Довольно приличное, как казалось на взгляд расстояние, они покрыли не более чем за минуту. Вот уж точно, пространство и время ведут себя в этом мире своеобразно, подумал Валера. Но тот же самый миг представшее его глазам зрелище, оттеснило все прочие мысли далеко на задний план.
Прямо мимо него по дороге двигалась довольно многочисленная группа рыдающих женщин. Большинство из них были хорошо, если не сказать, шикарно одеты и увешаны драгоценностями с головы до ног, хотя попадались и несчастные в простеньких платьицах и даже просто в одном белье. Временами часть группы, прервав рыдания хором восклицала: «Как он мог так со мной поступить!» и снова заливалась слезами. Теперь оживлялась другая часть, и истерично прокричав: «Вернись, я так тебя люблю!», также возвращалась к мокрым платкам. Эстафету подхватывала очередная компания: «Мой ребёнок! Где мой ребёнок? Верните мне моё дитя!»заламывая руки, голосили они с десяток секунд и продолжали рыдать.
Отдельной стайкой шли молодые женщины с напряжёнными лицами. Они не рыдали, но как-то боязливо озирались по сторонам. Реплик никаких не произносили. И вообще имели вид затравленный и забитый.
Следом не в пример женщинам стройными рядами двигалась столь же многочисленная группа мужчин. Часть из них была в смокингах, часть в дорогих костюмах, часть в джинсах и растянутых майках. У тех, что в костюмах поголовно на руках сверкали золотом огромные Ролексы, а пальцы растопыривались от обилия перстней. Те, что в смокингах держались так прямо, словно вместо позвоночника им вставили железный лом. Зато парни в джинсах положительно выделялись чудовищной мускулатурой и обилием татуировок. Но объединяло всю эту разношёрстную публику однозаплаканные лица.
«Ты никогда не любила меня», время от времени констатировала одна часть «фрачников». «Прости, это было ошибкой. Я люблю только тебя!»всхлипывая, утверждала вторая. «Ты пожалеешь! Я тебя уничтожу!», выкрикивали некоторые обладатели Ролексов. «Ты ни копейки не получишь!», вторили им остальные перстненосцы. «Ты променяла нашу любовь на его деньги», хныкали качки.
И замыкала бесподобное шествие толпа разновозрастных детишек обоих полов. Вот уж где не было единодушия. Кто-то плакал, кто-то заливисто смеялся. Одни девочки, размалёванные, как куклы, с презрением смотрели на окружающих, другие, скромно, но добротно одетые, смотрели себе под ноги, стесняясь поднять глаза. Мальчишки дрались, дурачились. Те, что постарше, хором клялись отомстить за честь сестёр и матерей. А парочка совсем уже взрослых громко обещала покарать своих отцов.
Козорезов смотрел на это округлившимися от потрясения глазами и открытым ртом. И только когда его миновал последний карапуз, смог выдавить из себя:
Что, чёрт подери, это было?
Девушка и Муз улыбались. Было видно, что они очень довольны произведённым на писателя эффектом.
Неужели сам не догадался? поинтересовался грек.
Это сюжеты женских романов и сценарии мыльных опер! объяснила Муза.
А почему они все рыдают?
Валера никогда не читал женских романов и не смотрел сериалов, причём ни любовных, ни детективных, предпочитая старые добротные художественные картины.
Просто, они уже давно запутались, кто с кем спал, кто от кого родил, где чей ребёнок, кто кому какой родственник и кто кому чего теперь должен! рассмеялся Муз.
А те девушки?
Которые? Те пугливые? уточнила Муза. Это потерявшие память. В каждом сериале такая непременно есть, да и в романах хватает.
Хорошо ещё, что Мексика в другом полушарии, высказался грек, там можно хоть месяц у тракта простоять, а они всё будут идти и конца не видать!
Да, подтвердила девушка, среди муз мексиканский и бразильский кланы самые многочисленные, хотя и самые примитивные. Берут, как говориться, не мытьём, так катанием. У их авторов словарный запас, как у дикарей племени Тимбукту. Вот и льют воду в прямом и переносном смыслах.
Много ли таланта и вдохновения надо, чтобы главные герои сериала за целую часовую серию, раз по десять произносили одну и ту же фразу, лишь переставляя местами слова, а оставшееся незанятым время, заливали слезами, усмехнулся Муз.
