Тот опустил глаза.
А ты, мой старый друг, голос флавина зазвучал печально, ты, кто создавал, подобно нашей Материприроде, неужели и ты можешь поддаться амбициям, которые ничего не стоят? Можешь биться с человеком, уверен, до последнего, из-за обиженного самолюбия? Вижу, можешь
Отшельник попытался что-то сказать, но только махнул рукой. Аф молча посмотрел на Инвари. Не произнес ни слова, но юноша, так же, как и другие, залился краской. Флавин тяжело поднялся.
Я долго жил среди людей и научился понимать вас, глухо сказал он. Но вы и ваши склоки мне опостылели. Вы здесь чужие и всегда такими останетесь! Я ухожу. А вы следуйте на северо-запад. Приграничье выведет вас на стоянку следопытов. Они поведут вас в Сердце.
Он развернулся и быстро исчез во тьме. Простучали копытаэто ушла за хозяином не стреноженная на ночь Чайни. Тихо заржал Ворон, зовя ее. Она не отозвалась.
Стараясь не глядеть друг на друга, оставшиеся потерянно сгрудились вокруг костра.
Как стыдно! прошептал Витольд, закрывая лицо руками. Я-то хорош!
Его нельзя отпускать одного, тихо сказал Шторм, там полно оборотней.
Оставь! Инвари досадливо махнул рукой. Мы никогда не найдем флавина в лесу, если он того не захочет.
Какой стыд! снова прошептал художник.
Никто ему не возразил, только Шторм молча протянул руку. Тот крепко пожал ее. Больше в эту ночь не было сказано ни слова.
И сон тоже не пришел.
* * *
Шел третий день пути по Приграничью. Аф не вернулся. Следопытов они пока не встретили.
На привалах Витольд и Шторм были подчеркнуто вежливы друг с другом, настроение у всех было подавленное, пока однажды Шторм не нашел безопасной темы для разговора. Со свойственным ему любопытством он попросил Инвари рассказать о поместье Ванвельта. И тот охотно пошел на это, стремясь хоть как-нибудь разрядить обстановку. Отличаясь хорошей зрительной памятью, он красочно описывал заброшенную роскошь тех комнат, которые видел. Витольд, вначале не принимавший участия в их беседах, однажды проявил интерес, и с тех пор давал пространные и занимательные комментарии к рассказам Инвари, часто отвлекаясь на экскурсы в область истории культур и ремесел. Шторм, слушая его с удовольствием, осознавал, что видит перед собой действительно образованного человека, и постепенно из его вежливости исчезли прохладные нотки, уступив место уважениюон решил, что этот человек тоже чего-то стоит, хотя и совсем в другой области приложения. А так как Витольд рассказывал увлеченно и просто, без малейшего превосходства растолковывая Шторму неизвестные понятия, информация эта не казалась здоровяку ненужной. Особенно его интересовала реальная ценность вещей из замка. И здесь Витольд оказался на высотеосновываясь только на воспоминаниях Инвари он с ловкостью заправского купца оценивал стоимость мебели и предметов роскоши, картин и статуэток, беспорядочных мелочей, всего того, что составляло красочный, но подпорченный пылью, запущенный хаос богатого замка. Это превратилось в своеобразную игру по вечерам и окончательно примирило Шторма с художником.
В пути Инвари не раз задумывался о том, что может случиться, когда они доберутся до лагеря Гэри. За судьбу Шторма он не беспокоилсяего собратья, такие же авантюристы, как и он, не станут подозревать того в измене. Художник был ценным свидетелем преступлений Адаманта и мог дать незаменимые сведения об исчезнувшем принце, а, следовательно, был необходим, и его жизни так же ничего не угрожало. Но вот простил ли атаман самого Инвари? Вернулся ли Шери, рассказал ли ему об истинной подоплеке событий, вызвавших эпидемию? И поверил ли Гэри ему? Инвари затруднялся ответить. Характер у Атамана был крутой, а явная ненависть Грозы только усугубляла положение. Пока же, ведя Ворона в поводулес становился непроезжимон пытался представить их встречу.
