Гости собирались в просторном обеденном зале за большими, расставленными вдоль стен столами. Убранство более мягкое, кремовое, фрески на потолках более мирныетанцующие нимфы и дриады вокруг бога виноделия Эльехо, щедро разливающего из бездонной бочки темно-бордовый напиток. Один из многочисленных сыновей матушки Калтащ, по легенде самый буйный, порой впадающий в такое безумие, что убивает собственную свиту, но про эту его ипостась обычно предпочитают не вспоминать, особенно мужчины.
От деликатесов, сплошь заполонивших белые скатерти, поднимались аппетитные и не очень запахи. Некоторые блюда я не узнавала, некоторые: улитки, мидии, морские гребешкивызывали дурноту одним своим видом. Я-то к этому привыкла, а каково должно быть Микашу?
Нас усадили у бокового стола между другими гостями. На деревянных табличках возле серебряных приборов было вырезано: командир Микаш Остенский и гостья. Я пихнула Микаша локтем под столом и указала глазами, но он лишь коротко повёл плечами. Переживает?
Началась трапеза, сновали слуги, убирая пустые подносы и подливая вина в кубки. Ели много и жадно, одна я отщипывала крохотные куски, хотя пробовать приходилось больше, чем хотелось, чтобы предупредить Микаша брать или не стоит.
Всё шло нормально. Мы цедили сухое вино мелкими глотками. Микаш побаивался захмелеть, а мне и вовсе не хотелось. Гости шумели, тосты гремели над столами:
За победу! Жарко было на Огненных скалах, кипел даже камень! Супостаты ещё долго нас не забудут!
Чтоб также единоверческую шваль гоняли! В Муспельсхейм пусть проваливают гиблый. Увидят заодно, каково этосправляться с демонами без нас!
Мы молчали. Я изучала обстановку, Микаш сосредоточился на том, чтобы не напортачить с манерами.
Скорей бы уж наш маршал перестал гоняться за демонами. Он, чай, последний остался, кто ещё следует этой мёртвой традиции, посетовал во всеуслышание кто-то из гостей. Микаш замер, так и не донеся вилку с кусом мяса до рта.
Давно пора обратить все ратные силы на подавление бунта! Однако ж этот горделивый упрямец скорее удавится, чем признает свою неправоту! Ага, с его-то даром Безликого! поддержал ещё один горлопан.
Микаш бледнел, глаза недовольно щурились, губы стягивались в тонкую полоску.
Точно! Пускай голодранцы увидят истинную мощь ордена! Пускай земля напитается их нечестивой кровью, а вороньё пожрёт гнилую плоть! отсалютовал ещё один.
Теперь сделалось дурно мне. Перед мысленным взором проносились жуткие картины: огонь и тьма мешались друг с другом в неистовой схватке. И рыцари, и единоверцы, и зверьё, даже демоны со всемогущими духамивсе погибали, пока не оставалась одна лишь тёмная пустошь.
Что же мы всё говорим и говорим? Давно пора передать слово нашему новоиспечённому герою, а мастер Остенский? Почтите нас хорошим тостом? смеясь, спросил капитан Сумеречников.
Я ожидала, что Микаш остолбенеет и начнёт отнекиваться, но он поднялся из-за стола, держа перед собой кубок. Вытянул шею и распрямил плечи, давая всем возможность оценить внушительный рост и стать. Глаза горели упрямой решимостью. Я внутренне сжалась. Вот-вот кинется защищать попранную справедливость, и выйдет скандал.
Я поднимаю свой кубок за того, кого здесь нет, но кто достоин почестей намного больше, чем я, заговорил Микаш ровным, но до того звучным, воодушевлённым голосом, что он разлетался над столами, заставляя гостей смолкнуть и прислушаться. Даже духи на фресках и те обратили к нему свой слух. Его отваге и мастерству я обязан жизнью. Уверен, что и многие из присутствующих здесь тоже. Благодаря его стратегическому гению мы празднуем победу сегодня. Благодаря ему мы продолжаем быть орденом благородных Сумеречников, сражающихся против демонов за свободу и процветание всех людей Мидгарда. Почёт победителю, почёт Утреннему Всаднику, почёт маршалу Комри! Да будут его дни долгими, а силы не оставят его род!
Неловкое молчание звенело и давило на уши. Гости и рассмеяться не могли, и поддержать не жаждали. Микаш застыл с вытянутым кубком, бросая им вызов. Ну что же вы, давайте, ещё раз плюньте в своего маршалатолько в себя попадёте гораздо сильнее.
