Где вас носило? Три дежурства вне очереди каждому. И чтобы лагерь больше не смели покидать! распекал он их, а потом повернулся к Микашу. Тебя маршал искал. Думал, награду получил, и всё? Можно на правила плевать, а, герой?
Простите! Я пойду, сердце ухнуло в живот. Он разочаровал маршала!
Микаш, запыхавшись, промчался мимо караульных и влетел в шатёр:
Простите! Этого больше не повторится. Я готов понести любое наказание, извинился он с порога.
Гэвин сидел на подушках возле приземистого столика и грел ладони о стенки большой глиняной чашки. От дымящегося питья исходил душистый травяной аромат.
К демонам наказание. Вальехиз кое-что хотел тебе сказать.
Микаш удивлённо глянул на стоявшего рядом с маршалом помощника. Тот держал в руках бумагу.
Да, закашлялся он, прочищая горло. Мы составили список невест. Если вы выберете хорошую партию и примите родовое имя жены, то высокие лорды согласятся сделать ваше назначение постоянным.
Что? Микаш перевёл взгляд на Гэвина. Тот непроницаемо молчал.
Взгляните, он достаточно большой. Молодые и зрелые, полные и худыена любой вкус! Можем портретики попроситьвыберете, которая понравится. Если не срастётся, так вы большую часть времени в походах пропадать будете и видеть супругу лишь изредка.
Нет! резко ответил Микаш, глядя в упор на маршала. Пускай сам прикажет! Я не женюсь. Если желаете, можете меня разжаловать. Я хочу просто сражаться с демонами, никакие должности мне не нужны!
Это глупо! помощник собирался разразиться длинной тирадой, но Гэвин остановил его тихим вздохом.
Снова старая песня. Вальехиз, оставь нас.
Помощник заворчал, но подчинился. Как только он ушёл, Гэвин поднялся с подушек и приблизился к Микашу:
Хочешь, я попрошу у лорда Веломри руку его дочери для тебя? Мне он отказать не сможет.
Микаш затаил дыхание. Вспомнилась злосчастная помолвка в Ильзаре. Птичка рвётся из клетки, а силки корсетов и этикета сдавливают её всё туже, пока она и вовсе не задыхается. Он несёт её, лишившуюся чувств, по большой парадной лестнице в опочивальню, а лорд Веломри орёт, чтобы грязный простолюдин не смел ни прикасаться, ни даже смотреть в её сторону.
Я не могу, с трудом выдохнул Микаш. Для её отца это будет унижением, а она меня возненавидит. Мы расстались почти друзьями, она даже обещала за меня молиться. Знаю, что это неправда, но всё равно хочу, чтобы у неё сохранились обо мне хорошие воспоминания. Хочу, чтобы она была счастлива даже больше, чем хочу быть счастлив сам. Я не смогу быть её мучителем!
Решай сам, пожал плечами Гэвин и снова сел на подушки. Значит, умаслим Совет по-другому.
Вы тоже считаете меня тряпкой? спросил Микаш, пристально глядя на него.
Гэвин улыбнулся:
Это что-то изменит? Ты станешь любить её меньше и предпочтёшь свою выгоду её счастью? Тогда твои высокие слова окажутся лицемерием. Так тебе точно нужен мой ответ?
Микаш качнул головой.
Не знаю. Просто нет во мне этогоамбиций, желаний, воли. Я хочу сражаться и иногда видеть её улыбку. Больше ничего не надо.
Даже детей? Продолжение рода?
У меня нет рода. И детей быть не должно.
Глупый ты и упрямый. Ну да неважно, потом сам поймёшь.
Микаш развернулся и уже собирался уходить, как кое-что вспомнил.
Скажите, это правда, что говорят про вас и авалорскую королеву?
Об этом до сих пор судачат? уголки чёрных бровей взметнулись кверху. Король Авалора, Реган III, мой побратим, мы росли вместе. Страсть к женщине не стоит нашей дружбы, не стоит верности моей жене и чести, которую я хочу передать сыновьям. Какими бы обольстительными женщины ни были внешне, в постели все одинаковы. Такой ответ тебя устраивает?
Да. Но вы неправы. С особенной женщиной и близость особенная. Только с ней она и может быть. Жаль, что вы этого не чувствовали.
А ты осмелел, молодец! Гэвин усмехнулся, разглядывая густой зелёный напиток в чашке. Особенной женщину делает духовная близость, а не телесная. К ней стремишься как в тихую гавань, даже когда твоя единственная подлинная страстьэто война.