На пятый день пути Инвари понял, что они заблудились. Не действовали в Чаще ни интуиция подмастерья, ни навык ориентирования! Ичто самое плохоесбились в сторону Сердца, уйдя из Приграничья. Здесь сильнее сгущался воздух осознанием неведомой опасности. И не в оборотнях было делоих следы совсем перестали попадаться на пути. В Сердце гнет тысячелетий, прожитых Чащей, ее эманация и сила были так очевидны и чувственны, что каждый глоток подкронного воздуха давался с трудом, и казалось, лес недружелюбно следит за тем, как пьется этот глоток, подсчитывает убыток и замышляет что-то.
Под тяжелый полог самой сокровенной части леса они вступили ровно в полдень. И хотя там, наверху, тучи разомкнулись, здесь было сыро и сумрачно, воздух казался спертым, несмотря на обилие охов, чьи янтарные стволы, казалось, источают мягкое сияние. Здесь царили звери. Белки спускались с веток прямо на плечи путникам, еноты и лисы то и дело пересекали дорогу, ничуть не боясь незнакомцев. Слышался хруст ветвей под тяжелыми шагами сохатых. Им встретилась даже медведицагрузная, брюхатая, она косолапила мимо, не обращая на чужаков ни малейшего внимания, настолько была озабочена поисками берлоги. Ведь, несмотря на рано выпавший снег, было еще только начало осени.
Они тихо вели лошадей, затаивая дыхание, стараясь не говорить без крайней необходимости, чтобы не распугать живность. Шторм с любопытством вертел головой, рассматривая место, о котором слышал столько легенд, Витольд, позабыв обо всем, любовался осенними красками и редкими солнечными пятнами на покрытой хвойным ковром земле, а Инвари, настороженно следил за тенями, не внушавшими доверия, и ждал неприятностей.
И он их дождался.
Внезапно и быстро воздух загустел вокруг них, птицы смолкли, любопытные белки ускакали на верхушки деревьев, сердито стрекоча оттуда. Инвари поднял руку, приказывая остановиться, и, повинуясь инстинкту, выхватил шпагу. Почти в ту же секунду Шторм отцепил от седла свою дубину и демонстративно закинул ее на плечо, а художник достал из складок балахона широкий охотничий нож с потертой от долгого употребления рукоятью. С трудом удерживая нервно зафыркавших лошадей, прикрывая спины друг друга, они застыли на крошечной полянке, затравленно оглядываясь. Чаща смотрела им в спину, всаживала взгляды тысяч невидимых глаз острыми стрелами, косилась из-под полуприкрытых век тлеющими огнями опасности. Ощущение было настолько неприятным, что Шторм, желая подбодрить себя и своих спутников, завертел дубиной над головой, со свистом рассекая воздух, как вдруг неведомая сила вырвала ее из его рук, отшвырнув в сторону. В тот же миг вырвался и вонзился в землю далеко от хозяина нож художника и невесть откуда появившийся сливочный туман кольцом отделил их от Инвари. Сгустившийся воздух обрел неясные очертания, холодом залило поляну.
Карго! тихо и не очень уверенно выругался Шторм.
Инвари продолжал сжимать эфес шпаги внезапно вспотевшей ладонью.
Тени заклубились с неясной угрозой и одна, приобретая почти человеческие формы, выскользнула вперед, вытягивая перед собой туманный отросток, из которого медленно формировалась рука. Ее указующий перст гневно ткнул в юношу.
Оничужие, но тывраг! зашелестело вокруг, словно пронесся невидимый ветер.
Туман вокруг Шторма и художника сгустился, закрывая Инвари от них.
Это Хранители, пес их возьми! закричал гигант, борясь с охватившим его оцепенением. Пропустите нас, мы должны попасть к Гэри, это важно!
Тывраг! повторила тень, не опуская руки, и смертельная сила стекла с кончика ее пальца, чтобы ударить в Инвари.
Он растерянно оглянулсясудьба спутников заботила его больше, чем своя собственная. Но, поняв, что разглядеть их ему не удастся, он крепче перехватил шпагу, которую почему-то не выбило из его рук, и приготовился драться, если получится. Ледяной луч протянулся к нему и отскочил от Грешника, как мяч от стены. Призрак печально висел в воздухе, держа полупрозрачный меч перед собой.
Отстань от него, предложил он злобствующей тени, но та только покачала подобием головы.
Будет поединок, грустно констатировал призрак.
Грешник! обрадовался Инвари, оглядываясь теперь уже, чтобы убедиться, что друзья не видят его, радующегося привидению. Откуда ты взялся?
