- Туда глянь, - указал Ладимир в сторону, где на склоне холма ютилась деревенька. - Думаешь, кто бы поехал прочь с дороги, чтоб калач купить?
- Твоя правда.
Ладимир хотел миновать торговое место и двинуться дальше. Но не тут-то было! Стоян и Румяна накрепко решились заехать, товары посмотреть, а я даже слушать не хотела о том, чтоб свернуть. Разве ж можно такое интересное место пропускать? Это, может, Ладимиру все видевшему скучно, а мне-то в диковинку.
В общем, ринулась я в самую толпу торговцев, пестрых красок, аппетитных запахов выпечки, криков и песен.
- Таирские шелка!
- Горячий хлеб!
- Пенька!
- Мука ржаная!
- Мед! Лучший мед во всей Беларде!
Босоногая девица стояла рядом с гусляром, наигрывающем грустную мелодию, и печальным голосом пела слезливую песню.
Ох и люблю же я певцов слушать! Голоса у них такие, что всю душу выворачивают. А песни... Иные без слез слушать невозможно. Так бы кажется и подпевала им, да только боги голосом не наградили. Запела я как-то при гостях в горнице, так мать велела замолчать и прочь с глаз уйти.
Девица, погодка моя, пела так, будто слова из самого сердца лились. По щекам ее слеза тихой лодьей бежала, а в глазах столько печали было.
Выйду я на крыльцо,
Снег клоками валит.
Рядом нет ни души,
Лишь звезда говорит.
Говорит о тебе,
Ясный сокол, ты мой,
Говорит о пути,
О дороге прямой.
Затерялся мой друг,
Нету следа его,
Где-то бродит один,
Мне не шлет ничего.
Нет вестей уж давно,
Жду его у окна.
Снова ночь на дворе,
Стужа так холодна.
Где ж ты, миленький мой?
Затерялся в пути...
Где ты, друг дорогой?
След и тот не найти.
Возвращайся скорей,
Жду тебя и верна,
Возвращайся домой,
Побыстрей, до темна.
Только снег за окном
В доме вновь тишина.
Я поставлю свечу
На столе у окна.
Пусть горит в темноте,
Освещая твой путь.
Чтоб, завидев мой дом,
Не успел ты свернуть.
Чтоб нашел мой очаг,
Милый, ласковый мой.
Чтоб уже не свернул ты
С дороги прямой.
Сяду рядом с огнем,
Буду шить, буду ткать,
Чтоб мой милый, тебе,
Две рубахи отдать.
- Ох... - только и вырвалось у меня, а по щеке так слезы и побежали.
Вынула я из кармана монетку медную да в шапку гусляру положила.
- Что, Вёльма, завелись у Сеньки деньги? - ехидно усмехнулся Ладимир.
- Не твоего ума дело, - ответила и слезу со щеки стерла.
Колдун присвистнул.
- Эк тебя разобрало-то.
Я развернулась к нему и руки в бока уперла.
- Злой ты да грубый, Ладимир. Ничего красивого вокруг не видишь! Не понимаешь, так и не лезь. Другим не мешай.
Последние мои слова шум толпы заглушил. Пение так понравилось людям, что они тут же щедро стали награждать музыкантов.
Быстренько обойдя все ряды и наслушавшись от спутника своего много всякого, я осталась довольна и согласилась двинуться в путь. Семейку скандальной Румяны мы решили тут и оставить. Нам лишние хлопоты ни к чему. Не хочет Осьмуша в Трайту ехать, так его дело. Сами пусть разбираются.
Только мы отъехали от ярмарки, как вдруг нас нагонять стали. Ладимир остановился, вгляделся в наездника и Стояна в нем узнал.
- Чего тебе еще?
Муж Румяны коня притормозил и, сбивчиво дыша, проговорил:
- Беда у нас, Ладимир. Помощь твоя нужна.
- Какая ж еще беда?
- Дочь наша, Забава, пропала. Увезли ее.
Я так и открыла рот да сказать ничего не смогла.
- А мы с Вёльмой зачем?
