Взяв его руку в свои, доверительно обратилась к нему:
Боитесь открытой конфронтации? Считаете, что мне здесь не место? Скажите прямоот ваших слов зависят мои дальнейшие действия.
Молчание затянулось. Доктор всерьёз раздумывал над моими словами и явно маялся такими мыслями всю ночь. Поднявшись, он отошёл в сторону и посмотрел на меня с неким непередаваемым участием, сквозившим и в его словах:
То, что вы делаете, благо. Но благо временное, заключённое в одном человеке. Ваши изыскания направленны только на вас. Вашими открытиями нельзя поделиться с другими. Рано или поздно, но вы уйдёте, а больница продолжит работу. И от отношения с властями будет зависеть наше дальнейшее благополучие.
То есть ваше. Ведь если сместить неугодного главу, отношения начнутся с чистого листа. Даже более тогогарантированная лояльность нового в противовес вашему бунту. Понимаю, замечаю проницательно, оглядывая доктора. Предлагаю пока поставить эту ситуацию на паузу. Я поговорю с королём, и мы поглядим, что из этого выйдет. В любом случае, за моими действиями сейчас стоит прямая выгода. Пускай в хирургии мои навыки и оставляют желать лучшего, однако для детейя спасение. И этого даже король не в силах отменить.
Доктор согласился с моими доводами. У него не было иного выхода, ведь он, невольно, оказался меж двух огней. Он и не подозревал, что до этого может дойти, когда с месяц назад я появилась на пороге больницы.
* * *
Детское отделение, как и всегда, встретило громкими, возбуждёнными голосами. Сегодня не было новых поступлений, а нынешние детишки шли на поправку и некоторых уже выписали домой, к родным. Сирот, как я и планировала, на днях переведут во дворец. Эта часть плана удалась. Думаю, мне удастся до конца прогнуть Совет Женевры, а Милан, являясь женой канцлера, должна помочь довершить начатое.
Как наша малышка? спрашиваю маленькую, щуплую девочку, зарывшуюся в не по размеру большое одеяло и таращащуюся на меня огромными, карими глазами.
Пока Месария развлекала остальных детей, я остановилась у самой пострадавшей и зашуганной девочки, одной из двух, кому вчера помогла. Ей было явно лучше, но она оставалась бледненькой и со вчера не вымолвила ни слова. А на мои протянутые конфеты никак не отреагировала, просто продолжала таращиться, пряча часть лица под краем одеяла.
Такая большая и такая немая. Как рыбка, правда? А ты знаешь, что есть рыбы, которые умеют разговаривать? Да-да, прямо как люди! продолжаю говорить дружелюбно, а сама отправляю в рот одну из конфет. В руках остаётся серебристый фантик, и я его сворачиваю по форме рыбки и вожу по воздуху, а девочка, заворожённо, следит за моей рукой. У этих рыбок золотая чешуя и они обитают в морской воде. Их очень сложно поймать, а если поймаешьрыбка исполнит любое твоё желание. Главное, правильно загадать, соблюдая основные правила желаний.
Я разворачиваю следующую конфету. Кисленькая, с лимонным привкусом. А обёртка золотистая и когда повторяю форму золотой рыбки, девочка несмело вытаскивает руку из-под одеяла и тянется ко мне. Я отдаю ей конфету, и ребёнок приподнимается над кроватью, чтобы самой свернуть себе рыбку. Девчушка работает усердно, загибая края фантика, а рыбка получается с большой головой и маленьким хвостиком. Я рассказываю ей сказку про рыбака, и она что-то негромко шепчет себе под нос, хмуря брови и надувая губки.
Прости, милая, но даже целый косяк золотых рыб не сможет исполнить твоё желание. Это невозможно, я аккуратно заправляю выбившийся локон девочки обратно за ухо и касаюсь её горячей щеки. Она смотрит исподлобья и сминает фантик в кулаке.
Увы, реальность не такая, как в сказке. А смерть окончательна. Она без разбору и без предупреждения забирает тех, кого мы любим, и мы остаёмся одни. Можно злиться, можно плакать и драться, ненавидеть весь свет, но так происходит. Это часть жизни.
По глазам ребёнка видно, что она слишком мала для моих слов. Она просто хочет вернуть маму и папу, бабушку и тётю. Вернуть всё, как было до той проклятой ночи.
