На сегодняшний день у меня о нём не так много информации,задумчиво отвечает Сурайя, глядя прямо перед собой и лишь периодически, как и я, озирается по сторонам. Хм, неплохо.Но завтра к полудню соберу всё необходимое.
Решимость в словах вызывает на моём лице лёгкую снисходительную улыбку, которую прячет мрак.
Не сомневаюсь.
Сурайя пропускает это мимо ушей и добавляет, когда мы сворачиваем на более широкую улицу:
Сейчас могу сказать только то, что Тамир завладел почти всеми разрозненными лавками в городе и пытается прибрать к рукам три базара в трёх частях Дамаска. Это Не совсем хорошо.
Мы ступаем на освещённую луной каменную дорожку, когда я замечаю наверху постройки лучника. В невесомом жесте касаюсь плеча вестницы и делаю шаг в её сторону, чтобы намекнуть на заход в тень навесной крыши. Ноздри снова щекочет запах ванили, который сбивает меня с рациональных мыслей. Сурайя же моментально понимает мои намерения и неслышно ступает под навес, скрываясь вместе со мной.
Вкрадчивым шёпотом она продолжает, игнорируя сократившееся между нами расстояние:
Кроме грозящей монополии, это чревато многочисленными отравлениями. В одиноко стоящих лавках часто продают несвежее мясо. Представь, что будет, если он доберется до рынков
Не доберётся,внимательно слушаю её, но при этом осторожно выглядываю из укрытия.
Заметив, что стражник ушёл, я пальцами указываю на дорожку. Мы вновь молча выходим на улицу, которая приводит нас к небольшой площади с фонтаном. Тихое журчание сливается с негромкими разговорами встречающихся зевак, и я вновь держусь от своей собеседницы чуть дальше.
Надеюсь. Я так понимаю, ты остановился в дарте?..полувопросительно обращается ко мне Сурайя, обернувшись.
Я ловлю сосредоточенный взгляд необычных мутно-зелёных загадочных глаз и коротко киваю, отмечая про себя несколько штрихов её натуры, которые успел узреть в непродолжительном разговоре. И которые в скором времени обретут окончательные формы и подтверждение: профессионализм, смелость, твердость и преданность делу.
Удивительная девушка
Тогда предлагаю встретиться завтра вон у той скамьи,она указывает ладонью, покрытой почти такой же полуперчаткой, как и у меня, на место в двух шагах от фонтана.Приходи после дневного азана в мечети рядомэто будет для тебя ориентиром.
Хорошо, Сурайя,её имя странно перекатывается на языке и словно тоже отдаёт шафраном. Я вижу, как вестница слегка вздрагивает, впервые услышав из моих уст прямое обращение к себе, и это нагревает нутро неведомым теплом. В этот короткий миг она на долю секунды теряет деловую хватку и, готов поклясться, краснеет под куфией[2].
Тогда буду ждать тебя завтра, Алисейд,собравшись, тихо договаривает она и делает шаг в сторону.
В мыслях мелькает беспокойство за то, как она доберется до дома, но я понимаю, что любая попытка или предлог проводить её будут неправильны и неуместны. Поэтому мне остаётся наблюдать, как Сурайя юрко исчезает в темноте соседней улицы, и сипло проговорить ей вслед:
До скорой встречи
С трудом подавляя желание проследить за необычной вестницей по крышам, я разворачиваюсь в иную сторону и тоже растворяюсь во мраке прохладной ночи.
[1] Султан Египта и Сирии и др., военачальник, мусульманский лидер XII века.
[2] Куфиямужской платок, покрывающий голову и лицо. Служит защитой от солнца, песка и холода.
Финики и смерть
Встав с первыми лучами солнца, которые еще не успели обрушить на Дамаск всю свою силу, я выхожу из отведенных мне покоев, находящихся в небольшом коридоре рядом с главным залом дарты, и обнаруживаю Гасана на его привычном местеза стойкой.
Он сосредоточенно разукрашивает очередную вазу росписью, и я, потягиваясь и разминая отдохнувшие за ночь мышцы, плавно подхожу к нему.
Не мог себе даже представить, что в нашем братстве есть такие необычные вестники, как вчерашний,медленно начинаю я, внимательно наблюдая за реакцией распорядителя дарты.
