- Ой, сколько сейчас времени?
Лан достал из кармана старые серебряные часы, щелкнул крышкой.
- Четверть шестого пополудни тебе пора. То есть, нам пора. Давай помогу.
Он осторожно подхватил спрыгнувшую девушку за талию, и бережно опустил на землю. На несколько секунд они так и застыли. Лан не убирал рук, а Каро не двигалась с места. Их лица оказались так близко друг от друга, что чувствовалось дыхание.
Через пару мгновений Каро очень осторожно высвободилась и отступила на полшага.
- Пойдем?
- Да пора
Они шли через заросший сад и молчали, каждый о своем, но все равно словно об одном и том же. А потом, когда Лан придержал какую-то нахальную ветку, без спросу вымахавшую на тропинку, Каро, благодарно улыбнувшись и отстраняя другую, более мелкую веточку, случайно коснулась медальона...
Картинка вспыхнула, заслоняя реальность.
Жаркий день. Сад с налитыми солнцем персиками. И двое мальчишек, уже перемазанных сладким соком по уши, с полными руками спелых плодов. Каждому лет десять, не больше.
Шагах в десяти громадная бабища, в грязном переднике, идет прямо к ним. В руках у нее не персик, а только что срезанный прут, причем толщиной скорее с хорошую палку..
Друзья пятятся к забору. Дан бросает персики, Лан - тоже, и что-то говорит бабе, от чего она останавливается и начинает трястись, то ли от злости, то ли от смеха. Потом колыхается к ним, но друзья уже на заборе.
Следующая картинка. Друзья по ту сторону ограды. На миг останавливаются, Лан показывает другу порванную рубашку, Дан - ободранную ладонь. Но тут отворяется калитка, появляется баба с прутом, и они несутся по узкой улице, между таких же заборов и садов. До Каро доносится хохот Лана: «Она так и не поверила, что ты герцог!»
И мысль-фраза поверх всей этой веселой картинки - тогда мы оба сбежали а теперь, выходит, оба...
Старый слуга, вынянчивший своего господина с колыбели, весь вечер не находил себе места от беспокойства. Нет, у него в мыслях не было осуждать принцессу и ее поступки. Он лучше других понимал, насколько далеко зашел его подопечный и как нужна ему твердая рука, чтобы окончательно не превратиться в чудовище. И Максимилиан был искренне рад, что такая рука появилась. Но это не мешало ему сходить с ума от жалости и беспокойства за мальчишку.
Уже совсем поздно вечером, когда слуг отпустили отдыхать, он не пошел к себе в комнату, а осторожно, словно опасаясь, что его не пропустят, свернул в коридор, ведущий к герцогской спальне.
- Что, старина, нашу светлость решил проведать? - добродушно окликнул его стражник со своего поста.
- Да, Корто, беспокоюсь я, - тяжело вздохнул старик, притормаживая. - Никак пускать не велено?
- Да отчего ж, иди, - стражник только ухмыльнулся. - Денек у светлости-то нашей сегодня не сказать, что удачный был. До сих пор в ухе звенит - и не знал, что у парня такой голосина.
- Визжал как девчонка! - пробегавшая мимо горничная не упустила случая высказаться.
- А ну иди по своим делам, свиристелка! - возмутился стражник. - Сама, небось, еще не так у мамки на лавке визжишь!
Горничная хихикнула и убежала, а Максимилиан осторожно приоткрыл дверь в спальню герцога.
Даниэль все это время пролежал на кровати лицом вниз. Он уже не плакал, просто погрузился в тяжелую, мрачную, почти обморочную тоску. Он не знал, как ему жить дальше, а перестать жить не мог - не хватало решимости.
- Ваша Светлость? - негромко позвал старик, проскальзывая в темную спальню. - Ваша Светлость?
Он на цыпочках приблизился к кровати и разглядел съёженную, застывшую фигурку поверх покрывала.
Старик охнул:
- Ваше светлость, да что ж вы прямо в одежде-то да вам же больнее так - Максимилиан уже подошел к кровати и осторожно потрогал Даниэля за плечо.
Мальчишка оставался ко всему безучастен. И только на последней фразе вздрогнул - Максимильян, значит, тоже знает... Хотя удивляться тут было ровным счетом нечему - в зале собирали всех, и вся прислуга, стало быть, в курсе.
- Оставь меня... - простонал он обессилено.
