На меня смотрела девушка. Живая, яркая, с энергичным взглядом карих глаз и мечтательной улыбкой, которая готова была распуститься на губах. Девушка была красиватой светлой красотой, которая не зависит от моды и чужого мнения, которая просто есть.
- Кто это?растерянно спросила я, уже зная ответ. Мне захотелось расплакатьсятак горячо вдруг сделалось в груди. Я смотрела на свой портрет и понимала, что на самом деле я вот такая.
Красивая. Живая. Меня можно любить. И мужчина, который был способен нарисовать девушку вот так, умел любить и любил. Потому что без любви можно житьно творить нельзя.
- Это ты, - негромко ответил Берт.Такая, какая есть. Я смотрю на тебя и вижу чудо. Мое чудо.
- Звучит намного лучше, чем чертополох, - улыбнулась я. Мне хотелось как-то пошутить, чтобы скрыть ту обжигающую волну, которая захлестнула мою душу. Мне хотелось быть небрежной и непринужденной.
И я не могла.
- Давай поженимся, - предложил Берт.Прямо сейчас.
У него были кольцаширокие, серебряные, похожие на паутину, в которой запутались сиреневые аметисты. Когда Берт протянул мне то, которое было поменьше, то я почувствовала, что сердце пропустило удар.
Дракон дарил мне кольцо. Я никогда и мечтать бы о таком не стала. Где я, и где драконы?
- Драконы всегда дарят кольца невестам, такова традиция, - сказал Берт.Эти когда-то принадлежали моим прадеду и прабабке я забрал их, уезжая из столицы.
Мне вдруг сделалось страшно. Это была не шутка, не каприз, не играБерт действительно хотел видеть меня своей женой. Несколько дней назад Амин вышла замуж получается, теперь пришла моя очередь?
- Красивые, - выдохнула я.Берт, ты в самом деле уверен?
Он рассмеялся. Погладил меня по плечу.
- Уверен. Я никогда не делаю того, чего не хочу. И если я говорю, что беру в жены Лану Эленден, то я беру. Не шучу и не играю с ней, а хочу идти дальше вместе. Тянуть груз этой жизни вдвоем.
Это было сказано так, что я окончательно пришла в себя и успокоилась. Если бы Берт начал петь сладкие песни о неземной любви, то это было бы ложью. Нет тут ничего подобного и не может быть. Но он не лгал о своих чувствахи это было главным.
- А твои родственники? Друзья?раз уж мы говорили в открытую, то надо было сказать и об этом.Ты женишься на эльфийке-полукровке, у которой из приданого серебряная крона и неописуемая наглость - я схватилась за голову, пытаясь уверить себя в том, что не сплю. Да, ночью он сделал мне предложение, но я знала, что все слова ночи не имеют смысла при свете дня.Ты уверен, что твой выбор примут?
Улыбка Берта сделалась еще шире, но в глазах проплыли холодные искры, и я поняла, что он уже думал об этоми все для себя решил.
- Не буду врать, наша свадьба вызовет определенные волнения, - ответил он.Но я уже взрослый мальчик, как говорится. И сам выбираю свою судьбу. Мои друзья и родственники молчали, когда я покидал столицупусть молчат и дальше. Нам с тобой никто не причинит никаких неудобств.
Несколько минут мы молчали. В гостиной сгущались летние сумерки, за распахнутыми окнами вовсю распевали вечерние птицы, и издалека доносился свирепый мяв Бекона, который гонял соседских котов.
- Надо пригласить Амин и Макса, - сказала я.Без них хорошей свадьбы не получится.
Семья господина мага была занята тем, что ужинала курицей, запеченной в тесте и начиненной луком и яйцами. Аромат стоял такой, что у меня заныло в животе. Макс ел с таким видом, словно попал в рай, довольная Петрова подкладывала ему то один кусочек, то другой, и, входя в столовую, я услышала:
- Дорогая, а вот я тут подумал, что тебе удивительно подойдет изумрудная парюра. Оттенит цвет лица.
- Ты давай-ка не ругайся, - посоветовала Амин.Ты вон лучше салатика попробуй.
- Нет, душенька, парюраэто такой комплект ювелирных изделий. Решил вот тебя порадовать, заказал в столице. Завтра привезут.
Петрова ахнула, и мы вошли как раз тогда, когда супруги радостно поцеловались. Увидев нас, Макс гостеприимно указал на свободные места и произнес:
- Добро пожаловать, друзья, вы как раз к ужину. Курица сегодняэто не еда, а восторг.