- Чародеи вы, вас люди послушают...
Вот те раз! Еще и ворожить не научилась, а уже чародейкой зовут.
Ладимир вздохнул и тихо выругался. Да так выругался, что даже Мирка моя уши прижала.
- Ладно, Стоян, - махнул рукой, оглянувшись на светило, к закату спешащее. - Все равно уж далеко не уедем. Показывай дорогу.
Румяна металась между рядами, составленными из повозок торговцев. Спрашивала каждого, видел ли тот ее дочь Забаву, а после, когда тот отвечал, что не видел, ругала его такими словами, что и сказать страшно.
Завидев нас, идущих следом за Стояном, Румяна громко охнула, схватилась за голову и рванулась навстречу. Она буквально вцепилась в Ладимира, никак не ожидавшего такой напасти, и стала кричать-уговаривать, чтоб тот дочь ее непутевую нашел.
- Помоги, человек добрый! Не дай девке пропасть! Увели ведь глупую, а она и пошла, неблагодарная какая...Уж я ей все, а она! Уж не дай девчонку сгубить! Не к добру ведь увел ее! Ох, не к добру!
Ладимир не без усилия отстранил от себя назойливую бабу и отошел назад. Видать боевая Румяна не одного только Стояна ввергала в бегство. Я же усмехнулась - ишь какой! Так, мол, шустрый-смелый, а как до бабьих склок дело доходит, так любому мужику не сдюжить.
- Тише, Румяна, тише! - постарался урезонить ее. - Ты толком скажи, что случилось?
- Вот! - она схватила за локоть и подтащила ближе поникшего Осьмушу. - Вон его спроси! Видел, поганец, кто племянницу его сманил да молчит. Язык часом ли проглотил?
Парень робко дернулся и несмело поднял на нас глаза.
- Что ж ты? Слова сказать нам не мог что ли? - перекинулась на него Румяна. - Молчишь как пень! А дочь мою - раз и увели! Нууу...Скажи хоть что!
- Будет, - Стоян взял жену на руку и оттянул в сторону. - Пусть сам им скажет.
- Так ты знаешь что? - нахмурилась я, упирая руки в бока.
Чего ж злюсь? А то что задерживают меня! Вон еще сколько времени до Трайты ехать да Ладимира несносного терпеть, а тут еще чужие проблемы решай. А Осьмуша-то хорош гусь! За ним следи, ему помогай, так еще и слова в помощь не скажет! Ох и мужики же пошли в Беларде - как телят за собой на поводке водить надо!
- Видел, кто Забаву увел? - в свою очередь спросил Ладимир.
Перевертыш поднял глаза и кивнул. Все ж мужское слово ему важней моего.
- Кто увел - не знаю. Видел только, как она с князевыми стражниками говорила.
- Повтори, - приказал Ладимир.
Осьмуша покраснел до кончиков ушей и тихо, прямо себе под нос, пробурчал.
- Ткани она пошла смотреть, а я за ней - Румяна приглядеть просила.
- Уж приглядел, братец! - крикнула женщина.
- Цыц! Тебе говорят! - впервые за все время рявкнул на нее Стоян.
Я даже рот раскрыла от удивления. Про иных в жизнь не скажешь, что кричать-то умеют.
- Дальше, - велел ведун.
- Дальше, - Осьмуша неуверенно переступил с ноги на ногу. - Дальше к ней витязи подошли в красных плащах да с мечами. Вот такими! Стали ласковые слова говорить, улыбаться. Забава так и слушала их, так и в рот смотрела.
- А после?
- Увели ее после! - снова вскричала Румяна.
- После она все уходить не хотела, - продолжил перевертыш, - Я еле увел ее, а она все оглядывалась. Мы уж собираться стали, только Забава все упрямилась, просила еще задержаться. Купцы уж собираться стали - суматоха началась. Мы только-только вещи в телеге уложила, глядь, а ее-то и нет...
- Так с чего ж ты взял, что князевы люди ее увели?
- А некому больше! - развел руками Осьмуша. - Девки они ж на воинов падки. Как плащ красный завидят, так и следом бежать готовы.
