Боялась дышать. Стоя перед величавыми просторами, казалась себе частицей завораживающего благолепия. Кровь моя холодна, как хлопья, падавшие на землю. Густой рекой она неспешно текла по жилам и таяла, словно снежинка на теплых ладонях. Воля. Необъятная воля. Увязнуть бы с головой в зимней тишине, не проснуться весной. С колючим ветром пронестись по небу и опуститься на мягкую снежную перину. Здесь есть жизнь, есть и смерть. Крепко сцепивши пальцы в замок, они неразлучны. И нет власти. Нет добра, и худа нет.
Погляди, моя голубушка,Бессмертный широко раскинул руки,скоро встанут здесь терема резные, избы крепкие. Площади наполнятся людьми добрыми. Станешь ты царицей-матушкой каждому жителю царства Кощеева. Родишься, явишься миру нашему женой моей верною.
Краше места никогда не видела,слова шепотом улетели с губ, закружившись в зимнем воздухе.
Василисушка,жених смахнул снежинки с мехового ворота моего кафтана,прежде чем пробудить ото сна царство, придется тебя покинуть. Уйду на рассвете завтрашнем и вернусь с рассветом следующим. Оглянуться не успеешьдома буду.
Куда же ты?положила ладони на крепкие плечи Кощея.
Не могу сказать, голубушка. Знай толькокак ворочусь, так к свадьбе готовиться станем.Чем ближе мне становился Кощей, тем меньше о нем знала. Может, сбережет от беды его молчание, а может, и несчастье накликает. О чем колдун со смертью договорился в Глухомани, куда сейчас в путь-дорогу отправитсятайны одни. Не держи зла, Василиса Дивляновна, не все говорить можно.
Не злюсь я, почти. Растерла рукавицей замерзающий нос.
Истосковалось сердце, голубушка, по глазам твоим черным, по устам алым. Все неурядицы вереницей ходят, налюбоваться тобой не дают. Была бы моя воляи на мгновение глаз не сводил.
В одном права Буянахорош! С каждым взглядом, с каждым словом жениха чувства в груди крепли. Соглашалась женой Кощеевой стать, чтобы Яра забыть, но повернулась моя затея совсем другим боком. Разошлись угли в сердце, огонек день за днем ярче играл.
Суженый мой,я прильнула к молодецкой груди колдуна,возвращайся. Нет тебя дороже. Не думала, не ведала, что мил мне станешь с такою силою.
Раз, два, триточно отбивало удары сердце Бессмертного.
Живой, друг мой любезный. Знаюуймется трепет через мгновение, стихнут гулкие удары. А любовь жить останется: в глазах медово-карих, в прикосновениях нежных, в улыбке мягкой.
Раз, два, триотвечало мое сердце.
Глава 5
Кощей покинул дом на рассвете. Ударился оземь и, обернувшись черным вороном, взмахнул ввысь. Душа протяжно завыла. Как в хоромах царских справлюсь? Хоть ненадолго колдун меня оставил, а все одно боязно. Столько тут народу и все спрашивать станут, указаний ждать. Быть царицей-матушкой на словах просто, а на деле не споткнуться бы. Обещал КощейТишка поддержит, если нужно подскажет. Не гляди что писарьправая рука царя и колдует, оказывается, неплохо.
Улетел?скрестив руки на плечах от утреннего холода, Веся выглянула на крыльцо.
Улетел. Обещал завтра вернуться. Вздохнув, еще раз поглядела на светлеющее небо.
Пойдем, матушка, сегодня уйма дел у тебя.
В рассветной прохладе наметился аромат смятения. Начинается, похоже. Как повесят на меня три короба. Домашних дел не боюсь, но налет царственности пугает.
Давай, Веся, рассказывай. У меня и так сердце не на месте, хоть знать буду чего бояться,затолкав девушку в терем, хлопнула тяжелой дверью в надежде оставить страх за порогом.
Чего рассказывать,пожала плечами Веста,все как всегда, ничего особенного. Подберем тебе одежу, трапезу утреннюю справим. После явишься в зал царский и указания всем раздашь.
Какие указания, кому?оторопела я.
Знамо дело комуглавным над прислужниками. Должны же они понимать, чем день занят будет. А тебе расскажут о нуждах.
Трапезу отложим утреннюю. Нет у меня аппетита.
Волнуешься, царица-матушка,улыбка девушки немного сдобрила, сжавшееся от тревоги, сердце,а зря. Хорошие у Кощея люди в хоромах живут. И тебя не обидят. С уважением отнесутся.
