Ой, не верю!
В любовь Кощея поверила, значит а моим чувствамцена невелика? Так выходит, Вася?во взгляде Ярки мелькало отчаянье.
Коли чувства настоящие, отчего не поверить?
Настоящие,колдун соскочил с кровати.Самые настоящие!
Не поверить в искренность Ярки означало второй раз сжечь его душу дотла. Не могла я так поступить, хоть режьте. Представилане будет больше ласковых речей Кощея, не ощутить мне нежных рук его. не поцеловать уста желанныеи невыносимо больно сделалось. Сомнения разбились тотчас, как та миска с кашей. Смотрела на Яра, и только вина в душе плескалась, а больше ничего. Память о старом друге разбередила душу, но никто, кроме Кощеюшки, люб не будет. Только нужно за свои ошибки сполна расплачиваться. Пусть жениху придется совратьот того горько, но погубить два царства куда хуже.
Договорились,еле слышно прошептала я.
***
Чтобы я не выглядела полонянкой измотанной, справили баню и одежу чистую приготовили. По телу струилась вода, смывая пот, а заодно забирая тугую боль. Становилось немного легче, но все равно из глаз текли слезы. Как же сдюжить? Как слова подобрать, чтобы у милого не осталось сомненийне люб он мне.
Склонившись над кадкой с водой, я поежилась от увиденного. Из воды на меня смотрела заплаканная измученная девица: кожа побледнела, стала почти белой, лицо осунулось, словно постарело на дюжину лет, до того черные, как угли, глаза поблекли. Не узнавала своего взгляда.
Плеснув воды из ладоней, растерла по щекам и глубоко вздохнула. Будь что будетлишь бы не натворить беды еще хуже.
Глава 10
Спускаясь в царские темницы, старалась держать голову прямоиначе не сдержаться. Мертвая заживо: лицо онемело, чувствовала только горячие от подступающих слез глаза. Ступенькаи удары сердца превращались в удары молота, опускавшиеся на затуманенную голову. Еще ступенькаи в коленях мелькнула слабость. Прислонившись к холодной стене, напрягла все телолишь бы не упасть.
Яр ровным шагом ступал впереди, освещая факелом дорогу к пугавшей до дрожи встрече. Каменная кладка льдом впилась в лопатки. Оттолкнувшись от стенки, поспешила продолжить путь. В воздухе смердело затхлостью и еще какой-то дрянью. Может быть, так пахнут последние мгновения жизни? Скольких сгубило подземельене счесть. Скольких отсюда уводили на плахупредставить страшно. Думалось, бледная девочкаСмертьзахаживает сюда не реже, чем пьяница в кабак. Выпивая чарку жизни, закусывает болью и отправляется дальше, к следующей попойке.
Не так давно я сама была невольницей этого места. Странно, но память начисто стерла подробности плена. Темницы казались незнакомыми, я будто заново открывала мерзкий мир царских подземелий.
Множество массивных дверей длинного коридора исправно несли службу, надежно пряча жертв скорой расправы. Догадаться, за какой из них томится Кощей, несложно: трое бравых царских прислужников околачивались у одного порога. Молодцы не из воякте носят серые кафтаны, на поясе сабли болтаются. Эти же безоружны, одеты, кто во что гораздчародеи, как пить дать. Завидев царя-самозванца, троица принялась старательно отвешивать поклоны. Им, похоже, плевать, кому служить: Горох, Ярвсе одно. Голова на плечах и живот полныйостальное приложится.
Не обращая внимания на надрывные старания прислужников, Яр обернулся. Колдун вглядывался в мои полные отчаянья глаза, словно угадывая, сдержу ли слово. Я молча кивнула.
Лязг затвораи густой душный воздух медленно пополз в ноздри. Яр легко подтолкнул в темноту. Чуть живая, я сделала несколько шагов и, оказавшись за порогом, замерла в холодящем кровь ожидании. Огненные вспышки пробежались по стенам, осветив маленькую комнату подземелья.
Ох, лучше бы мне не видеть, лучше бы ослепнуть... Любимый мой, ненаглядный Кощей болтался, словно котенок, поднятый за шкирку, на тяжелых цепях. Крепкое тело колдуна в надежных объятиях оков теряло былую мощь, казалось хилым. Суженый щурил медово-карие глаза от света, пытаясь разглядеть нас с Яром.
Василисушка, невестушка моя,узкие губы Кощея заиграли нежной улыбкой.
