Морс, странно посмотрев на начальника полиции, сказал:
Лучше назначить на эту должность только что выгнанную Чурчхелу. По меньшей меревреда не столько будет.
Пахан, поняв, что Морс находится не в лучшем расположении духа, вдруг предложил:
Может, пойдем, окунемся? Вы как хотите, а явперед!
Он быстро скинул с себя шорты и майку, отдал свой золотой пистолет одному из помощников и, подойдя к кромке воды, развел руки в стороны.
Обернувшись к Морсу, Пахан крикнул:
Если хотите помереть от жары, никогда не делайте так как я!
Разбежавшись, он ухнул в воду, проплыл немного в ее толще и, вынырнув на поверхность, погреб руками в сторону открытого моря. Морс, не удержавшись, последовал его примеру.
Догнав начальника полиции, Премьер-министр, качаясь на волнах, заметил, что нырок никак не сказался на внешности Пахана. Усы торчали, как и прежде, хоть строительный уровень ставь, чтобы проверить их горизонтальность. Создавалось впечатление, что в щеках начальника полиции торчат гвозди, которые и придают усам нужное ровное положение.
Морс сказал:
Скоро начнется война с Шмордоном. Какова у вас мобилизационная готовность?
Как и в прошлую, вторую войну, радостно ответил Пахан, отплевываясь водой.
То есть? не понял Морс.
Никакой сочинец на войну идти не собирается. Ищут кучу отмазок, бегают по больницам, рожая справки, ломают ноги и тому подобное. Мы, сочинцы, народ мирный до безобразия.
Кто же тогда воевать будет?
Придурки с Дубаря. Им все нипочем!
Наоборот! Они говорят, что приморожены с рождения! Дескать, их замерзшие пальцы не отличают спусковые крючки от шомполов.
Видели бы вы, как они тут у нас со шлюхами развлекаются! Если их примороженными органами нажимать курок, никакой пулемет не выдержит такого темпа стрельбы! Пусть не сочиняют Кстати, есть еще Потенция. Там вечно какие-то демонстрации и забастовки устраивают. То им королеву надо самодержавную, то дороги у них плохие. Вот пусть и воюют за Джаппурию. Ах, да! Я забыл вашу любимую Слякоть. Где есть настоящие бойцы?! Дожди способствуют выработке ненависти ко всем прочим обитателям вселенной. Я даже уверен, что в желании кого-нибудь убить уроженец Слякоти будет первым, причем со всеми признаками садизма.
Вы хотите сказать, что в деле защиты Родины на сочинцев рассчитывать не следует? спросил Морс.
Ну, нет! не согласился Пахан. Каждый сочинец отдаст свою жизнь за Родину. Начиная с Чурчхелы и заканчивая фиолетовым свистоном. Но только если враг подойдет непосредственно к его носу.
А если враг общий? спросил Морс. А если он не выбирает планету, а надвигается на все сразу?
Значит, нас спасет Дважды Грохнутый Бог. Или Единожды Воскресший. Короченечего париться, насилуя мозги. Все само собой решится. Таков удел Джаппурии. Кстати, пора убираться с пляжа. Время послеобеденное, сейчас народ попрет!
Пахан быстро поплыл к берегу и Морс последовал за ним.
На пляже они вытерлись морсовым полотенцем, переоделись по-очереди в обычной будке, где в процессе отодвинули ногами с дощатого настила кучу всякого разного хлама, забытого отдыхающими.
Уходя с пляжа, Пахан сказал:
Мы можем жить только так, как жили многие столетия. И никакими Шмордонами этот обычай не испоганишь.
Морс кивнул головой, вроде бы соглашаясь, но ответил желчно:
Жизнь бывает короткой.
Значит, мы все умрем, ответил Пахан Родимый. Ну и черт с нами!
Они поднялись на набережную, красиво украшенную низкими гранитными колоннами (труд нескольких поколений шмордонских шпионов) и здесь путь им преградили двое свистонов.
Один из них был знаком Морсу по фиолетовой одежде. Второй же походил на первого как брат родной, но одет был во все зеленое. Главным отличием последнего от своего соперника являлось присутствие зеленых кед на ногах. Вооружен он был так же, как и фиолетовый свистон, то есть длинным посохом.
Оба свистона ходили кругами друг против друга вокруг поставленных на тротуар банок с пожертвованиями и лица их ничего хорошего не сулили. Посохи в руках священников крутились как барабанные палочки.