Микаш напряжённо размышлял над его словами. Ни тени лукавства, осуждения или насмешки, было в них что-то сродни простым премудростям Кодекса, которые понять порой оказывалось вовсе не так легко.
Можно одно одолжение? набрался наглости Микаш.
Валяй.
Проведите со мной дружеский поединок.
Гэвин поднял голову и удивлённо вскинул бровь:
Я для тебя самый неудачный противник. Я могу использовать против тебя свой дар, а тынет.
Зато вы окажете мне, безродному, такую честь.
Когда ты уже забудешь про своё происхождение? Гэвин закатил глаза и устало вздохнул. Хорошо, только как-нибудь потом. Разговоры о женщинах не способствуют боевому настрою.
Микаша счастливо кивнул и вышел.
На следующий день Гэвин, ничего не объяснив, оставил армию на Вальехиза и отправился в свою «тихую гавань» на Авалор.
Глава 12. Салон мастерицы Синкло
Когда я догнала девчонок по учёбе, высвободилось немного времени. Торми взялась показать мне свои танцы в нашей каморке на чердаке. Видно, жизнь со слишком правильной Джурией ей прискучила.
Бальные танцы я знала в совершенстве, хотя учителя дома ругали меня за отсутствие грации и усердия. Народные же, манушские, казались более искренними и выразительными. Торми показывала движения: покачивания бёдрами и плечами, шаги, подскоки, повороты.
Манушская музыка очень ритмичная. Сердце бьётся вместе с ней. И конечно, фантазия, творчество, страстьздесь не место заученным реверансам и па бальных танцев. Ты свободна придумывать свой танец, такой, какой подходит только тебе.
Она надевала пёстрые шёлковые наряды с монетами, которые мелодично отзывались на каждое движение, и танцевала, пластично, красиво, соблазнительно. Я и то чувствовала, как изнутри вместе с восхищением поднимается жар. А уж как должны реагировать мужчины! Для такого моих способностей и артистизма не хватило бы, но сами танцы мне нравились.
Почему ты такая скованная? ворчала Торми. Забудь о стеснении! Отпусти контрольмузыка сама поведёт, куда нужно.
Я старалась.
У тебя такое красивое лицо. Зачем ты прячешь его за хмурым выражением? отчитывала она меня. Улыбайся. Играй глазами, соблазняй. Знаешь, что очаровывает мужчин больше всего? Не грудь, не бёдра, не ноги и не губы. Это взгляд, дерзкий, бросающий вызов. Он пробуждает в них охотничьи повадки. Смотри.
Она провела ладонью по своим глазам. Пронзительная зелень шаловливо выглядывала из-под растопыренных пальцев, на чувственных губах томная улыбка. Я попробовала повторить.
Не стесняйся. Забудь обо всех. Делай это для себя! подбадривала Торми.
И правда, как только я перестала думать, как выгляжу со стороны, то начала наслаждаться каждым движением, жить ритмом, страстью, пьянящей радостью от самого действа. Это здорово помогало восстановить силы после изнурительной учёбы.
Но вскоре Торми стала пропадать где-то вечерами напролёт, иногда даже не ночевала с нами. Джурия не вылезала из книг и листочков с расчётами, говорила только о занятиях с Клементом, а об остальном предпочитала отмалчиваться. Они милые девчонки, хотя и очень своеобразные. Я старалась быть к ним как можно ближе, но выходило до безобразия натужно. Микаш так же старался слишком сильно, и оттого разочарование горчило непереносимо. Микаш! В голове вспыхнул его образ, лающий говор с щекотной хрипотцой, жаркие прикосновения и томное молчание, что красноречивей самых сладких слов. Повторится ли ещё когда-нибудь?
Нет, поддаваться унынию нельзя, нужно найти отдушину, которая бы расцветила размеренное течение университетских будней яркими красками.
Я часто гуляла по Верхнему городу: разглядывала пышную архитектуру, заходила во все лавки, знакомилась со словоохотливыми купцами, ужинала в открытых забегаловках, болтала с посетителями, смотрела им в глаза, будто искала кого-то, бродила по паркам. Щемящее чувство не давало покоя. Я даже не понимала, по чему скучаю больше: семье, Ильзару, странствиям, охоте или по влюблённому медведю. Не думала, что он может стать мне настолько близок в разлуке.