Последние замечания Валера слушал уже в пол уха. Его взгляд приковала дорога. Ещё слышны были стенания и всхлипы героев только что прошедших мимо сюжетов, а слева уже клубилась пыль вперемешку с дымом. Частые вспышки разной яркости время от времени подсвечивали это облако, на редкость быстро приближавшееся к замешкавшимся на обочине спутникам.
Довольно сильный толчок в плечо вывел писателя из транса. Беспокойно оглядевшись вокруг, он, наконец, сфокусировал свой взгляд на имевшей весьма озабоченный вид физиономии грека. Муз явно нервничал.
Надо спешить, он ухватил своего автора за рукав халата и потянул за собой. Стоя здесь, мы никого не догоним и ничего не узнаем.
Ковбой прав, согласилась Муза, если прибавим шаг, быстро наверстаем часа три-четыре, ещё и римлян обгоним.
А отсюда надо уносить ноги, настаивал Муз, продолжая пытаться сдвинуть с места своего симбионта.
Рядом с ухом Козорезова что-то пронзительно просвистело, едва не задев мочку. И тут же земля в паре метров от его ног превратилась в долину маленьких пыльных гейзеров.
Ложись, заорал, падая грек.
Ложись, дурак! услышал он за спиной.
И в то же мгновение Муза всем телом навалилась на него сзади, и, ударив под колени, вынудила упасть. И он рухнул, едва не подмяв под себя своего античного друга.
Пылевые гейзеры снова и снова пробуждались то слева, то справа, то перед самым носом Валерия. В отдалении пару раз ухнуло. Третий раз ухнуло совсем рядом, и комья разорванной почвы забарабанили по тем частям тела, что не смогла прикрыть собой девушка. А один изрядный ком так ударил его в затылок, что зрение на несколько долгих мгновений превратилось в кино про разнообразное рождение, превращение и пересечение световых кругов. Каково было лежавшей на нём сверху спасительнице, он и представить себе не мог.
Не двигайтесь, может пронесёт.
Валера с трудом разобрал слова грека. Немного повернув голову, он увидел причину столь невнятной речи. Челюсть Муза оказалась раздробленной, вся левая часть лица превратилась в один большой отёк. Подобное он видел только раз в жизни. Тогда хулиганы, перевернув старенький «москвич» его бывшего тестя на крышу, забросали того обломками кирпича, когда он вышел из подъезда, чтобы навести порядок. Один из обломков угодил аккурат в левую часть лица, сломав с этой стороны обе челюсти.
А, прикрывавшая его собой Муза, и вовсе молчала. Однако Валера, следуя совету раненного, решил пока не выяснять её судьбу. Он лишь пытался спиной почувствовать, бьётся ли у девушки сердце. Хотя абсолютно не представлял себе, а есть ли вообще сердце или нечто подобное у абстракций.
Когда облако поравнялось с невзрачным бугорком, в который превратились, засыпанные землёй и пылью путники, стали видны некоторые детали его содержимого. Там густой массой, сея вокруг себя огненную смерть, шли танки и бронемашины всех известных и неизвестных моделей и модификаций. Некоторые выглядели так нелепо, что описать подобный механизм мог только графоман-двоечник из пятого класса какой-нибудь глубоко провинциальной школы. Другие походили толи на блины, то ли на летающие тарелки, поставленные на три, две, или даже одну, но широкую гусеницу. Это явно подсуетились футуристы.
Следом двигались громоздкие неуклюжие конструкции, напоминающие роботов-трансформеров, но с нервно дёргающимися среди рычагов, педалей и зубчатых колёс человеками. Некоторые из них периодически вопили героическим голосом: «мой экзоскилет вышел из строя, поддержите огнём, отхожу». Другие, продолжая пытаться совладать с неработоспособным от рождения, а потому непослушным механизмом, цедили сквозь плотно сжатые зубы, но очень громко: «мы проникнем в их логово и всех уничтожим». Уничтожаемые были тут как тут. Десятки ящероподобных, кальмароподобных и прочих слизистых ползли и шагали рядом, деловито подставляя себя под удары лазерных бластеров и радостно повизгивая, горели, источая непереносимую вонь.
Девушка, прикрывшая Валеру, слегка пошевелилась. От радости он чуть было не вскочил, но очередной взрыв явно пристрелочной мины буквально в трёх метрах позади них, его мгновенно отрезвил. Он продолжил лежать и наблюдать.