Теперь его нажим на вчерашний «он» кажется абсолютно логичным. Гасан, хитрая ты змея, мог бы и сказать
И тебе доброго утра, Алисейд,намекая на отсутствие вежливости, с иронией отвечает он. Водянистые карие глаза на мгновение отрываются от тонкой работы и оглядывают меня, а губы под бородой растягиваются в укоряющей улыбке.Можно подумать, под куфией вестника скрывалось неведомое существо, раз ты называешь его необычным.
Брось, Гасан,с легким раздражением говорю я, прислоняясь к краю деревянной поверхности.Ты прекрасно понял, что я имел в виду, и не смей утверждать, что пребывание в нашей гильдии женщины для тебя является нормой.
Нет, не является, но в отличие от тебя, я не отношусь к этому так остро,философски замечает мой собеседник, оставив кисть в стороне.Сурайядавний член братства и одна из лучших вестников Дамаска. Она не раз подтверждала своим трудом, упорством и результатами работы с различными хассашинами, что достойна быть среди нас.
Непроизвольно закатываю глаза, понимая, что Гасан не совсем понял мой посыл, но спорить с ним и доказывать то, что и мне, в целом, все равно, кто поставляет информацию, я уже не собираюсь. Выждав паузу, чтобы придать голосу больше миролюбивости, я аккуратно подвожу тему к интересующему меня со вчерашнего дня вопросу:
В любом случае, не сомневаюсь, что она поможет в выполнении задания. Мне лишь интересно, как ей удалось попасть к нам?
Распорядитель дарты многозначительно хмыкает, несколько секунд пристально оглядывая мое невозмутимое лицо, и лишь затем выдает:
Я знаю только то, что в детстве Сурайю подбросили младенцем на порог крепости в Фасиаме. Её нашел Аль-Алим и отдал на воспитание какой-то бабке-повитухе, а затем, повзрослев, девочка согласилась служить нашему братству, и наш наставник направил её в Дамаск.
Гасан замолкает, уловив в какой-то момент случайно отразившуюся на моем лице жажду узнать больше, и уже более спокойно добавляет:
Думаю, что остальное она расскажет тебе сама, если пожелает.
Поджимаю губы, размышляя над тем, что он себе вообразил насчёт моего любопытства о Сурайе, и понимаю, что больше расспрашивать о чем-либо не стоит. Несмотря на преданность уставу и братству, распорядитель дарты довольно скользкий и лукавый человек, и мне отчего-то совсем не хочется, чтобы необоснованные слухи дошли до Аль-Алима. Я и так наворотил достаточно, и лишние расспросы от наставника мне ни к чему.
В конце концов, она всего лишь информатор, а явыполняющий миссию хассашин.
Я немного наклоняю голову и касаюсь ладонью области сердца в знак прощания, молча удаляясь из зала.
***
Когда начинаю очередной бег по крышам, они уже достаточно нагреты для того, чтобы дать прочувствовать исходящий жар сквозь подошву сапог из мягкой телячьей кожи. До встречи с моей вестницей ещё есть время, и я решаю потратить его следующим образом: взбираюсь на несколько удаленных друг от друга башен обзора в богатом районе города, чтобы понять, где располагаются ключевые точки, посещаемые знатью; далее нахожу нескольких дежурящих в тени закоулков тамплиеров и орошаю их кровью землю, испытывая невероятное удовлетворение, и только после беру курс в сторону базара, попутно вспоминая, через какую улицу быстрее пройти, чтобы оказаться на той площади с фонтаном.
Где-то за час до назначенного времени встречи я уже оказываюсь среди торговых лавок, не спеша двигаясь в суетящейся толпе. Базарные запахисамые пёстрые, самые красочные, самые запоминающиеся. Когда я прохожу мимо прилавка со специями, к рецепторам медленно заползает аромат шафрана, покоящегося в холщовых мешочках, и он почему-то перебивает всё остальное.
В воспоминаниях встаёт образ, где яркими изумрудами светятся зелёные глаза в полумраке. В нихзастывшая решимость, смелость и вдумчивость.
Какими еще они могут быть?..
Нет.
Нет, Алисейд, это стоит прекратить.
Я пытаюсь отогнать от себя наваждение, вновь и вновь напоминая себе об изначальной цели пребывания в Дамаске и отведённых нам с Сурайей ролях. Уничтожение враговпревыше всего, и ничто не должно загораживать мне горизонт на пути к этому.