Вернись на свой путь! высокопарно провозгласила тень, обращаясь к привидению. Войди в круг, исполни свершенное. Что тебе в смертном? Он должен умереть, мы просто исполняем свою часть договора. Не мешай нам!
Грешник покачал головой.
Не могу. Я выполняю свои обязательства.
И выполняешь честно, перебила тень. Но этоплохой человек, он должен умереть, ибо
Не вещай! прервал Грешник. Я уже слышал. Ничем не могу помочь. Я должен помешать тебе совершить решенное. И я сделаю это. Ты сомневаешься?
Туман вокруг возбужденно шевельнулся.
Даже после смерти твой род назойливее мухи! взвыла тень, испуская холодное сияние, вновь направленное на Инвари.
Грешник равнодушно отбил его.
Кодекс чести, спокойно заметил он, когда другие тени, возмущенные вмешательством, зашевелились вокруг.
Инвари, чувствовавший, что они тоже пытаются убить его, облегченно вздохнул, видя, что слова призрака утихомирили их. В бессильной ярости они клубились совсем близко, но реальную опасность он ощущал только от первой, которая полоснула воздух широкой дугой пламени. «Долго так продолжаться не может! лихорадочно думал он. Потусторонние забияки могут драться вечно, но у меня нет такого времени. Что же делать?»
Я в чем-то виноват? невинно вопросил он. Может, мы договоримся?
Мы охраняем лес, охотно прошелестел голос другой тени из-за его спины, Женщина-сила приказала не пускать тебя, молодой странник, а если ты попытаешься прорватьсяубить. Ты опасен для подписавшего договор собственной кровью, значит тывраг, врага надо уничтожить!
Все это время Грешник четко и без особого удовольствия отбивал атаки воинствующей тени.
Можно поподробнее? поинтересовался Инвари, внимательно следя за поединком. Кто такая эта ваша кровожадная женщина-сила, почему я кому-то опасен и кто этот кто-то? Да, еще Меня обязательно убивать?
Обязательно! взвыла первая тень, нападая теперь сзади. Но Грешник материализовался из воздуха прямо перед ней.
Откуда подобная кровожадность у вас? негромко удивился он.
Сила договора, неясно пояснила тень, скрестив огненный луч с призрачным мечом привидения.
Посыпались искры на ковер из хвои, зашипели, готовясь вспыхнуть.
Эй! Эй! Посмотрите, что вы делаете? попытался Инвари их образумить. Хвоя сухая, вспыхнет как лучина. Тоже мнеХранители!
Не обращая больше внимания на дерущихся, он принялся затаптывать тлеющие искры.
Он прав! взволнованно зашелестели тени. Остановитесь!
Дерущиеся разошлись.
Мы должны убить молодого, все же заупрямилась первая тень. Он может причинить вред подписавшему договор!
Если ты продолжишь в этом духе, предмета договора не станет гораздо раньше! съязвила словоохотливая тень.
Дай мне убить его, и разойдемся с миром. Если хочешь, он даже не почувствует боли! не унималась тень-убийца.
Вот, спасибо! возмутился Инвари.
Не могу. Даже если бы и хотел, не смог! грустно сказал Грешник. У меня обязательства
И тебе спасибо! пробормотал Инвари.
Послышался странный звук, от которого у него заныли кости. Он почему-то представил зубастую улыбку смерти и оглянулся, в изумлении. Его догадка оказалась вернатак ужасно смеялась словоохотливая тень, содрогая пласты тумана, в которых скрывалась.
Вот так дилемма! слышался сквозь смех ее шепот.
Инвари заткнул уши, пытаясь избавиться от отвратительного звука, и вдруг заметил, что Грешник исчез. Он растерянно огляделся, вмиг позабыв о хохоте, и в очередной раз приготовился умереть, сражаясь.
Готов? лаконично поинтересовалась тень-убийца. Все вы обманщики! Даже после смерти.
Она протянула к Инвари наливающуюся силой длань.
С моими спутниками все будет в порядке? торопливо поинтересовался тот.
Обещаем, ответили из-за спины. Мы просто выдворим их с охраняемой территории.