Морс, увидев эту напряженную картину, остановился и сказал Пахану:
Они же сейчас подерутся! Прекратите это безобразие!
Не стоит, спокойным голосом ответил Пахан. Сейчас вы увидите потрясающее представление.
Это что, карнавальная постановка? с недоверием спросил Морс.
Нет, дубаситься они будут по-настоящему, сказал Пахан. Но этодополнительное развлечение для туристов. А что, на Слякоти разве свистоны не бьют друг друга?
На Слякоти никто никого не бьет, ответил Морс. Свистоны ходят вместе и вполне мирно сосуществуют, невзирая на цвет одежды.
Сочувствую, кивнул головой Пахан. Вы там от скуки скоро помрете. Ваши могилки зальет вечный осенний дождь, и трупы ваши будут булькать беззубыми ртами, пока не сгниют совсем, не имея утешения.
Свистоны тем временем перешли к действиям. Посохи взметнулись в воздух и на набережной раздалась трескотня деревянных стуков. Оба священника прекрасно владели своим оружием, и потому бой был похож на танец. Посохи крутились, свистоны сражались, а вокруг них собиралась толпа, в которой началось обсуждение схватки.
Зеленый двигается быстрее! Потому что в кедах!
Зато фиолетовый опытнее. Посмотри, как от ударов уворачивается!
Ставлю на зеленого триста тагриков!
А я на фиолетового пятьсот!
А про тридцать процентов с прибыли не забыли? Я налоговый инспектор! Как ваши имена? Ай! Кто меня пнул сзади?
Бей рыло инспектору! Урра!!!
Зачем эти свистоны постоянно дерутся? спросил у Пахана Морс. Почему так трудно поделить одного бога?
Они не бога делят, ответил Пахан, наблюдая за поединком. Они делят паству. Прихожанеприбыль. Чем их больше, тем больше пожертвований. Такова жизнь.
Свистоны продолжали драться посохами, не уступая друг другу.
Пахан, тревожно глядя на них, вдруг спросил у Морса:
А знаете, из какого дерева сделаны их посохи? Из дундука. Каждый целое состояние стоит.
Морс о дундуке знал все. Не потому, что часто бывал на Потенции, а в связи с тем, что занимал должность Премьер-министра. Рощи этого кустарника охранялись полицией Джаппурии почище ее золотого запаса. Дундук рос лишь в одном месте Потенции, на острове Крайнем, который находился в океане Соблазнов. Вырастало его всегда ровное количество.
Как ни старались селекционеры и генетики, все равно не удавалось увеличить его производительность, равно как и высадку на других континентах и планетах. Поэтому ежегодная партия созревших стволов распределялась только с разрешения парламента. В основном, для производства деревянных монет. Но некоторые депутаты лоббировали интересы церкви, и какое-то количество столь ценного дундука уходило каждый год Верховным свистонам двух враждебных конфессий.
Потому посохи и не ломаются от таких мощных ударов, продолжал рассказывать Пахан. Того, который в фиолетовом, зовут Эндульгеном. Он постоянно шляется по центральному пляжу. А второйновенький какой-то. Раньше был тут один зеленый, так отец Эндульген с ним больше пьянствовал, чем дрался. А заседали они каждый день в кафе «Адский рай», вон, видите, третье справа.
Пахан, посмотрев еще немного на бой, вдруг потерял к нему интерес и сообщил.
Не, этот зеленыйне соперник. Сейчас отец Эндульген ему вставит.
И он оказался прав. Кеды зеленого свистона, мелькавшие в воздухе не реже палок, не причиняли вреда отцу Эндульгену. Зато его фиолетовый сапог, всего один раз вонзившись в пах зеленому священнику, сделал свое дело. Противник, согнувшись в дугу, попытался покинуть поле боя, но Эндульген, зайдя с тыла, помог сделать это быстро, ускорив движение соперника пинком того же самого сапога. Оппонент, побежденный в честном поединке, унесся в полет по набережной и поставил точку в драке, уткнувшись головой в одну из колонн гранитной набережной.
Вот вам и мораль, прокомментировал бой Пахан. Опыт всегда побеждает ретивость. Кстати, а не зайти ли нам в кафе? Что-то в горле пересохло.
Морсу тоже хотелось пить, а времени до презентации оставалось много, и потому он решил принять приглашение.