В конце концов, я даже не видел её лица, так что каждую искру своего интереса можно списать лишь на разыгравшееся воображение, встречу в темное время суток, которое придало излишнюю таинственность обычной девушке, да и тоску по женскому вниманию.
Одним из многочисленных правил, которому мы, хассашины, обязаны следовать, является обет безбрачия, но каждый из собратьев, пребывающих в крепости Фасиама, рано или поздно нарушает его, пускай не напрямую и навсегда, а лишь на время. И я не исключение.
Так что, еще раз убедив себя в отсутствии реальной необходимости думать о Сурайе больше, чем требуется в рамках общего дела, я, выдохнув, двигаюсь дальше.
Но моей решимости хватает ненадолго: этот город, будь он неладен, словно подбрасывает мне вчерашние моменты сигналами к действию. Сначала шафран, теперь
Финики.
Очередной торговец лихо зазывает покупателей к своим ящикам с различными фруктами, аппетитно лежащими ровными рядами в тени навеса. Я цепко озираю собравшуюся толпу, вычленяя взглядом одного крупного, толстого богача, крикливо разговаривающего со своим слугой. Хладнокровно усмехнувшись краем рта, опускаю ниже капюшон и аккуратно, не касаясь никого, прохожу совсем рядом с объектом.
Через мгновение шёлковый мешок с монетами оказывается в моей ладони, и я скользящим движением медленно разворачиваюсь, убеждаясь в том, что не привлёк к себе лишнего внимания.
Подойдя к прилавку с другой стороны, я спокойно дожидаюсь, когда торговец расправится с остальными покупателями и обратится ко мне. Не поднимая лица, прошу его насыпать мне фиников и протягиваю крупные монеты, не настаивая на сдаче. Купец расцветает в улыбке и рассыпается в восторженных, благодарных речах, которые я уже не слышу, отходя от навеса; чуть поодаль богач начинает сходить с ума, обнаружив свою потерю.
Держа в руках кулёк и улыбаясь уже в открытую, я всё так же смотрю в землю и ухожу. Где-то за пару шагов до той самой улочки, ведущей к площади, я бросаю первому попавшемуся бездомному шёлковый мешочек с остатками денег и на всякий случай исчезаю на ближайшей крыше.
***
Сурайя приходит вовремяедва звучит дневной азан в мечети неподалёку, она, изображая твердую мужскую походку, на которую я так и не купился, подходит ко мне. Я жду её на той самой оговорённой скамье, пребывая в мыслях, которые, несмотря на все усилия, возвращаются к ней. Финики, тихо ожидающие своей участи, неведомым доселе теплом греют пальцы.
Мира тебе, Алисейд,мелодичным голосом говорит Сурайя в тот момент, когда занимает место рядом со мной.Радует, что ты не опоздал.
Внутри что-то сжимается, когда я ловлю ее взгляд: вокруг кошачьих глаз залегает сетка морщинок, которая возникает в момент улыбки.
Скамья утопает в тени нескольких кипарисов, и мало кто из прохожих обращает на нас внимание. Идеальное место для тихой беседы.
Приветствую тебя, Сурайя. Надо сказать, я умудрился прийти намного раньше,нехотя отвожу от неё взгляд, а после без лишних ухищрений и уловок протягиваю плоды.Это в знак извинения за вчерашнюю прерванную трапезу.
О,она вскидывает брови, и я осознаю, насколько непросто понять её мысли, когда практически всё лицо скрыто.Благодарю тебя Не стоило утруждаться.
Сурайя, смущаясь, всё же принимает кулёк, невесомо касаясь своими пальцами моих, и я слышу тихий, еле заметный выдох, который моментально поджигает во мне пламя. Неведомый зверь, не имеющий ничего общего с теми шейтанами, которых я знал, самодовольно урчит, шепча, что и я действую на эту девушку непросто.
Она пристально осматривает мою боевую мантию, замечая на белоснежных рукавах засохшие капли крови утренних жертв, но благоразумно и тактично молчит, не задавая лишних вопросов. Я откидываюсь назад и прислоняюсь к каменной стене спиной, позволяя ей продолжать наблюдение, и еле сдерживаю усмешку, когда малахитовые глаза останавливаются на нарукавнике со скрытым клинком и висящем сбоку мече.
Добыла что-нибудь интересное о Тамире?наконец небрежно озвучиваю я вопрос, отчего Сурайя легонько вздрагивает, возвращаясь в реальность.
