За окном было уже темно, купе заливал свет единственной свечи, перед которой сидел Иен без сюртука, в одной рубашке и брюках.
Вы с ними заодно, произнесла я заплетающимся языком и обвиняюще ткнула в него пальцем. Признавайтесь, куда вы меня везете?
Александрина, если ты не будешь лежать, я свяжу тебя, а с больными так обращаться не рекомендовано, Иен с силой надавил мне на плечо, и я рухнула обратно в ворох подушек. На лоб мне тут же легла мокрая, сложенная в несколько раз, ткань, и туман в голове понемногу отступил.
Я решила спросить, который сейчас час, и, как у меня иногда бывает в минуты волнения, вместо этого спросила совсем другое:
Почему вы зовете меня Александрина?
Мы же на ты, напомнил Иен и сел на свою кровать, расположенную прямо напротив моей. Оно подходит тебе больше, чем Вайолетт. Такое ясное и четкое, как. шестеренки в швейцарских часах, неожиданно добавил он.
Да вы поэт, я улыбнулась одним уголком губ, с шестеренками меня еще никто не сравнивал.
И в каком гиблом обществе ты до этого вращалась? Иен сочувствующе поцокал языком, и мы оба рассмеялись.
Потом я все таки уснула, а когда проснулась, купе заливало солнце, такое нестерпимо яркое, что хотелось закрыть шторы. Обернувшись к окну, я поняла, в чем дело- мы проезжали через горы, сейчас, в сентябре, уже засыпанные снегом, и свет, отражаясь от белоснежной поверхности, беспощадно резал глаза.
Иена не было в купе, и я, шатаясь, поднялась. Температура спала, но все тело охватила слабость, так что я едва держалась на ногах. Впрочем, после того, как вызванная горничная перестелила постель и помогла мне переодеться в простое дорожное платье- не щеголять же сегодня снова в ночной сорочке- я почувствовала себя намного лучше. Вернувшийся Иен, однако, мою инициативу не одобрил и заставил лежать на застеленной постели, "чтобы на его совести не появился труп принцессы", как он выразился.
Пока же будущий "труп принцессы" вяло поковырялся в принесенной тарелке с завтраком и попытался лежа читать. Голова снова начала болеть, и сосредоточиться на книге не удавалось, хотя сегодня я и не пыталась грызть плоды неуемной фантазии мадам Рэдклифф, а перечитывала "Гордость и предубеждение" Остин.
В концеконцов Иен отобрал у меня книгу, не в силах смотреть, как я морщусь, пытаясь разобрать прыгающий текст, и начал читать книгу вслух. Слушая его глубокий, обволакивающий голос, я то проваливалась в сон, то снова просыпалась. Когда я в очередной раз открыла глаза, проснувшись от резкой остановки поезда на станции, Иен с невозмутимым видом дочитывал книгу уже про себя, а на моем лбу вместо мокрого компресса лежала ледяная ладонь. Настоящий подданный зимнего двора! Его можно летом нанимать морозить мороженное. С этими мыслями я крепко уснула, чтобы на следующее утро проснуться уже полностью здоровой и зверски голодной.
Глава 10
С удовольствием потянувшись и мечтая о плотном завтраке, я попыталась сесть и, когда это не получилось, удивленно распахнула глаза. Причина стала ясна тут жепоперек моей талии лежала тяжелая рука, а сверху бедер Иен забросил ногу. Его ладонь, которую он, вероятно, держал на моем лбу, лежала на моей подушке, а сам он спал в одежде и сверху одеяла. Я замерла, боясь пошевелиться, сердце почему-то забилось с утроенной скоростью. Наверное, последствия болезни. Рука альва лежала прямо возле моей щеки, и, не удержавшись, я вложила в нее свою ладонь- интересно, сейчас она такая же ледяная, как была вчера?
Ладонь была сухой и теплой, и, не мешкая, крепко схватила меня за руку. Взвизгнув, я шарахнулась в сторону, запуталась в одеяле и скатилась бы на пол, если бы Иен не подхватил меня.
Ситуация была весьма двусмысленной- он держал меня в объятиях, а я таращилась на него квадратными глазами. Наконец он полностью проснулся, одна его бровь взлетела вверх.
Александрина? Удивленно спросил он, как будто такую глупость мог сделать кто-то еще, кроме меня, Любопытствуешь?
