Зря она об этом напомнила, Кристоф и так ещё буйствовал внутри из-за вида Элис, сплошь покрытой синяками; из-за того, насколько она была измученной и дезориентированной, потерявшей свой оптимизм и волю к жизни; из-за того, с каким видом она сидела на полу, посреди его кабинета.
Боги! Он не для того когда-то давал ей свободу от себя, чтобы какое-то ничтожество сломило Элис!
- Кристоф, она была, есть и будет твоим слабым местом и болевой точкой, - вспышка его гнева заставила сестру чуть сбавить обороты. Ханна с опасением наблюдала за ним.Разве не поэтому ты тогда и согласился, что лучше её отпустить?
- Я передумал.
Кристоф искоса глянул на сестру, надеясь, что ей достанет ума и опыта замолчать. Однако, зря.
- Если об этом узнает хоть кто-то, тебя точно обвинят в узурпации власти! Ты арестовал её мужа!
- Бывшего, - поправил Кристоф сестру.И он заговорщик, у меня были все основания.
Но Ханна не интересовалась его основаниями.
- Бывшего?в её голосе послышалось какое-то смирение. Но и возмущения в нем хватало.Ты объявил о разрыве договора?
- Я соблюл все законы, - его не интересовало мнение сестры.
- Не сомневаюсь, - реплика Ханны сочилась сарказмом.Разве ты бы нарушил законы ради личной выгоды? Да никогда!
- Разве я хоть раз нарушал их?его голос был полон холода.
- Нет, - согласилась сестра.Никогда. Ранее. И в этом была твоя сила и преимущество. Ранее.
- Я и сейчас ничего не нарушал, - взмахом руки он отмел её намеки.
И, окончательно взяв себя в руки, унял кружащий по кабинету энергетический ветер. Его тон ясно говорил сестре, что больше он обсуждать эту тему не намерен. И в этот раз Ханна вняла предупреждению.
- Посмотрим, - только и добавила сестра.
Кристоф предпочёл это не комментировать. Прошёлся взглядом по кабинету, не замечая устроенного беспорядка, а размышляя о том, что заставило Элис усомниться в своём здравомыслии? И не был ли он повинен в этих сомнениях - определённо, достаточно сильно измучивших её. Вероятнее всего, именно так и обстояли дела: уходя, зная, что так будет лучше для обоих, он постарался полностью убрать память о себе из разума Элис. Однако её сила действительно была велика. И вполне вероятно, что она сопротивлялась его влиянию, что-то ощущая и пытаясь вспомнить. Хотя Кристоф не мог не признать, что первой его, алогичной реакцией на вопрос и просьбу Элисстал страх.
Он знал, что никогда не сможет изгнать её, отправив к низшим, даже действительно обнаружив зарождающееся безумие. И столь же стремительно осознал, что это не будет иметь значения, коль скоро Кристоф решил вернуть Элис себе. Он скрыл бы ото всех любое проявление её болезни. Что являлось бы прямым нарушением тех самых законов, которые он был избран вершить. К счастью, в этом не имелось потребности.
Однако, не так уж пусты оказались упреки Ханны...
Элис с трудом следила за временем, и оказалось весьма кстати то, что Хранитель отправил с ней Мора. И не только из-за подозрительно следящих за ней дворецкого и прочих слуг Николо. Хотя и в этом помощник-страж, определённо, оказался не лишним. Но также он внимательнее её самой отсчитывал часы, с чем сейчас не справлялась Элис.
Уже уходя от Хранителя, все ещё испытывая сумятицу и сумбур в мыслях, она все же собралась спросить: зачем именно её присутствие завтра утром при освобождении Николо, если Хранитель уже признал их брак недействительным и собирался завтра это огласить публично? Хранитель ответил, хоть Элис и не могла сказать, что в восторге от повода, пусть и признавала разумность идеи.
Николо не относился к сдержанным мужчинам. Однако оказался достаточно осторожным и немногословным, а следствие нуждалось в уликах и, что более важно, в возможности выйти на его связи и прочих участников заговора. И они рассчитывали, что её присутствие при объявлении развода разозлит Николо достаточно, чтобы стать необдуманным и яростным. Заставит совершить ошибку.
