О чем только думал?Малуша тяжело вздохнула.
Отвечать не стала. Слез не осталось, голова болела от переживаний. Солнечное весеннее утро показалось мерзким. Когда на душе черным черно, тяжело глядеть, как все вокруг оживает. Хотелось сквозь землю провалиться, исчезнуть, сгинуть, никогда не быть...
Ведьма с Несмеяной тоже молчали. Что тут скажешь, когда и так яснобеда на беде сидит, бедой погоняет. Малуша осторожно положила подарок Кощея на край стола. Рука сама к перстню потянулась, надела его на палец и заиграл прозрачный камень на свету.
Нечего сидеть, лавки греть,пересохшее горло с трудом выпускало слова.Надо колдуна на помощь звать.
Вот это правильно, вот это умница!оживилась ведьма.Давай-ка, девонька, в путь-дорожку собирайся.
Сейчас хоть к черту на рога, хоть к мавкам в омут. В сумку отправились тетушкина книга да шапка-невидимка, о которой и думать забыла. Подарок Вареньки швырнула в сундук что тряпку, а зряволшебными вещами раскидываться не стоит.
Хотела найтмара в сельскую конюшню определить, чтобы без ухода не остался, но как вошла в сарай, так и обомлела. Вместо худосочной клячи с поблекшей шкурой на меня глядел вполне упитанный лоснящийся конь. Вороной до синевы с игравшей огнем гривой, найтмар довольно раздувал ноздри.
Как же таким справным за ночь сделался?улыбнулась от умиления и погладила коняшку.Ну чего ластишься? Уходить надобно, но я вернусь. Или со мной хочешь?он почти по-человечески затряс головой, мол, хочуспрашиваешь еще. Вот дивный, каждое слово понимает.Как же звать тебя, чудище волшебное?
В глазах найтмара взвились языки пламени. Сощурившись, осторожно дотронулась до горящей гривы и не обожглась. Чудо-чудное! Огонь горит, а руку не кусает.
Крес. Нравится имя? В стародавние времена наши предки так огонь величали. Ты заморский конь, хоть имя наше будет. Крес,повторила, смакуя на языке теплое слово.
Ва-а-ся!со двора послышался голос Малуши и шмяканье ног по талому снегу.
Был бы Ярка домаснег бы прибрал... Вот этого больше всего и боялась... Любая мелочь станет о друге напоминать, мыслями к нему тянуть. Нет, надобно скорее из Глухомани уходить.
Тут я,выглянув из сарая, помахала ведьме.
Выходи, буду уму-разуму учить,добрая улыбка на ее румяном лице немного разогнала тучи над моей головой.
Как Кощея уговорить расскажешь?
Это ты сама придумай,отмахнулась Малуша.Другой к тебе разговор. Подарком Бессмертного около Глухомани пользоваться не вздумай, иначе невесть куда попадешь. Здесь все начисто колдовством пропиталось. Пойдешь по тракту на север, увидишь соснукрона в облаках, подле нее свернешь к тропке и придешь к хутору. Там уж можешь перстенек кинуть.
Раз так, я на коне добираться стану.
На каком коне?непонимающе уставилась ведьма.
Поманила Креса из сарая. Тот, кивая, послушно вышел во двор. На ярком солнце еще краше шкурка заблестела, огненная грива да хвост запылали. Шумно задышал конь, черными губами к моей руке потянулся.
Знакомьтесь еще раз,поиграла кончиками пальцев с языками пламени,это Крес.
Вот чудеса!ахнула Малуша.Это вчерашняя кляча?
Не знаю.заулыбалась я,сегодня в сарае нашла. Подменили, как думаешь?
Если только кто-то глупый,шутливо подбоченилась женщина.Кто же такого красавца взамен дохлой животины оставит?любуясь, она обошла Креса.Василиса, опасно на нем ехать. Шибко приметный. Думаю, Кышек уже по Рускале рыщет.
Пешком еще хуже.
Твоя правда,вздохнула ведьма.И так, и эдак ненадежно. Может, до хутора пусть Соловей проводит?
Пусть проводит, только как? Вдвоем на найтмаре поскачем?Крес головой затряс, заржал тихонько недовольно.Видала? Он против.
Осталась в конюшне лошаденка старая, для пахоты непригодная. Вот ее разбойник и оседлает.
Да я ж не против, пусть хоть на коромысле скачет. С Соловьем дорожка веселее покажется и мысли лишние, что мухи, липнуть не станут.