Я презрительно хмыкнула.
- Под одну гребенку-то не равняй.
- Чего ж не ровнять-то, коли правда. И ты б, рыжая, побежала.
- А ну иди сюда, перевертыш, - я угрожающе шагнула вперед, - Сам сейчас до самой Трайты побежишь.
- Тише, Вёльма, - Ладимир отодвинул меня назад. - Хватит нам одной скандальной бабы.
- Это кто это скандальная баба? - взвилась Румяна.
- Цыц! - Стоян.
- Дело серьезное, - строго проговорил Ладимир, - Здесь умом надо действовать. Ежели это впрямь княжьи люди, то нам им слова поперек сказать нельзя.
- А дочь мою уводить обманом можно?
- Криками тут не поможешь, Румяна. Стоян, ты знаешь, куда отряд двинулся?
- Говорили купцы, что в селе они стоят. Будто бы утром в Трайту отправятся.
- Ладно это - успеем. Вёльма, мы с тобой в село едем. А вы - следом за нами да потихоньку, чтоб не видел никто.
- Отчего ж это? Мою дочь увели, а я потихоньку?
- С воплями твоими мы Забаву так и не вернем.
- Дело говоришь, Стоян. Удержи ее, чтоб чего не испортила.
- Ладимир, а нам-то чего делать? - негромко спросила я.
Он хитро улыбнулся.
- А мы с тобой тоже люди княжьи. Помнишь письмецо от дядьки моего? Нас они точно слушать станут. Ты только наперед не лезь, дай мне сказать, а уж после...
- Что ж я совсем что ль дурная как эта? - легонько кивнула в сторону Румяны.
- Лишнего не ляпни да улыбайся чаще. Девок красивых все любят да слушают.
От слов его я чуть было не зарделась да вмиг себя остановила. Нельзя ладимировы речи слушать. Соврет - недорого возьмет. К тому ж слова его колдовские вовсе за чистую монету принимать нельзя. А там - кто ж его разберет. Вдруг и впрямь красивой кажусь?
Вскочили мы в седла. Мирка недовольно фыркнула. Я ласково потрепала ее гриву.
- Потерпи, ласточка, скоро отдохнем. Еще немножечко послужи мне - в долгу не останусь.
Лошадь, хоть и сердилась за долгий изнурительный переход, но все ж согласилась дать мне немного времени. Знает ведь, плутовка, что я ее не обделю. И овса, и лакомств всяких вдоволь получит. Не могу я зверей обманывать! Людей запросто, а зверя...Он же ведь все нутром чует, будто знает наперед. А люди, они все обдумывают, все чего-то примеряют - забыли, что удачу свою чуять надо, а не призывать упрямо.
- Как думаешь, сдюжим? - робко спросила Ладимира.
Тот плечами пожал.
- Сам не знаю, зачем в это ввязался. Да делать нечего - едем, лисица.
Солнышко уж совсем закатилось за холм, когда мы в село въехали. Отовсюду тут хлебом печеным пахло, разговоры людские да песни слышались, огни костров кругом горели. Стало быть купцы с товарцем своим знатно шуму понавели.
- Тихий вечер вам! - окликнул Ладимир старика, неспешно бредущего по улице. В руке его были поводья старой клячи, едва передвигающей ноги.
- Тихий вечер, - поднял голову прохожий, расправляя сведенные к переносице, кустистые брови. Окинул нас внимательным взглядом.
- Не скажешь ли, добрый человек, где у вас тут княжий отряд стоит? Нам купцы у дороги говорили, здесь они.
- Здесь, верно говорят. Только вот зачем вам они?
- В Трайту мы едем по грамоте государственной. Дороги-то лихие, сам понимаешь. Вот и думали напроситься к ним в попутчики.
- Ну, коли по княжьему зову, так стало быть возьмут. Там они, - старик указал в сторону длинного бревенчатого дома, - У Пересвета Кривого в корчме стали. Их немного-то - столько всего, - он показал раскрытую пятерню.