Их нельзя вернуть, милая. Они ушли за грань. Когда-нибудь, очень нескоро, ты отправишься к ним, и вы все снова будете вместе. Но не сегодня. Эта жизнь полна удивительных и интересных событий, ты можешь найти новую семью, завести новых друзей и идти вперёд, не оглядываясь. А они будут ждать тебя там. Они хотят, чтобы ты не унывала. И постаралась найти что-то хорошее здесь.
А моя кукла Макра? Она с ними? раздался тихий, но отчётливый голос ребёнка. Она ушла за грань с мамой?
А где она была?
Когда я заснула, куклу положила рядом с собой, а проснулась здесь, а здесь её уже не было, и тётя сказала, что Макры больше нет, глаза девочки стали большие-большие и она вновь подтянула к себе край одеяла.
Обещаю, я найду твою куклу, отвечаю мягко, касаясь почти воздушных, кудрявых волос.
* * *
То, что поиски куклы, окажутся дохлым номером, я поняла довольно быстро. Разыскать сначала приёмную медсестру, потом разобрать документы, чтобы понять откуда конкретно привезли девочку, всё это оказалось непросто. Как и на голубом глазу солгать Акселю, что отправляюсь на очередную операцию, так что он может спокойно дочитывать книгу или сходить в столовую, пока я буду недоступна.
Выбраться незамеченной из больницы и добраться до полузаброшенных кварталов также потребовало некоторых усилий, включающих использование ариуса и прыжка с крыши здания. Так что я уже была не совсем нормальна, когда оказалась на пустынных улицах, разыскивая фиолетово-зелёный дом с красной черепицей, в котором есть третий подъезд с покосившейся дверью. Учитывая при этом, что все дома обгорели и выцвели, а необходимый мне находится ближе к центру квартала. Мне повезло, что врач, бывавший на этих улицах, был на перерыве и смог вспомнить дорогу. Он даже порывался отправиться со мной, но я отказалась. И пускай это было безрассудно, и король строго-настрого запретил гулять одной, и меня повсюду сопровождал телохранитель, но мне до зубовного скрежета хотелось побыть одной!
Вот теперь расплачиваюсь за собственные желания. Минут тридцать я бродила по полупустым улицам, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание. В полдень здесь относительно безопасно, но я догадывалась, что с наступлением ранних сумерек отсюда лучше убраться подальше. И люди с измождёнными лицами под покровом темноты способны на всякое. А даже в обгоревших зданиях всегда можно найти чем поживиться и это, несмотря на активные патрули, в большом количестве шныряющие повсюду.
Мне повезло почти чудом. Просто краем глаза зацепилась за нечто блеснувшее на солнце, оказавшееся остроконечным флюгером с большой куриной головой. А там сквозь толстый слой сажи разглядела фиолетовую краску сверху, а снизу зелёную. И подъезд нашёлся, и даже вход снова был открыт, хотя врач предупреждал, что стража заколотила все двери от мародёров. Я немного задержалась перед входом, разглядывая чёрное, холодное нутро, откуда несло солёной стылостью, от которой зачесалась шея и спина. На мгновение, даже было решила отступить и просто купить новую куклу, а не заходить в это страшное, грязное здание. Что я здесь забыла?
Не сразу, но я поборола свой страх и вошла внутрь, напрягая пальцы и призывая ариус. Белая тьма среди мрака подсветила стены, заражённые плесенью и разноцветным грибком, который как плющ спускался вниз, разрушая штукатурку и создавая причудливые узоры, формой напоминавшие разнообразные цветы. Поднявшись на второй этаж, разыскала нужные комнаты, и с помощью ариуса аккуратно выбила дверь, немилосердно расчихавшись, когда взметнулась серая пыль. Расчёсывая глаза до красноты, переступила порог, немного оступившись и чуть не упавв потолке и полу оказалась приличных размеров дыра, сквозь проём которой не видно, что именно проломило крышу. Я подивилась, что родители девочки предпочли остаться в этих апартаментах, видимо дела у них и вправду были совсем плохи, раз они выбрали жить в таких развалинах. Даже летний зной не спасает от стылости мёртвого дома.
Здесь было всего несколько комнат: чистая, ухоженная кухонька, небольшая общая спальня со сваленными в одну кучу тюфяками с протухшей соломой, от которой шёл зловонный аромат, от которого завтрак тотчас попросился наружу. Я забыла, что девочку нашли рядом с мертвецами. Совсем забыла, что здесь гостила смерть. Это осознание сделало обстановку совсем гнетущей и каждый шорох, каждый стук или скрип скручивал нервы в болезненный узел.
