Я хотела на краски накопить. Металлик, красивые такие. Мне для комикса. Будущее, там, футуризм, все в такой одежде ну, типа металлической, короче. А они дорогие. Я подумала, если на тетрадках сэкономить, быстрее накоплю. Потом мы бы уехали и всё.
Кстати да, а когда этот ваш цирк должен уехать?
Да уже. Вчера.
Поодаль раздаётся шум шагов. Я тут же отодвигаюсь от Розамунды и, схватив с брезента прутья и упаковку пастилы, пихаю ей в руки. Подчёркнуто громко говорю:
Ну так что, покажешь, как это жарить?
Девушка подхватывает как ни в чём не бывало, тоже громко:
Вы, главное, прямо в огонь не суйте, а то сгорит. Сначала железку погрейтеона крутит прут над костром. Вот Потом надеваете
Походка и Гимли, и Като стала заметно более нетвёрдой относительно момента, когда они уходили. Опускаются тяжело. Уже не разговаривают, только улыбаются довольно. Медичкаглядя на костёр, а Гимли и вовсе растянулся на брезенте, руки под голову положил и радуется на звёзды.
Куда вы?!.. Розамунда дёргает к себе мою руку с прутом и пастилой. Ну вот, сгорела Я ж говориланедолго нужно.
Извини. У меня проблемы с готовкой.
Дайте я.
Охотно отдаю прут, девчонка принимается счищать с него горелую пастилу, а я с нетерпением поглядываю на Като и Гимли. Однако они, судя по всему, больше уходить не собираются. Ночь уже вовсю морозит, а «подогрев» у них, видимо, закончился.
Это раздражает, мы-то разговор не закончили. Я уже было хочу перейти на телепатиюно останавливаюсь. В конце концов, почему мы с Розамундой должны скрываться? Даже поговорить не имеем права? Может, для разнообразия мутантам пора прекращать всё время прятаться, как будто мы делаем что-то постыдное или запрещённое.
Так что я поднимаюсь с брезента и тяну девушку за собой.
Мы отойдём. Нужно поговорить.
Гимли даже не отвлекается от созерцания звёзд, а вот Като фокусирует взгляд на мне. Смотрит на Розамунду. И снова на меняприщуривается с подозрением.
А меняпосле сегодняшних разговоров, всех этих воспоминанийбухает злостью. Тоже мне, защитница нашлась! Будто я тут маньяк озабоченный. Почему всегда бывает так, что нормальных людей подозревают, а тех, кто самом деле зажимает в углу полапать, нет? Я почти уверен, что этому «настройщику» из приюта Розамунды исправно оплачивали работу и приглашали приходить ещё, хотя вряд ли она была единственной, кого он затаскивал в тёмные кладовки. У таких ублюдков нюх на тех, кто не будет ни сопротивляться, ни жаловаться.
Так, давай без этой хуйни! Как в сортир вас вести, так сойду, а поговорить нельзя? Нам нужно обсудить, как живётся мутантам в приютах для нормальных детей.
Като сразу впадает в пьяную жалость:
О, детка! Ты из приюта? Сочувствую
Да-да, конечно, на словах все такие сопереживающие, а как помочьотворачиваются и делают вид, что ничего не замечают. Только и умеют строить из себя высокоморальных спасителей, особенно там, где угрозы никакой и нет. По ходу я поторопился считать Като нормальной. Однако, так и быть, я сдерживаюськакой смысл всё это говорить? только раздражённо рычу:
Мы в машине посидим.
Розамунда топает к пассажирскому месту, а я забираюсь на водительское и включаю обогрев. Даже лучше, чем у костра.
Так что этот твой Томео и другие? Может, они бы тебя удочерили? Жила бы с ними официально.
Она задумывается. Неуверенно качает головой.
Не. Они, конечно, нормальные, но Они все между собой, а я им что Это же документы, ходить там Они не будут так морочиться.
Я мог бы с ними поговорить об этом, вдруг
Она хватает меня за рукав и выпаливает:
Нет! Не надо так делать! Томео ругаться будет, что я у вас тетрадки взяла, а потом про них сказала. Он вообще был против меня братьтипа будто они меня украли. Говорил, им проблемы не нужны. Обещайте, что не скажете!
Но если не договориться с ним, то официально вернуться туда не получится.
Она устало пожимает плечамиснова кажется такой взрослойи отворачивается к тёмному окну.