Амин смущенно опустила глаза, а я вспомнила старую истину о том, откуда и куда лежит путь к сердцу мужчины. Макс выглядел совершенно очарованным своей скоропостижной супругой и круглел лицом с каждым часом.
- Боюсь, что придется отложить ужин, - сказал Берт.Амин, Макс, нам нужны подружка невесты и шафер.
Супруги переглянулись и уставились на нас с удивленным видом барашков, которые внезапно поняли, что хозяин установил новые ворота.
- А кто женится?спросила Амин, шаря по столу в поисках записной книжки.Лана, нам что, свадьбу заказали? Еще одну?
- Да, - кивнула я.Мы с Бертом едем в церковь, и нам нужна ваша поддержка.
Амин и Макс снова посмотрели друг на друга, потом перевели взгляд на нас и хором ответили:
- Нет, ну так дела не делаются!
- Надо платье подобрать, - сказала Амин.Ты что, всерьез собираешься выйти замуж в том, в чем сегодня весь день ящики разгружала?
- Мы и подарок не подготовили, - добавил Макс.
- А ужин? А цветы?окончательно растерялась Петрова.Вы куда так полетели-то?
- В церковь, - произнес Берт.Предлагаю вам присоединиться.
Я очнулась уже в церкви, тихой и сумрачнойсвященник перевязывал наши с Бертом запястья широкой алой лентой, и весь его вид говорил о том, что он потрясен до глубины души. Мы подъехали к храму, когда площадь была уже пуста, но я точно знала, что уже утром весь город будет знать о том, что завидный жених стал мужем, а я откусила такой кусок, который никогда не поместится у меня во рту.
Эльфийки-полукровки не выходят замуж за драконов, лучших друзей принца. Тут невольно поверишь в чудеса.
- Дети мои, - встревоженно произнес священник.Вы обдумали свое решение? Вы понимаете его серьезность? Сейчас двое соединятся перед лицом Божьим, и это будет уже навсегда.
Берт кивнул. Я тоже утвердительно качнула головой. Амин и Макс, которые стояли позади, смотрели на нас с таким строгим видом, что мне сделалось как-то не по себе. Не слишком ли спешит Берт?
- Да, святой отец, - ответил Берт.Начинайте. Мы готовы.
***
Я проснулась ранним утром и в первые мгновения счастливого пробуждения была уверена, что мне все приснилось. И наша свадьба, и Петрова с Максом, которые бросали в нас розовые лепестки и рис, и ночь, когда я каждой частичкой своей души чувствовала, что люблю и любима.
Это было счастье. Настоящее счастьея держала его в ладонях, как птенца, трепетно и осторожно, и знала, что теперь оно будет со мной всегда. Я заслужила его. Я была достойна.
- Теперь все будет хорошо, - сказал Берт перед тем, как мы заснули.Теперь уже навсегда.
Я обернулась. Кровать была пустаподушка Берта еще хранила его тепло, но он исчез. Поднялся и ушел, как был, даже не одевшись: рубашка и брюки Берта так и лежали на стуле у края кровати, щегольской пиджак тоскливо свешивал рукава.
Реальность рухнула на меня могильной плитой. Конечно, я сразу же подумала, что он мог пойти, например, в уборную или на кухню, сварить кофено сказочное ощущение солнца, которое озаряло мою душу, растворилось без следа.
Я выскользнула из-под одеяла, накинула халат и вышла из спальни. Бекон тут же встретил меня разобиженным ревом, требуя завтрака, но я лишь отстранила его и заглянула в гостиную. Никого. Мой портрет стоял на мольберте, и мне вдруг сделалось очень тревожнонастолько густой и давящей была тишина в доме. Ощущение было неприятным и липким, словно случилось что-то очень плохое, но я еще не знала об этом.
- Берт?окликнула я. Он не ответил. Тишина. Нет, Берт не мог бросить меня через несколько часов после свадьбыне та натура, да и зачем ему жениться, чтобы бросать? Я не та барышня, победа над которой может принести ему барыши в светском обществе, да и Нет, Берт не такой. Он никогда бы так не поступил.
Что-то дрогнуло у меня в душе и зазвенело. Сегодня я хотела написать родителям о своей свадьбе, но вдруг всем сердцем поняла, что не сделаю этого.
Я зашла в столовую. Никого. Пусто. Тревога, которая раскрывала надо мной крылья, сделалась темнее и злее. В ту же минуту в дверь постучали, и я услышала далекий голос Эжена:
- Лана! Лана, ты там?