Теперь по дороге, через шаг, приседая на одно колено, и обводя взглядом и автоматом окрестности, двигались парни, как две капли воды похожие на качков из когорты сюжетов женских романов. Некоторые из них оказались почему-то абсолютно голыми, только с касками на голове и оружием в руках.
Сюжеты неопытных авторов или бесталанных графоманов, прокомментировал появление вооружённых нудистов Муз. «На нас надвигался отряд в касках натовского образца и с винтовками М-16 в руках», процитировал он. Вот и идут бедолаги в касках и с винтовками.
Огромные бицепсы, окружность которых дважды превышала окружность их бритых голов, все идущие, включая голозадых, держали в постоянном напряжении. По всей видимости, им хотелось, чтобы всем оказались видны их наплечные тату: орлы, медведи, кинжалы и особенно раскрытый парашют со страной аббревиатурой под ним«би-ди-би».
Сказать по правде, эти «бидибишники» показались Валере самыми адекватными на фоне прочих вариантов рекламы протеинового коктейля. Они, хотя бы, не палили, бес толку вокруг себя. Наверное, берегли дефицитные патроны. Или ждали августа. Половина из них несли в руках кирпичи различных модификаций. Вторая половина тащила авоськи с бутылками толстого зелёного стекла.
Следом за амбалоподобными стрелками на дороге появилась такая процессия, что Козорезов для лучшего обзора вновь попытался привстать хотя бы на локтях. Нестройной группойкаждая сама по себешли амазонки всех цветов радуги, встречались и вовсе разноцветные. Некоторые бес сомнения происходили родом не с планеты Земля. Были среди них длинноволосые, коротко стриженные, лысые, пупырчатые, с костяными гребнями и даже рогатые. Объединяло дам лишь наличие большой, а то и огромной груди, тонкой талии, упругой накачанной задницы и почти полное отсутствие одежды. В виде исключения из правила, несколько особ оказались затянуты в облегающие костюмы. Хотя костюмы облегали их так, что девушки выглядели ещё более обнажёнными, чем их полуголые товарки.
Глаза сломаешь, подола голос Муза.
Почти в каждом сюжете, а уж в кино в каждом без исключения, присутствует подобная фемина, снова влез с комментарием грек, не смотря на то, что каждое слово давалось ему с трудом.
Вот уж не подозревала, что тебя привлекает подобное обилие силикона, проворчала девушка.
Не беспокойся, успокоил её Муз, то, что его привлекает в женщинах, воплощено в тебе. Ведь это его подсознание придало тебе форму.
Какого дьявола? прошептал Козорезов, глядя на слезящиеся от боли глаза Муза, лежащего справа от него.
Глава 5Ускорение
Ради Зевса, помолчи ещё минутку, прошамкал разбитыми челюстями Муз. Это идут сюжеты боевиков.
Какого хрена тогда их пули чуть не отстрелили мне ухо? Они же не матерьяльны, не сильно веря в свои слова, произнёс Валера.
Грек вправил на место свою челюсть, что оказалось весьма неловко. Острые углы топорщились через щёки.
Посмотри на меня, и реши, что я красавец сродни Аполлону, приказал он, шепелявя разбитыми зубами. Какого Аида ты вообще испугался пары тупейших мин?
А как его накроет при ядерном взрыве, произнесла Муза, слезая со спины своего любимого. Я как-то горела. Неприятно, скажу я вам.
Валера посмотрел на Муза и увидел чистого красавца в белом, ещё не застиранном, хитоне. Кудряшки волос игриво ниспадали на его лоб.
С этими шутки плохи, просветительским тоном вещал так скоро полностью восстановившийся Муз. Это сюжеты боевиков. Читатели и зрители так в них верят, что некоторые из персонажей умудряются проникать в материальный мир.
Такое возможно?
Вспомни, как несколько лет назад фермеры в Айове утверждали, что видели Рэмбо. Даже кормили его в своей кухне.
Это был он сам?
А то. Количество материализаций Джека Чана и вовсе счёту не поддаётся. Хотя оно и понятно, для большинства европейцев все китайцы на одно лицо.
Горячая Муза наконец сползла со спины своего автора. Раны от пуль на её теле заживали прямо на глазах.
С тобою всё в порядке? спросил Валера.
