Еще чего! Нет у меня таких рефлексов. Природой не заложено, знаете ли.
Вот и замечательно. Здесь прибираться ни в коем случае нельзя.
Он потёр ладони, снял с пыльной горы верхний альбом и быстро его пролистал. На фотографиях мелькали лица. Преимущественно печальные. На всех без исключения физиономиях в этом странном альбоме застыло выражение глубокой скорби, не совместимой с жизнью.
Так и хотелось приобнять каждого неудачника, утешить, дать конфетку Эсфирь поскорее отмела непривычный порыв. Тем более что в следующий момент у нее в руке очутилась тонкая черная палочка, заостренная на конце.
Стилус, пояснил Вершитель. Попробуй, коснись им любой фотографии.
Что ж, почему бы не попробовать?
Эсфирь ткнула стилусом в зареванную мордашку какого-то школьникаи потоки входящей информации едва не свели ее с ума. «Отчим избивает маму, у старшей сестры обнаружили рак, одноклассники надо мной смеются и разбрасывают мои вещи»
Так, стоп! Она отпрянула от альбома и потрясла головой. Я что, каждую фотографию должна подобным методом изучить? Да я рехнусь!
Не надо каждую, пытливо улыбнулся Вершитель. Тебе хватит одного взгляда. Стилус лишь дополнение. Для более подробных сведений, так сказать. Твое задание на сегоднявыбрать кого-нибудь, кому ты хочешь дать Шанс. Те альбомы, что сверху, самые свежие. Но ты можешь порыться в глубине.
Дайте-ка сюда, сказала Эсфирь и, деловито закусив губу, выхватила альбом у него из рук.
Она пролистала страницы несколько раз, пока взгляд не зацепился за одно чрезвычайно необычное фото. Спиной к зрителю в тускло освещенном помещении сидел человек неопределенного пола и возраста, оплетенный проводами. Сгорбленный, лохматый, истощенныйкожа да кости. Страдалец (а может, страдалица) смотрел в яркий экран с объявлением, которое гласило: «Демиург устраивает конкурс работ. Тема: от ненависти до любви».
Эсфири вдруг почему-то стало очень жаль бедолагу. Творческий человек и всё такое. Она даже стилус использовать не сталатам наверняка намешано много боли разной интенсивности.
Берем? уточнил Вершитель.
Берем, подтвердила Эсфирь, ни секунды не сомневаясь.
По внешнему виду Шанс был похож на ловца снов, украшенного бисером и белыми невесомыми перьями. Эдакий плетеный оберег, паутина в обруче для защиты от злых духов.
Эсфирь достала его из ларца и придирчиво осмотрела.
Некоторые вещи больше, чем вещи, туманно молвил Вершитель. Иногда нематериальное обретает форму только для того, чтобы кто-нибудь материальный, вроде нас с тобой, мог его использовать.
Ну и что теперь с этим делать?
Обведи фотографию в круг и приложи к кругу Шанс. Всё предельно просто.
Эсфирь проделала с фотографией ровно то, что сказал Вершитель. И ловец снов медленно растаял, впитавшись в альбомный лист.
Держись, дружище, кем бы ты ни был, пробормотала Эсфирь. И неожиданно расчувствовавшись, сморгнула слезу.
***
Пеалагея покинула пределы ОУЧ верхом на снежном барсе, в сопровождении еще двух голубоглазых зверюг. Впечатляющее зрелище. Впечатляющее вдвойне для тех, кто завидует черной завистью. Девицы-стажёрки, которые приехали сюда исключительно ради шефа, исходили желчью, глядя Пелагее вслед.
А барс с черными глазами ворчал, что наглости его ученице не занимать. И что она добьется всего, чего пожелает, даже от самого отъявленного негодяя.
Причисляете себя к отъявленным негодяям? полюбопытствовала Пелагея, крепче хватаясь за шерсть на загривке.
Еще чего! огрызнулся барс-куратор.
Навстречу, щедро сыпля снегом, неслась пурга. Завывали ледяные ветра, небо смешивалось с землей, и не видно было ни земли, ни неба.
Волшебная зимняя сказка для тех, чью душу и сердце согревает зачарованный перстень.
А куда мы? прокричала Пелагея сквозь пургу.
Подругу твою спасать, вестимо! не раскрывая пасти, гулко сообщил снежный барс. Есть у меня одна гипотеза насчет того, где она находится. Надо проверить.
В какой-то момент бурей от них отрезало двух остальных барсов, и Пелагея с куратором продолжили путь одни.