Он говорил с искренней тревогой. Я сбежала с лестницы, не чувствуя ног. В ушах зашумело, а предчувствие страшного горя охватило меня настолько крепко, что я не знаю, как умудрилась не упасть. Открыв дверь, я увидела Эжена, который сразу же схватил меня и развернул так, чтобы я не смотрела на дорожку, что вела к дому.
- Не смотри туда, - сказал принц, и я почувствовала, как он дрожит.Просто не смотри.
- Берт?прошептала я, понимая, что сейчас сорвусь на крик. Что буду кричать, пока не выплесну нарастающую боль, пока этот запах гари, который вязнет в ноздрях, не уйдет, пока Берт не вернется.
- Не смотри туда, - повторил Эжен.Он вспыхнул. С драконами это бывает.
Вспыхнул?
Я вывернулась из его рук и увидела груду пепла на дорожке. От нее поднимались тонкие струйки дыма, ветер подхватывал их и нес к домам. Я смотрела и не могла поверить, не могла впустить в душу мысль о том, что Берт
- Его больше нет?выдохнула я.Эжен, скажи мне
- Он барнавирский дракон, - ответил Эжен. К забору уже подходили зеваки, шептались, показывали пальцем. Всем было интересно посмотреть на самую некрасивую женщину города, которая вышла замуж за завидного мужчину, а наутро стала вдовой. Такое и правда не каждый день увидишь, и еще и внукам будешь рассказывать.Иногда они вспыхивают и сгорают дотла.
Мне хотелось кричать. Мне хотелось выть и рвать все, что попадется под руку.
Наверно, Берт предчувствовал что-то такоепоэтому и не стал затягивать наш роман. Просто взял и женился на мне, не украшая своей последней воли цветами и ленточками. А теперь все кончилось, все оборвалось, и я не знала, что буду делать дальше и как жить.
Ночь была полна света и счастья. А утро принесло тьму и смерть. Меня знобило. Я смотрела на груду пепла, на то, что осталось от Берта, и боялась, что никогда не смогу ни заговорить, ни сдвинуться с места. Перед забором остановился экипаж, Амин и Макс почти бегом направились ко мне, и, когда Петрова обняла меня, прижав к себе, то я поняла, что могу плакать.
- Барнавирский, говорите?Макс склонился над пеплом, принюхался, провел каким-то из своих артефактов.Но ведь они способны возрождаться, верно? Не всегда, но способны.
Я отстранилась от Амин и посмотрела на Эжена. Возрождаться? Берт вернется?
Принц выглядел растерянным и несчастным. Он старался держаться как можно спокойнее, но я видела, что он горевал. Ему было больнотак же, как и мне.
Я не знала, что боль может быть настолько глубока. И надежда делала ее еще глубже и резче, прорезала острым лезвием по моей душе.
- Я не знаю, - произнес Эжен, и его лицо дрогнуло, как у ребенка, который готов разрыдаться.Его отец вспыхнул, но вернулся через полгода. Дед не восстановился, ушел навсегда. А мать никогда не вспыхивала. Я не знаю, Лана.
- Мы ведь можем ждать?спросила я, глядя на Амин и не видя никого. Берт надевал драконье кольцо на мой палец, улыбался из такого недостижимого вчера.Мы можем надеяться, что он вернется, правда?
Эжен кивнул.
Я вздохнула, провела ладонями по щекам и каким-то чужим, слишком четким и звонким голосом сказала:
- Тогда мы будем ждать. Он вернется, я верю. А пока у нас слишком много дел, чтобы тратить время на слезы.
Солнечное утро скользнуло куда-то в сторону, и я потеряла сознание.
Конечно, отбор невест продолжилсяправда, через три дня, когда все мы смогли опомниться и не то что бы смириться с потерей, а признать ее. Мной занялись Гаспар и Макс: после зелья, которое они сварили вдвоем, мне стало немного легче. Амин, которая не отходила от меня со старыми орочьими амулетами и заговорами, предложила написать письмо родителям.
Я отказалась.
Во мне воцарилась звонкая пустотаи, в отличие от рвущего на части горя, с ней можно было жить дальше. Я даже зашла в «Сласти и страсти»: купила чаю с апельсином и, уже выходя, услышала, как одна из продавщиц негромко сказала другой:
- И вот что так убиваться-то? Как будто двадцать лет вместе прожили и семерых детей нажили. Надо деньги считать! Там наверно состояние былоо-го-го.
Да, я теперь была вдовойно то, что теперь я богатая вдова, мне стало ясно чуть позже.