Чёрт, как угадать, какие слова помогут? Сознание плавится после дня на жаре, бессонной ночи перед этим, пиздецовой «показательной операции» ещё раньше, а ведь до неё я тоже не выспался А, теперь ясно, почему у меня в голове ванильное желе вместо мозгов. Ээ Ладно, смиримся с тем, что успокаивать девчонок я не умею, не стоит и пытаться. Значит, нужно предложить решение. Но такое, чтоб оно её устроило. А как это угадать? Да бля, какой-то замкнутый круг!
Осторожно, будто иду по минному полю, начинаю:
То есть Ты не хочешь туда возвращаться. И какие есть варианты? Бегать по пустыне я тебе не дам, это точно.
Она молчит. Чуть слышный всхлип. Сердце противно сжимается.
Так, подожди убиваться! По крайней мере, это не Мирель, а Данбург. Приют для мутантовэто уже лучше.
Она выпаливает, не скрывая слёз в голосе:
Чем?! Они сейчас найдут мою фамилию и сдадут обратно!
Может, и не сдадут. Нужно подумать.
Ага, если бы только я был способен сейчас это сделать. Син, как назло, в больнице, посоветоваться не с кем. Варианты, варианты Так, у него в Данбурге есть семья, знакомые Что это даёт?..
Розамунда вдруг перебивает мои мысли:
Не надо ему говорить. И вообще, я только вам это всё сказала.
Почему? Вообще-то он нормальный. И мог бы помочь.
Она пренебрежительно дёргает плечом:
Он взрослый. Взрослые такого не понимают.
И тут до меня доходит. Так вот почему я сразу понравился ей больше Сина. Ну, если не считать, что он укусил её за ногу и кровожадно облизывался при этом. А ещё она, видимо, рассудила, что раз я по мужикам, то безопасен для неё.
Пытаюсь сдержать улыбку, но она предательски расползается по лицу.
Вообще-то я старше капитана. Просто так выгляжу.
Розамунда уставляется на меня с недоверием, которое тут же переходит в испуг, и я успокаивающе выставляю ладони:
Так-так, погоди! Мы с тобой разговаривали, всё было нормально, ведь так? Я тебя не трогал и ничего такого. Да, я старше, и что? И кстати, зря ты судишь по возрасту, это не показатель. Уроды могут быть всякие.
Но она всё равно уже отодвинулась на край кресла, подальше от меня, нахохлилась и только глазами хлопает.
Ну вот, я всё сломалпри этом даже там, где вообще не ожидал.
Вздохнув, начинаю строить доверие опять с нуля:
Между прочим, от взрослых тоже толк бывает. Они могут и решать проблемы, а не только создавать.
Ну так и решите! да, тон у неё стал заметно более недоброжелательным.
А вообще, меня тоже всё это заебало. Как будто у меня своих проблем нет! Одной я должен доказывать, что не извращенец, другойрешать её проблемы, пока она будет выливать на меня своё недовольство. Достали.
Не хами. Я тебя не заставлял к военным лезть. Да, жизнь у тебя не очень, но это не повод срываться на тех, кто хочет помочь.
Извините
Некоторое время мы молчим, слышен только тихий шелест обогревателя.
Ладно уж. Нужно что-то сказать. В конце концов, я тут взрослый мужик, взялся помогатьнужно помогать. Даже если в итоге никто не оценит.
Сейчас мы в любом случае едем в Данбург. В приюте веди себя адекватно, не пытайся сбежать. Не нужно бесить военных ещё больше. Будешь действовать как разумный человекя постараюсь помочь. Но если начнёшь выкидывать ебанутые фортели, я за такое вписываться не буду. Это ясно?
Розамунда мелко кивает.
А вот остальное Нет, сначала я должен убедиться. Тяжело вздохнув, продолжаю:
Это всё, о чём мне стоит знать?
А что?
Ну, может, ты случайно забыла сказать, что в части не только гроссбухи брала? Лазала по документам?.. Продавала скопированную информацию?..
Не, ничего такого, она мотает головой.
Хорошо. Если это правда, тогда покажи мне. Всё полностью, начиная с того, как ты сбежала из приюта. Чтобы я был уверен.
Телепатическая связь надёжнее, чем детектор лжи. Гипотетически обмануть возможно, но это требует опыта и больших усилийчтобы поддерживать в голове многогранный образ, похожий на реальное воспоминание. Ну, и огромного везениячтобы тот, кому показываешь, не приглядывался к деталям, потому что стоит коснуться этого карточного домика, как он посыплется.
Розамунда задумчиво смотрит вперёд, сквозь лобовое стекло фургона. Как же мне хочется, чтобы она отказалась, тогда всё станет ясно и так, без проверок. Но она кивает.
