Я охнула.
Ты хочешь сказать что
Я говорю, что ястранная и смелая душа. Что с первого дня, как я прочел ту книгу, я знал, что должен сделать. И когда Кавариэль украл у тебя сестру, я знал, что должен сделать все в своих силах, чтобы украсть тебя, пока он не забрал и тебя. Чтобы как-тоя все еще не знаю, какубедить тебя на сделку со мной. На сделку на жизнь, отданную по своей воле. На принятие смерти. Ради конца, который я стал желать больше своего существования.
Во рту пересохло.
Он был честен. Он был честен с нашей встречи в лесу. Он был честен, когда заманил меня в брак, сделав своей. Когда выкупил меня ухом. Даже сейчас, когда просил меня умереть по своей воле.
А моя сестра? спросила я сквозь онемевшие губы.
Другая половина твоей странной духовной связи? он криво улыбнулся. Я надеялся, что ты поможешь мне с этим.
Ты думал, что я не только соглашусь отдать жизнь, но и уговорю ее.
Я уверен, что ты можешь сделать все, если захочешь этого, Кошмарик. Если будешь настроена на достижение этого.
Я уже качала головой. Он просил
Он заговорил с сожалением:
Худшая часть, Кошмарик, в том, что я знаю, что ты поддашься. Заключишь со мной сделку. И когда я пролью твою кровь на камни у Двери Жути, я пролью с ней свое сердце, и все мои ночи станут черными, а дни будут тянуться в бесконечном отчаянии.
Тогда зачем это делать? прошептала я. Зачем просить это?
Он замер. Он был так близко, что я ощущала его дыхание кожей. От этого на руках появились мурашки.
Я был когда-то ребенком, украденным у семьи, которая любила меня. Я выплакал все слезы, когда Фейвальд украл меня. Они утопили меня в крови невинных, выпустили меня как бессмертного монстра. Это было преступление против любви и жизни. Преступление, которое совершали снова и снова. Я хочу, чтобы эти преступления прекратились навеки. Не только ради смертныхтвой вид не лучше моего в плане невинностино ради всех нас. Я хочу этого больше, чем хочу быть счастливым. Больше, чем хочу, чтобы ты жила. Некоторое просто должно быть. Не все можно отвратить.
Он отпрянул так быстро, что мне вдруг стало холодно.
Я не жду, что ты простишь меня за то, что я планирую сделать, но я жду, что, обдумав это, ты согласишься со мной.
А потом он прошел в пещеру, и я осталась одна, холодная, обвив руками дрожащее тело, не понимая, когда мой мир стал черно-серым.
Глава шестнадцатая
Я должна была пойти спать в пещеру, как двое других. Солдаты должны были искать нас в лесу. И моя голова болела, будто внутри малыш стучал по черепу палками ради веселья. Но я не могла отдыхать. Я не могла даже сидеть на месте. Я расхаживала, ладони дрожали, нервная энергия выливалась из меня, как из переполненной чашки.
Я была права, только убийство моей сестры могло прогнать фейри из мира смертных навеки. И я не забывала, что королева Анабета была фейри. Может, все истории о ее красоте и идеальности должны были сделать это очевидным. Все же, даже королевы должны стареть, да? Но я думала, истории о ее юности и красоте были преувеличениями, как когда не хочешь говорить матери, что она постарела, и продолжал говорить, как она красива и молода.
Эта война между людьми и фейри была начата фейриблагодаря моей сестреи усилена королевой Анабетой, тоже фейри. Это была их вина. И, если я не хотела, чтобы это повторялось снова и снова с невинными людьми, кто-то должен был остановить это. Я уже призналась, что не могла убить сестру. Этот вариант не подходил.
Но решение Скувреля тоже не сработает, и не только из-за того, что я не хотела умирать. Его план был с убийством моей сестры. Соглашаться на это было так же плохо, как убивать ее самой.
Разум не хотел думать о том, чего он хотел. Каждый раз, когда мысли приближались к этому, меня почти тошнило. Воспоминание о его нежных поцелуях спуталось с мыслями, будто болезнь.
Так было, когда принимал опасность, подпускал ее близко. Она пожирала. Она проникала под кожу, пока не оставалась только смерть. И я не была готова к смерти.
Мне нужен был запасной план. Думай, Элли, думай! Ты всегда находила выход, и не всегда такой, какой ожидали другие.
Ничто не приходило в голову. Словно страх стер мой разум.