Спасибо, утешила. Не людей боюсьсебя. Только пора отправить к чертовой бабушке сомнения. Иначе, какая царица из меня? Нельзя Кощея подвести. Ох, нельзя.
Веста быстро собрала меня к приему. Ладно у нее выходит, с душой, легко. Из заспанной Василисы Дивляновны получилась девицахоть сейчас на трон сажай. Кудесница Веська! Золотое платье с меховой отделкой село ровно по фигуре. Грузная парча переливалась в утреннем солнце чудными узорами. Сапоги острыми носами хвастали.
В главном зале за писарской тумбой скучал Тихомир. Внимательно изучая содержимое чернильницы, молодец не заметил моего появления.
Что, меду налили?стараясь скрыть волнение весельем, кинула я с порога.
Доброго утречка, царица-матушка будущая,встрепенулся писарь и отвесил уже привычный поклон.Готова с людьми толковать?
Ой, Тишка, готова али не готова, а придется,вздохнув, направилась к трону.
Сегодня царский стул стоял в гордом одиночестве. Мне предстояло самолично водрузить зад на государево место. Втайне надеялась обойтись троном поменьше, что в прошлый раз для меня приготовили, но надеждам сбыться не суждено. Принимай, Василиса Дивляновна, царские дела в полной мере.
Тихомир мгновенно оценил мое желание сесть как готовность к приему и скоро зашагал к входу.
Зовите!зычно крикнул писарь вглубь коридора, распахнув тяжелые двери.
В переполненный солнечным светом зал потянулись люди. Не меньше дюжины мужчин и женщин. В глазах предательски потемнело, сердце зашлось глухими ударами. Стараясь обуздать волнение, я протяжно выдохнула. Тишка, загадочно улыбаясь, встал по правую руку. Ну, хоть тут спокойнееспросить есть у кого. Прислужники заняли места на лавках, вдоль бревенчатых стен и все как один уставились на меня в ожидании.
Пригласи кого выслушать желаешь,зашептал писарь.
Как? Я ж не знаю, кто они,на ладонях проступила холодная влага.
По одному к царице-матушке пожалуйте, знакомиться станет!гикнул в зал Тишка.
Недолгие пересуды на лавках закончились выходом к трону пухлого мужичка лет сорока от роду. Фартук вокруг тугого живота выдавал в нем стряпчего.
Доброжир, царица-матушка, стряпчий главный,с поклоном мужчина подтвердил мою догадку.Чего на трапезы подать велишь?
Для начала спасибо сказать хочу. Сколько бы ни ела кушаний, все как одно по нраву пришлись,улыбнулась засиявшему от гордости Доброжиру.Царь-батюшка, видать, любит пышно трапезничать, но пока его дома нет, не надрывайтесь. На обед похлебку грибную сделайте, а на ужин кашу какую и хватит. Всего ли на кухне вдоволь?
Всего в достатке, матушка Василиса,круглое лицо Доброжира растянулось в ответной улыбке.
Ну и славно,на душе заметно потеплело.
Кто там на очереди?выкрик Тихомира завершил нашу беседу со стряпчим.
Место перед царским троном занял оружейник Василько. Крепкий, здоровенный детинаголовы на три выше менябодро отчитался, мол, в оружейном тереме все спокойно, но луков-самострелов надобно добавить. Пообещала скоро царю-батюшке сообщитьне моя это вотчина.
Прислужники справлялись о моем здоровье, удобно ли мне в тереме Кощеевом спрашивали и редко о чем-то просили. Для ловчего нашептала хорошей приманки на сохатого, посолонее. Молодец засомневался, но обещал испытать. Пусть. Средство проверенное, сомнений и быть не может. Стременной главный Давила попросил домовых из конюшен выселить. Повадились там хулиганить, все вверх дном переворачивать. Выдала ему крынку молока заговоренного. Быстро нечисть успокоится, животы сытые урчать станут.
Оказалось, первая кучка прислужниковтолько начало. Люди уходили после приема и места тут же занимали следующие. Беседы затянулись до вечера. Короткий перерыв на обеденную трапезувесь отдых царский за день. Вот работенка-то. Поглядывая на метель в темнеющих окнах, я старалась не зевать. Волнение давно утихло, на смену ему пришла тяжелая усталость. Греться на царском троне весь день напролет почище, чем сотню ведер из колодца вытаскать. И это еще царство Кощеево спит, люд простой с вопросами к царю не потянулся. Выжить бы.