Однажды я обнаружила среди старых вещей записку. Элоиза Пти, дом девять по Апиевой улице. Я вспомнила долговязую женщину-писаря из Университета. Следовало бы поблагодарить её за помощь, пускай даже первый поход в лабораторию оказался бесполезным. Тихим солнечным воскресным утром я направилась по указанному адресу.
Апиева улица примыкала к Университетскому городку с другой стороны. Там тоже стояли наёмные дома для книжников. Дом девять был не в пример меньше и менее ухоженный, чем наш или дом Микаша. Видно, денег на его содержание выделяли мало. Я постучала, но никто не открыл. Толкнула дверьоказалось не заперто. Вошла внутрь и остановилась у доски, где мелом были написаны имена жителей. Комната Элоизы находилась на третьем этаже под номером пятнадцать. Я поднялась по лестнице, прошла по пустому коридору вдоль одинаковых дверей и постучала в ту, на которой был вырезан нужный номер.
Дверь отворилась, и из-за неё показалась Элоиза, одетая в коричневый мужской костюм с заправленной в штаны рубахой и жакетом поверх. Волосы связаны в тугой пук на затылке на манер Сумеречников. На носу знакомое большое пенсне, из ботинок выглядывали синие чулки.
Взгрустнулось по удобной мужской одежде, которую я носила во время странствий. Сейчас я носила платье воздушной Норнынебесно-голубом, с высокой талией, отпустить волосы, которые отрастали очень быстро и уже достигли плеч. Жерард говорил, что это нужно для того, чтобы создать узнаваемый образ Норн у народа. А раз нужно, то и жаловатьсянечего!
Элоиза хмурилась, явно меня не припоминая. Молчание затягивалось.
Я Лайсве из лаборатории доктора Пареды. Вы подсказали мне, куда обратиться за работой. Я хотела поблагодарить, вот, я протянула ей свёрток с кремовыми пирожными, которые только что купила в кондитерской.
О, та испуганная девочка! она улыбнулась. Рада, что у тебя всё сложилось. Как на новом месте?
Замечательно. Доктор Пареда оказался очень справедливым и порядочным. Вряд ли бы я нашла кого-то лучше. Ещё раз спасибо!
Она торопилась, и я не хотела задерживать.
Я иду в салон мастерицы Синкло. Если есть время, приглашаю. Там и пирожные твои пригодятся, дружелюбно предложила она.
Что такое салон и в каком деле госпожа Синкло мастерица? Стало любопытно, и я согласилась.
Мы направились на улицу Маршмелло. Она находилась чуть дальше от центра, между кварталами знати и богатых купцов. Здесь располагались украшенные позолоченной лепниной и барельефами вычурные особняки «новой знати». Эти люди возвысились не за счёт милости монархов и ордена, а благодаря торговле, содержанию мануфактур и доходных предприятий. Старая знать «опустившихся дельцов» презирала. Я узнала всё это раньше, с Элоизой же ничего не обсуждала, не представляя, как она к этому отнесётся.
Мы постучались в особнячок, на фронтоне которого были вырезаны канарейки и гроздья винограда. Не хуже и не лучше, чем соседние дома. На порог вышел слуга в зелёной ливрее и, окинув нас безразличным взглядом, проводил в гостиную. Дом был меблирован с женским вкусом: в розово-золотистых тонах, повсюду цветочные мотивы и канарейки!
Навстречу вышла красивая зрелая женщина в элегантном светло-коричневом костюме, тоже мужском, украшенном по краям тонким золотистым позументом. Только скроена одежда была лучше, чем у Элоизы, и облегала фигуру дамы так, что не скрадывала формы, а наоборот их подчёркивала. Утончённое чуть тронутое золотистым загаром лицо обрамляли кольца тёмных волос, связанные на затылке в пук на манер Сумеречников. Похоже, это у них ритуал.
Они с Элоизой обнялись и поцеловали друг друга в щёки.
Кого это ты к нам привела? поинтересовалась мастерица Синкло, осматривая меня с ног до головы.
Хоть выгляжу сейчас приличнее, чем когда только приехала в голод. Крема и масла смягчили обветренную кожу, строгая диета Жерарда помогла хоть немного набрать вес.
Лайсве Веломри из Белоземья, к вашим услугам, я улыбнулась и сделала книксен на всякий случай. В обществе малознакомых людей всегда сложно предугадать заведённые порядки.