Черт, я не взял с собой денег! вдруг вспомнил он.
Начальник полиции ласково взял Морса под руку и повел к ближайшему кафе, приговаривая на ходу:
Не забивайте голову такими пустяками. Хозяин этого кафе существенно не доплачивает государству налогов. А если говорить откровенновообще не платит. По документам оно еще не достроено. Поэтому хозяину за счастье будет не дать нам умереть от жажды.
Они сели за один из столиков на открытой террасе. Официантзагорелый кудрявый тип с откровенно разбойничьей рожейбыл уже тут как тут. Пахан заказал себе сто пятьдесят граммов коньяка, а Морс два бокала пива.
На вопрос, почему пиво, Премьер-министр ответил:
Я только что прилетел с Дубаря. А там пиво не пьют. Говорят, что от него: «Ни в голове, ни в заднице». Зато хлещут водку и ром беспрерывно. За два дня рыбалки мне пришлось выпить столько, что чуть не отвалилась печень, и весь третий день я лежал под капельницей, очищая организм. Поэтому сейчас пиво для менябожья роса.
Официант принес коньяк, пиво и тарелку соленого печенья.
Морс посмотрел на Пахана и поинтересовался:
А почему вы пьете на службе?
Потому что я не на службе, ответил тот и засадил в глотку всю порцию сразу.
Отдышавшись, он взял с тарелки печенье, хрустнул им и заявил:
У меня выходной.
С какой радости, если сегодня четверг? не сдался Морс.
Пахан дохрустел крекером и пояснил:
Вчера весь день и большую часть ночи я проводил учения с личным составом полиции. Мы отрабатывали штурм здания, в котором по легенде засели шмордонские шпионы. В виде здания мы использовали один из борделей Хачапура (он сейчас убытки подсчитывает). Ну, а поскольку я начальник, то выходные могу назначать в любой день. В том числе и себе.
Морс, попивая пиво, разглядывал Пахана и думал о том, что перед ним сидит самый настоящий бандит, только закамуфлированный под начальника полиции. И апрельский Хапс по сравнению с Паханомкарманный воришка против разбойника-рецидивиста. А судья Пай Дай, скорее всего, одна из карт колоды, полностью контролируемой Паханом.
Кто у вас прокурор? спросил Морс.
А-а-а, махнул рукой Пахан. Я даже не знаю, как его зовут. Еще сто граммов!
Как это так? не поверил Морс.
Очень просто, доверительно сказал начальник полиции. К нам три года назад назначили одного, тоже не помню, как его звали. Честный такой был! Строгий Я его в борделе взял. Он с несовершеннолетними развлекался. Воистину свистоны говорят: в чистом омуте черт водится! Я давно заметилчем честнее человек, тем больше у него на душе всякой мерзости. Она спрятана глубоко, но всегда прорвется наружу. Выходит, что честностьпсихическая болезнь Прокурор каким-то образом отмазался от обвинения (это опять к судье) и закрыл все бордели с казино за уклонение от налогов. И оказался в дураках. Где, спрашивается, любят проводить время депутаты парламента? Там, где рулетка и шлюхи. А вы думаете, что Генеральный прокурорисключение? Не угадали. Вот последний и отправил своего подчиненного в пустыню Сушняк (есть тут такая) с браконьерами бороться.
Пахан взял с подноса официанта рюмку, опрокинул ее себе в рот, геройски шевельнул усами и продолжил:
Второй был совсем нечестный. Вызвал меня к себе, обвинил в коррупции и заявил, что всех попересажает, если я ему не буду отстегивать ежемесячно. Ну, я и отстегнул. Один раз, но много. И тут же повязал. Судья Пай Дай влепил ему десять лет за ту самую коррупцию, про которую он говорил. Оказалось, что прокурор до меня вызывал к себе судью с тем же требованием Ну а последний (который сейчас) как приехал, так больше мы его не видели. Говорят, что он мужик принципиальный и к коррупции никакого отношения не имеет, поэтому таскается по борделям и казино круглосуточно.
Морс, приступая ко второй кружке, думал о том, что если взять всех нечистых на руку чиновников и послать их к Джему Баламуту на Тринадцатую планету, они ее пророют насквозь всего за несколько дней. Вручную! А кого назначить на их места? Чурчхелу? Или, может быть, шмордонских шпионов?