В порядке, согласилась девушка, а вот тебе стоит надрать зад! Какого чёрта ты грудью встречал эту орду тупорылых вояк? Искал свою пулю? Им-то что. Их написали, а тебя родили! Твоя смерть абсолютна. А их относительна.
Я же не знал.
Незнание закона не освобождает от ответственности, продекламировала Муза. Хотя не знаю, как это переносится на авторов.
Вообще-то, она больше злиться на тебя за амазонок, захихикал Муз. Ты чуть её с себя не сбросил, как их увидел.
Грек уже стоял на ногах и с подозрением всматривался в горизонт. Там намечалось нечто розовое и оранжевое. Похоже, прорвало затеи детских писателей. Розовые лошадки и оранжевые обезьянки уж точно не могли быть сюжетом мелодрамы.
С приличной скоростью приближались румяные бегемоты с двумя зубами. Им следовали макаки с выводком краснозадых макакёнков. Затем ползли крокодилы с гармошками, и лопоухие старухи с ридикюлями. Скакали пони в цветочек. Вприпрыжку бежали дети с такими непропорционально большими головами, что не понятно было, как их маленькие тела и тонкие шеи справляются с подобной нагрузкой. Катились, прыгали, ползли и летели квадратные, треугольные, многоугольные и просто плоские зверушки всех возможных раскрасок, о видовой принадлежности которых не догадался бы ни один профессор зоологии.
Нам надо обогнать всех, заявил Козорезов, вот только я не знаю, как мы это можем сделать.
Обе его музы переглянулись и подмигнули друг другу. Валера уже давно подозревал, что эти двое знают гораздо больше, чем озвучивают.
Обидно полагать, рассуждал окончательно восстановившийся грек, что столь образованный и фантастически-талантливый автор не силён в обычной топографии. Как ты только книжки пишешь?
Рокада пересекает все дороги, вступила Муза, вытряхнув из своего тела все пули и осколки, попавшие в него. Движение на нашем уровне, как мы убедились, неспешное. Где-то должен быть скоростной трафик.
А ещё рокада идёт вдоль, а не в центр, проявил своё образование писатель. Сколько тут дорог? Тридцать шесть? Поищем скоростное шоссе.
Оглядевшись вокруг, Валера не обнаружил ничего, кроме самой, теперь опустевшей, дороги, и тропинки, ведущей к ней, по которой они пришли сюда. Изменились лишь грек и женщина. Теперь она уже не казалась ему безнадёжно прекрасной. Видимо осознание её сущности так повлияло на абстракцию, что она налилась жирком, груди обвисли, а лицо, не смотря на десятки подтяжек, покрылось ранними морщинами.
Прекрати, взмолилась она. ты не такой меня знаешь.
А это прикольно, вслух рассудил он, менять твою внешность под настроение. Тебе сколько лет, кстати?
Девушка насупилась и промолчала.
Впервые я встретил её в тысяча пятьсот тридцать первом году до новой эры, услужливо подсказал грек. Старая сучка.
Заткнись! рявкнула Муза.
Та ещё старушенция, с садистским наслаждением продолжал он. Подменяла мамочку Александра, когда ту Аристотель отравил. Тот ещё гадёныш был. Весь мир, типа, завоюю. Ха-ха! Получил под зад в Индии и почил, отравленный собственным сожителем, которому надоело делить своего любовника с женщинами.
Ты дешёвой беллетристики начитался? поинтересовался писатель. Или водил шашни с музой того американского сценариста? Только заметь, даже в фильме всё иначе. Не говоря уже об изысканиях историков.
Ох уж мне эти историки. Их музы такие зануды! Вот уж с кем точно никаких шашней не захочешь. А Македонским, уверяю тебя, всё так и былосам видел! Да ты у своей-то спроси. Говорю же, она при всём присутствовала.
Я любила его!
Заметь, рассмеялся Муз, как похожи ситуации. Тебя она тоже любит.
Вот чего, закутанный в халат голый Валерий не ожидал, так это склок между двумя своими музами. Похоже, эти двое совсем забыли за своими распрями, зачем отправились в столь, как оказалось, опасный поход.
Кто-то говорил мне, что, прибавив шаг, мы можем обогнать даже легионеров, как бы нехотя произнёс Козорезов.
И в самом деле, неожиданно бодро произнёс Муз и умчался вдаль.