***
Разбойник нынче первый парень на селе: не спавший, глаз синевой заплыл после ночной драки. Пожилая лошадка под седлом, челка с проседью. Она плелась по тракту неспешно, глазенки полузакрыты. Куда ей торопиться? Жизнь прожила, многое повидаланекуда.
Что, милая, на старости лет погнали тебя невесть куда?молодец сочувствовал кобыле.Ты, гляди, не сдохни по пути.
Да-а-а, так ехатьпешком скорее было бы.то и дело одергивала Креса, порывавшегося прибавить прыти.
Любуйся весной, Василиса. Может, больше не придется.
Умеешь подбодрить, ничего не скажешь.
Верхом давно не каталась, а на волшебном коне так и вовсе никогда не случалось. Найтмар ступал мягко, раскачивал на медленном ходу, аж веки слипаться начали. Мотнула головой да глаза выпучила.
Весна и впрямь хорошаптицы щебетали без продыху, запах тепла совсем рядом. Все вокруг приятное волнение в сердце вызывало. Просыпалась Рускала после зимнего сна. Ежели честноне люблю талый снег и слякоть, холода больше по душе, но начало весны всегда с трепетом встречаю. Чувство такое, словно вот-вот доброе со мной приключится... Может, от того боль-тоска не согнула, не сломила меня. В груди-то пекло, Яр перед глазами вставал, что настоящий.
Далече уж уехали,скучающий Соловей лениво зевнул,скоро своротка в лес будет. Надежнее по лесной тропе, там и речка есть, животинку напоим. Хорошо эти места знаю, не заплутаем. Умаялась, милая?он легонько похлопал старушку по шее.
Как ты с ней ласково,хмыкнула я.
Мне на лошадей не везет,улыбнулся в ответ молодец.Всю жизнь то хромые, то косые попадаются. Однажды не пожалел золота в Торгограде, купил коня резвого. Заметь, не укралкупил, а тот и года не протянулиздох от какой-то хвори. С тех пор плюнул, перебиваюсь чем придется.
Встретишь еще своего.
Сказала так. будто не коняжену встречу,в голос рассмеялся Соловей, указывая на поворот в лес.
Лошадь разбойника совсем печально по тропе шла. Я уже сама к реке не меньше нее хотеласмотреть жалко. Попьет, авось полегчает немного. Крес, наоборот, оживился, видать, лес ему больше дороги нравился. Странно, но понимала его. словно человека. Ни грива огненная, ни пар с искрами из ноздрей волшебным животное делаютчует хозяин найтмара, как себя.
***
Припали к оттаявшей реке наши друзья с копытами, а мы рядом устроились. Соловей достал из сумки хлеб, надломил и мне кусок протянул. Таким вкусным показался с голоду да на свежем воздухе. Никогда еще так краюшку во рту не смаковала.
Нравится?лукаво глянул разбойник.
Уху!с набитым ртом закивала я.
Сам пек ночью.довольно заявил парень.Спать все одно не выходило.
Ничего себе!проглотила, не дожевав, чуть не подавилась.Не шутишь? Ты еще и хлеба печешь.
Пеку. Яр хорошо в глаз врезал, а стряпня успокаивает. Мне кажется, что не нашел я себя в жизни, а разбойничаю из-за крови папкиной...немного подумав, молодец вздохнул.Ты не серчай, Василиса, потом уж сообразил, что о перстне нельзя при кузнеце твоем говорить было. Больно ревнивого в мужья выбрала.
Не муж он мне,буркнула я.
О, как... Надули нас. а мы поверили.
Звал замуж, да только так звал... и наговорил кучу всего, аж тошно.боль рвалась наружу, душу облегчить.
Коли есть любовь, тошно не будет. Видать, у вас не так.
Только Соловей последнее слово обронилне до душевных разговоров стало. На растаявший пятак земли, шурша крыльями, опустился огромный ворон. Снова эти глаза... красное пламя в них играло. В голове мелькнула светлая ночь, когда Ярка голыми руками такую же птицу убил.
Соловей, это от Кышека,испугано зашептала я.
Ах ты, погань!выронив недоеденный хлеб, молодец схватился за кинжал.
Глава 12
Не гляди на него,я потащила разбойника за рукав.
Помню.
Не зря Соловей на пироги захаживал. Пока уплетал мою стряпню, развлекала гостя рассказами и про вестника говорила.
Ворон вспорхнул на ветку и призывно гаркнул. Ох, как же захотелось обернуться к птице, еле удержалась. Соловей напрягся не меньше моего, на шее тонкой струйкой забилась жилка.