Максимилиану было не привыкать раздевать «свою светлость» против его воли. Частенько, особенно в последнее время бывало, что перебравший к вечеру вина мальчишка начинал буянить в спальне и даже сопротивляться.
- Да как же, Ваша Светлость - забормотал он свою обычную успокаивающую скороговорку. - Вот мы сейчас одежду снимем, и легче станет - пока язык произносил привычные фразы, руки уже ловко взялись за знакомое до мелочей дело - приподнять, пуговки расстегнутьправда, действовать на этот раз приходилось осторожнее - раньше такого не бывало, чтобы стягивать со светлости штаны приходилось через выпоротый зад.
Эх! Был бы жив старый Герцог уж он не допустил бы, чтобы наследник превратился старый-то господин строгих правил был, имперские порядки в воспитании всегда одобрял и поддерживал. Даже планировал внука лет в четырнадцать в пансион в столицу отправить. Не довелось
А новые люди, что пришли к власти при малолетнем наследнике, о его благополучии не слишком пеклись. Занят мальчишка баловством да дурными забавами - и хорошо, меньше хлопот
На этот раз "его светлость" не сопротивлялся. Даже машинально помогал Максимилиану, постанывая, когда ткань все же задевала пострадавшие места.
Заодно со штанами освободив хозяина и от нижнего белья, Максимилиан только охнул - постаралась принцесса на славу. У дворовых мальчишек он видел следы и пострашнее, но одно дело пострелята, относившиеся к выволочке как к неизбежному злу жизни и через день забывавшие все горести, а другое - изнеженный балованный герцог. То-то даже ботинки не скинул, - покачал головой старик, стягивая все разом с расслабленного как кукла тела.
- А вот рубашечку мы сейчас сменим - ласково приговаривал он, проворно избавляя Дана от шелковой сорочки, проходясь влажным полотенцем по спине и шее и набрасывая на него длинную и просторную, ночную. - Вот так оносейчас, ваша светлость, я полотеничко вам намочу, компресс положу, сразу полегчает, - приговаривал он, расстилая постель и укладывая мальчишку как следует.
- Максимилиан - герцог обернулся к слуге.
- Что, Ваша Светлость? - с готовностью откликнулся старый камердинер.
- Ты ведь... ты никому не расскажешь? - почти жалобно спросил мальчишка. Самого Максимилиана Даниэль не стеснялся. Слуга был при нем с рождения и видел его в разных видах. К появлению его сейчас в этой комнате, мальчик отнесся как к должному. Старый слуга не мог не прийти.
- Да что вы, Ваша Светлость, как можно! - поспешил уверить его старик, для которого вымахавший, как пожарная каланча герцог так и остался маленьким мальчиком, нуждающимся в заботе и утешении. - Разве ж я когда что рассказывал? - продолжал он успокаивать, отжимая в таз для умывания небольшое полотенце.
- Вот так - он осторожно подвинул «свою светлость» на кровати поудобнее и аккуратно разложил мокрую ткань на пострадавшем месте.
- Уйй! Ты, полегче... ааййсссс!
- Потерпите, Ваша Светлость, сейчас полегчает, - уговаривал Маскимилиан, осторожно поглаживая мальчишку по спине. - Холодное полотенце, оно в таком разе первое дело.
Привычное поведение Максимилиана приободрило "отставного" владыку. Его слуги есть его слуги, чтобы там ОНА не говорила. Для них он был и останется господином!
- Максимильян... - опять обратился он к слуге, - сильно там?... - он не договорил, но и так было ясно, что имеется в виду.
- Порядочно, ваша светлость, - вздохнул старик, поправляя полотенце. Он не стал говорить, что на самом деле бывает и похуже. Ее Высочество мальчишку явно пожалела.
- Вы уж постарайтесь, Ваша Светлость, Ее Высочество не сердить, - попросил он, все так же легонько поглаживая своего подопечного.
- Что ты понимаешь?! - взвился Даниэль, - Оооййффххх! Это мой дом! Я тут должен командовать! Хочу, чтобы она уехала - тоном капризного ребенка закончил он.
- Ну как же это, Ваша Светлость, - принялся уговаривать старик. - Ее Высочество ваша будущая супруга, а теперь опекун, куда уж вы теперь от нее - он с грустью понял, что ничему мальчишка так и не научился. - Вот увидите, Ваша Светлость, все наладится.