О, дочь высокого лорда? усмехнулась Синкло, взяла меня за подбородок и принялась разглядывать лицо. И как же отец не пристроил такую красавицу замуж?
Не то чтобы он не пытался, я вырвалась и отступила на шаг. Не любила, когда незнакомцы так настырно вторгались в моё пространство. Но, видно, не судьба. Теперь учусь в Университете и замуж не собираюсь.
О, она мне уже нравится! рассмеялась Синкло. Идёмте, я познакомлю её с остальными.
Мастерица Синкло взяла меня под руку и повела к круглому столу, накрытому белой кружевной скатертью. За ним сидели ещё три женщины. Две моих сверстницы и одна возраста Элоизы и мастерицы Синкло. Все в мужских коричневых костюмах и с причёсками, как у Сумеречников.
Зои Леваль, первой представили старшую, сухую плечистую даму с грубыми мужскими чертами лица и жёсткими каштановыми волосами. Жёлтые глаза остротой взгляда напоминали ястребиные. Оборотень.
Приятно, пробасила она и снисходительно вскинула уголок пухлых губ в ответ на мой приветственный кивок.
Ниневия Суасон.
Девица была миловидная, даже грубый покрой мужского костюма не скрывал ладную округлую фигуру. Улыбалась бирюзовыми глазищами дружелюбно, хлопала мохнатыми чёрными ресницами, которые сильно выделялись на фоне золотистых локонов.
Я тоже здесь новенькая. Добро пожаловать!
Я кивнула.
Азура Гвидичче.
Эта наоборот выцветшая, несмотря на молодость, с плоской фигурой, с тяжёлым взглядом исподлобья, глаза бледно-зелёные, волосы тёмные, сухие и тонкие. На горбатом носу такое же пенсне, как у Элоизы. Она поправила его длинным пальцем.
А где именно вы учитесь?
В лаборатории доктора Пареды при кафедре Мистических возможностей одарённого разума, бойко ответила я. Участвую в исследовательском проекте «Норн».
Подопытная крыска? снисходительно улыбнулась Азура. Я на следующий год тоже поступаю в Университет. Жаль, только в женский корпус, но я смогла бы посоревноваться в математике и астрономии с лучшими выпускниками мужских колледжей. Не веришь, что девушка может быть столь же искусна в науках, как юноши?
Нет, отчего, хмыкнула я, наблюдая, как слуги разливают по чашкам травяной отвар и выкладывают на блюдо мои пирожные по соседству с сахарными рогаликами, медовыми кренделями и другими сластями. Я знаю девушку, которая могла бы поспорить со способностями в математике самих мэтров.
Азура скривилась.
А я работаю. В хоре пою, перехватила инициативу Ниневия, стоило подруге стушеваться. Голос у неё был густой и сильный, с красивыми интонациями.
О, я думала, туда берут только мальчиков.
В хоры при храмахда. Но мой муж Одилон, Сумеречник в отставке, а ныне распорядитель Нового театра, позволяет себе больше вольностей, мастерица Синкло посмотрела мне за спину.
Я обернулась. По парадной лестнице спускался мужчина лет сорока. С лысой макушкой, в тёмных волосах по бокам проседь, подтянутый, ухоженный и одет в добротный чёрный костюм строгого кроя. Отпечаток времени и тяжёлой жизни отложился на его лице в виде морщин и шрамов. Шёл он медленно, опираясь на изящную деревянную трость, и едва заметно хромал.
Как вам отдыхается, дамы? тихо поинтересовался он, спустившись в гостиную.
Всё прекрасно. У нас гостья, мастерица Синкло представила меня. Её муж кивнул.
Рада знакомству, улыбнулась я.
Одилон молчаливой тенью ускользнул в дальние покои.
Он хороший, не смотри, что мужчина, засмеялась Скинкло. Хотя бы не мешает. Жаль, конечно, что всё стряпать от его имени приходится. Но мы, она обвела рукой женщин, потягивающих из канареечных фарфоровых чашек травяной отвар. Всё изменим. Мы заговорщики. У нас даже тайный знак есть.
Они вытянули ноги из-под стола, задрали штанины и показали ярко-синие чулки.
О, это так необычно, выдавила из себя я.
Да-да, долой тиранию мужчин! громко, аж уши заложило, выкрикнула Зои. Женщины имеют право самостоятельно решать свою судьбу, распоряжаться имуществом и детьми и делать всё то же, что и мужчины.
Имеют, обескуражено согласилась я.