Почёт маршалу Комри! громко, чтобы все слышали, выкрикнула я и чокнулась с кубком Микаша.
Зал заворочался, словно заржавевший механизм пришёл в движение.
Почёт маршалу Комри! Почёт маршалу Комри! слышалось неохотное со всех сторон, перемежающееся звоном кубков.
Микаш залпом выпил вино до дна и тяжело опустился на стул. Его холодный волчий взгляд пугал.
С таким жаром только юные девицы по своим возлюбленным вздыхают. Я даже приревновала слегка, пошутила, чтобы его смягчить, но вместо этого он покраснел, как рак. Пришлось принять серьёзный вид:Маршала Комри здесь не жалуют. Слишком своенравен и независим.
Это оттого, что он умнее их всех вместе взятых. Я видел его на военных советах и на поле брани. Без него не было бы ни этой победы, ни даже армии. Он и есть единственный подлинный Сумеречник, щит между нами и демонами.
Утренний Всадник, наследник Безликого? я снова усмехнулась. Не создавай себе кумировразочаровываться будет очень больно.
Да нет, я просто неважно, он уткнулся в тарелку, с остервенением мочаля ножом жёсткую говядину с кровью, и заглатывал мелкими кусочками.
Зря я его задела.
После обеда гостей пригласили в бальный зал. Звенели хрустальными подвесками люстры и канделябры, паркет сверкал в радужных бликах, они же стелились узорами на золотисто-персиковой драпировке стен. Кружились в танце сотворения Первостихии со своими семьями на фресках на высоких сводчатых потолках. Оркестр притаился в углу: скрипки, арфы, трубы, флейты, даже громоздкий клавесиннашумевшее изобретение круга книжников, созданное совместно с гильдией мастеров музыкальных инструментов.
Гости собирались в группки вдоль стен, переговаривались громким шёпотом. Некоторые ушли в маленькие смежные комнаты, предпочитая танцам игры в карты и кости, или освежались на балконах за гардинами из золотой парчи. Дамы в пышных платьях из бархата и атласа обмахивались большими пёстрыми веерами. Летом вечера в Эскендерии стояли душные. Стены впитывали жар солнца и источали его ещё долго после заката. Груды плотных сверкающих тканей хороши были в промозглом Ильзаре, а не здесь. Какая удача, что мой наряд более лёгкий, хоть потом пахнуть не буду.
Шумная компании молодых командиров, которых я видела на параде, бросала на Микаша призывные взгляды.
Совсем зазнался, а герой? Даже со старыми друзьями поздороваться не хочешь? подошёл к нам высокий светловолосый норикиец. Тёмно-зелёный костюм с золотыми запонками обшит по краям манжет, воротника и штанин золотым позументом. Точёными чертами этот высокородный напоминал моего кузена Петраса. В ярко-зелёных глазах сквозила та же наглая уверенность.
Ещё четверо командиров подтянулись следом.
Не представишь свою гостью? он закинул руку на плечо Микашу. Тот оскалился вымученной улыбкой и убрал руку.
Как раз собирался. Мастер Вильгельм Холлес, Микаш начал с говорившего. Гаето Нивар, несимпатичный парень в скромном сером костюме, из-за больших залысин оттопыренные уши выглядели несуразно. Бастиан Дайон, чересчур смазливый блондингубки бантиком, глаза миндалевидные, как у девушки. Ромен Рок, неаккуратная цветастая одежда будто снята с кочевого мануша, серьга в ухенеприлично для такого общества, но никто внимания не обращал. Доминго Кирин, курчавый смуглый южанин, тоже одетый скромно, но хотя бы аккуратно.
А это Лайсве Веломри, мой добрый друг, Микаш мягко улыбнулся. В его голосе почудилась печаль, и мне стало не по себе.
Принцесса, да? Вильгельм фривольно подмигнул. Микаш много о вас рассказывал.
Да какая она перебил Гаето, но Вильгельм осадил его тихим:
Умолкни.
К нам направлялся ещё один мужчина, долговязый, педантично аккуратный, в слишком строгом и мрачном чёрном костюме. Уже в возрасте судя по морщинам и едва заметной проседи в тёмных волосах.
Мастер Остенский.
Капитан Вальехиз.
Они обменялись церемониальными поклонами. Командиры затихли и потупились.
Можно на пару слов? вежливо попросил капитан.