- Земной поклон тебе, - ответил Ладимир.
- Что ж, - закряхтел старик. - И девка с тобой в стольный град?
- Сестра моя.
- Ну, коль сестра...
Что-то мне в его словах не по нраву пришлось. Будто выведать что хотел, змей старый. И смотрел так будто разбойница я, будто ищут меня, чтоб в темницу бросить.
Ищут...от этой мысли по спине прошелся холодок. Вдруг отец с братьями меня ищут? Я-то, дура деревенская, совсем забыла про то. Езжу тут - налево и направо всем показываюсь...
Ох, беде быть, если ищут.
- Я первым захожу, а ты следом, поняла? Поняла, Вёльма?
- Да, - рассеянно проговорила. - Я следом...
Ладимир верно заметил, что со мной стряслось, только не сказал. После уж поговорим.
Корчма Пересвета Кривого темной и неприветливой была. Зашла я туда вслед за Ладимиром и вмиг меня бражным духом обдало - густым да въедливым. Таким, что обычно в волосах остается, да ткани все напитывает.
Освещенная тусклыми самодельными лучинами, корчма была полна народу. За столами сидели люди всех мастей - купцы, поселяне, скоморохи, проезжие. Стражники в красных плащах сидели в небольшой нише за широким столом, уставленным блюдами. Рядом с ними - девка-певунья и спутник ее гусляр. Девица ела, а парень наигрывал что-то разбитное и пел.
- Тихий вечер, добрые люди, - позвал нас мужик в грубом небеленом фартуке, с закатанными рукавами засаленной рубахи и короткой, ровно выстриженной бородой. - Нету мест у нас, разве что ужином накормим.
- Не нужно нам места, - ответил Ладимир. - Мы только за делом пришли.
- За каким таким делом? - нахмурился мужик.
- Ты Пересвет Кривой будешь? - растянулась в улыбке я. Благо, щека уже зажила от ясниного снадобья.
- Ну, я, - чуть ласковей проговорил он.
Я улыбнулась еще теплее и вышла вперед, загородив собой Ладимира.
- Вижу, у вас княжьи витязи сидят. У нас к ним разговор есть. Ты уж скажи, кто главный среди них, к кому обратиться можем.
Пересвет чуть осклабился.
- И чего ж это девке от княжьих людей надобно?
Я только руками развела:
- А тем, кто общее дело делает, всегда по пути.
Больше вопросов Пересвет не задавал - понял видать, с кем связался.
За столом сидели пятеро, как и говорил прохожий, в красных плащах. Трое молодые вовсе - вроде меня, а двое постарше. Один и совсем седой, с густыми длинными усами в дорогих добротных доспехах. Отчего знаю? Так брат мой у кузнеца в учениках был, ковал иной раз такие, а мне, любопытной, объяснял, чего да как.
- Вот к вам пожаловали, - объявил Пересвет, - подведя нас ближе. - Говорят, дело есть.
Все пятеро уставились на нас. Да так пристально, что аж душа моя в пятки убежала.
- Кто будете? - спросил седой.
- Меня Ладимиром звать, а это сестрица моя - Вёльма, - ответил за обоих колдун. - Мы в Трайту едем по грамоте княжьей. Проезжали мимо - узнали, что вы тут стоите. Решились в попутчики вам напроситься.
Седой смерил нас внимательным взглядом.
- А ну, давай свою грамоту сюда.
Читая бумагу, протянутую Ладимиром, он пожевал губами, отчего усы зашевелились. Я чуть не усмехнулась, сдержавшись вовремя.
- Чародей, значит? Из ведунов? - спросил седой.
- Чародей.
- А девка-то? - перевел глаза на меня. - Точно сестра? Или зазнобу с собой везешь?
- Сестра, - невозмутимо врал Ладимир. - Чародейка тоже. Только не обученная.
Я сразу же выпрямилась и сделала важное лицо. Чародейка же!
Седой только усмехнулся.
- Стало быть, в Доме Предсказаний совсем мужиков не стало, так девок берут? Иль за бабьи юбки прятаться решили?