Прикасается к моему сознанию.
А я тяну с ответом, потому что одно делопросто разговаривать мысленно, а другоенырнуть в чужую жизнь, восприятие и обнажённые чувства. Надеюсь, она не попытается втюхать мне враньё. Но даже если нет, всё равно придётся копать глубже, чтобы убедиться, что это настоящие воспоминания, и хрен знает, что там может быть. Я уж точно не хочу вляпаться в образы секса за еду или ещё какой хуйнитолько начал привыкать к нормальному миру, не хочу возвращаться во всё это дерьмо. Но чтобы доверять ей, я должен быть уверен на сто процентов в том, что она говорит правду.
Ладно. Момент истины настал. Я отвечаю на прикосновение Розамундысловно протянутая ладонь, которая обхватывает меня и тянет вглубь.
Здание приюта, тёмно-зелёный забор метра три в высоту. Перелезть легко.
Пасмурное небо, зябко. Берег широкой реки, справа в паре километров виден мост. На влажной землеслед костра, вокруг негоободранные и грязные автомобильные кресла, мусор.
Смутные образы местных людей Розамунда показывает мимоходом. Они разговаривают с ней, иногда улыбаются, протягивают еду. Этот образ полон тёплых эмоций, и я от удивления ощупываю его внимательно. Да, все одеты, никакой порнухи. Они на самом деле давали ей еду просто так? Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но если уж такзначит, ей повезло.
Следующая картинка. Тот же берег, снова пасмурный день. Девушка, слишком красивая для такого места. Это Анна, ей пятнадцать. Длинные тёмные волосы завиты кудрями. Бледно-розовое платье с пышной юбкой до колен, всё сверкает блёстками. Как кукла. На бедре под юбкойремни с закреплёнными ножами. В блестящем лезвии отсвечивает серое небо. Острая кромка. Зависть, ощущение собственной слабости и уязвимости.
Циркто сверкает огнями, плещет весельем, то уставший и смурной.
Мужчина за сорок: черноволосый, азиатский разрез глаз, спина прямая, держится с достоинством. Томео. Опаска. Восхищение. Желание понравитьсянастолько сильное, что от одной только мысли, что он прогонит, перехватывает дыхание. Знакомое чувство.
Парень. Красавчик. Улыбкана меня словно выливают чайник горячей воды. Да уж, Розамунда влюблена в него по уши. Это Алек, ему семнадцать. И он постоянно смотрит на Аннукрасивую кукольную Анну. У неё изящные руки с розовыми ногтями, на губахпомада такого же оттенка. Она кокетливо откидывает волосы, обнажая шею, и Алек улыбается. Боль. Слёзы. Ощущение собственной никчёмности. Ещё одно знакомое чувство, почти такое же, как моё. Теперь очевидно, почему Розамунда, прощупав моё сознание, решила, что мы похожи и, значит, мне можно доверять.
Тот же парень, но совершенно другое выражение лицаснисходительная насмешка. «Подумаешь, на второй этаж залезть. Так любой может». Обида. Злость.
Ночь. Высокий забор. Страх. Желание сбежать. Но нет, Розамунда перебирается через ограду. Заросли, кусты, под ногами пружинит трава, затем через тонкие подошвы покалывает гравий. Чёрный силуэт здания нависает, вселяя ужас. По этой коробке лениво скользит белый луч прожектора, высвечивает окна, сверкает искрами в стёклах, задевает странную, далеко выступающую кромку крыши, и меня вдруг осеняет, что это шестой корпус! Вся эта пугающая теменьнаша часть! Ничего себе, выглядит абсолютно непривычно. Я-то в первый раз видел это здание солнечным днём, таким и запомнил больше всего. В сознании Сина шестой корпус вообще ощущается как родной дом, самый привычный и комфортный. Но для Розамунды это страшное тёмное место, где полным-полно опасностей.
Так, с этого момента нужно быть особенно внимательным.
Внутри воспоминания Розамунда ждёт, приглядывается к зданию. На территории части то и дело мелькает свет прожекторов, но рядом с высоким корпусом темно. Снова по стене скользит луч, и девушка решает, что промежуток достаточный, за это время она успеет залезть, а если нетприжмётся к боковине окна, вряд ли заметят.
Разувается, чтобы использовать присоски и на ступнях. От адреналина мышцы будто стальные, а в голове настолько пусто, что аж звенит. Она раньше не забиралась настолько высоко.
Но это лишь полдела, Алек сказал, что нужно доказательство. Какая-то вещь. Меня снова охватывает яростькакого хрена Розамунда слушает этого мудака, выполняет его условия?! и её сознание сжимается от страха.