Красивые глаза загораются интересом и желанием поведать мне всё, и это не может не восхищать меня.
Да, да,торопливо отвечает она, бережно складывая финики рядом с собой. Жаль Я хотел бы посмотреть на то, как она размотает часть куфии и примется за еду.Ночью мне удалось выяснить, что он собирается устраивать пир в западной части богатого районане знаю, был ли ты там,в своём дворце. Будут приглашены купцы, знать
Ты искала информацию ночью?против воли вырывается у меня довольно строгим тоном, отчего в глазах моей вестницы, которую я перебил, отражается растерянность.
Хм Да?..неуверенно отвечает она, не понимая ноток гнева в моем вопросе.Я часто узнаю ценные новости ночью, потому что во тьме удобнее следить и сливаться со стенами.
Её сбивчивое разъяснение отчасти поясняет факт ношения темной одежды, но я лишь прикрываю глаза, пытаясь отогнать злость из-за образа девчонки, шастающей по ночному Дамаску, возомнившей себя первоклассным шпионом.
Ночью следует спать, Сурайя, а не подвергать себя опасности,выдохнув сквозь сжатые зубы, проговариваю я, на что вижу лишь кардинальное изменение в выражении глаз: оно стало дерзким.
Когда в следующий раз соберусь выполнять свою работу, я сначала обращусь за советом к тебе, Алисейд,тихо чеканит она в ответ, скрещивая свой взгляд с моим.Ты готов выслушать меня до конца?
В девичьем голосе звучит металл, а мне лишь остается сдержать рык в горле, чтобы не отчитать ее, как как кого?
Готов, но всё же я буду тебе признателен, если ты не станешь искать что-либо ночью в рамках этого задания со мной. Пускай это будет дольше, но будет днем. Договорились?расставляя властные акценты, я оставляю последнее слово за собойСурайя первая отводит взгляд, не выдерживая напряжения между нами, и потупляет его в землю.
Я противоречу сам себе, ведь ещё недавно думал над тем, как расправиться с миссией побыстрее, но я не мог позволить ей рисковать просто так.
И не мог объяснить себе, почему.
Хорошо, я постараюсь,она облегченно вздыхает, наверняка чувствуя себя нашкодившей маленькой девочкой, и от этой мысли мне вновь становится невообразимо тепло, а проснувшаяся из ниоткуда злость отступает.
Прежде чем продолжить, Сурайя снова поднимает на меня взгляд, пытаясь найти в моем каменном, непоколебимом лице хоть что-то, объясняющее такую реакцию на её словая же в это время сканирую глазами прохожих.
Она ничего не находитувы, я и сам не знаю, что на меня нашло, так что и выражение моего лица нечитаемо, поэтому, ощутив, как взор моей вестницы становится менее цепким и вновь уходит в сторону, я уже спокойнее произношу:
Продолжай, пожалуйста.
На пир будет приглашена вся знать, а также люди из известных, обеспеченных сословий Дамаска. Мне удалось выяснить, что Тамир после долгого чревоугодия любит проводить время в окружении танцовщицкак правило, он отпускает охрану на час или два,переняв мой тон, Сурайя рассказывает дальше.Думаю, для тебя это отличная возможность выполнить задание именно в этот момент.
Да, часа будет более чем достаточно,я киваю ей, не сводя глаз с окружающей местности.Я был сегодня в богатом районе. Какой именно дворец принадлежит Тамиру?
Тот, что с колоннами из мрамора и нефритовыми статуями, почти у самых крепостных стен,незамедлительно следует ответ, и я едва удерживаюсь от чрезмерной похвалы результатам её наблюдений.
Мысли погружаются в детали, пытаясь выстроить план предстоящей миссии, и я выныриваю из дум лишь тогда, когда Сурайя, выдержав паузу, негромким, но уверенным голосом задает вопрос:
Думаешь, откуда взять схему расположения комнат и проходов?
Мне, скорее, важны позиции стражи в момент пиршества,я морщу на мгновение нос, вновь задумавшись, и возвращаю свой взгляд на Сурайю, случайно сталкиваясь с её.
Есть один вариант, но он может быть провальным,медленно начинает она, пряча два зелёных омута, нещадно затягивающих меня каждый раз, под полуопущенными ресницами.
И?..с легким нетерпением спрашиваю я, когда наше молчание вновь затягивается.