Нечто умерло внутри, оставив от меня лишь холод и боль. Я чувствовала себя преданной, и, вместе с тем, я чувствовала себя предательницей.
Много раз я тенью охранника мелькала мимо темницы Герберта. Я хотела и не хотела видеть барона одновременно. Когда же на пути моем появлялся кто-либо, кто мог узнать меня. Будь то Ганс, Жак Сим, или даже Марта, я убегала, отворачивалась, уходила от них.
Я не хотела никого видеть. Не хотела ни с кем говорить. Все, о чем я мечталаэто смерть. Но как мне ее достигнуть? Это был тот вопрос, на который я так тщетно искала ответ в те дни.
Старый князь смотрел в потолок, расстилающийся над ним резными деревянными узорами. Целый лес, полный причудливых деревьев, крошечных птичек и резвых зверушек. Дивная работа мастера по дереву. Некогда, старик любил эту комнату. Она была ему и кабинетом, и спальней, и убежищем т надоедливых жен и любовниц.
Два окна-арки, выходящих во внутренний двор, стены, обитые алым шелком со строгим орнаментом мелких золотых цветочков, и контрастный с ними, великолепный потолок. Некогда, в этой комнате располагались массивный деревянный стол, любимое кресло старого князя, небольшая кушетка для сна, и ряды книжный стеллажей. Теперь же все это заменили кроватью, и шкафом, полных медикаментов, используемых Мартой для ухода за больным. Комната, некогда пахнущая деревом и дорогими чернилами, теперь носила тонкий аромат медицинских трав и растворов. И, не привыкни старый князь к этому душному воздуху, он наверняка сказал бы, что в комнате теперь воняет.
Да, дети его сыграли со стариком злую шутку. Они заперли его тело в некогда столь любимую комнату, говоря «это ради его блага и комфорта», но тем самым полностью убив для старика все хорошие воспоминания, связанные с нею.
Теперь старый князь терпеть не мог резной потолок и его искусственных обитателей. Конечно, от их созерцания всегда можно было уйти во внутренний мир, и все жеСегодня старик как никогда хотел остаться в мире настоящем.
Марта, его верный тюремщик, рассказала старому князю все события, случившееся во дворце, и все, чего хотел старикэто действовать. Тело его рвалось встать и разобраться с этими глупыми, безжалостными детьми, так не ценящими жизнь, но тело его уже давно ничего не значило в этом мире.
Теперь на престоле Ларэйн, закончила Марта холодным, безучастным голосом.
Старик был удивлен ее отреченности, как ранее он удивлялся ее преданности. Как и многие в замке, он был уверен- ведьма винит его в гибели дочери, и все жеОн звал Марту своим тюремщиком не от злости, и в глубине души старый князь знал, что Марта хранит его никчемную жизнь не из жажды мести, и не ради того, чтобы наблюдать за мученьями паралитика.
Если ведьма и винила его когда-то давно, то не в убийстве, старый князь знал это. Она винила его в несдержанном обещании сыну. Винила, что он не последил, не почувствовал, не предотвратил опасность. Но Марта простила. И простила давно.
Она была из тех женщин, что верят в судьбу и верят в круг предначертанности. Именно от того она и пеклась над ним как львица над своим ребенком. Марта верила, что коли именно ей доверили эту работу, то так был решено самой жизнью и судьбой, и от того, она была готова убить за старика, если того потребовалось бы.
Но сегодня Марта рассказывала столь важные вещи так, будто говорила лишь о дождливой погоде. Это тревожило старого князя. Что на самом деле произошло? Старик хотел спросить, хотел утешить, но не мог пошевелить и губами. Это убивало страшней любой болезни.
В этот миг в комнату вошла Ларэйн.
Добрый день, мягко поприветствовала она Марту, Я пришла к отцу
Марта встала, поклонилась новой княгине, и, как того требовал ритуал, покинула комнату больного.
Ларэйн же присела на край кровати отца и нежно взяла его за руку.
Как ты? спросила она тихим голосом.
Паралитик, конечно же, промолчал.
Ларэйн слабо улыбнулась.
Теперь я буду чаще навещать тебя, папа, сказала она.
Глава 31
Тело плыло по коридору. Ктоплевать. Кудавсе равно. Я дошла до точки. Мне не хотелось ничего, я не любила никого. Я предала всех, кто предал меня, и меня, в свою очередь, покинули все. Так зачем куда-либо идти? В чем смысли иметь тело, если тывсе равно словно призрак.