- Наладится?! В гробу я видел такое "наладится"! Охххохх-ооойй!
Со старым слугой герцог снова постепенно становился самим собой.
- Максимилиан, прикажи, чтобы подали чего-нибудь попить!
- Уже-уже, ваша светлость! - камердинер по-стариковски суетливо соскочил с кровати герцога, на которую присел было, и поспешно принес мальчишке высокий стакан с холодным соком. - Может, поужинаете, ваша светлость?
Даниэль жадно накинулся на стакан и опустошил половину зараз. - Не хочу ужинать!
Он наконец решился задать еще один, весьма волновавший его теперь вопрос:
- А что, Максимилиан... очень... слышно было?
Вопрос поставил старика в тупик. Сказать, что очень? Мальчишку было жалко. Соврать? Так его завтра только ленивый в известность не поставит, много, кто может упомянуть «вокальные данные» бывшего герцога.
- Средне, ваша светлость, - с трудом наконец выдавил камердинер. - Оно, если подальше стоять, так и вовсе не слышно, - Максимилиан не стал уточнять, что для этого надо было отойти как минимум за замковую стену.
Даниэль вздохнул. Ничего, пусть только посмеют над ним смеяться! Он их быстро поставит на место!
Вдруг раздался тихий стук. Максимилиан просеменил к двери и приоткрыл ее. Пошушукавшись несколько секунд, он быстро вернулся к кровати, поправил Даниэлю подушку, заботливо прикрыл его простыней и едва удержался, чтобы не погладить непутевого господина по взъерошенной шевелюре.
- Спите спокойно, Ваша Светлость. Утро вечера мудренее, - и ушел.
Глава 5
Спал Даниэль эту ночь плохо. Он то и дело ворочался, и хорошо высеченный зад немедленно отзывался ноющей болью. Сны тоже приходили беспокойные.
То ему снилось, что его послали работать на конюшню вместо Лана - и он в ужасе просыпался. То ему снилось, что на замок напали разбойники и принцессу заперли в темницу. То вообще какая-то неразбериха.
С утра Даниэль проснулся разбитым и в очень дурном настроении. Он повалялся в постели и вдруг почувствовал, что зверски голоден. Встав с кровати, он обнаружил завтрак, стоящий уже на столе, и аккуратно пристроенную на стул подушку - Максимилиан позаботился. Ну что ж раз остались у него еще верные люди, значит, не все потеряно!
Еда немного подняла настроение, а весть, принесенная Максимилианом, сделала его не только приподнятым, но и воинственным. Ее Высочество уехала до обеда.
Одевшись с помощью старого слуги и лишь немного пошипев от боли - все же сегодня было легче, чем вчера, Даниэль вышел из комнаты. Он немного подумал и решительным шагом направился в центральный коридор, там шанс застать слуг был больше.
Это в первую очередь ЕГО слуги. И надо показать им, что он был, остается и будет для них хозяином. И тот, кто вздумает ослушаться или насмехаться над ним, жестоко поплатится!
Первым, кто имел несчастье попасться Даниэлю на пути, был мальчишка-поваренок. Он спешил на кухню с посудой на подносе. Даниэль преградил ему дорогу, да так резко, что мальчишка покачнулся назад, и посуда посыпалась с подноса с веселым звоном.
- Осторожнее, грязная маленькая свинья! Совсем ослеп?! - прикрикнул на него Даниэль. - Убери это! - он брезгливо указал на осколки посуды и двинулся дальше.
Они все виноваты уже только тем, что видели его вчера в тронном зале, содрогаясь от злости, думал он. Все!
В следующие несколько минут в замке было выдано такое количество замечаний, ругательств и пощечин, что с лихвой бы хватило на месяц. На долю служанок выпадали злые шутки и щипки. Лакеям могла и оплеуха перепасть, не говоря уже о грязной ругани.
Даниэль все больше распалялся. Слуги, хоть и не выказывали открытого неповиновения, но и смотрели на него без прежнего страха и подобострастия.
Когда «карательная операция» достигла лестницы, герцог заметил Лана и, не теряя времени, направился к нему. На лице его застыло надменное и злое выражение.
Лан стоял на месте, не двигаясь. Он смотрел на недавнего друга со странной смесью тревоги, сочувствия и усталости: "Опять? Как мне это надоело".