Проверяю, не отяготила ли я свою совесть трупом эльфа зимнего двора, отозвалась я и неловко выпуталась из одеял, пытаясь подняться.
Он хмыкнул и разжал руки, после чего я наконец смогла встать. К висящему на двери зеркалу я подходила не без внутреннего трепета- но страхи оказались напрасными. Все- таки вчера я хорошо выспалась, и отражение порадовало меня отсутствием кругов под глазами и ровным цветом лица. Причесавшись и переодевшись в удобное платье персикового цвета вместо мятого вчерашнего, в котором я нечаянно заснула, я оперлась на руку Иена и мы чинно прошествовали в вагон-ресторан, где я впервые за последние два дня смогла поесть, как цивилизованный человек, сидя на стуле и пользуясь всеми положенными приборами.
Горы уже остались позади, и красный, яркий и красивый, словно игрушечный, локомотив бодро тянул состав через ярко- зеленую долину. Далеко впереди проблескивало что-то синее- вероятно, морской залив, и настроение было настолько превосходным, что я насилу удерживалась от улыбки.
На завтрак предлагали континентальное меню, и я без стеснения попросила себе дополнительную порцию- не понимаю, как люди могут наесться одним круассаном. Мне на завтрак требовалось что-то посущественнее, вроде яичницы с сыром, и желательно сопроводить все это вафельками. Мне пожарили и яичницу, и вафли, и это привело меня в окончательно благодушное настроение.
Иен же невозмутимо уплетал бутерброды и поджаренные тосты с маслом.
А что вы едите в Альхейме? неожиданно для самой себя спросила я.
Иен секунду подумал и отозвался страшный тоном, которым в сказках говорит волк:
Маленьких девочек, которые задают слишком много вопросов!
Я закатила глаза, и он все же ответил, посмеиваясь:
Да все то же, что и вы. У нас же тоже растет пшеница и овощи, на лугах пасутся стада. У нас есть и хлеб, и сыр, а то, что не растет в нашем климате, всегда можно наколдовать.
А принеси мне что-нибудь попробовать! меня внезапно разобрало любопытство. Если я правильно поняла, для Иена перемещение между мирами не составляли ни малейших затруднений. Неужели он откажет мне в такой малости?
Однако альв неожиданно покачал головой.
Для тебя наша еда губительна, пояснил он в ответ на мой разочарованный вид. Если человек попробует хоть каплю воды или крошку еды из волшебного мира, то забудет о своих родных и будет всю жизнь искать врата в наши земли. Лучше я наколдую что-нибудь интересное, и по щелчку его пальцев на столе возникла тарелка с чем-то желтым и овальным, пахнущим сладостью и хвоей.
Манго, тоном конферансье, объявляющего выход артиста, представил Иен, тропический фрукт, наколдован, поэтому есть его можно без вреда для фигуры и собственной памяти, в отличие от волшебной еды!
Пожав плечами, я нехотя попробовала кусочек, но он вдруг оказался таким вкусным, что я тут же потянулась за следующим. Иен проводил желтый, ароматный ломтик странным взглядом, задержавшись на моих губах, и я пододвинула тарелку к нему- тут же еще много, пусть тоже ест, если так хочется. Однако он почему-то отказался, и мы перешли к обсуждению книг- оказалось, что Иен уже успел дочитать "Гордость и предубеждение" и составил о ней своей собственное мнение. Книга показалась ему сносной, что меня жутко оскорбило, и я с жаром расписывала все ее плюсы, пока по его довольному виду не поняла, что он всего лишь подначивает меня и произведение ему на самом деле понравилось. Стал бы он иначе читать всю ночь напролет, пока не уснул прямо на моей кровати.
В самый разгар обсуждения, когда Иен с жаром доказывал мне, что мистер Дарси на самом деле не изменился и не избавился от гордости, а всего лишь притворился на время, чтобы заполучить Элизабет, потому что люди не меняются, а я оскорблено агитировала его поверить в то, что настоящая любовь способна поменять человека, приводя примеры из литературы, над ухом вдруг раздалось тонкое покашливание. Я удивленно подняла голову и увидела молодую особу в розовом платье, украшенном многочисленными оборочками. Официант, который привел ее, рассыпался в извинениях за то, что на всех пассажиров не хватает столиков, и хотя железнодорожная компания ценит покой пассажиров, но у него нет другого выхода, кроме как посадить пассажирку к нам, и как только, так сразу, а если не сразу, то уж он постарается и все в этом роде. Не успела я моргнуть и глазом, как девушку усадили рядом со мной.