Я не хотела умирать. Я не сделаю это по своей воле.
И я не убью сестру. Я не была убийцей. Хоть она заслужила это тем, что сделала и еще могла сделать.
И что оставалось? Временное решение?
Может, все было всегда временным решением, не оставалось дольше одного дня.
Но если можно было покончить со зломхотя бы с частьюразве не нужно было сделать это? Даже ценой своей жизни?
Я покачала головой. Сколько других людей убедили умереть ради этой причины, но их смерти оказались напрасными? Я буду как онидура, которая по своей воле сунула голову в петлю, когда не нужно было?
Я хотела бы знать правильный ответ. Я хотела, чтобы было идеально ясно, а не грязно, как ручей весной.
Я подняла повязку, не успев понять, что делала это, посмотрела на леса и холмы внизу. Дым из Скандтона поднимался в воздух тонкими струями. Фейри, наверное, жили в домах там. Больше дыма поднималось на юге от деревни, где собирались отряды королевы Анабеты. Что они будут делать без королевы?
Между двумя точками в лесу и на дорогах было движение. Дороги были такими новыми, что спиленные деревья и обрезанные корни по бокам были еще бледными в свете солнца. Я разглядывала пейзаж, пытаясь запомнить перемены. Место уже не выглядело как мой дом. Свежие поляны и новые дороги полностью изменили вид. Не хватало домов и ферм. Черные дыры остались на их местах. И были новые здания. Башни. Стены. Что они сделали с моим домом?
Я глубоко вдохнула и пошла по каменистой тропе.
Мне нужно было вернуть сестру.
Если и были ответы, их можно было найти только с ней, хотела она работать со мной или нет.
Она не жалела моего отца или своего мужа. Как я могла уговорить ее? Как я могла убедить ее в чем, Элли? Убедить ее, когда сама не знала, чего хотела?
Я зарычала. Это было глупо. Я всегда знала, чего хотела. И если честно, я знала, чего хотела сейчас. Это было невозможно, и от этого хотелось это больше. Мои ноги скользили по гравию, когда я отвлекалась, и приходилось сосредотачиваться на дороге.
Я не могла прогнать ощущение ладоней Скувреля на моих запястьях, то, как он выглядел так, словно разорвется, когда я произнесла его настоящее имя. Я не могла забыть, как его глаза обжигали, когда он признался, что хотел покончить со спутанным злом Фейвальда.
Но могла ли я поверить, что для него было жертвой просить моей смерти? Он свободно бросался красивыми словами. Было невозможно знать, врал ли он.
Я застыла.
Элли, ты дура.
Я думала о Скувреле, как о человеке. Я обходилась с ним, как с человеком, потому что его губы, глаза и эмоции казались смертными.
Я снова и снова забывала, что он не был смертным. Он был фейри.
И фейри не могли врать.
Я шла по лесу, тихая, как охотник, преследующий оленя, используя навыки из детства, чтобы быть незаметной. Но разум дрожал от осознания, что он не врал мне. Что все те слова должны быть правдой.
И это означало, что он переживал за меняможет, больше, чем я за него. И он разрывался от мысли, что попросит меня умереть.
И он нашел меня, поймал и привязал меня к себе для этого.
Я хотела злиться на него. И я злилась. Но я не ожидала в глубине души разочарование, смешанное с триумфом.
Триумф от того, что на то, как мое сердце сжималось от каждого его движения, было взаимным.
Разочарование, что это не могло ни к чему привести. Это было не важно. Он все еще хотел видеть меня мертвой.
Я поежилась.
Всегда был другой выход. И я его найду. Я отыщу его. Я попаду по нему, как по мишени стрелой. Я все еще была Охотницей.
КНИГА ВТОРАЯ
В отчаянные времена она восходит,
Под Кровавой луной она рыдает,
На высокой горе она путы разрывает,
А в низкой долине, наконец, умирает.
Песни Фейвальда
Ранее в Фейвальде
Тебе нужно идти. Сейчас, прошипел Скуврель, глаза ярко вспыхнули, когда он оглянулся. Бери ключ. С ним можно уйти без обмена.
Женщина, с которой он говорил, была скрыта тенями, ее ладони дрожали, когда она брала ключ, глубокий капюшон скрывал лицо.
А что потом?
Спрячь его, прошептал он. Он от твоего народа. Пусть вернется к ним. Спрячь и храни, пока он снова тебе не понадобится.