Сидящие за столом загоготали и колючими, ядовитыми взглядами в меня уперлись.
- Так что ж теперь, что девка? - не выдержала я, перебив Ладимира. - Девка не человек что ли? Все бы вам мужиками над нами, девками, смеяться. Неужто ж чародеек не бывает?
За столом воцарилось молчание. На лицах стражей читалось полное недоумение, а Ладимир метнул в меня такой взгляд, что чуть было не сжег.
Воины переглянулись меж собой, а после еще громче расхохотались.
- Какова! - сквозь глухой смех, проговорил седой. - С такой сестрицей и чары не нужны, да и меч лишний.
Я густо-густо залилась краской и невольно назад отступила.
- Коль живыми нас твоя сестра отпустит, так возьмем с собой, - наконец проговорил он.
- Отпустит - куда денется, - мрачно протянул Ладимир.
- Раз отпустит - садитесь, - седой подождал, пока мы опустимся на край скамьи и спросил.
Я хотела было улыбнуться, но передумала. Покосилась с опаской на бехтерцы да рукояти мечей воинов и решила смолчать. Сколько помню - всегда язык острый мне не на руку был. Пора бы уж за зубами его придержать.
- Меня Далибором зовите. А это витязи мои - Данко, Деян, Мечеслав, Новак.
Воины легонько кивали, слыша свое имя, но говорить вперед старшего своего не смели. Слыхала я, что такой порядок во всей княжеской армии заведен - нельзя без приказа и шагу ступить. Оно и верно - служивым людям порядок нужен.
- Значит, в Трайту вместе пойдем, - проговорил Деян, едва ли моложе Далибора. - С нами верней доберетесь и лихие люди не тронут.
- А их и так не тронут, раз такая девка тут, - засмеялся Далибор, покручивая ус. - И чего ж тебя, красавица, в чародейки понесло? Авось бы замуж вышла.
Хотела я сказать, что от замужества бегу и что неужто другого пути девке нет, да не стала. Ладимир уж очень просил все дело не загубить.
- А чего ж не пойти коли дар есть? - только и ответила. - Не всем замуж идти. Вот теперь с вами до Трайты добраться и осталось.
Ладимир искоса посмотрел на Далибора, потом на меня и легонько тронул за локоть.
- Ехали мы к вам, - мгновенно поняла его, - И видели семью одну. Баба совсем обезумела. Говорит, дочку ее, девчонку молодую, увели. На вас, дурная, грешила. Мы с братом так им и ответили, мол, где ж то видано, чтоб княжьи люди девок крали.
Воины внимательно смотрели на меня. Лица их вдруг напряженными стали. Того и гляди прогонят.
- Говорила еще та баба, будто видела, как вы с ее дочкой у лавки любезничали, - знай, продолжаю, - Да разве ж после такого уводят? Нееет, говорю ей, не о том ты, не о том.
Тут Новак, самый молодой из витязей, оглянулся на соратников и громко спросил:
- Не та ли это девица, которой мы ленту купили?
- Была такая, - согласился Данко, его товарищ. - Так она с нами постояла и к какому-то молодцу, что мукой торговал, пошла.
- Какой молодец? - переспросил Ладимир.
- Ну, дюжий такой, в домотканой рубахе и чуб у него...
- Постой, Данко, - сделал знак рукой Далибор. - Ты зачем спрашиваешь, Ладимир?
Ведун тут же состроил важное лицо и серьезно ответил:
- Найти ее хочу. Помочь добрым людям нужно.
- Просили тебя?
- А хоть бы и не просили. Любой, у кого дар есть, помогать обязан.
Далибор сухо усмехнулся и, положив широкую ладонь на стол, поднялся.
- Тогда мы, княжьи люди, подавно обязаны. Кончай пировать, хлопцы. Идем девку искать.
- С вестями с южных границ мы ехали, обозы никакие не сопровождали, - объяснил Далибор. - Потому не знаем, откуда тот молодец, что девку вашу увел.
Румяна всхлипнула и сдавленно запричитала, но вслух кричать не решилась - княжьи люди ведь не простые попутчики. Их даже эта сварливая баба сторонится.