И я ходила по коридорам замка. Туда-сюда, туда-сюда. Из тела в тело, без смысла и умысла. Притворяться человеком и дальше? Ради чего? И от того, едва я попадала в тело, то бросала всякую работу, или всякого, кто был со мной и уходила прочь. Бессмысленно слоняться по коридорам.
Из-за этого, люди чаще начали замечать мои появления, и кто-то даже шептался, что новой княгине следует вызвать в замок заклинателя духов. Пускай. Может, он поможет окончить мои муки.
Однажды, я наткнулась в одном из коридоров на Жака Сима.
Катерина!? узнал он меня, едва взглянув в глаза тела.
Я молчала. Больше не хотела бежать. Не хотела прятаться. Мне надоело спорить, уверять, злиться или кричать. Просто стояла и молчала, глядя мимо маленького библиотекаря.
Я волнуюсь за вас, мягко, почти по-отечески, произнес Жак Сим.
Ответа не последовало.
Нам нужно поговорить, попросил библиотекарь.
Я все так же молчала.
Катерина! Жак Сим начал злиться, Я понимаю Вас, но вы не должны сдаваться!
Понимает меня?
Эти слова задели нечто в глубине моего подсознания. Жак понимает меня? Да что он знает!!!!
Я, впервые за весь разговор, посмотрела ему в глаза.
Маленький, заумный библиотекарь. Непутевый волшебник. Пустой советчик. Что он может понимать обо мне?!
Хотелось бы мне это узнать? Что же в твоей голове, Жак? Дашь зайти в гости?
И я почувствовала странное ощущение. Сродни голоду. Мне захотелось проникнуть в голову библиотекаря, порыться в ней, узнать мелкие тайны и грязные секреты, а потом
Мне стало страшно. За себя. За свои желания. За Жака Сима. И за то, во что я превращаюсь.
Я развернулась и побежала, как можно быстрее, и стараясь не оглядываться. В кого бы я не превращалась, пока я не могла сделать дурное с другом, но нечто внутри меня настойчиво говорило, что час, когда я перейду и эту границу, уже близок.
Это было даже смешно. Или, по крайней мере, странно. Но девятка объясняла такой поступок тем, что лишь так можно быть четко уверенным в невозможности побега. Удвоенная стража, самая надежная камера, и, самое главное, шпионящие взгляды друг друга. Таким образом, по иронии злой судьбы, барон и князьдва брата, бывшие некогда столь дружныделили сейчас одну камеру.
Влад был прикован к правой стене, барона посадили на цепь к левой.
Сначала все ожидали, что братья изорвут друг друга, или, хотя бы, устроят словесную перепалку, но все было тихо. И Влад, и барон сидели каждый в своем углу, и словно не замечали один другого.
Так, в полной тишине, шли дни.
В какой-то из них Ларэйн навестила братьев, но, столкнувшись со стеной ледяного молчания, ушла, приказав лишь, чтобы руки Влада были подвешены на колодках вверх.
Шли еще дни. Суд, которого вначале так ждали граждане Сэн-Тубр, не назначался и постепенно, все свыклись с мыслью о том, что братья просто будут заживо погребены в темнице.
Что с моей женой? спросил как-то Влад стражника, приставленного к ним, чтобы два раза в день опускать руки бывшего князя и давать ему чуть отдохнуть.
Стражник осмотрел Влада большими, испуганными глазами.
Это были первые слова того за более чем две недели. К тому же, несчастный стражник понятия не имел, можно ли ему отвечать на подобные вопросы. И оттого, он промолчал.
Влад возвел глаза к небу, но разговор был закончен на этом.
Когда стражник ушел, Герберт впервые за долгое время посмотрел на брата и спросил:
Зачем тебе было это знать?
Влад усмехнулся.
Она моя жена
Которую ты собирался казнить.
Я отменил казнь за секунду до твоего славного появления, прошипел Влад.
Да, думаю Элен было чудесно от такого обращения.
Терпению Влада пришел конец.
Якнязь! Забери тебя демоны! Как еще я мог поступить, не потеряв трон! Я хотел отменить казнь и сослать Элен в монастырь! Так я спас бы ее!
Красивая у тебя любовь, Влад, пробормотал Герберт, Отправить жену на казнь или в монастырь
Какая есть, ехидно ответил бывший князь, По крайней мере, я не зарезал свою возлюбленную
Барон поднял голову и встретился глазами со своим братом.