Малентрик будет меня искать, в ее голосе звучала паника. Прядь рыжих волос выскользнула из-под капюшона. Как и Маверик. Они не перестанут охотиться на меня. Они хотят они хотят
Всхлип, и Скуврель снова огляделся.
Хватит плакать. Тебе нужно идти, сейчас, он сорвал волосок с головы, намотал его на ключ и сунул ключ в ее руки. Иди. Сейчас.
Но почему? выдавила она. Почему ты помогаешь мне?
Может, у меня еще есть совесть, хоть и слабая, хоть я и бесполезен.
Я не считаю тебя бесполезным, сказала она между всхлипами.
Он вздохнул и толкнул ее с силой, она пропала между камней.
Глава семнадцатая
Я скользила по лесу, наполовину подняв повязку. Для человека расстояние было куда больше, чем когда я ехала на плечах у Рокки. И лес был полон не только людей, но и фейри.
Вдали я услышала рев, а потом свист стрел и пение, за этим последовал вой волка. Страх пробежал по моей спине. Если я поверну не туда, попаду в схватку без оружия.
Мне нужно было думать. Я задерживала дыхание, перебираясь из укрытия в укрытие.
Я шла по березовой роще, и там мне попалась пара фейри, отдыхающих у деревьев, пьющих вино из кубков из коры березы, смеющихся вместе.
Завтра в путь, сказала одна из них. Я спряталась за деревом, пытаясь понять, как лучше их обойти. Я устала от игр, и я готова снова пить горячую кровь.
Если бы она не убила Ирлипа и Фарзеля, я бы не шла за ней, согласилась другая фейриженщина цвета осени, на ней было платье из паутины с вырезом декольте до талии. Я бы дрожала в такой одежде, а она не переживала. Но я уважаю такой уровень крови.
Она хотя бы хочет захватить Двор Смертных. Потому мы пришли. Леди Кубков пропала, кто-то должен занять то место, она вздохнула. Я хочу в Фейвальд, если честно. Играть со смертными забавно, но душа болит по Кровавой луне и Дикой охоте. Мы пропускаем хорошую охоту, скорее всего. Бывший Равновесие захочет отомстить.
Что это было?
Я услышала, как ветка треснула на березе напротив моего укрытия. Фейри повернулись туда, и я использовала шанс, побежала среди деревьев подальше от их глаз.
Фух. Это было близко, Элли.
Я должна была попросить Рокки помочь мне, но он привлекал много внимания, а мне нужно было тихо добраться до клетки и своих вещей.
Я старалась держаться востока, подальше от деревни. Я надеялась, что многие фейри были ближе к захваченной деревне.
Я стиснула зубы и заставила себя идти вперед, когда сталь зазвенела за мной, раздался высокий смех фейри и сдавленный крик.
Я была почти у реки, когда услышала голоса. Я юркнула за ели, выжидая, пока они пройдут мимо.
Не ешь это сейчас! Ужина не будет часами, и ты пожалеешь, что не приберег это.
Человеческие солдаты.
Мне плевать, что говорит Экельмейер, он не может мешать нам есть. У нас есть права.
Они ушли раньше, чем я обеспокоилась, что меня увидят, оставив меня дрожать от напряжения. Если я так нервничала от пары стражей и группы фейри, как я собиралась проникнуть в лагерь врага?
Я сглотнула. Может, это была плохая идея.
Треск ветки остановил меня, и я развернулась, все двоилось из-за того, что я видела мир духов и смертных одновременно.
Там, на другой стороне тропы, прижав пальцы к губам, стояла моя мама.
Я охнула.
В тот миг крик раздался дальше по тропе. Крик звучал подозрительно похоже на голос солдата, который жаловался на еду.
Беги, мелкий смертный, убегай от нас! Протяни хотя бы час нашего времени. Последний почил слишком быстро!
Смех фейри звенел поверх криков.
Мама, прошептала я.
Она покачала головой. В ее руках были мои вещирукоять топора, клетка. Все. Я застыла, пожирая это глазами.
Топот ног по тропе, крики и злорадный смех наполнили воздух.
Мама опустила мой лук и колчан у дерева, за которым отчасти пряталась, положила рядом сияющую книгу. Она стала отступать в тени дерева.