Крепись. Василиса Дивляновна,зашептал Тишка,сейчас старший над стражей отчитается и все.
Бегло пробежавшись по залу уставшими глазами, поняла, что, кроме мирно посапывавшего на лавке молодца, никого и не осталось. Завидую, по-хорошему завидую. Прилечь бы на соседнюю лавчонку, вздремнуть немного.
Жалко будить,еще раз глянула на спящего парня.
А куда деваться...Тишка звучно отчеканил каблуками по деревянным половицам.
Топот писаря эхом разошелся по залу. Молодец мигом вскочил на ноги и торопливо зашагал к выходу. Нет в Тихомире никакого понимания. Разве можно так человека ото сна поднимать?!
Куда же ты, добрый человек?окликнула перепутавшего направление хлопца.
Пока парень сонно метался в поиске, я старалась не рассмеяться в голос. Для порядка глянула в сторону бессердечного помощника. Писарь тотчас уловил во взгляде обещание посадить на кол за такую выходку и поспешил спрятаться за высокой спинкой трона.
Не гневайся, царица-матушка будущая, прости,молодец, наконец, выбрал верный путь и успешно добравшись, плюхнулся на колени.
Не гневаюсь. Встань.
Викута я, над стражниками главный,он отвесил размашистый поклон, звякнув тяжелой кольчугой.
Все ли в порядке у твоих подчиненных? Надежно ли хоромы охраняются?
Есть трудности,тяжело вздохнул парень,людей у меня мало. Вот у опочивальни гостьи царь-батюшка велел четверых выставить. А кого мне у казны прикажите ставить? Народу больше нет.
Чего же ты у государя не спросил сразу?в воздухе появился запах тающей надежды на скорое завершение приема.
Так не было момента,растерянно замигал глазами Викута.
Ладно, чего выяснять. Делать что-то надобно.
Царица-матушка, не вели на кол,писарь высунулся из-за трона,гостья наша спит сном крепким. Государь приказал усыпить до его возвращения. Думаю, можно пару стражников от ее дверей в казну отправить.
Безобразие одно,я крепко сжала пальцы в кулак.Переводите молодцев. да побыстрее.
Безобразия на этом не закончились. Оказалось, на прием не явился казначей. Заметил это Тихомир только сейчас. По словам писаря, отсутствие главного по золоту и каменьям дело из ряда вон. Заручившись поддержкой Викуты, мы поспешили проверить, здоров ли казначей и на месте ли богатства царские. Если у трона мне казалось, что дело плевоезабыл человек, подумаешь, то с каждым шагом по лестнице, ведущей в подземелье, сердце нылобеда.
Дверь в государственную сокровищницу оказалась распахнутой настежь. В свете факелов среди гор золотых и серебряных монет, распластавшись, лежал казначей. По спине пробежался мерзкий холодок. Поза худощавого тела ясно давала понятьпоздно. Тихомир кинулся к мертвецу. Приложив ухо к его груди, испуганным взором подтвердил мои опасения.
Викута, ветром дуй в опочивальню Буяны!мигом сообразила я.
Да как же так, матушка,растерянно задыхался Тишка.я же сам лично ее усыпил. Неужто очнулась? И стража ведь у дверей поставлена...
Неведомо мне,втягивая носом душный подвальный воздух, пыталась унюхать запах колдовства,очнулась девица или нет. Только казначея нашего не своя смерть настигла. Чуешь, как смердит?
Вроде.
Ран на теле не вижу, а вот запах чародейства аж глаза режет.
Василиса, матушка,Тишка рванул к дальнему углу подземелья,вот тут ларец стоял, а сейчас нету.
Парень суетливо рылся в звенящих кучах монет, оборачивался, беспокойно ища взглядом потерю. Конем носился по царской казне, бодро перепрыгивая тяжелые сундуки. Открывал грузные крышки и, не найдя, с грохотом опускал обратно. Без толку.
Как сквозь землю провалился,страх наполнил глаза писаря.
Что было в ларце?
Яйцо.
А в яйце?к горлу подкатил комок.
Не ведаю,Тишку знатно потряхивало.
Неужто не все Кощей мне рассказал о бессмертии своем? Неужто правду в сказках про иглу в яйце сказывали? Нет, не мог суженый так легкомысленно к смерти отнестись. Или мог? Беда.
Убиты!в подземелье ворвался Викута, упав на колени, молодец тяжело дышал.Четверых стражников загубила, паскуда! Сама в окно ушла, следы слабые, замело почти.