Даже страшно измотанный и полоненный он радовался моему появлению. Оба понималине ждет нас ничего хорошего, но и мне сложно было удержать чувства в узде, счастье встречи при себе оставить. Как только удержалась, чтобы не кинуться к миломуне знаю.
Рано зубы скалишь.ухмыльнулся Яр.
Он будто хвастал положением: беспомощный Кощей супротив полного сил Яра выглядел жалким. Самозванец ехидно улыбался, раздувая ноздри. Выставив грудь вперед, он сделал несколько шагов вдоль стены, поглаживая яблоко меча на поясе. Геройсмотреть противно. Но Ярку бахвальство не смущало, наоборотон только расходился, смакуя каждое слово:
Гляжу, за тысячу лет выветрилась силушка. Всего-то дюжину цепей накинули, а ты уже немощен.
Закрыл бы рот.слова Кощея почти ощутимо резанули ненавистью.
А я что? Василиса речи молвить пришла. Да, краса?
Яр в нетерпении постукивал каблуком по полу, разжигая искру сомнений в сердце Кощея. Застыла, как жук в куске янтаря. Глядела на любимого, а внутри все обрывалось. Отступиться нельзя. Исполню обещанное, и освободится Рускала от власти самозванца, Кощей домой вернетсявойны не случится.
Ну?подняв брови, Яр мягким тоном настаивал на своем.
Глубоко вдохнула душный воздух и, стараясь не выдавать сердечной боли, шагнула к жениху:
Кощей.ровным голосом без намека на волнение начала я.воля моя по нраву тебе не придется, но выслушай...
Колдун заметно напрягся. Цепи лязгнули, едва не сорвав мое притворное спокойствие.
Люб мне Яр...Раз. два, трибой сердца Бессмертного стоял гулом в ушах.Доля моя с ним быть. Так душа говорит, так пусть и будет.
Голубушка, что же ты такое молвишь? Или псина эта на тебя морок навела?
Нет на мне морока.
Четыре, пять, шестьбарабанило сердечко колдуна.
Не может такого быть,горько шептал суженый.Не может!
Так есть! Люблю Яра, а ты катись на все четыре стороны!я сорвалась на крик.
Семь, восемь, девять, десятьсердце Кощея не прекращало стучать, расходилось сильнее. Удары становились все громче, наполняя комнатушку невыносимым гулом.
Почувствовала резкий рывок за шиворот и ткань рубахи больно врезалась в горло. Меня отбросило назад. Перед глазами мелькнул Яр, устремившийся к Кощею. Шершавый звук меча, выскочившего из ножен, и голова любимого глухо ударилась об пол. Обезглавленный Кощей дернулся в цепях и обмяк.
Горло камнем сдавил испуг. Хотелось кричать, выть, но только беспомощно прижала ладони к губам, оглядывая окровавленную солому на полу.
Живо поднимайся!Яр очередным рывком заставил мою рубаху треснуть по шву.Как добраться до Кощеева царства?!колдун неистово рычал, сжимая мою шею.
Не замечала молодецкой хватки, кажется, даже забыла, что нужно дышать. Ответа Яр не дождался и, брезгливо оттолкнув меня, заорал в приоткрытую дверь:
Развести костры, Кощея сжечь! А ты,колдун бросил в мою сторону короткий взгляд,тут посиди, авось разговорчивее станешь.
***
Больше не было ничего. Совсем. Рассыпалась тысячами осколков боль, высохли слезы. Холодная воющая пустота заполнила все. Перед глазами стояла жуткая картинахладный обезглавленный труп любимого. Словно ножи, мысли резали сердце, на мгновение возвращая способность чувствовать. Соленый привкус крови от искусанных губ и обессилившее теломое настоящее. Прошлое пахло Кощеем, говорило его голосом.
Отползла в самый дальний угол комнаты и уткнулась лицом в коленине видеть только. Ужас холодным потом струился по телу, дрожь морозом по коже прыгала. Не бывало со мной ничего страшнее.
Хватит убиваться,детский голосок разогнал тишину в темнице, дел невпроворот, а я тут рассиживаюсь.
Смерть сидела в углу напротив на кучке соломы и лениво водила пальцем по грязному полу. На бледном детском личике ни тени испуга. Оно и понятночего Смерти саму себя бояться? Но на фоне багрового от крови пола и мертвого Кощея в цепях равнодушный ребенок выглядел дико.
Ну?