Приехав в сады Алейны по приглашению Эжена через два дня после того, как Берта не стало, я увидела целую компанию господ в темно-синих костюмахони смотрели на меня теми цепкими взглядами, которые даже слепой не назвал бы сочувствующими.
- Кто это?спросила я, усаживаясь за стол рядом с Эженом. Меня снова начало знобить; если бы не принц, который горевал так же, как и я, то я совсем бы упала духом.
- Королевские нотариусы собрались, чтобы объявить последнюю волю Берта, - сообщил Эжен, и почти сразу же в кабинет ворвался немолодой дракон с целым облаком искр над головой. Он был в гневе, который был щедро замешан на презренииувидев меня, дракон фыркнул, и искр стало еще больше.
- А!рыкнул он.Конечно! Она уже здесь!
- Сядьте, господин Фиоретти, - я даже посмотрела на Эжена, не веря, что у спокойного и добросердечного принца может быть настолько пугающий голос.Госпожа Эленден вдова Берта, конечно, она уже здесь.
- Ха!Фиоретти скривился, словно ему пришлось отведать чего-то исключительно мерзкого.Вдова! Нет, вы только поглядите на нее! Прискакала делить то, к чему не имеет отношения!
У меня кровь прилила к лицу. На мгновение я почти задохнулась от того омерзения, которое шло от этих слов. Значит, во мне видели только корыстную бабенку, которая сумела окрутить лучшего друга принца и теперь собиралась наложить лапу на его состояние.
Если так пойдет и дальше, то мне еще и убийство предъявят. Поди знай, как там сгорают и оживают драконы.
За растерянностью и недоумением пришел гнев. Мне не нужны были деньги Берта. Я все бы отдала, лишь бы он вернулсяно во мне видели только жажду наживы.
- Судите по себе?ледяным тоном осведомилась я, и это вызвало взрыв. Следующие десять минут, если верить большим напольным часам, Фиоретти орал о том, сколько сил он вложил в племянника, когда много лет назад привез ему леденец и погладил по голове. Я старательно придала себе скучающий вид и подумала, что начинаю оживать.
Берт вернется. Он обязательно восстанет из пепла, и тогда я расскажу ему, как Фиоретти брызгал слюной во все стороныа потом мы посмеемся над этим, и страшная потеря окажется лишь сном.
Но до этого мне надо было еще дожить. Выпрямить спину и выстоять.
- Выслушайте последнюю волю своего племянника, - приказала я, и Фиоретти осекся. Видно, он считал, что в его присутствии я должна стоять по струнке и молить о милосердии. Эжен откинулся на спинку стула и негромко пообещал:
- Еще одно слово, господин Фиоретти, и я дохну на вас огнем. Пламя королевской крови вам не отбить.
Фиоренти открыл и закрыл рот, и принц приказал:
- Сядьте.
Фиоренти опустился на свободное место, глядя на меня с такой ненавистью, что я сама удивлялась тому, как еще не вспыхнула. Один из нотариусов открыл тяжелую папку с королевским гербом, откашлялся в кулак и нарочито официальным тоном произнес:
- Мы собрались здесь для того, чтобы огласить последнюю волю Берта Александра Со-Кон, зарегистрированную в его свободном изъявлении, ясном уме и твердой памяти. Он передает все личное движимое и недвижимое имущество и счета в банках своей жене, Лане Эленден, о чем сделаны все необходимые записи в официальном реестре.
Второй нотариус вынул листок со списком и протянул мне. Я пробежала взглядом по четкому шрифту и не смогла различить ни одной буквы. В голове снова зашумело.
Я богачка. У Берта было столько денег, что эльфийка-полукровка и представить себе не могла.
Я отдала бы все до последней монетки, лишь бы он вернулся. Лишь бы он снова оказался рядом, такой небрежный и невозмутимый, такой сильный, такой настоящий.
- Дрянь!прошипел Фиоренти, и облако искр над его головой сделалось еще гуще. Я подумала, что он, должно быть, рассчитывал наложить лапу на состояние племянникаа тут вдруг какая-то жена, которая взялась невесть откуда.Я оспорю эти бумажонки! Ты не получишь ни монетки!
- Сразу скажу: не надейтесь, - тем ленивым тоном, который говорит о том, что рядом с вами хищник, произнес Эжен.Госпожа Эленден законная супруга Берта. Вы, конечно, можете попробовать, если вам нечем заняться, и есть лишние деньги на судебную тяжбуно вы проиграете.