Проклятье! выругался сквозь зубы Ли Тэ Ри. Они угодили в ловушку!
Они ваши братья?
Нет, просто хорошие друзья. Не метаморфы, настоящие.
Тогда давайте вернемся
Нельзя возвращаться! рыкнул шеф. И оглядываться не вздумай. Если смотреть «в спину» Великой Пурге, она отомстити ты навеки потеряешься в Запределье.
Запределье. Пелагея распробовала это слово, как пробуют горчицу или острый перец. По всему выходило, что ничего хорошего их тут не ждет.
Пурга стихла лишь спустя пару часоввсё это время сквозь колкую белизну круговерти барс нёс Пелагею на своей спине. Утомился, видно, с непривычки. Как только вьюга улеглась, он тоже решил улечься. А то почему это вьюге можно, а ему нельзя?
Сложил передние мягкие лапы, голову на них опустил и прикрыл глаза.
Помер, что ли? испугалась Пелагея, слезая с куратора и ища, чем бы таким в него ткнуть.
Не помер, а отдыхаю, проворчал метаморф, лениво приоткрыв один глаз. С мыслями собираюсь. Если хочешь, тоже отдохни.
Пелагея пожала плечами и переступила с ноги на ногу. Ему хорошо, у него шерсть. А ей что, на холодном снегу лечь прикажете? Взбираться обратно зверюге на спину ей не хотелось, так что она отправилась изучать окрестности.
Далеко не уходи! прорычали ей вслед.
Да не уйду я.
«Итак, подводила итоги Пелагея, измеряя сугробы в ветхих кожаных башмаках. Двоих барсов как не бывало. Ловушки. Третий собирается с мыслями. И похоже, очень утомился. Как бы и он в какой капкан не угодил».
Разведать обстановку, пока шеф предаётся бездельюзолотое правило любой добросовестной феи. Найти и обезвредить ловушкисвятое дело. Лишь бы самой на западню не нарваться
Пелагея была уверена, что ушла совсем недалеко. Приподняв подол платья, она протаптывала дорожку из следов, когда вдруг заметила в снегу черный браслет.
Неужели куратор обронил? Надо же, какой растяпа!
Она подняла браслет и принялась разглядывать маленький треугольный экран прибора, забыв обо всём на свете. Значит, вот, куда впитался тот иероглиф со стены!
Ею овладело чисто исследовательское любопытство: как устроена эта штуковина и что там внутри за механизм?
И если вы спросите, какое у Пелагеи любимое занятие, то это не садоводство и даже не разведение волшебных светлячков. Пелагея обожает творить глупости. Причем отнюдь не пустяковые, а катастрофически масштабные с далеко идущими последствиями.
Она повертела браслет в руках, случайно коснулась сенсорной кнопкии выпустила иероглифы из «камеры хранения» в воздух. Своё освобождение они отпраздновали свистом, от которого внутренности сжались в тугой комок.
Синие, светящиеся, иероглифы повисли над Пелагеей, точно какой-нибудь нимб. И друг за дружкой вонзились ей в грудь, оставляя позади себя тающие лазоревые хвосты.
Как там Ли Тэ Ри любил выражаться? «Фея неугомонная», «несносная женщина». Добавить сюда «тупица пустоголовая»и будет полный набор.
Пелагее показалось, что по ней проехался асфальтовый каток. Тело пронзило шипами боли, и она отключилась так быстро, что даже собственного крика не услышала. Зато вороны, дремавшие на ёлках, услышали еще как и с траурным карканьем тучей взвились под серое небо. Где-то сошла снежная лавина. Барс, чутко шевеливший ушами во сне, вскочил на все четыре лапы.
Очнувшись посреди замороженного белого мира, под небом, усыпанным звездами, Пелагея не почувствовала ни холода, ни боли и решила, что умерла. Лицом к звездам она пролежала совсем недолго: внутренний голос куда-то настойчиво ее звал.
Она подняласьво всём теле царила такая невероятная лёгкость, что хотелось взмахнуть крыльями, которых нет, и взлететь (что очень вряд ли). Пелагея делала шаги и повороты вокруг своей оси, но по-прежнему не могла превратиться в горлицу.
Поэтому отправилась пешком.
Внутренний голос был чрезвычайно напорист. Он убеждал идти «туда». Да, «вон туда». Ровно туда, куда уходило обширное созвездие Медвежьей Лапы, а еще чуть дальше мерцало звездное скопление под названием «Тюлень на лежбище».