- Так что же делать мне, батюшка? - взмолилась она, схватив Далибора за руку.
Витязь сдвинул брови и оглянулся.
- Данко!
Кудрявый парень вышел вперед.
- Отвечай, где того мельника видел и каков он.
Данко почесал затылок, припоминая недавние события.
- Здоровый такой, повыше меня на голову будет. Волосы темные да чуб набок зачесан.
- Ну так мы половину деревни схватить можем! - возмутилась Румяна.
- Еще кобыла у него была рыжая, навроде тебя, чародейка.
Ладимир усмехнулся, я откинула за плечо косу и обиженно засопела. Ишь чего удумал - с кобылой меня сравнить!
- Хороша же память у княжьего витязя, - сказала ему. - Кобылу так запомнил, а девицу и не приметил.
Послышались смешки витязей. Я довольно выпрямилась и уперла руки в бока.
- Торговцев тут тьма-тьмущая. Особое что приметил?
Данко задумался.
- Грамота у него гачийская была, - встрял Новак. - Один покупатель спросил, откуда мука, а он ему грамотку под нос.
- Гачийская, говоришь? - нахмурился Далибор. - С чего так решил?
- Такие только у гачийцев и ходят. С желтой лентой на печати.
- Молодец, Новак. Купцы из Гачины всегда вместе на постой идут, стало быть, найдем быстро, - Далибор развернулся к витязям. - Хлопцы, всем по деревне разойтись. Ищите, где купцы остановились. А после - сразу к нам, сами ничего не делайте.
- Так как же не делать? - взвизгнула Румяна. - А вдруг они Забаву мою уж увели? А вдруг уведут коли княжьих людей увидят?
- Тихо тебе, - отмахнулся воевода. - Чай не первый день на службе. Знаю, что делать.
- Так ведь...
- Спугнуть можем, - кратко проговорил Стоян.
Румяна уткнулась ему в плечо и тихо заплакала.
Я тихонько подошла к стоящему в стороне Осьмуше. Тот оглянулся, едва я шаг сделала.
- Слышишь стало быть?
Парень кивнул.
- А что ж племянницу свою не искал, раз чуткий такой? - тихо, чтоб никто не слышал, прошипела я.
- Да как-то... - замялся Осьмуша.
- Толку с тебя! «Как-то», - гнусаво передразнила я. - Взял бы и помог. Нюх-то небось звериный!
Взглянув на растерянное грустное лицо Осьмуши, подсвеченное вечерним костром, только рукой махнула и отошла обратно к Ладимиру.
- Что думаешь? - негромко спросил он.
Осталось только пожать плечами и кивнуть в сторону Осьмуши:
- Думаю, он бы нам помог Забаву найти.
- Толку с него, - усмехнулся ведун. - Скорей уж, ребята Далибора помогут.
- Хлопцы?
- Они самые.
- Чудное слово.
- Гачийское. Видать воевода наш сам из тех краев.
О Гачине я слышала всего-то пару раз. Как-то к нам в Растопшу заезжали двое - отец и сын - назвались тамошними. Сказывали, что государство это с Белардой на Юго-Западе границы сводит, а живут там кровные братья белардов. Больше ничего и не знаю.
Под тихое подвывание Румяны, вздохи Стояна и нетерпеливое покручивание уса Далибора мы простояли совсем недолго. Хоть и томительно. Вскоре показался Мечеслав - плечистый русоволосый парень со шрамом на подбородке - видать в бою получил.
- Дядька, гачийцы на соседней улице остановились, у гончарных дел мастера Яра.
- Веди, - приказал Далибор и вся наша компания двинулась за Мечеславом.
Дом у Яра оказался не большим, но ладным. Во дворе горело сразу три костра, у которых собрались купцы со своими семьями.
Румяна хотела было кинуться искать дочь, но Далибор и ее, и Стояна удержал. Мол, ждите своего часа.