Взгляд Морса уперся в живописную группу музыкантов, исполнявших незатейливую народную песенку на площадке перед кафе. Трое играли на джармошках, двое на джалалайках и одинна здоровенном контраджасе. Последний успевал еще и дирижировать. Одеты они были странновато: в одинаковые белые футболки с нарисованными на груди осьминогами, черные шорты и самые натуральные валенки. Премьер-министра что-то кольнуло под лопатку, и он спросил у Пахана, который как раз заказывал официанту третью порцию коньяка:
Это что за джаркестр?
Обычный джансамбль, ответил тот. Они неделю назад прибыли с Дубаря. Валенкиих антураж. Называется: «Секстет Сексота». «Секста» на древнедубарском диалектешестерка. А Сексотимя дирижера, который на контраджасе шпарит.
Пахан тяпнул третью стопку, принесенную официантом, и захрустел крекером. Джансамбль тем временем взял перерыв. Музыканты зашли в кафе и, усевшись за одним из столиков, попросили пива.
Морс, с подозрением разглядывая их, спросил у Пахана:
Слышали о группе шмордонских шпионов, сбежавших из полицейского Управления Дубаря?
Да, ответил начальник полиции. У нас ориентировка имеется. Там сказано, что они дали взятку.
Правильно, подтвердил Морс.
В жизни не поверю! воскликнул Пахан. Скорее всего, там или проспали, или сами их выпустили, а на взятку сослались, пытаясь прикрыть свое головотяпство. Нашли, так сказать, самый мелочный и обычный проступок, чтоб не сильно влетело.
А вот эти шестеро музыкантов? Не они, случайно?
Пахан, хмыкнув, посмотрел на Морса, как на идиота.
У меня? Здесь? Шпионы?! Ха-ха-ха! закатился он смехом. Мне бы за месяц до их появления сообщили. У меня везде свои люди.
Он повернулся к музыкантам и рявкнул:
Эй, дирижер! Ко мне!
Контраджасист вылетел пулей из-за стола, подбежал к Пахану и застыл перед ним в строевой стойке.
Начальник полиции, оглядев крепкую фигуру дирижера, спросил:
Как зовут?
Сексот, ответил дирижер.
Лицензию на концертную деятельность купил?
Конечно, сказал Сексот. Ежедневно покупаем у патрульного полицейского.
Морс, поперхнувшись пивом, весело рассмеялся впервые за этот день. Он знал, что лицензии выдает не полиция, а мэрия. Пахан об этом был осведомлен не хуже.
Сведя брови к переносице, он осведомился:
Как звать патрульного?
Рвач Такса.
Почем лицензия?
Пятьсот тагриков в сутки. Мы, правда, ни разу этой лицензии не видели, но патрульный сказал, что он тут хозяин
Морс хохотнул противным смехом. Пахан мрачно сказал дирижеру:
Иди, отдыхай.
Морс, веселясь от души, заявил:
Вот кто у вас здесь главный коррупционер!
Пахан сказал мрачно:
Я этого Рвача сегодня же переведу в дорожную полицию. Пусть аварии разгребает!
Морс, вспомнив апрельского полицейского с неимоверно вместительным планшетом, сообщил:
Этим переводом вы его только поощрите.
Вы думаете? задумчиво спросил Пахан. Я создам специальный отряд быстрого реагирования на случай войны. И этого Рвача включу туда первым.
И Чурчхелу туда включите! весело посоветовал Морс, понимая, что уже пьян.
Пахан ничего ответить не успел, так как на террасе появились оба свистона, подравшиеся недавно на набережной. У зеленого на лбу краснел свежий рог, полученный от взаимодействия его головы с гранитной колонной. Священники уселись за столик по соседству с Морсом, вскрыли свои банки для пожертвований, дружно порылись в них и Эндульген взревел во всю глотку:
Эй, официант, пол-литра водки нам для начала!
Пахан, разведя руками, сказал:
Пора уходить. Эти святые отцы не дадут нам общаться.
Морс кивнул головой, допил остатки пива и, пошатываясь, выбрался из-за стола.
*
Они подошли к шморовозу, находившемуся в тени большого раскидистого дерева. Водитель Морса, закрывшись внутри дорогой машины, сопротивлялся работникам службы эвакуации, пытавшимся забрать шморовоз на штрафную стоянку за то, что он стоял под запрещающим парковку знаком.
Вот видите, к чему приводят несанкционированные визиты? обратился к Морсу начальник полиции.