Я не заметила тебя.слова царапали пересохшее горло.
Немудрено.ехидно согласилась смерть,люди ничего, кроме собственного горя, не замечают. Проклятья шлют в мою сторону, а. кроме гнева, ничего не видят. Боятся неистово и ничего вокруг для них, кроме страха, нет. Когда-то меня это печалило, а теперь просто скучно... но не о том речь,немного подумав, добавила девочка.
О чем же?
Уговор наш, Василиса, разрушени это тоже скучно. Знаешь, скольким эту загадку загадывала? У-у-у,смерть округлила глазки,не счесть! И всегда итог одинтот, ради кого задание исполнялось, погибает раньше, чем башмачки на моих ногах окажутся.
Верни мне Кощея, я достану эти проклятые башмаки!
Не пойдет,замотала головой смерть,надо что-то еще. До сих пор дельного предложения не слышала. Может, ты удивишь меня?
Рой мыслей в голове смешался с туманом. Пыталась сообразитьчто же может ее заинтересовать? Перебрав добрый десяток вариантов, уловила в детском взгляде народившееся нетерпение. Волнение ударило в кровь, заставляя сердце бешено колотиться о ребра:
Хочешь прислужника не хуже Кощея?идея пришла сама собой.
Хочу!оживилась смерть.
-Яр.
М-м-м,буренкой замычала девочка,мне интересно.
Она подскочила на ноги и зашлепала по полу босыми ступнями. Чуть не подпрыгивая от азарта, смерть с детской наивностью прихлопывала ладошками и что-то шептала себе под нос.
Новое задание!наконец, прекратив неуместное веселье, девочка присела рядом.Приведешь в Навь Яра
и про башмачки не забудь. Времени тебе две седмицы. Коли успеешьверну Кощея в Явь, а коли не справишьсядругого задания не будет. Уговор?
Уговор.шепотом согласилась я.
Теперь ступай. Двери открыты, охрана спит. А то, чего доброго, не успею уйти, возвращаться придется.
***
Забыв об усталости, не помня о слабости, я мигом пробежала по длиннющей лестнице к выходу из проклятого подземелья. Перед самым порогом застыла, осторожно прислушиваясь к происходящему на улицетихо. За дверью, свернувшись калачиком, посапывал царский прислужник, поставленный охранять главный вход в темницы.
Небо затягивал багряный вечер. Тело дрогнуло от пробравшегося под надорванную рубаху осеннего холода. Осторожнопо стеночкестала пробираться на волюнеблизкий путь-то. Огромный двор царских палат сродни хорошей ярмарочной площади, только вместо задорных торговцев сновали чернавки да охранникиих смерть усыпить не удосужилась. От чужих глаз меня скрывали каменные стены темницхоть и невысокие, но для моего роста сойдет. В очередной раз, осторожно высунув нос из-за угла, я ждала подходящего момента для перебежки.
Вечер добрый,вкрадчивый шепот за спиной едва не заставил сердце выскочить из груди.
Ах, ты ж Мать Сыра Земля!обернувшись, я выдохнула прямо в конопатое человеческое лицо Потапа.
Там это...замялся парень.костры разожгли. Скоро за телом Кощея собираются идти. Тикать надобно.
А я, по-твоему, чем занимаюсь?
По-моему, цаца, ты собираешься убиться, напоровшись на саблю.
Деловито выставив указательный палец. Потап похвастал массивным перстнем с огненно-рыжим камнем. Без лишних разговоров развернул его камешком к ладони, и тотчас облик растрепанного молодца исчез. Вместо него возник привычный пухлый аспид. Иссиня-черная шкура слегка поблескивала в лучах заходящего солнца. Задрав голову, я встретилась взглядом с довольно скалящим челюсть другом. Здоровенный рост Потапа не позволял ему скрываться за стеной темницы. Тут же во дворе поднялся визг девиц и гулкие крики царских прихвостней.
Живо забирайся!скомандовал аспид, прильнув к земле и расстелив огромные кожаные крылья.
Под отчаянные вопли стражников мы покидали двор государевых палат. Вслед свистели стрелыбольше всего боялась, что настигнут нас, но обошлось. Потап резко свернул к лесу, оставляя в стороне столицу. Мне пришлось крепче вцепиться в тугие складки на спине змея. Свист в ушах стоял неимоверный. Аспид старательно размахивал крыльями, набирая высоту, укрывая нас в небе от людских взглядов.