Иероглифы прочно обвились вокруг сердца Пелагеи (или что там вместо сердца?). Они же управляли ее ногами. Как их остановить? А, пусть себе идут.
Она не знала, что Безголовому, которого на нее натравили, помимо собственно убийства поручили оставлять на поверхностях активные знаки, которые в случае провала должны были привести ее к пункту назначения. К той, кому Пелагея нужна живой или мёртвой. Но лучше всё-таки мёртвой.
Снежный барс быстро отыскал след своей беспечной ученицы. И не менее быстро попал лапой в капкан. Заслышав рык, от которого в отдалении сошла очередная лавина, Пелагея решила поторопиться: мало ли какие кровожадные монстры водятся на том свете!
Она всё еще считала, что по замёрзшей пустыне бродит ее неприкаянная, разлученная с телом душа.
А Ли Тэ Ри тщетно пытался выбраться из капкана, пока не сообразил сменить ипостась и обратиться эльфом. Морщась от боли, он кое-как раскрыл железную зубастую пасть ловушки и оценил размеры ущерба. Его нога будет долго заживать. Без специального эльфийского снадобьяочень долго.
Потом куратор вдруг почувствовал, что чего-то не хватает. Порылся в карманах, вытряхнул из плаща всякую мелочь вроде бусин и отбракованных рубинов. Закатал рукаваи наконец понял: браслет, поглотитель активных знаков. Он, как идиот последний, его потерял.
И если его подобрала Пелагея, и если О-о-о!
Ли Тэ Ри обхватил голову руками так крепко, будто хотел любой ценой удержать ее от взрыва. Голова действительно вот-вот собиралась взорваться. Ответственность, слишком много проклятой ответственности. Как, скажите на милость, вот как ему с перебитой ногой спасать Пелагею от нависших над нею угроз?!
Относительно того, что угрозы нависли, он сомнений не допускал.
Его привычный жизненный уклад день за днём непоправимо рушился. Сначала он согласился на условие Вершителя, потом уступил Пелагее и отправился сквозь вечную ночь на поиски какой-то там подруги.
Если постоянно давать слабину, в один прекрасный день разные люди, Вершители и феи не оставят в твоем расписании ни минутки для тебя самого.
Ли Тэ Ри слишком поздно поумнел. Всё, отныне никаких уступок.
Глава 19. Монстр под землей
Круглогодичная зимняя ночь в кои-то веки сменилась выжженным днём лета. Но Пелагея не придала этому значения. Ее чувство самосохранения вместе с трезвым рассудком уже давно валялись в отключке. Подумаешь, ночь кончилась! Подумаешь, сугробы исчезли! Ах, как замечательно хрустят под ногами камешки!
Спустя много, очень много шагов неутомимую Пелагею принесло на равнину, где не было решительно ничего. Ничего, кроме колодца, вырытого в земле и снабженного каменной лестницей.
Сквозь ступени проросли какие-то сорняки. Там же на правах собственника поселился белый мох сфагнум. Пелагею потянуло к ступеням, хотя в здравом уме она ни за какие коврижки не стала бы спускаться в эту мрачную яму.
Неправильный зов сердца вёл ее всё ниже и ниже. Фальшивый голос разума убеждал, что лишь коснувшись дна, можно как следует оттолкнуться и выплыть на поверхность, где у судьбы для тебя полно заманчивых предложений.
Только вот неувязочка: воды в колодце не было.
Даже если сильно постараешься, не выплывешь. И навряд ли судьба предложит тебе что-то ценное, помимо жизненного опыта.
Но сегодня Пелагея не анализировала и отказывалась вести какие-либо внутренние диалоги. Она шла без единой рациональной мысли в голове. Только сердце колотилось гулко и неистово: «Бум! Бум! Бум!».
Хотя постойте: какое сердце? У Пелагеи же, вроде бы, на его месте живой кристалл. Тогда что это так колотится?
Она очутилась на самом дне, в полутьме, и различила впереди очертания чего-то огромного, округлого и склизкого. Гигант дышал: вдохвыдох, вдохвыдох. По переплетению бурых тяжей, туго обвивших его подобно рыболовной сети, бежала настоящая кровь. А стук, который тревожно отдавался в ушах, оказался стуком именно его сердца.
Когда гигант приоткрыл глаз и направил расфокусированный взгляд на Пелагею, у той зачастил пульс. Да она бы, наверное, и в обморок упала прямо там, в колодце, если бы не одно обстоятельство.