«Прости».
Конечно, это не помогает, она по-прежнему боится. Сам ведь знаю, что слова не работают. Так, я должен держать себя в руках. Продолжаем.
Стена, ряды окон Это всё мельком, меня интересует дальнейшее. Как она залезла внутрь, чтобы добыть доказательство.
Вот. Кабинет. В черноте проступают смутные силуэты мебели. Я прощупываю образ тщательновсё настоящее, без обмана. В ответ Розамунда с готовностью показывает детали. Прошла от окна, побродила по комнате. Нет, это не наш кабинет, планировка зеркальная. Полистала заполненные бумагине обращая внимания на содержание, в такой темноте и не разобрать. Заглянула через стекло шкафа, открыла дверцу, вытащила одну тетрадь, другую Хм, если бы она так рылась у меня, я бы сразу заметил.
Очередная тетрадь оказывается пустой. Листы плотные, на них можно рисовать, да и формат большой, обложка твёрдая Внезапная мысль: что, если взять тетрадь в качестве доказательства? На уголке обложки есть герб, подойдёт. Заметят? Нужно оставшиеся поставить свободнее, чтобы пропажа не бросалась в глаза.
Расстегнула молнию комбинезона, пристроила тетрадь на животе, застегнула. Выбралась наружу. Обратная дорога заметно легче, потому что успех окрыляет. Совсем скоро она предъявит Алеку доказательство, и онкак этого хотелось бы! посмотрит на неё с уважением.
Дальнейшее я просматриваю мельком, не хочется чувствовать всю силу её разочарования. Конечно, я знаю, что это не сработало. И так понятно, что этому мудаку она не нужна, хоть бы даже в лепёшку для него расшиблась. Правильно, что она не хочет туда возвращаться.
Снова её обида, злость, отчаяние отдаются и у меня внутри. Решение повторить. Да, тупое, абсурдное, просто какое-то «умру назло всем» но я понимаю Розамунду. Формально, конечно, она решила раздобыть ещё одну тетрадку, но я прекрасно знаю, что спрятано внутри: может, на этот раз она сорвётся со стены или её поймаютв общем, что угодно, лишь бы прекратить эту жизнь.
Каждое воспоминание о вылазке в шестой корпус я прощупываю внимательно. Как раз на вторую ночь она впервые залезла в наш кабинет.
Ещё. И ещё раз. И снова. Просто удивительно, что я единственный заметил происходящее, больше никто не почесался. Хватились уже только когда Главный поднял шум, и все бросились пересчитывать злополучные гроссбухитогда-то и поняли, что в нескольких кабинетах их не хватает.
Вздрагиваю от неожиданности, когда очередное тихое лазанье в темноте резко прерывается противным скрежетом и сильной болью в ногечёрт, настолько увлёкся жить в сознании Розамунды, что забыл про нашу «охоту», укус Сина и прочее.
Вырываюсь в реальностьслишком резко, расфокусированное зрение несколько секунд отказывается воспринимать кабину фургона, окружающую ночь и Розамунду на соседнем сиденье.
Этого хватит?
Да, я трясу головой и моргаю. Спасибо.
Рассеянно озираюсь, выглядываю в боковое окно. Като и Гимли у костра совсем уже легли, закутавшись в куртки, надеюсь, они там не заснули? Я обещал дежурить, но сейчас-то меня рядом нет. Ай, хрен с ними, авось не маленькие. Нам ещё нужно закончить разговор.
Хорошо. Раз ты была со мной честна, я тоже скажу честно. Я знаю, что твоя фамилия ОБрайен, это уже выяснили.
Она вскидывает на меня испуганные глаза.
Не нервничай. Раз ты ничего не воровала, бояться нечего. Я к тому, что наш генерал, наоборот, хочет задержать тебя в Данбурге как можно дольше. Просто живи как обычно, веди себя разумно. За тебя отвечает капитан Блэйк, я его помощник, так что мимо меня тебя в Мирель не отправят. И раз есть твои данные, в случае чего я тебя найду. Хорошо? я заглядываю в лицо девушке, и она неуверенно кивает. Я буду следить, обещаю. Если что, звони. И ещё. Извини, но я расскажу капитану о твоей ситуации, потому что о таком молчать нельзя. Наоборот, нужно говорить и искать решение. Мы что-нибудь придумаем.
Розамунда вздыхает, кривится, но в итоге кивает.
Кстатизапнувшись на мгновение, всё-таки протягиваю ей ладонь. Меня зовут Эйруин. Приятно познакомиться.