Собрать всех, кто меч в руках держать может. Всех, кто колдовством защитить себя способен,холод собственного голоса заставлял вздрагивать.Седлайте коней. Распорядись, Тишка, проверить каждый камень, каждую кочку.
Теплый еще, недавно помер,Тишка приложил ладонь ко лбу казначея.
Моего коня первым пусть готовят,схватив писаря за рукав рубахи, потянула к себе.
И думать забудь, матушка!
Моего. Коня. Первым. Живо!
Никогда еще так быстро не мелькали мысли в голове. Никогда страх не заставлял так скоро переодеться для седла и лететь за ворота. Под окном, на которое указал Викута, следов не осталось, только наст снега, сотворенный непогодой.
Больше остального пугала неизвестность. Куда в такую погоду понесет Буяну? Скорее, девка заплутает в лесах, чем сможет отыскать хоть какую-то дорогу. Да и ее саму искать, что иголку в стоге сена.
Иголку... Только бы не смерть Кощея в том яйце была.
Мгновениеи подо мной, чуя неладное, вздыбился Крес. Опустив коня на четыре копыта, силой ударила в черные бока. Метель острыми иглами впивалась в лицо, забивала глаза и ноздри мокрым снегом. Крес стрелой рассекал вьюгу, оставляя позади переполошенный двор Кощея. Огненная грива найтмара слабо освещала путь. Не темень кромешнаяи то хлеб.
Не помня себя, не замечая времени, отправляла коня вглубь леса. Поодаль слышался хруст снега, голоса людей Кощея. Через снежную стену мелькали тусклым огнем факелы в руках всадников. Потянув узду, я остановила найтмара.
Ну, девица-красавица, будем тебя искать по-другому. Глотая резкие порывы ветра, спешилась. Ноги провалились по колено, ломая плотную корку снега. Крес топтался рядом, оставляя неглубокие следы, словно не замечая сугробов. Сняв рукавицы, осторожно коснулась кончиками пальцев снежной целины. Неведомая сила закипела в сердце, наполнила тело. Слышала все: беспомощный хруст сухой травы под снегом, шорох перьев недремлющих сов. Чувствовала дыхание земли, шаткие поклоны сосновых верхушек. Сейчас. Звуки, запахи, ощущения сплелись тугой косой, закружились в плавном танце. И только одно здесь чужоеБуяна. Вдохзапах чужачки разил гнилью. Выдохвыпустив из тела гадостный запах, знала, где искать.
Оседлав, вела Креса спокойным шагом к месту встречи. Некуда торопиться. Ей бежать надо, уходить, собраться Буяне с силами и вырваться навстречу людям Кощея, прервать чью-то жизнь, нонет. Усталость тяжелой ношей опустилась на плечи девицы. Надеется отдышатьсязря.
Брать чужоеплохая примета,я старалась перекричать завывания метели.
Буяна пряталась за поваленной ветром старой елью. Огонь гривы найтмара освещал побелевшее от холода лицо девушки. Глядя на соперницу сверху из седла, чувствовала только безразличие.
А ты стала сильной ведьмой,легкая улыбка Буяны в одно мгновение превратилась в оскал.Я устал,девичий голосок сменился знакомым мужицким басом.
Яр!..имя бывшего друга тяжелым выдохом унеслось прочь с ветром.
Внешность девушки черным туманом сползла к заснеженной земле, превращаясь в молодецкую фигуру. Колдун с трудом поднялся на ноги и с едкой ухмылкой прищурил такие знакомые серые глаза. Внутри все перевернулось. Боль когтями заскребла по сердцу, напирая пугающей мощью.
Хочешь обнять любимого?Яр приветливо распахнул руки.
Ненавижу,шепот терялся в непогоде.
Любишь и всегда любить будешь,снисходительно рассмеялся Яр.Давай, подскажи дорогу отсюда. Твой жених все пути мне перепутал.
Яйцо где?
Это ищешь?колдун крепко сжимал щепотью тонкую иголку.
Зачем все это?спешилась и тут же провалилась в глубокий снег.Ты получил силу, о которой мечтал.
Пожелал я, Васенька, трона царского. Хотел было Гороха подвинуть, да только скучно это... И тут такие новостиКощей вернулся, царствовать будет. Так, может, лучше мне его трон занять? А как добраться? Дороги- то не ведаю. Пришлось с Горохом договариваться. Половину Кощеевой казны запросил, гад. За такую простецкую помощь.