Вечерняя прохлада показалась детской забавой по сравнению с леденящим ветром на такой высоте. Внизу кроны деревьев ходили волнами, лес казался зелено-желтым океаном. Не околеть бы и не шлепнуться мешком оземь. Оставалось надеяться, что лететь нам недолго.
***
Еще перед входом в свою пещеру аспид позволил мне слезть с себя и обернулся человеком. Осторожно балансируя на каменном приступке скалы, старалась не глядеть в глубокую пропасть под ногами. Парнишка ухватил меня за запястье и, вздохнув, потянул внутрь.
В пещере пахло кашей и скандалом. Появлению любимого Несмеяна обрадовалась, но по-своему. Радость встречи отмечалась битьем глиняных горшков, летящих в сторону молодца, и отборной бранью, не подобающей чину царевны. Я тихонько пробралась к валуну у покатой стены, решив переждать страсти за ним.
Ах ты, морда басурманская!Глухой удар посуды о стену и топот Потапа доносились до моих ушей.Убег без спросу, пропал без вести! А я тут должна без воды да на сквозняках тебя дожидаться!
Несмеяну знатно потряхивало от возмущения. Размахивая пухлыми ручками, девица гоняла аспида, как порося на выгулене на шутку разозлил Потап любимую. Хорошо бы в живых оставила.
А ну сознавайсяв Первограде был?!
Несмеянушка, милая, виновник захлебывался словами, былкаюсь!
Вот я тебе сейчас устрою, околотень! Подогрею бока-то!царевна вытащила из-под груды шкур добрую дубину.Поди сюда, поди-и,манила девица Потапа.Почто меня дома оставил, а? Или неясно тебе сказаносама пойду самозванцу голову править!
Несмеяна, охолонись! не выдержав брани, заступилась за друга.Яр бы тебя на одну ладонь положил, другой прихлопнул.
Царевна растеряно замерла с дубиной в руках. Грустно выдохнув, опустила округлые плечигрозное оружие брякнуло об пол. Потап издал стон облегчения и, утирая выступившую на лице испарину, уселся на гладкий камень.
Здравствуй. Вася,вспомнила Несмеяна.
И тебе не хворать, царевна.я раскинула руки и пошла ей навстречу.
Под наши с Несмеяной разговоры о смерти Гороха и судьбе Рускалы Потап живо принялся собирать на стол. В прошлом холостяцкое жилище аспида заметно преобразилось: появилась небольшая полукруглая глиняная печь
пусть по-черному топится, но еды наварить и обогреться рядом хватит, каменный пол застелен шкурами медвежьими, даже что-то вроде кровати справили из бревен и соломытакими же шкурами застелена. Стол, перед которым суетился аспидвалун стесанныйподходил к убранству пещеры. От старой жизни только стены, да горящие каменные чаши на нихгордость Потапа.
Разложив по тарелкам кашу, Потап подкинул на каждую по кусочку вяленого мяса и довольно заулыбался, глядя на любимую.
Подлиза,буркнула Несмеяна.Добыл перстенек волшебный и убег невесть куда.жаловалась мне девица.Откуда знать, может, по бабам шастал? Пока я тут горем убитая по отцу слезы лью.
Какие бабы?!возмущался аспид.Я же хотел разузнать все, чтобы решить, как дальше быть. А там, вон, Василиса... Кощея грохнули...
Как?!охнула девица, сложив руки на груди.Он же бессмертный...
***
Ужин затянулся, как и мой рассказ. С голоду я приговорила три тарелки каши, в красках расписывая свои злоключения. Друзья только задумчиво молчали, лишь иногда переглядываясь.
Горю твоему помочь можно,дослушав, заключил аспид.По земле дорогу в Кузняград отыскать непросто, а с небараз плюнуть. Перстень оттуда,Потап погладил рыжий камень на пальце.
Так и есть.подхватила Несмеяна,а что с Яром делать? Как его в Навь доставить? Если этот мерзавец умудрился Кощея со свету сжить, то и представить страшно, что с нами сотворить может.
Сначала башмачки для Смерти справить надобно.обрадовавшись первым за долгое время хорошим новостям, я подскочила из-за стола.А дальше будем думать.
И то верно,согласился Потап. Дело говоришь, цаца.
Времени маловато,вспомнив про срок, что обозначила смерть, я поникла.
Ничего,подбодрила царевна,три головы, глядишь, сообразят. Если мы ирода этого в Навь отправим, освободится Рускала от его гнета.