Убил бы его, но как в слепую нож кинуть?
Вестник зашелся в гортанном карканье, шумно забил крыльями, пролетев перед нами. Молодец успел вскинуть руку, но птица ловко ушла за спину.
До старости хороводы водить станем,зло процедил парень.
Что ж я не сообразила!догадка ошпарила кипяткомшапка-невидимка!
Накинет ее Соловей и убьет нечисть, взглядами не встретившись. Я потянулась к сумке, перекинутой через плечо. Вестник снова оживился и закружил подле. Чтоб ты сдох, нечисть крылатая! Он даже не глядя в душу лез, одним только карканьем. Страшно, и ногитесто мягкое.
Новый круг птица не закончила. Резкий рывоки старенькая ткань треснула под острыми когтями, выпустив на подтаявший снег все, что было в сумке. Соловей с силой метнул нож, но промахнулсякинжал глухо брякнул, войдя по рукоять в толстую сосну.
Книжка Феклы раскрылась, весенний ветер заиграл страницами. Нельзя глядеть на вестника, нельзя! Неловко шагнула к книге и расстелилась в рыхлой каше, успев дотронуться до шершавой бумаги. Кривые птичьи пальцы оставили рваные отметины на листе, а я щепотью уцепилась за край. Вестник поднялся в воздух, увлекая за собой тетушкину книгу, в кулаке хрустнул кусок страницы. По земле, мерцая черным пламенем, покатились руны заклятья Вечности. Часть улетала к вестнику, часть исчезала в моей пятерне.
Колдовство, запертое в книге, почуяло неладное и решило защищаться. Изогнувшись от пронзительной ломоты в теле, я заорала от боли. Мощь заклятья безжалостно прошлась по телу, словно вражеская рать. Вестника и краем силы не зацепило, он спокойно поднялся выше и исчез, забрав книгу и надежды на лучшее.
Недооценивать врагапоследнее дело, и тут я оплошала. Не слыхала, чтобы вестники на людей первыми нападали, да еще воровали. Видать, Кышеку заклятье Вечности нужно больше, чем представить могла. Шутка липтицу такой силищей наделить!
Встав на четвереньки, почуяла, как из носа покатились частые капли, оставляя на снегу алые отметины. Соловей принялся поднимать меня. Узкие, раскосые глаза парня округлились, пальцы суетливо сминали плащ.
Василиса, что ж ты делаешь?!сокрушался разбойник.Сама говориланельзя книгу с заклятьем рвать...
Будто я специально,захлебываясь, бухтела в комок ткани.
Теперича паскудник заклятье Вечности Кышеку доставит прямо в руки.
Не доставит... не все.разжала кулак и показала молодцу обрывок страницы.
Дай-ка сюда,он внимательно посмотрел на руны.Глянь. Вась, тут с дюжину слов будет.
Пока ехали до хутора, у меня голова совсем мутной сделалась. Добро шибануло колдовство, да не сразу почуяла. Дурман забрался глубоко, меня мутило, дорога ходила кругамичуть из седла не ушла.
Когда послышались людские голоса, мы остановились. Соловей спешился и прошелся вперед, превращая снег в кашу. Наши следы здесь единственныеглухое местечко.
Лошадь на хуторе оставлю, сам пешком в Глухомань вернусь.
Как бы худо не вышло,я сглотнула подкатившую тошноту,Кышек за нами пошлет, не сомневайся.
Не родился еще тот, кто Соловья-разбойника погубит,храбрился молодец, но по глазам виделабоязно.
Возьми,достала из-за пазухи скомканную шапку-невидимку и протянула парню.
Вот за это спасибо, не помешает.
На хуторе не задерживайся.
Не буду. Пирогов твоих там все одно нет,заулыбался Соловей.
***
Лежа в сугробе, на морозе диву даваласьгде весна-то? Знала бы, где упаду, теплее бы оделась. На небе перемигивались звезды. Крес фыркал рядом, то и дело щекотал губами макушку.
Живая я, живая.легонько хлопнула коня по морде, чтобы отстал.
Матушки-батюшки! Огромная луна освещала округу не хуже сотни факелов. Здесь и впрямь зима, недаром морозец щипал кожу. Мы с найтмаром очутились на берегу реки. Мостик справный: обоз пройдетон не колыхнется, а речка странная... Бережок чуть снегом припорошен, рыхлыйсапог топнет. Запустила палец в землю и обомлелакисель же!