Я использовала шанс, скрылась за своим деревом и посмотрела на тропу. В тот миг первый солдат пронесся мимо с воплями. Он не озирался. Я могла стоять у тропы, а он не увидел бы, ведь был занят. И не просто так. Фейри в одеянии из красных лент замерла передо мной и метнула пару серебряных дисков размером с монеты в солдата. Она понюхала воздух, как олень, склонила голову на бок. Я задержала дыхание, выдохнула, когда она пошла за ним. Диски выглядели острыми. Она могла гнаться за ним так часами, пока он не умрет от тысячи порезов.
Я поежилась.
Я посмотрела на маму, но она пропала. Оставив только мои лук, стрелы и книгу у дерева.
Ты кое-что забыла.
Я вздрогнула от шепота в ухе, повернулась и увидела приподнятую бровь Скувреля. Он любил меня? Могла ли я поверить в это?
Что я забыла?
Меня.
Я тебя не забыла, прошептала я. Просто ты мне не нужен.
Это была ложь. Но, к счастью, я не была обязана говорить правду, как он.
Я прыгнула на тропу и поспешила туда, где мама оставила мой лук. Где она была? Я вгляделась в деревья, сердце колотилось, но она уже ушла, не оставив следа.
Где она научилась так пропадать?
С уколом страха я надеялась, что она не использовала меч.
Зачем бросать единственных союзников и уходить в лес одной? прошипел Скуврель, пока я поднимала лук и колчан.
Ты видел, куда она ушла? шепнула я. Вдали было слышно крики другого солдата.
Я шел за тобой, злой Кошмар. Я не замечал меньших фейри и смертных. То, как они развлекаются, не мое дело.
Я фыркнула. Это не помогало. Я подняла книгу, посмотрела на нееона разве не была больше? Я помнила, что она была размером с мой торс, а теперь была как моя ладонь. Я покачала головой и сунула ее за пояс штанов.
Пока я вешала колчан на плечо, я увидела записку среди стрел. Я огляделась и осторожно вытащила ее.
Ты шел за мной, чтобы убить? игриво спросила я.
Нет.
Я посмотрела в его серьезные глаза. Нужно было покончить с этим. Я сделала голос тверже.
Если собираешься меня убить, делай это сейчас, а не превращай это в игру. Вперед.
Его глаза ярко сияли.
Ты предлагаешь мне жизнь? Без сделки?
Только если ты заберешь ее сейчас и покончишь с моими мучениями, едко сказала я. Если он попробует, я тут же выстрелю в него из этого лука.
Не могу, прошептал он, его рука замерла в дюймах от моей. Он опустил руку.
Я думала, ты только этого и хотел, я развернула записку. Почему я говорила с ним так резко?
Может, от того, что он мог меня любить, но все еще хотел навредить мне. Это было больнее, чем если бы он просто выбрал что-то одно.
Ты из Четырех. Мы не должны убивать друг друга.
Я не думала, что тебе есть дело до правил, даже так, если его любовь чего-то стоила, он не нарушит их ради меня?
Не ошибись, когда я говорю, что не могу. Меня связывает не послушание, а магия.
Я подняла голову.
Ты в прямом смысле не можешь меня убить?
Да.
Тогда зачем сделка на мою смерть?
Он сглотнул, глядя на меня, его дыхание будто застыло в легких.
Ужас хлынул на меня.
Ты хочешь, чтобы я забрала свою жизнь вместо тебя?
Он приоткрыл рот с виноватым видом на лице.
Я охнула. А я думала, что могла ответить на его симпатию. Я нет. Нет. Нет.
Я склонилась и прорычала, игнорируя то, как восторженно загорелись его глаза.
Тыхуже всех, Скуврель. Худший. Нет никого хуже тебя.
Его плечи опустились от облегчения.
Наконец-то, ты понимаешь. Я начинал переживать, что ты потеряла разум.
Глава восемнадцатая
Да, сухо сказала я. Нужно ведь переживать, что я потеряла разум. А теперь посторожи меня, пока я читаю записку от матери, или меня кто-нибудь убьет до того, как ты доведешь меня до своей ценной двери. Что тогда ты будешь делать?
Он вытащил иглу из ножен и стоял на страже передо мной, будто верный муж, а не дикий фейри, который даже сейчас надеялся, что я убью себя ради него.
Ты права, отметил он. Если фейри увидят тебя при дворе смертных, они будут охотиться на тебя. Для них еще есть время, чтобы украсть твою роль, пока ты не можешь защищаться.