При этом Хранитель обещал лично гарантировать и обеспечить её безопасность. Богам ведомо почему, но Элис ему верила. Больше, чем своему страху перед тем, кто регулярно её мучил. И она согласилась с этим планом. Потому и потратила почти всю ночь, пакуя свои вещи с помощью Мора. Не все, конечно, но хоть самое необходимое и любимое. Этот молчаливый охранник, очень редко роняющий хоть какое-то слово, отчего-то сразу пришёлся ей по душе, внушая такое же доверие, как и его хозяин. И она даже сумела поспать пару часов перед рассветом, зная, что Мор этот сон охраняет. Правда - и за это Элис выдержала пару неодобрительных взглядов своего охранника - до того, как отправиться на отдых, она не удержалась и поддалась почти нестерпимой потребности своего дара. К тому же, два экстракта будто нарочно попались ей под руку, когда Элис укладывала свои «сокровища» в специальные сундуки. Конечно, она не смогла и не успела бы создать всю композицию, но эти два компонента смешала в нужной пропорции, создавая сердце будущего парфюма.
Но отдых не принёс ей должного облегчения. Правда, странно было ожидать крепкого безмятежного сна в такой ситуации, так что Элис философски отнеслась к мешанине образов и событий, эмоций и ароматов, которыми были полны эти недолгие часы. Хранитель, бергамот, Николо, болотная ряска, странно-безумная радость, счастье и боль. И противная, ужасно непослушная, но такая забавная мелкая собачка. Тефи. Николо удавил её через два месяца после свадьбы, когда верное животное пыталось защитить хозяйку от его злобы. Тефи с самого начала не любила Николо. Потом он и за это извинился. И дарил драгоценности. А Элис очень долго оплакивала любимицу. Однако в последние пару месяцев почти не вспоминала. А тут она ей снилась. Видимо, Элис совсем измучилась.
Но беспокойство о предстоящем, а особенно о том, что она будет делать дальше, куда отправитсязаполонили разум, едва Мор разбудил её. Так что все это позабылось.
Метель улеглась. Но тучи все равно плотно закрывали небо, казалось, едва не касаясь голов людей, собравшихся возле тюрьмы. Воздух ощущался тяжёлым и влажным, несмотря на мороз. Из-за чего дрожь пробирала до костей.
Как и обещал Хранитель, Элис не оказалась один на один с бывшим мужем. Собственно, она находилась даже не в непосредственной близости от Николо. У выхода дежурили стражники, явно в большем количестве, чем когда она приходила, чтобы проведать мужа. Также там стоял судебный пристав, как раз публично зачитывающий приказ Хранителя о разрыве соглашения между семьями и расторжении брака. И, боги свидетели, Элис была рада, что стоит гораздо, гораздо дальше. Да, на возвышении, чтобы ее легко заметили. Но даже в отдалении своего места ей было видно, какой злостью пылает лицо Николо. Она ощущала ярость, пожирающую его душу. И все эти эмоции имели к ней непосредственное отношение. А то, что Элис оказалась недостижимой, пусть и прекрасно видимой для Николо, только подогревало это бешенство.
И в тоже время она чувствовала покой и уверенность. Не свои. Мужчины, который стоял рядом с ней. Очень близко. Что, несомненно, тоже бесило бывшего мужа. Уж Элис знала, что и как Николо мог и уже наверняка себе надумал.
Хранитель стоял около Элис. Даже чуть впереди, позволяя её увидеть, но при этом словно закрывая от ярости Николо. И это работало. Его уверенность и спокойствие она ощущала сильнее всего остального, а оттого и в душе Элис появлялось давно позабытое чувство равновесия. Защиты.
Наконец пристав закончил и свернул документ, протянув бумаги Николо. Но он оттолкнул служащего и резко двинулся сюда, в сторону Элис. Однако она не успела испугаться: Николо тут же окружили стражники, пристав что-то проговорил. Возможно, напомнил, что камера не так далеко, и он ещё может туда вернуться?
А саму Элис отвлекли от этого всего. Хранитель повернулся к ней:
- Погода не для долгих прогулок, леди Элис, - с мягкой улыбкой заметил он, словно бы неподалеку ничего не происходило. Или все шло именно так, как он и планировал.Позвольте, я помогу вам сесть в мобиль. Больше нет необходимости мерзнуть. Вы и так оказали неоценимую помощь.
И Хранитель потянул руку, предлагая ей свою поддержку, чтобы дойти до мобиля, стоящего неподалёку. Возле которого дежурил все тот же Мор.
Элис вложила замерзшие пальцы в его горячую ладонь, полностью осознавая, что этот жест виден Николо. Но она не для провокации бывшего мужа поступила так, даже если Хранитель рассчитывал на это. Погода действительно не щадила находящихся на улице, но Элис почему-то казалось, что и на самой жестокой жаре она потянулась бы за этим прикосновением. Просто потому, что хотела этого.