Извинишь меня? Микаш повернулся ко мне и заглянул в глаза.
Конечно!
Ступай. Мы не позволим ей скучать, слово Сумеречника! Вильгельм вклинился между нами.
Микаш ушёл, и стало совсем тревожно. Рядом с ним я всегда чувствовала себя неуязвимой, если что, он закроет грудью, разорвёт пасть врага голыми руками и позаботится, чтобы у меня была еда и тёплый ночлег. Пока его не было, я почти забыла об этом, а как вернулсяснова пристрастилась. Не только к его защите, но ещё к ласке и доброте, которых я от чужих мужчин видела очень редко.
Микаш назвал вас принцессой, тронул меня за локоть Вильгельм.
Да, он иногда так делает, я безразлично пожала плечами.
Но вы ведь не принцесса? снова подал голос Гаето, правда, стал поучтивей.
Нет конечно, я дочь лорда Веломри, хозяина замка Ильзар в Белоземье, не задумываясь, ответила я.
Белоземьеэто где? Да и не похожи вы на дочь высокого лорда, усомнился Гаето.
Решил, что мы с Микашем врём. До чего же мило!
Это небольшой лесисто-болотный край между Веломовией и Кундией. Если не верите, загляните в родословные книги. Там есть мой портрет, я повернула голову в профиль, чтобы показать, в какой позе там запечатлена.
Мы и не думали сомневаться в вашем происхождении, примирил нас Вильгельм. Просто удивительно, что такая благородная госпожа сопровождает безземельного. Что ваш отец подумает?
Я снисходительно улыбнулась:
Я уже вышла из того возраста, когда зависела от мнения отца. Микаш спас меня от демонов, когда мой высокородный жених сбежал, поджав хвост. Позже мы вместе приехали в Эскендерию и сдружились. Он честный человек и герой этой военной компании. Так почему мне должно быть стыдно?
Они замолчали и потупились. Я облегчённо выдохнула. Вроде и границы дозволенного не перешла, и осадила достаточно.
Он вас содержит? поинтересовался Вильгельм тихо, вкрадчиво. Захотелось влепить ему оплеуху за нескромный вопрос.
Нет, я работаю
Работаете? снова встрял Гаето, не дав мне договорить, и похабно подмигнул. Не у госпожи ли Жюли? Она хорошо своих девочек муштрует, а Ромен?
Командир с серьгой громко фыркнул и поднял большой палец.
Что?! Не могли же они спутать меня с наёмными компаньонками или того хужекуртизанками?
Я работаю в лаборатории доктора Пареды при кафедре Мистических возможностей одарённого разума, объяснила я, когда меня перестали перебивать. Я одна из Норн. Вы должны были видеть нас на параде.
Видели, хмыкнул Вильгельм.
Остальные смотрели со скептическими ухмылками. Я отвернулась, ища глазами Микаша. Он беседовал с Вальехизом в другом конце зала. Музыка стала более оживлённой. Мужчины приглашали ожидавших у стен девушек на танцы. Мне тоже хотелось, гораздо больше, чем выслушивать хамские предположения командиров!
Не обижайтесь. Мы должны были вас развеселить, а только расстроили, Вильгельм коснулся моей руки, и я едва не вздрогнула. Он встал передо мной и заглянул в глаза:Простите нас, вы ведь такая великодушная. Другую Микаш бы не полюбил, я уверен.
Прощаю, ответила я, стараясь оставаться любезной.
Я вам верю. И про вашего отца, и про работу, и про подвиги Микаша.
Что ему надо? Извинился Высокородные никогда не извиняются, даже будь они тысячу раз неправы!
Вы так смотрите на танцующих. Хотите присоединиться? С удовольствием составлю вам компанию, не унимался Вильгельм.
Благодарю, но я дождусь Микаша. Я обещала ему первый танец.
Сложила руки на груди и отвернулась к гостям.
Он, наверное, даже танцевать не умеет.
Вы будете удивлены.
Даже если так, что он может вам дать? Взгляните на себя, разве вы не достойны большего? Дешёвая одежда, дешёвое жилье, дешёвый мужчина портят ваше милое личико и свежую красоту. А ведь с вашим тонким вкусом и манерами вы могли бы блистать. Скажите, что вы видели, дочь белоземского лорда, кроме мрачных камней родового замка и убогой лачуги книжников?