Пытаясь согреть озябшее тело, закуталась в плащ и зашагала по мосту, конь отправился следом, что верный пес. Спать хотелось, слабость в теле страшная играла. За перину и одеяло дала бы неприлично много золота, да денег все одно не было. Где же Кощей? Обещал, брошу перстень и подле него окажусь. Может, соврал? С него не убудет. В сказках читала о его злодеяниях: как города без крошки хлеба оставлял, как девиц невинных к себе в хоромы увозил. Что ему ложь? Так, забава...
Скоро сквозь легкую дымку тумана углядела строения. Огромные терема стояли вплотную друг другу в окружении высокого частокола. Не меньше десяткабогатое жилище, только неухоженное. Боюсь представить, сколько веков не красили резные срубы. Вошла в ворота и почуяла, как земля из-под ног ушла. В хороводах перед глазами мелькали людские черепа на частоколе и коптящие факелы. Полная луна двоилась, звезды весело приплясывали в небе. Тяжелый, холодный воздух туго заходил в грудь, разрывая изнутри.
Не ждал гостей,голос Бессмертного прозвучал совсем рядом.
Колдун стоял далече, на высоком крыльце одного из теремов. Как и прежде статный, разодетый в черные шелка мужчина выглядел среди старых запущенных построек, словно новенький золотой на грязной тряпке.
Худо тебе, ведьма?Кощей разом оказался подле меня и протянул руку.
Не шибко хорошо.
Ну и разит от тебя.он сморщил нос, прищурив медово-карие глаза.Ты в бочку с крутым зельем упала?
последнее слово колдуна вошло в уши эхом, вокруг стихло.
***
Очнулась в тепле, укутанная в тяжелую медвежью шкуру. Просторный зал наполнял мягкий свет: сотни полторы свечейне каждый себе позволить может. По стенам дубовые полки от пола до потолка заставлены книгами. Голова закружилась от запаха бумаги и кожи. Нос защекотала пыль, но при виде такого великолепия никто чихнуть не решится. Открыв рот, глянула вверхобложки переливались почище сокровищ в государевой казне: драгоценными камнями украшены, золотыми нитями вышиты.
Легче, ведьма?хозяин сидел на стуле с высокой спинкой, вроде трона.
Не знаю,вытащила руки из теплого меха и попыталась подняться. Точно такой же «трон» тихонько пискнул подо мной.
Не спешила бы, серьезная беда с тобой приключилась.
Я, конечно, добро получила от заклятья Вечности, но до серьезной беды не дошло, слава солнцу. Цела, живаэто главное. Кощей уловил мое непонимание:
Дай руку,он слегка изогнул брови и взглядом чуть не в душу залез.
Меня передернуло от прохлады его ладоней. Бессмертный ухмыльнулся, поняв, отчего вздрогнуласделалось неловко. Колдун набрал воздуха в грудь и выпустил дыхание на мою ладонь. Из руки в воздух метнулись две черные руны, я вжалась в спинку стула и замерла от ужаса.
Не бойся, ведьма,голос колдуна показался холоднее кожи,я их унял, вреда не причинят, но вытащить из тебя не смог. Расскажешь, что за напасть такая?он собрал мои пальцы в кулак, и надписи исчезли.
Ох, как спешила рассказать! Слова бойко рвались с губ, я путалась, дюжину раз возвращалась к началу, забывая, о чем говорю. Кощей терпеливо слушал, но оставался безразличным. Ни искорки волнения в глазах, лицо что камень. Обычно одно упоминание заклятья Вечности вызывало у людей неподдельный страх или удивление, но не сейчас, не у Бессмертного.
Не очень интересная история,зевнул колдун,но раз такое дело, можешь у меня пожить какое-то время.
Как пожить? Я не за тем пришла.
Зачем же?
Помощи просить.
Разве я не помог?
Помог, конечно,растерялась, ведь и впрямь помог.Только Рускалу так не спасти, Гороха на трон не воротить...
Погоди-погоди,ладонь Кощея закрутилась в завершающем жесте,ты всерьез думаешь, что мне до Рускалы и Гороха есть дело?..
Вот тут я пыл поумерила. Ожидала, что Бессмертный сразу не согласится, но чтобы так жестоко отрубить голову надежде... Слов не нашлось ответить. Рот открывала, воздух, что рыбка, хватала, да ничего не придумала.
...Хоть черт лысый на трон Горохов влезетплевать.
Мне о тебе другое сказывали,наконец, собрала разлетевшиеся мысли и заговорила.Яга. Соловей, Малушавсе говорили, что ты не такой, как в сказках написано. Видать, ошиблись они.