- Необходимо ещё что-то сделать?поинтересовалась она, стараясь скрыть свои эмоции. Не подать виду, насколько поглощена его прикосновением.
- Нет, леди Элис. Вы все сделали великолепно, - увлекая её к теплому салону, крепко держа под локоть, Хранитель покачал головой.А сейчас мы отвезем вас домой, - сказал он, чуть надавив ей на плечо, чтобы Элис не задела раму опоры, садясь.
И это оказалось последним, что Элис услышала и запомнила.
Возможно, виной всему была накопившаяся за эти месяцы усталость. Или последняя ночь, почти бессонная. Или все, что привело её к Хранителю. Но Элис вдруг ощутила, как теряет связь с реальностью, как её сознание и разум проваливаются в какое-то тёплое марево, где безопасно и хорошо. Ощутила кокон его силы, окружающий ее. Она покачнулась, постаралась удержаться за что-то, ещё крепче сжав руку мужчины, стоящего позади неё, из последних сил сопротивляясь этой странной усталости, и обернулась, неосознанно боясь потери ориентации в происходящем. Внутри вспыхнул ужас и ожидание боли, к которой приучил Николо.
- Кристоф?почему-то позвала Элис, жалобно и неуверенно.
Что это за имя? Откуда всплыло в её разуме? Элис не представляла.
Хранитель же изменился в лице и стремительно подхватил её на руки.
- Всё хорошо, Элис. Спи. Мы едем домой, - прижавшись лбом к её щеке, прошептал он.
И с ней на руках сел на мягкое сиденье. Мор захлопнул двери.
Его слова, запах, прикосновение - успокоили. Уняли ужас. Принесли уверенность. Элис уснула, прекратив сопротивляться.
- Давно пора, мастер, - Мор не обернулся, говоря это, а внимательно смотрел на дорогу.
Кристоф криво усмехнулся на замечание своего давнего помощника-охранника-друга. Они так долго знали друг друга, что Мор мог позволить высказать ему свое мнение, не опасаясь.
- Ты не считаешь, что я допускаю ошибку?крепче сжав спящую у него на руках Элис, он откинулся на подголовник.Ханна уверена, что я забыл о долге и использую власть в личных целях.
- Забудь вы о долге, леди Элис не было бы утром у казематов.
Кристоф прикрыл глаза, наслаждаясь близостью Элис, о чем лишь мечтал эти бесконечно долгие месяцы.
- Я был очень близок к тому, чтобы связаться и приказать тебе не везти её сюда. Не делать её объектом его злобы и ненависти, - признался он помощнику.
- Я не упрекнул бы вас в таком случае, - только и заметил Мор.Хоть это и самый верный способ вывести предателя на чистую воду.
- Я больше не сумею отпустить её, Мор. Сколько бы Ханна ни твердила о долге перед державой и моем равновесии.
- Со всем почтением к вашей сестре и нашей державе, леди Элис и так достаточно настрадалась во имя этого сомнительного долга, - с сарказмом высказал Мор его собственные мысли.Никто этого все равно не оценит.
Кристоф промолчал, продолжая крепко обнимать Элис и вспоминать все, что случилось.
- Собака? - минуты через две уточнил он.
- Ее муж пришиб Тефи, - с презрением проговорил Мор.
- Я знаю, - Кристоф нахмурился, подавляя ненависть к тому, кого и так уже накажет.Ты нашёл ей похожую?
- Вы действительно думаете, что леди Элис не заметит?с сомнением уточнил помощник.
- Ты нашёл собаку, Мор?он проигнорировал этот вопрос.
- Нашёл, её уже привезли, - помощник больше не спорил.
- Хорошо, - Кристоф кивнул, довольный.Не хочу, чтобы она об этом помнила.
Он встретил Её, когда с серого и тяжелого неба сыпал первый в том году снег.
Ничего нового, как будто бы. Он был слишком опытным и прожившим так долго, что и не помнил уже точно, сколько раз «первый снег» сыпал на его веку. Как не помнил и того, придавал ли когда-то этому феномену хоть сколь значимое мистическое действие.
Конечно, Он знал, что первый снег несёт силу. Все в их мире имело её. И именно эта сила делала их самими собой, разделяя на творцов и исполнителей. Ведущих и ведомых. Управляющих и низших. И все же Он стал слишком опытным и искушенным, чтобы обращать внимание на эту непритязательную и безыскусную магию. Когда тебе подвластен океан, разве обратить внимание на маленький родник, едва пробивающийся из-под камней? Нет. Становишься чрезмерно самонадеянным, полным холодной гордыни. Пока смертельная жажда не поставит на колени, смиряя.