Ох, льстец! Уже хотелось высказаться, как он снова невзначай прихватил меня за локоток:
Слышали о театре? Эскендерские модницы очень любят эту волшебную забаву. Хотите, свожу вас на представление?
Театр прекрасен, согласилась я. Сейчас мастер Одилон ставит пьесу о ревнивом мануше-Сумеречнике Я читала сценарий. Представление произведёт фурор. Думаю, уговорю Микаша сходить со мной на премьеру. За приглашение спасибо, но мастер Одилон уже пообещал оставить для нас лучшие места.
Вильгельм скривился и захлопнул рот, но быстро взял себя в руки и снова улыбнулся:
Вы же умная девушка, должны понимать, неравные отношения ни к чему хорошему не приведут. Когда-нибудь вы захотите большего, и разочарование станет ужасным ударом. Знайте, в трудную минуту вы можете обратиться ко мне. Вы понравились мне с первого взгляда, там на ступенях дворца. Я всегда вас приму!
Я вскинула бровь, внимательно рассматривая его безукоризненную внешность и одежду. Вот-вот заведёт балладу о редком неграненом камушке, как мой кузен. Правда, до властного шарма, хитрости и велеречивости Петраса этому напыщенному хлыщу, как до Нифльхейма. А после обходительного подлеца-Странника Вильгельм просто смешон.
Он взял мою ладонь и поднёс к губам:
Сделайте милостьвстретьтесь со мной наедине в более уютном месте.
Я не выдержала и копнула его эмоции чуть глубже. Не так глубоко, чтобы заметили, но и этого оказалось достаточно, ведь он защитных барьеров не выставлял. Завистьвот что я там увидела. Сделалось жалко и смешно. Кому ты такой богатый и благополучный завидуешь? Мальчику, у которого в жизни не было ничего, кроме непрекращающейся борьбы с демонами и маленького триумфа во время военной компании? Зачем ты хочешь причинить ему боль, отобрав то, что тебе самому не нужно, а ему безумно дорого?
Боюсь, это будет слишком смело и может вызвать кривотолки. Такому блестящему высокородному командиру, как вы, не стоит пятнать свою репутацию интрижками с беглянкой.
Он задумался, издеваюсь я над ним или всерьёз переживаю за его карьеру. По крайней мере, мой отказ был достаточно вежлив, чтобы он не оскорбился. Только оскорбления высокородного нам и не хватало. Как же утомили эти светские игры!
Я отыскала глазами Микаша и встретилась с его внимательным взглядом. В груди кольнуло, словно даже с такого расстояния была заметна его мрачная решимость. Он оставил меня наедине с командирами нарочно? Проверяет? Или в самом деле думает, что эта шваль более достойна меня, чем он?
Я поёжилась и обняла себя за плечи. Нет, не хочу об этом думать. Не хочу терять его и разочаровываться, не хочу испытывать эту боль! Если сладкий обман можно продлить хоть на пару минут, то я согласна выколоть себе глаза и лишиться рассудка ради этого!
Ко мне обернулся Вальехиз, скользнул ледяным взглядом и подтолкнул Микаша в спину.
Вильгельм встал передо мной и заглянул в лицо:
Я же предупреждалразочарует.
Похоже, понял, что я расстроена. Так и не научилась притворяться.
Может, всё же потанцуем?
Он протянул руку.
Нет, пожалуй, пойду. Больше мне тут делать нечего. Я развернулась и едва не врезалась в грудь Микаша. Он вовремя меня поймал.
Ты уже освободился? спросила я, пытаясь осадить горечь. Несмотря ни на что я бы хотела его удержать, пускай даже кажусь себе жалкой.
Да, был важный разговор по поводу моего назначения, Микаш смотрел не на меня, а на стоящего рядом Вильгельма. Мои товарищи тебя развлекли?
Они были очень милы, я выдавила из себя улыбку.
Тот улыбнулся в ответ.
Может, потанцуете? предложил Микаш и, наконец, удостоил меня взгляда. Действительно, мрачный и решительный. Дурень!
Вильгельм снова протянул руку. Я глубоко вздохнула, повторяя все практики для внутреннего умиротворения, которым меня научили книжники.
Ты всё ещё Сумеречник?
Всё ещё, Микаш напрягся, ощутив подвох.
Слово Сумеречников твёрже камня. Ты обещал танцевать со мной.
У него гораздо лучше получится. Попробуйтебе понравится.
Вильгельм приблизился ко мне вплотную. Мужчины, а-а-а!