Обстоятельство в лице Джеты Га, завернутое в шуршащий комбинезон цвета хаки. Вооруженное хищным оскалом и кривой саблей, наверняка невероятно острой.
Терять сознание, учитывая все вышеперечисленные факты, было бы верхом неосмотрительности.
Приветствую, металлически изрекла Джета Га. Я ждала тебя.
Вы кто? удивленно заморгала Пелагея. И сообразив, что задавать такие вопросы в лоб при первой встрече несколько невежливо, поспешно добавила:День добрый!
Ты еще не поняла, зачем ты здесь? сощурилась Джета, приближаясь и помахивая саблей. Из-за ее спины на Пелагею жутко таращился кровавый монстр. Мне от тебя кое-что нужно.
Знаете, обычно я с радостью делюсь всем, чего ни попросят. Но сегодня я несколько не в ресурсе, стараясь быть максимально тактичной, сообщила та. И со вздохом опустилась на корточки. Устала, сил нет.
Судя по всему, действие стимулирующих иероглифов подошло к концу. Пелагея чувствовала себя как варёная муха. Как муха, угодившая в суп, где варились чьи-то желания и амбиции. Сабля в руках Джеты Га наводила на мысль о расправе. Глазастый гигант до дрожи пугал. Но у Пелагеи не оставалось энергии на то, чтобы сопротивляться. Убьют ее? Ну и ладно. Значит, участь у нее такая.
На нее замахнулись, и маленькая слабая фея выставила перед собой рукуничтожный щит против сабли. Но жест, на удивление, сработал.
Это Это что такое? вскричала Джета Га, которая словно прилипла к воздуху. Ты что себе позволяешь?
Правильно. Стой, где стоишь! раздался позади Пелагеи пронзительный голос куратора. Ты у меня за всё ответишь.
Ох, надо же, кто пожаловал! процедила Джета. Верный телохранитель! Ты думал, я не подготовилась? О-о-о, я хорошо подготовилась. Стреляйте, ребята!
«Ребята», видимо, сидели в засаде на скрытых верхних ярусах. Со всех сторон в Пелагею и Ли Тэ Ри вдруг посыпались стрелы. И эльф едва успел подбежать к своей ученице, чтобы ее обнять. Инстинктивный, спонтанный порыв, не подкрепленный доводами рассудка.
Как выяснилось в дальнейшем, весьма полезный.
Пелагея ощутила его руки у себя на талии, и ее немедленно пробрал озноб. А вслед за ознобом случился прилив силстоль значительный, что с ладоней сорвалось огненное облако, образовав защитный светящийся купол. И стрелы буквально сгорели, не долетев до цели. Они осыпались пеплом где-то на половине пути.
Да что за пробормотала Джета, силясь отлепить свои конечности от заданных координат.
Мы уходим, проинформировал ее Ли Тэ Ри. И только попробуй еще хоть раз заманить мою фею в свое логово.
Он развернулся и двинулся обратно к лестнице. Пелагея поспешила за ним. И лишь теперь заметила, что он хромает, а штанина у него на ноге щедро пропитана кровью.
Ой, погодите! Вы ранены?
Снаружи поговорим.
Он сердился. Он определенно сердился на Пелагею. Ну еще бы: бросила его посреди снегов, сбежала, несмотря на запрет, на своих двоих притопала прямиком к его заклятому врагу.
Да уж, на снисхождение куратора нечего было и рассчитывать.
Но оказавшись на поверхности, Ли Тэ Ри, вопреки ожиданиям, не стал ее ругать. Даже выговора не сделал.
Как ты провернула тот фокус? с места в карьер спросил он, уместив руки у Пелагеи на плечах и вглядевшись в ее лицо. Как у тебя получилось остановить Джету Га? В ОУЧ за тобой таких способностей не наблюдалось.
Не знаю. Оно как-то само, отчаянно краснея, промямлила Пелагея. Но всё-таки, ваша рана. Ее надо обработать, перевязать
Секунду.
Куратор отошел подальше, проделал руками какие-то хитрые движения и завернулся, как в одеяло, в вихрящийся черный смерч.
З-з-зелень сушеная, остолбенела Пелагея.
Из смерча вместо куратора вышел, прихрамывая, снежный барс.
Садись, велел ей этот мохнатый чревовещатель. Скоро действие твоих чар завершится. Надо убираться отсюда.
До чего же удобно быть метаморфом. Три здоровые лапы куда лучше, чем одна здоровая нога.
Пелагею снова куда-то несло. На сей раз сквозь выцветшее лето, по каменистой равнине, верхом на барсе.