Я внимательно рассматривала незнакомый мне доселе народ. Гачийцы почти ничем от белардов не отличались. Одеты только были иначе. Бабы вместо свободных рубашек, поясками подвязанных и верхних сарафанов, носили свободные юбки формой колокола, а поверх кофточки с расшитыми рукавами да лентами яркими по краям. В волосах у них, сложными косами сплетенными, такие же шелковые ленты были.
Мужики все в домотканых рубахах с косым воротом, расшитым узорами красного и синего цветов. А вместо штанов простых - широкие шаровары, заправленные в невысокие сапожки. Самое диковинное для меня - так это пояса их. Широкие, с длинными концами узлов и кисточками на концах. Да яркие какие! Наши мужики бы ни за что такие не надели.
- Тихий вечер, люди добрые, - громко проговорил Далибор.
Гачийцы вежливо, но с недоверием закивали ему.
- Который из них? - спросил воевода у только что подоспевшего Данко.
Витязь быстро обежал глазами всех.
- Нету его. А вон те, - указал в сторону, - рядом были.
- Подойдите-ка ко мне, хлопцы, - жестом подозвал указанных Далибор.
Парни переглянулись и нехотя встали.
- На воре небось и шапка-то горит, - шепнула я.
- Злющая ты, Вёльма, - отозвался Ладимир.
- Ой, а сам-то? Насквозь их видишь разве?
- Не вижу, - серьезно ответил ведун. - А их вины в том нет.
Я недоверчиво хмыкнула, складывая руки на груди.
- А говоришь - «не вижу».
- Не вижу, - повторил он. - Чую. Виновные пахнут по-особому.
- Чего? - протянула я.
Пес его знает, колдуна этого. Как скажет что-нибудь, так хоть с места не сходи. Не разберешь его, Ладимира этого!
- Ваш дружок девицу Забаву увел? - без лишних церемоний спросил Далибор. - Отвечайте правду.
Парни еще раз нерешительно переглянулись и не решались заговорить.
- Ну? - Далибор нахмурился да так, что мне самой не по себе стало.
- А ну-ка говорите, злыдни! - не выдержала Румяна.
- Не мы ее уводили, - начал один, рыжий, весь в конопушках. - Друг наш, Микола.
- И где ж он сейчас?
- Уехал с девицей к озеру.
- К озеру? - вскричала Румяна. - К озеру дочь мою повез? К какому озеру?
- Так это... - помялся рыжий. - Недалече здесь, за холмом...
- Как же их найти теперь, дядько? В темноте-то, - с сомнением произнес Деян.
- Я знаю, как найти!
Все обернулись на меня.
- Да, знаю, - повторила уверенно. - Вот он, - указала на Осьмушу. - Он поможет.
Парень испуганно повел глазами да хотел было кинуться бежать, но Ладимир удержал его за плечи.
- Погодь улепетывать, - строго проговорил. - Лучше племянницу свою отыскать помоги.
- И как же он нам поможет, лисица? - чуть сощурился Далибор, разглядывая меня с высоты роста.
- Увидите, - хитро улыбнулась я. - Ну так что, едем?
***
Озеро, про которое гачиец говорил и впрямь недалече оказалось. Деревенька в ложбинке лежала будто на дне чаши, из холмов сложенной. А озерцо аккурат за одним из них притаилось.
Гладкое зеркало, лишь едва ветерком ночным тронутое, мы сразу увидели. Луна-девица в нем сияющим блюдом отражалась. А по бережкам ивняк порос, густой, нежно шепчущийся с чужаками, покой нарушающими.
- Ну, давай, показывай свои чудеса, девица, - без тени усмешки проговорил Далибор.
Я, ощущая в теле волнительную дрожь - а, вдруг, не выйдет - всмотрелась в ночь. Хоть глаз выколи - не видно и не слышно полюбовников этих.
- Осьмуша?
Перевертыш, неловко ерзая в седле, подъехал ко мне. Лошадь его едва выносила. Не зря видно говорят, что кони оборотней не терпят. Я ее добрых четверть часа уговаривала да гладила, чтоб та позволила парню в седло сесть.