И в этот миг сильные руки разорвали снаружи туманный круг. На победно гарцующей кобылке внутрь ворвался высокий темный всадник, похожий на лесное божество. Он ловко спрыгнул со спины лошади и, бросившись к Инвари, закрыл его своим телом. Тот не поверил глазам своим. Пришедший, не обращая внимания на угрожающе сияющую «руку» тени, обратился к ней почтительно, хотя и бесстрашно. Инвари не понял ни слова. И немудрено, ибо прибывший говорил на певучем языке сотайров. По мере их разговора сила, наполняющая тень постепенно угасала, пока не потухла совсем. Тень подплыла совсем близко к Инвари, словно заглядывая ему в лицо, остальные тоже придвинулись ближе. Юношу зазнобило, но он не опустил головы, глядя в самый центр пульсирующего облака. Ему показалось, он увидел
Аф поручился за тебя и твоих спутников честью своего рода, зашелестела тень, и если ты подведешь его, он убьет тебя, чтобы смыть позор кровью. Ты понимаешь?
Инвари перевел изумленный взгляд на флавина.
Убью, спокойно подтвердил тот, глядя ему прямо в глаза и не замечая в них ни тревоги, ни испуга, только искреннюю радость от своего возвращения.
Я все понимаю, облегченно вздохнул Инвари.
Ради Афа он был готов на что угодно.
Прошелестел ветер. Туман рассеялся. Вернулась легкость, звуки, краски. Хранители отпустили их. Исчезли.
Инвари благодарно улыбался флавину, не в силах произнести ни слова от переполнявших его чувств.
Закуси тобою мышь! позабыв об осторожной тишине леса, заорал Шторм. Чудесное спасение монаха! Возвращение Афа! Как добры Боги! Наверное, у них сегодня вечеринка.
Он подошел, стряхивая с себя последние остатки наваждения.
Вы больше не сердитесь на нас? в густом голосе гиганта виноватые нотки звучали забавно, но искренне.
Флавин загадочно улыбнулся.
Старик, приволакивая ногу, с которой еще ни спало оцепенение, поспешил к ним.
Старый друг! только и сказал он, крепко пожимая протянутую руку.
Инвари с удивлением оглядывалсябыло совсем темно. И если наверху еще царили сумерки, то здесь, под кронами охов уже наступила ночь. Хотя, как ему казалось, с момента встречи с Хранителями прошло не больше часа.
Уйдем отсюда, вскакивая в седло, сказал Аф. Здесь, неподалеку есть хорошее место для ночлега. Завтра мы покинем Сердце и проследуем мимо оставленного лагеря. Заедем, проверим его. После чего отправимся в новый лагерь Гэри.
Он говорил обычным тоном, словно ничего и не случилось, и по всему было видно, что давать какие бы то ни было объяснения он не намерен. Но, пожалуй, сейчас они никого и не интересовали. Аф вернулся. И это было самое главное.
* * *
Опустевший лагерь был взят в кольцо тишины. Многочисленные ямы со следами огня, заваленные известняковыми валунами, землей и уже припорошенные снегом, стали могилами для погибших от чумы. Вокруг них не были высажены погребальные рощи, и это указывало на то, что хоронившие торопились завершить свою печальную работу, чтобы убраться подальше от этого гнилого теперь места.
Хорошо, что эпицентр болезни так глубоко в Чаще, недалеко от Сердца, заметил Аф, оглядывая могильники. Животные не являются переносчиками, болезнь присуща только людям, следовательно, вряд ли кто-то разнесет ее нечаянно. А для людей Гэри, единственных, кому известно и доступно это место, оно стало запретным.
А как же те, что ушли отсюда в разгар болезни? спросил Шторм.
Большинство заболевает только в первые три дня.
Флавин оглянулся на дэльфа. Тот стоял у одной из могил, и лицо его было перекошено гримасой страдания. Почувствовав взгляд Афа, он оглянулся.
Вы смотрите на меня, как на убийцу, не так ли? горько улыбнулся он. Что ж, вы правы.
Нет, юноша, качнул головой Аф. Я ни в чем вас не обвиняю. Существует другойтот, кто выдумал и претворил в жизнь свой ужасный план, воспользовавшись вами.
Попробуйте объяснить это родным и близким погибших или тем, кому еще предстоит умереть в муках.
Они не поймут, вы правы, Один. Но в наших силах предотвратить дальнейшие поступки этого безумца.
Поэтому ты вернулся? тихо сказал Витольд.
Флавин кивнул.
И поэтому тоже, старый друг. Но есть и еще одна причина