Почему вы все так упорно обвиняете меня в убийствах?
Ты правда не знаешь, или просто смеешься над нами? спросил Влад, у которого, впервые за долгое время, проснулось любопытство.
Я никого не убивал. Клянусь.
Влад оценил Герберта: бледный, измученный, усталый. Ему уже было нечего терять. Так почему он отнекивается?
Расскажи свою версию, попросил бывший князь своего брата.
Зачем тебе? усмехнулся Герберт.
Считай, мне скучно
Я стояла на посту дозорного стража на городской стене. Ночь была чистая и звездная. Свежий воздух, перемешанный с уханьем сов и волчьим воем в лесах, слегка пьянил. Начинало холодать. Близилась осень, и леса вокруг Сэн-Тубр словно покрывались сусальным золотом. Где-то вдали, за лесом, горели слабые огоньки военного лагеря Востока. Война не началась, но свои позиции никто не сдавал. Думаю, это было очень выгодно вельможам всесильной девятки, торгующим оружием и военными тайнами сразу на две стороны. Впрочем, какая мне теперь разница
Хорошая ночь, подошел ко мне второй дозорный страж.
Я ничего не ответила.
Восток еще не собрал свой лагерь, заметил мой напарник, кивая в сторону огней.
Мне вовсе не хотелось ни с кем говорить, и я молчала.
Когда княгиню Ларэйн выдавали замуж, я был в почетном карауле, провожающем ее к новоиспеченному мужу, продолжил мой «собеседник».
Похоже, он был из тех, кому не важно было, отвечают ему или нет. Старый солдат просто хотел поговорить.
Княжество Востока очень отлично от нас. Там все белого камня, летом душнее, зимыкороче. Почти все окна каждого дома закрыты чудными витражами, какие у нас лишь в главном соборе стоят. А там они везде. Красиво. И дворы. Какие у них чудные дворики. Зеленые. Ухоженные. У нас таких нету. Восток более жаркий, и лесов вокруг меньше, но за той зеленью, что у них есть они ухаживают. Ценят листочки живые. Не то что у насПочти весь город вытоптан.
Мой «собеседник» начал меня раздражать. Возможно, когда-то мне и было бы любопытно, что есть за пределами Сэн-Тубр, но не сейчас.
А дозорный все продолжал и продолжал.
Княгиню Ларэйн все там хорошо приняли. Народ там душевный. Гостеприимный. Устроили огромный праздник в честь ее прибытия. С танцами, карнавалом. Огни повсюду зажигали. Дивно так. Правда, потом не заладилось. Я долго при Восточном гарнизоне был. Почти все пребывание княжны при муже.
И что же не заладилось, устало вздохнула я, ожидая очередной порции дворцовых интриг.
Да ведьмой ее народ прозвал. Уж не знаю, правда ли, но начали девушки при княжеском дворце пропадать.
Все мои нервы натянулись, словно тетива лука. При дворе Востока пропадали девушки, когда там жила Ларэйн?!
Я лишь хотела цепляться за надежду, но что-то внутри говорило мне, что я права. И на этот раз я нашла настоящего убийцу.
Уйти с дозорного поста было не просто и каралось трибуналом, и все время, оставшееся моему смотровому, я потратила, чтобы связать в уме все ниточки моей теории.
На Востоке произошел ряд таинственных исчезновений девушек как раз в то время, как там правила Ларэйн. После этого княжна, тайно вернулась к брату, где тот запер ее узницей в башне. Но что, если Влад узнал про сущность сестры, и держал ее пленницей именно из-за этого? Тогда отчего же он не сказал ничего в свою защиту? Боялся чего-то? Если да, то чего?
Ларэйн, по мнению Влада, была заперта в башне, и он вряд ли боялся, что она сможет ему навредить оттуда.
Однако, Ларэйн могла навредить. Думаю, в Сэн-Тубр, пронизанном потайными ходами как муравейник, она могла найти тайный ход из своей башни, неизвестный Гастону. Пользуясь этим ходом и своим железным «алиби», княжна смогла совершать убийства, попадая в другие комнаты замка, уволакивая оттуда тела отравленных фрейлин и убивая их в темных потайных коридорах. Позже, тела забирал крысолов, являющийся сообщником Ларэйн. Он уволакивал их на водопады, держал в холодных пещерах, и вытаскивал, чтобы их «обнаружили» в нужный момент.