- Помнишь, как сестра твоя пахнет?
Он кивнул.
- Учуешь?
- Постараюсь, - ответил Осьмуша и, прикрыв глаза, потянул носом воздух.
- С ушедшей играть надумала, Вёльма? - шепнул Ладимир.
Я резко оглянулась и только смерила колдуна взглядом.
- Не лезла я в твои заклятия и ты в мои не лезь.
Ладимир присвистнул.
- Никак в силу входишь? - в каждом слове усмешка слышалась. - Смотри не заиграйся.
- Сила силой, а хитрость хитростью, - сощурилась в улыбке я и отвернулась.
За Осьмушей тем временем пристально наблюдали витязи. Далибор решительно нахмурил брови, а его широкая ладонь легла на рукоять меча. Надумай перевертыш чего дурное, воевода ему спуску не даст.
Румяну и Стояна Далибор решил не брать. Оно и правильно. Одна шум поднимет - только испортит все. А кроме мужа ее никто на месте не удержит.
Пока к озеру ехали, мне удалось кое-как объяснить воеводе, что к чему. Думала я, он сразу откажется, как про Осьмушу проведает. Далибор же не сказал ничего против, мол, чародейке виднее.
Осьмуша будто окаменел. Лицо его, бледным светом освещенное, застыло. Ноздри чуть вздымались, а веки подергивались как бывает, если сон дурной увидишь.
На миг страшно стало. Что, если сила луны-девицы переборет? Вдруг оберега ладимирова не хватит и Осьмуша превращаться начнет? Тогда убьют его княжьи люди. Не пощадят мальчишку с темным даром. Ох, не довела бы до беды затея твоя, Вёльма!
Осьмуша открыл глаза, и я едва-едва стон сдержала. По-звериному желтоглазый с черными, будто тьма, расширенными зрачками. После сморгнул и снова человеком стал.
- Ветер слабый, - пожаловался парень. - Дух едва-едва доносит.
- Ну ты же учуял ее?
Он кивнул и указал рукой вправо.
- Оттуда слышится.
Я вопросительно взглянула на Далибора. Воевода натянул поводья лошади и ответил:
- Едем тихонько. Ты, Вёльма с товарищем своим впереди, а мы чуть поодаль.
- Постарайся яснее их учуять, - попросила Осьмушу и добавила, взглянув, как судорожно он вцепился в поводье своей лошади. - И с коня не упади. Давай, Мирка, ласточка, потерпи еще немного.
Кобыла шумно втянула воздух, пошевелила ушами, прислушиваясь к громкому пению цикад и, подчиняясь мне, зашагала по шелковой траве.
- Помоги мне, Вела-вещунья, - прошептала себе под нос.
Ладимир ехал рядом. Я изредка поглядывала на него. Так, чтоб не видел, а то еще смеяться надумает.
Да я бы и сама над собой смеялась. Ишь чего удумала - на колдуна смотреть. А только как вспомню лицо его, когда заклятье читал, как усмехался надо мной, да как в глазах огоньки от пламени играют - так и бегут мурашки по телу. Вот и теперь, в свете луны, ночью - глаз от него не оторвать.
Уймись, Вёльма! Сказано, не думай!
Это ведь Арьяра друг, чьей женой стать могла.
Да и разве ж я кому признаюсь, что на Ладимира смотрю? Себе вон и то сказать боюсь, а ему и подавно... Уж как злилась на него, как ругалась, а все смотрю и зачем не знаю.
- Чую, - с робкой улыбкой проговорил Осьмуша, все мысли мои нарушая. - Чую их, Вёльма! Там. Оттуда запах.
Он указал на густые заросли, над которыми могучая ива возвышалась.
Я сделала Ладимиру знак и остановилась дожидаться Далибора. Не дело это - наперед старших лезть.
- Осьмуша говорит, там они, воевода.
Далибор спешиться велел.
- Что ж мы без коней хлопца одного не схватим.
По его знаку витязи обошли указанное место, и пошли вперед с разных сторон. Нам велено было ждать на месте, чтоб под ногами у воинов не путались.