За это, видимо, Его и решила проучить та самая сила, которой он столь самонадеянно и безгранично пользовался.
Снег сыпал с неба, ещё не успев покрыть землю покрывалом, лишь слегка припорошив дорожки огромного старого парка, только начав укрывать пожухлую траву. Он знал, что век этого снега недолог: первый снег обречен растаять. И лишь следующие метели укутывают землю, пряча от холодов и стужи до весны. Потому, вероятно, даже не замечал холодные кристаллы, кружащие перед лицом. Ему было о чем подумать.
Дело бунтарей требовало решения. Или, скорее, аргументов для Него самого, чтобы примириться с уже принятым решением. Не в первый раз он выносил смертный приговор. И даже не в двадцатый. Слишком долог век и совсем не празднична ноша того, кто управлял силой. Но впервые его предавал настолько близкий и давний друг.
Что ж, все когда-то случается впервые, Ему ли не знать? И именно этот опыт позволял ко многому относиться отстраненно и холодно, не вмешивая эмоции. Впрочем, порой Ему казалось, что тот же опыт, знания и прожитые годы разучили Его чувствовать, ощущать.
И в этом убеждении Его ждал сюрприз. Жизнь полна сюрпризов. Он об этом забыл. Пока не встретил Ее.
Снег сыпал, кружась пушистыми, холодными звездами. Он размеренно мерил шагами тропинки, пустые из-за погоды, и мало что замечал вокруг. Пока прямо ему под ноги не прыгнул сиреневый резиновый мячик, больше похожий на взбесившегося ежонка. Тут же за этим самым мячом, весело тявкая, кинулась небольшая, пушистая черно-белая собачонка. А за всем этим бедламом, кроша ледяной воздух звонким смехом, Ему навстречу бежала девушка.
Он остановился только потому, что не видел смысла сталкивать тявкающий клубок шерсти с дороги. И, слабо интересуясь собачонкой, сфокусировал внимание на ее хозяйке. Молодая, совсем девчонка. Лет двадцать, не больше. Наверное, только из гимназии, если семья отправляла Ее на обучение. То, что она принадлежала к Управляющему Кругу, было очевидно. Не главные семьи, но однозначно состоятельные. Имеющие силу и управляющие ею. Сила девушки клубилась вокруг нее разноцветным, искристо-радужным облаком. Еще не плотным, вуалевым. Словно покрытым хрустальной крошкой. С преобладанием сиреневого, бирюзового и золотого. Она еще училась и искала себя. Что и неудивительно, учитывая Ее возраст.
Его собственная сила, вздумай кто просканировать ментально, окружала Его плотным, упругим, серебристо-стальным коконом. Отражающим или поглощающим то, что оказывалось в достижимых пределах, в зависимости от Его интересов и желаний.
Она тогда только излучала. Боги! Неужели никто не учил ЕЕ, что не стоит быть настолько щедрой?
Собака продолжала тявкать у Его ног, хоть поглядывала настороженно, интуитивно ощущая напор силы, и в основном грызла свой сиреневый мяч-еж.
- Тефи! Ко мне!девушка подбежала совсем близко, подзывая собаку голосом и хлопками рук.
Но животное не обращало внимания, с упоением вгрызаясь в резиновые иголки.
- Тефи!теперь окрик девушки был полон укора. Но голос все равно переполняли оптимизм и радость от жизни.
Дивная пташка.
- Извините, - теперь Она смотрела на него, продолжая открыто и искренне улыбаться. Он не видел ни капли притворства или фальши в ауре Ее силы.Мне ее подарили только неделю назад. Мы еще привыкаем друг к другу и работаем над послушанием.
Она подхватила на руки свою собачонку, так и не выпускающую из пасти мяч, и вновь перевела на него веселый взгляд.
- Извините, - повторила опять.Не хотели вам мешать.
Он коротко махнул головой, показывая, что не имеет претензий. Она его не отвлекла - скорее прекратила лишний внутренний монолог. Решение пересмотру не подлежало. Независимо от его сожаления и грусти.
- На день рождения?поинтересовался Он, когда Она уже сделала шаг в сторону.
- Простите?девушка обернулась к нему вновь.
Снежинки падали на ее щеки, нос. Укрывали плечи и шапку.
Не было похоже, что она поняла, с кем разговаривает. Слишком веселым и безмятежным был взгляд Ее глаз. Тоже бирюзово-сиреневых, как и флер силы. Совсем юная. Сила еще не стабилизирована.