролетели над Тансвортом и лесами, окружавшими город, а потом Берт свернул в сторону гор и вскоре мягко опустился на большой каменный выступ. Я почти без сил выскользнула из когтей и, когда Берт принял человеческий облик и обнял меня, прошептала:
- Это было невероятно.
Наверно, все девушки, с которыми он встречался до этого, говорили в точности такие же слова. Сколько их летало с ним вот так, по ночам, глядя на бесконечный мир и захлебываясь от восторга? Берт мягко погладил меня по щекеприкосновение заставило меня вздрогнуть, и я подумала, что сейчас готова сделать все, о чем он попросит.
Пусть мы расстанемся после отбора невест и больше не встретимся и не заговорим. У меня все равно останется эта ночь в горах.
Я заслужила счастье.
- Я нашел это место, когда Эжена сюда сослали, - ответил Берт, усаживаясь на камни и усаживая меня рядом. Камень был прогрет солнцем, и рука Берта, которая обнимала меня, была тяжелой и горячей. Я чувствовала, как в ней плывут завитки огня, и понимала, что теряю себя. Мир был большой, а мне хотелось стать маленькой и раствориться в пламени.
- Здесь красиво, - ответила я. Тансворт лежал почти у горизонта: мелкая россыпь огоньков, к которым тянулась сверкающая лента реки. Летняя ночь была тихойона пахла травами и земляникой, бежала к рассвету, гнала колесо луны Берт обнимал меня, и я чувствовала, что могла бы сидеть вот так вечно.
Ничего больше не было. Ни людей, ни города, ни манер и правил. Только мы, горы и небо.
- Я не привык открываться, - признался Берт, и я понимала, что он не рисуется.Никому никогда не было интересно, что я думаю, что мне нравится или не нравится. Главным всегда был принцесли ко мне кто-то шел, то ради того, чтобы подобраться поближе к Эжену или заглянуть в мой кошелек, - он сделал паузу и добавил: - А ты не делаешь ни того, ни другого. И меня это радует. Я сижу с тобой рядом и могу быть тем, кто я есть.
- Я тебя боюсь, Берт, - сказала я.Потому что ты уйдешьа я останусь.
Берт рассмеялся. Погладил меня по голове, словно заблудившегося ребенка, которого надо было успокоить, и ответил:
- Зачем мне куда-то уходить? Я буду здесь, с тобой.
Все мужчины так говорят, и Берт не был исключением. Кто в здравом уме скажет женщине, что он с ней на время, а потом уйдет к кому-нибудь получше?
- Предсказуемо, - ответила я.Все так говорят.
Берт снисходительно усмехнулся.
- Я не «все». Я барнавирский дракона если мы выбираем пару, то это, как правило, на всю жизнь.
Выбирают пару? На всю жизнь? Я нахмурилась, пытаясь понять, действительно ли услышала то, что было сказано, или же мне просто померещилось. Я ведь не пара для дракона. Не богатая, не знатная, не красивая. У меня ничего нет, кроме наглости и кота.
- Пару?уточнила я.Прости, я не уверена, что правильно расслышала.
- Да все ты расслышала, - улыбнулся Берт и поцеловал меня в висок.Я думаю о тебе. Мне нравится быть с тобой рядом, я влюблен. Да, я выбрал свою паруесли ты согласишься, то жить мы будем долго и счастливо.
Не знаю, каким святым Господним чудом я удержалась на камне и не сверзилась с горы от таких новостей. Берт не мог сделать мне предложенияа это было именно оно. Меня окатило огнем, тотчас же окунуло в хрустящий лед, и я вдруг захотела встать и заорать во все горло.