Незнакомка потеребила жиденький рыжеватый локон и, искусно изображая скромницу, представилась:
Люси Беллс, я еду к бабушке в Приатту, и стрельнула взглядом в Иена.
Какая-то она подозрительная, подумала я, с раздражением наблюдая, как Иен любезно расспрашивает попутчицу о ее путешествии и ее планах в Приатте. Впрочем, когда альв представил меня, как свою супругу, и Люси бросила на меня быстрый оценивающе- завистливый взгляд, я ощутила некое удовлетворение, за которое мне тут же стало стыдно. Я же не настоящая жена, и Иен вправе любезничать с кем угодно, даже с этой плохо воспитанной особой.
Люси меж тем посвятила нас во все подробности своей нехитрой биографии, посокрушалась, что в поезде нет пианино, потому что ее "так расхваливали в пансионате" и она сыграла бы нам дивную пьеску. Меж делом она успела проглотить тост с маслом и запить его чашкой чая.
Боюсь, что нам нужно вернуться в купе, мягко вставила я, едва в ее восторженной речи образовалась небольшая пауза, мы давно поели, и, боюсь, занимаем места и не даем другим пассажирам позавтракать.
Иен тут же поднялся, и Люси подскочила следом.
Ой, я тоже уже закончила с завтраком, пойду с вами, произнесла она и захихикала совсем ни к месту.
С этими словами она двинулась по походу рядом с Иеном, а я поплелась позади них, потому что проход был недостаточно широк для нас троих, буравя спину Люси возмущенным взглядом. Как же она меня раздражает! Все мои угрызения совести оттого, что я отнеслась к ней предвзято, тут же улетучились.
Люси меж тем, не замолкая, болтала о том, как ей повезло, что она с нами познакомилась, и как тяжело путешествовать в одиночку. На этой фразе она подпустила в голос слезу и жалобно шмыгнула острым носиком. Ох бедняжка, наверное, исстрадалась, разгуливая по поездам с чужими мужьями!
Тут Иен как-то очень ловко приотстал и, дождавшись, когда я поравняюсь с ним, привычно перекинул мою кисть через свой локоть. Мое раздражение сразу же улеглось. Пройдя остаток пути до купе более приличествующим фальшивой семейной паре манером, мы попрощались с попутчицей и нырнули в свое купе.
Какая милая девушка, произнес Иен и почему-то бросил на меня испытывающий взгляд.
Да, равнодушно отозвалась я, делая вид, что ищу что-то в сумочке. Не хватало еще выдать свое раздражение и выставить себя некультурным человеком, предвзято относящимся к окружающим.
На лице альва тенью промелькнуло какое-то нечитаемое выражение, и он тут же перевел тему на сборы- до прибытия в город оставался какой-то час, и следовало поторопиться.
Вскоре за окном замелькали невысокие фермы, постепенно уплотнявшиеся в жилые кварталы и затем сменившиеся высокими шпилями и крышами особняков в центре города. Я восторженно наблюдала на мелькавшими улицами, заполненными прохожими, тенистыми парками и цветными крышами лавочек. Город походил на пряничный городок, который изготавливали в лучшей кондитерской Лангдена весь декабрь, чтобы на Рождество распродать по отдельным домикам- а вплоть до этого праздника от красовался в витрине, привлекая восхищенные взгляды ребятни. Настроение, подпорченное бедняжечкой Люси, тут же поднялось, и выходила на перрон я, еле сдерживая улыбку.
Иен подхватил меня за талию и аккуратно спустил на землю, хотя я вполне могла бы спуститься сама. За моей спиной тут же тенью возник силуэт в розовом платье с оборочками, и бедняжка Люси затопталась на месте, не в силах самостоятельно выбраться из вагона. Иен тут же предупредительно подал ей руку, помогая спуститься, что ее почему то слегка разочаровало. На этом нам с ней не удалось расстаться, потому что она сама решительно не могла ни найти грузчиков, ни собрать в одну кучу все свои чемоданы и нам пришлось помогать ей и отправлять ее вещи и ее саму в особняк к бабушке. Почему же старушка не послала слугу встретить любимую внучку?