От отвращения сводило живот, и я старалась лишний раз ничего не трогать. Хотя пришлось перебрать несколько свалявшихся в кучу стопок с одеждой и какими-то тряпками, прежде чем наткнулась на тряпичную куклу Макру. Мне повезло, игрушка не сильно пострадала, и медсестра Месария сможет её отмыть и немного заштопать, прежде чем отдать ребёнку.
Проведя рукой по красным волосам-ниточкам и разглядывая крупные, чёрные глаза-пуговицы, я вспоминала свою куклу. У меня была красивая, из настоящего фарфораподарок от родственников отца. Я не могла играть с ней, как с другими игрушками, только под присмотром няньки. Но всё равно любила её. У неё была белая кожа и румяные щёчки. Настоящая кэрра, не то что я. Жаль, что мама продала куклу, когда отца не стало. Мне было всего десять лет. Горькая потеря.
Эта девочка ненамного младше меня, а осталась совсем одна, как и другие сироты. Я почувствовала себя лучше, подумав, как она обрадуется, когда увидит её.
* * *
Упаковав куклу в чистую тряпку, вышла из дома, щурясь после тьмы от яркого света. Сложно понять, сколько я отсутствовала, но догадываюсь, что нужно спешить, иначе Аксель догадается, что я удрала из больницы. Теперь, когда знаю где нахожусь, и куда идти, поняла, что и до больницы не так далеко, если не плутать дворами, а идти между домами, забирая в правую сторону.
Зайдя за угол и пройдя через стоящие наискосок дома, увидела вдалеке сизые от яркого солнца очертания больницы. Если приглядеться, можно даже разглядеть окна детского отделения.
Я сделала не больше десяти шагов, когда сзади послышался громкий шум, будто что-то большое упало вниз. Обернувшись, взглядом наткнулась сначала на отвалившийся кусок от стены здания, вокруг которого встали клубни пыли, потом заметила убегавшего человека, кажется, он чуть не попал под обвал. А потом уже мой взгляд остановился на самом здании и той картине, что была нарисована на нём, занимая полностью всю боковую сторону дома.
Это была женщина в белом балахоне, раскинувшая руки в стороны, босая, парящая среди облаков. Её тёмные волосы развевались вокруг запрокинутой головы, рот приоткрыт, а глаза закрыты. И казалось, что она улыбалась чему-то далёкому, совсем как белые облачка на голубом фоне вокруг неё. Таким же белым, но более блестящим цветом, был сделан дым, обвевавший её талию, спускавшийся к ногам и выглядевший как крылья позади женской фигуры. А сверху повторявший очертания головы дракона, смотрящего выше к черноте с горящими звёздами.
Святая Клэрия, прошептала негромко, а меня поправили:
Нет. Святая Селеста, покровительница больных, знакомый голос прозвучал совсем близко. Повернувшись, увидела рядом задумчивого Кукулейко, с хитринкой на губах изучавшего рисунок. Неплохо получилось. Краски такие сочные, насыщенные. Её недавно нарисовали. Видимо, до людей дошли слухи о том, что ты делаешь в больнице. Заметила отметины на ладонях? Следы от порезов. Тот, кто рисовал это, знал, как именно ты лечишь детей.
И поэтому нарисовал внизу маленьких драконят? Слишком много чести для парочки исцелённых детей. Я и вполовину не так хороша, как Клэрия. Ей не надо было себя калечить, чтобы спасать жизни, ответила с горечью.
Ну, ты слишком строга к себе. Клэрия не сразу научилась лечить. Ушли годы, прежде чем она в совершенстве освоила свой дар. И она была не одна. У неё был хороший учитель.
Учитель?
Кукулейко повернулся ко мне и взмахом руки воссоздал давешний сверкающий шар. Кажется, он хотел что-то этим сказать, и я внимательно уставилась в блестящие разряды, разлетающиеся во все стороны. На мгновение, показалось, что углядела чёрные провалы среди белых облаков, но они исчезли, а я ощутила на себе тяжёлый взгляд. Подняв голову, столкнулась глазами с шаманом. Он был серьёзен, как никогда.
Этого нет ни в книгах, ни в преданиях, но он был. Колдун, который обращался внутрь себя за магией, и который смог научить её поступать также. Ведь сила ариусаэто не заклинания или пасы руками, это магия души. Того, что внутри. Вытащить её на светнастоящее испытание.
Ты хочешь научить меня этому? я осторожно отошла назад. В голове были свежи воспоминания о другом существе, желавшем стать моим учителем.