Говоря о крысолове, его служение Ларэйн теперь казалось мне несомненным.
Последними словами этого убийцы было «во имя любви». Полагаю, они имели свой смысл. Ларэйн должна была быть добра к нему, возможно даже пообещала лишнего, и маленький человечишка, принижаемый всеми и вся из-за своей работы, опьянел от любви к прекрасной такой Леди, как Ларэйн.
Но почему же крысолов не выдал свою хозяйку даже под действием зелья?
Мне вспомнились последние, ужасные минуты этого человека. Окровавленный рот, из которого выходили куски стекла и иголки.
Демоны. Как я не поняла этого раньше? Ларэйн заговорила крысолова. Он не мог сказать правду. При каждой попытке, вместо слов в его рту оказывались иглы. А что если такому заклинанию был подвержен и Влад? Это объясняло его молчание.
А дальше, Ларэйн, пользуясь историей Герберта, подстроила убийства так, чтобы они выглядели как те, в которых был замешан барон. Серп и одежду Герберту просто подкинули. Это было правдой. Должно было быть правдой. Ларэйн выгодно было очернить обоих братьев. От этого она получила трон.
Но внутренний голос говорил мне, что я слишком рьяно спешу поверить в то, во что я хочу верить.
Предположим, Ларэйн и убивала фрейлин, пользуясь потайным ходом из башни, и она подкинула Герберту одежду с кровью на ней, но не могла же она убить и невесту Герберта? Ведь Ларэйн на то время было около шести лет
Однако, теперь я верила, что всему можно найти иное объяснение. И я сделаю это.
Конечно, оставалась еще смерть Зирды. Что произошло с ней? Узнала ли Ларэйн о ночном приключении, или же это было нечто иное?
Еще столько предстояло выяснить, но теперь у меня была правильная нить, и я не собиралась упускать ее из рук.
Глава 32
Свет. Боль. И я переместилась. Ох, как неприятно. Тело, которое я получила, принадлежало швее. И, перемещаясь, я на долю секунды потеряла контроль, и палец мой уколола большая серебряная игла. Как больно! Такой малюсенький укол, но столько неприятного. Кровь из моего пальца капала на платье, которое швея до того момента шила, и ткань еговеликолепно золотаяокрашивалась каплями алой крови. На миг я задумалась о древней сказке про царевну, уколовшую палец о веретено и уснувшую на сто лет.
Ну уж нет! рассмеялась я сама себе, От меня вы этого не дождетесь!
Я встала, аккуратно замыла кровь водицей из кувшинчика, стоящего у швеи на подоконнике, и, положив платье сохнуть, направилась к Жаку Симу. Возможно, если мне повезет, я смогу связаться и с ведьм ой Мартой. Тогда, все вместе, мы решим, что же делать дальше с моей теорией и с новой княжной. А главноекак нам вызволить из тюрьмы Герберта и князя.
Однако, планам моим не суждено было сбыться.
Едва я свернула в коридор, ведущий в библиотеку, как передо мною снова всплыла онапризрак Астель.
Бросив на меня взгляд пустых, мертвых глаз, приведение поманило меня пальчиком и поплыло по коридору.
Ты не обманешь меня, прошипела я призраку, Я знаю кто ты на самом деле, и не собираюсь попадаться на твои уловки.
Астель остановиласьвернее повисла в воздухе. Ее бледное лицо ничего не выражало, но из далека мне показалось, будто губы ее сжались плотнее.
Перестань, гордо сказала я, Что бы ты о себе не воображала, я знаю, что ты- живая. И что все, свершенное тобою, лишь акт.
На тот момент мне четко казалось, будто призрак и истинная ведьма Сэн-Тубр были заодно. Иначе, как объяснить все те ужасы, которые мне приходилось переживать после встречи с этой проекцией Астель?
Но тут привидении развернулось, рот его исказился криком, и оно полетело на меня.
Я хотела увернуться, но не успела. Плазма соприкоснулась с телом швеи, и меня выбросило из него. Момент, и я, кажется, видела всю картину словно сверху: швею, орущую от испуга, призрака, уже плавно удаляющегося от нее
Это было так необычно, что я не успела и опомниться, но тут нечто потянуло меня. Я снова увидела свет, но отчего-то без привычной боли, и через миг я оказалась в новом теле.
Не знаю, кем я была, но я ползла по полу, а передо мною, на кровати, были двое.