К тому моменту, когда она исчезла в карете извозчика, я снова готова была закипеть- пока Иен бегал по перрону, руководяносильщиками и распоряжаясь насчет вещей попутчицы, сама она стояла рядом со мной и не переставая болтала. Речь ее лилась, как мед, наполненная восхищением городом, погодой, путешествием и всеми попутчиками (восторгаться Иеном напрямую ей не позволил некий налет воспитания). Затем Люси начала строить планы того, как мы будем славно дружить и пригласила себя саму к нам в гости- хорошо, что мы еще не знали, где остановимся, и я не смогла оставить ей наш адрес. Вырвав напоследок обещание, что мы непременно навестим ее у бабушки, которая захочет лично поблагодарить нас за заботу о внучке, Люси наконец укатила, помахав из окошка кареты белой ручкой.
В гостиницу? спросил Иен, подсаживая меня в открытое ландо. Когда лишние свидетели удалились, ему не было больше нужны скрываться, и, на минутку скрывшись в пустом переулке, он вернулся с каретой и кучером- на этот раз тощим, нервным малым с жидкой шевелюрой и тонким подвижным носом, напомнившем мне некоторую особу в розовом.
Такса? предположила я и в голос рассмеялась, услышав, что кучер- бывшая крыса. Иен бросил на меня недоумевающий взгляд, но я только махнула рукой.
Не знаю, откуда Иен узнал название местной хорошей гостиницы- не крыса же ему сообщила? но через полчаса мы уже стояли в отделанном мрамором и позолотой вестибюле гостиницы "Империал Ист". Я за последние недели настолько привыкла жить в гостиницах, поездах и прочих местах, не являющихся домом, что уже успела наметанным взглядом определить, какая лестница ведет в ресторан и какая- в коридор с комнатами постояльцев. Всего несколько минут- и мистер и миссис Форксон получили ключи от смежных номеров и были со всем почтением переданы в руки портье, который проводил нас в комнаты в самом конце коридора второго этажа.
Моя комната была отделана в бежевых тонах, окна выходили на тихую улочку за гостиницей. Открыв окно, я вдохнула полной грудью. Ну улице никого не было, кроме толстого кота, разлегшегося прямо посреди мостовой. Сейчас нужно немного отдохнуть и привести себя в порядок после дороги, и можно будет прогуляться по кривым улочкам центра и пообедать в кафе. Мне уже не терпелось выйти и побродить по лавочкам, прочувствовать новый город и жизнь местных обывателей.
Для первой вылазки в город я выбрала зеленое платье в светлую полоску, казавшееся мне очень эффектным, и шляпку с легкой вуалью. Целый день носить в руках парасоль не хотелось, да и солнце было не таким ярким, поэтому я решила обойтись без него. Если что, Иен наколдует новый.
Легок на помине, Иен постучался в дверь и, распахнув ее, я увидела его высокую фигуру с безупречном темно-синем плаще и шляпе. Интересно, почему сам он, имея зеленые глаза, предпочитает синие цвета, а мой гардероб больше чем наполовину забил голубыми платьями под цвет глаз? Хотя, может, ему просто нравится синий. Спрашивать у него бесполезно- он никогда не говорит ничего прямо, а только бросает загадочные фразы в своей типичной манере.
Иен, почему тебе так нравится синий? все таки спросила я, когда мы выходили из здания гостиницы на оживленную улицу.
Мои родовые цвета, синий и серебряный. В Альхейме вся моя одежда такого цвета, вот я и привык, пожал тот плечами, и от удивления я чуть не остановиласьнадо же, этот день нужно отметить в календаре как особо важный- Иен открыто ответил на вопрос!
Прогуливаясь по городу, мы не обсуждали ни планы на ближайшие дни, ни какие-то серьезные вещи- во первых, нас могли подслушать, а во-вторых, а такой суматохе и толчее нормально поговорить о чем-то не получится. Несмотря на толпу, город мне очень понравилсябыло видно, что здешние патроны поддерживают искусство. Повсюду были расклеены афиши с объявлениями о премьерах, операх, балетах и спектаклях; уличные музыканты и артисты попадались на каждом углу. Когда мы подходили к мосту, мое внимание привлек уличный художник, сидевший на складном стульчике. Он продавал готовые портреты и предлагал прохожим нарисовать их карандашный портрет прямо тут, за несколько минут. Отдельно были сложены уже вставленные в рамки портреты местных августейших особкороля, королевы и наследника престола Ровены. Рядом были аккуратно разложены портреты оперных див, бывших сейчас на пике популярности, известных театральных прим и некоторых монарших особ из ближайших королевств.