Шаман резко хлопнул в ладони и шар пропал, а вместе с ним взметнулись голуби, разлетаясь в разные стороны над нашими головами. Откуда-то потянуло холодом, и я поёжилась, вспоминая, что мне нужно спешить в больницу, а стоять здесь, на открытом пространстве в компании опального шаманане самая лучшая идея.
Король будет против. Вы оскорбили его. И сильно.
Заносчивый мужчина. Ему не нравится, когда говорят правду. И особенно, когда она звучит в присутствии его подданных. Но разве ты считаешь, я был неправ?
Кукулейко имел наглость сказать, что объявлять помолвку с молодой вдовой лучшего другаэто оскорбление его памяти. Более того, в весьма туманных выражениях, намекнул, что в курсе о заключённой сделке и что запланированный брак не совсем доброволен. Это сильно не понравилось королю, и он приказал выпороть шамана за дерзость (он в своих речах запанибратски обращался к Никлосу, будто тот всего лишь мальчишка, и вовсе не король), а после изгнать из столицы. Присутствие шамана на этих улицахпрямой вызов королевскому приказу.
В глазах мужчины было нечто такое лукавое, что я согласно улыбнулась. Он всё видел через призму насмешек. И поддёвок. И кажется, мне это нравилось.
Я не назову тебя учителем. А ты не станешь именовать меня ученицей. И скажи, только искренне, зачем ты приехал в столицу, подбирая слова, выговорила негромко, чтобы нас ненароком не услышали. Кукулейко сменил шаманский балахон на обычное пальто с капюшоном и издали сложно судить, кто скрывается под ним, но рисковать не стоило. Я и так сильно рисковала просто, разговаривая с незнакомцем, да ещё и колдуном, на улице. У Богарта повсюду были уши. И я давно подозревала, что за мной следит не только Аксель.
Я приехал в столицу только ради тебя. И уеду отсюда, когда ты уедешь. Мир, имеющий такой хрупкий баланс, сейчас шатается и скоро рухнет. Это почти свершившийся факт, хоть по событиям и не скажешь. И я верю, что твои действия могут это изменить. Но чтобы ты начала действовать, тебе необходимо разобраться с инструментом влияния. Ариусом. А я единственный, кто может помочь. Поэтому я здесь. Такой ответ устроит?
Моё молчание отозвалось в его смехе. Он захихикал негромко, почти как охрипшая гиена и от его смеха волосы встали дыбом. В глазах шамана загорелись красные звёздочки, а губы посинели и по коже будто прошлась невидимая рябь.
Шаманствоэто гонка со смертью. Каждое использование магииистощает мой ресурс. Но та тропа, что поможет восстановить настоящий баланс сил, спасёт и меня. Такой ответ тебя устроит? повторил он, улыбаясь и показывая кривые зубы.
Такой ответ меня устроил.
Глава 8. Затишье перед тьмой
Селеста
По глазам Акселя можно догадаться, что он пребывал в сомнениях на мой счёт. Кажется, его не сильно убедили слова, что операция затянулась, а я устала и поэтому прикорнула в комнате отдыха, хотя именно в таком положении он меня и обнаружил. Правда не зная, что легла я за несколько минут до его прихода.
Куклу передала Месарии с наказом отмыть, заштопать и привести в приличный вид. В небольшие кармашки кукольного платья я поместила несколько леденцов и конфет. Мне хотелось, чтобы девочка сегодня хотя бы разок улыбнулась. Почему-то в ней я видела маленькую себя.
А может просто стала слишком сентиментальной на фоне полной разрухи в собственной жизни. Неопределённость и бесконечная тревога сжирали все силы, поэтому возможность хоть кому-то помочь казалась единственной отдушиной.
С такими невесёлыми мыслями я вернулась во дворец, где меня уже ожидал Совет Женевры, собранный несмотря на моё желание от них отдохнуть. По словам Виры Брянцкой, являвшейся неким буфером между мной и остальными членами совета, ожидался приезд некой почтенной кэрры, блистательной Фейрис Амори из голубых драконов. Эта легендарная особа в своё время боролась за сердце короля Словена, и даже не став королевой, весьма удачно вышла замуж.
Вместе с мужем она обреталась вдали от столицы на бескрайних равнинах, в королевской житнице, Аморских землях. Говорят, там она легко сменила драгоценности и пышные платья на кожаные брюки и норовистых кобыл, и весьма успешно на пару с мужем Родериком Амори управлялась тысячеголовыми стадами коров и буйволов, а также с бескрайними полями пшеницы и кукурузы. И даже охотилась в виде дракона на львов и гиен.