Когда молодые люди поравнялись, и Даниэль сменил гневную гримасу на издевательскую ухмылочку:
- Исключительно из уважения к вам и вашему благородству, кай Ланире!- медовым голосом произнес он. - Поздравляю! Вам удалось-таки пробиться в свет, благородный кай! Это начало большой карьеры, не так ли Ланни? - Даниэль нарочно употребил это имя. Имя, которым он называл друга в те самые счастливые времена.
- Стоит только произвести впечатление на принцессу - добавил он с сарказмом.
- Не сомневаюсь, вам удалось произвести на Ее Высочество куда большее впечатление! - пожал плечами Лан.
Даниэля чуть не подбросило на месте от злости. Щеки его полыхнули. Желваки заходили под белой кожей. Он еще больше укрепился в мысли, что этот этот проходимец нарочно играл в «благородного рыцаря». И наплевать ему было на него - он просто воспользовался им, как ступенькой наверх!
С минуту Даниэль сжимал-разжимал кулаки и готов был броситься на обидчика. Но сдержался.
- Уж я-то, по крайней мере, не изображаю того, кем не являюсь на самом деле. И не использую чужих невест, - добавил он чуть погодя.
Лан несколько секунд смотрел на него молча. Причем с таким выражением, словно сейчас заплачет. И только когда он все же не выдержал, Даниэль понял, что бывший друг давится смехом.
- Я не претендую на вашу невесту, - сказал он. - Если вы так ухаживаете, как вчера, что же будет на свадьбе?
Не ожидавший такой реакции Даниэль дернулся, как от удара. Слова Лана попали по больному. Ничего больше не говоря, он еще раз с ненавистью взглянул в лицо бывшему другу, развернулся и быстро пошел прочь. Почти побежал.
«Похоже, я ему добавил», - вздохнул Лан и отправился по своим делам. Их у него было достаточно.
Каролина вернулась усталая, но довольная. Частный визит в соседнее вольное графство и приватный разговор с владетелем решил одну из насущных проблем - угроза нападения была устранена. Чрезвычайно удовлетворенный таким оборотом дел, миролюбивый по своей сути граф с радостью подписал все нужные соглашения. Поскольку империя гарантировала впредь порядок на его границах, воевать стало незачем. Слава Пресветлому! Еще бы выспаться последний раз она спала больше четырех часов подряд еще дома. Ужас. Под глазами круги. Но их можно замазать пудрой. А вот мозги вскипающие пудра не спасает еще этот - принцесса тяжело вздохнула. Хотела поговорить с Даниэлем с утра, куда там
На ходу стягивая перчатки, Каро, в своем неизменно-мужском костюме для верховой езды быстро шла по коридору замка к кабинету, когда разыгравшаяся перед ней сцена заставила ее остановиться поодаль и наблюдать. Драгоценный женишок, как видно, решил вернуть оставленные вчера позиции. Он стоял посреди коридора подбоченясь и подзывал одного из новеньких лакеев - Каро уже успела более-менее запомнить старожилов.
- Эй ты! Поди-ка сюда! - прикрикнул Даниэль. - Ты тут недавно? Что-то я тебя раньше не видел.
Паренек смутился, видать, и в самом деле недавно на службе и не разговаривал еще в своей жизни со столь важным каем. Смущение молодого лакея только подстегнуло герцога. Ему нравилось видеть это растерянное испуганное лицо. Унижение, которое «Его светлость» пережил вчера, рвалось наружу. Сейчас, когда он снова почувствовал себя на коне, Даниэль спешил компенсировать свой недавний позор:
- А ну встань прямо, когда разговариваешь с герцогом! Я люблю, когда на вопросы отвечают быстро и четко!
Завершила эту гневную тираду звонкая оплеуха.
Тут Каролина уже сочла необходимым вмешаться. Быстрым шагом преодолев оставшееся расстояние, она встала прямо за спиной мерзкого мальчишки, которого совершенно зря вчера пожалела, и твердо приказала лакею:
- Дайте ему сдачи. Так же сильно, как он ударил вас.
Даниэль вздрогнул и побледнел, услышав ЭТОТ голос. А лакей, держась за щеку, переводил растерянный взгляд со своего господина на появившуюся так внезапно девушку. Ударить герцога он не решался.
- Ну же! - еще тверже приказала принцесса, глядя лакею в глаза. - Я не просто разрешаю, я вам приказываю. Здесь нет герцогов, есть такой же мальчишка. Неужели вы струсите дать сдачи наглецу?