Мало я вас гонял, сказал Чет сурово, раз вы еще о массажистках думать можете.
Что вы! ужаснулся йеллоувинец. Мы бы не посмели мечтать разделить с вами отдых, мастер!
Думать не думали, но глаза бойцы опускали разочарованно.
Ладно, великодушно решил Четери. Винь Ло!
Царедворец, весь день просидевший в своем халате на берегу, скованно направился к нему.
Организуешь нам с ребятами баню?
Они же простые солдаты, прикрываясь рукавом халата, зашептал почтенный Ло, по чину ли им такая честь?
Эх ты, беззлобно усмехнулся Четери и потрепал его по плечу. Не знаешь, что простые солдаты ровно так же потеют и умирают, как и великие полководцы.
Баня отуро Малого дворца располагалась в отдельном огромном павильоне с тремя прозрачными стенками, многоярусной изогнутой крышей и видом на цветущие сады. Четвертую стену заменял падающий с крыши поток водычтобы никто не вошел в священное место, не раздевшись и не обмывшисьа над ним стелился по темной черепице длинный золотой тигр. Уже дымились деревянные ящики с разогретыми опилками, пропитанными ароматной водой и солью, и исходили парко́м высокие бочки, в которые красавицы-служанки носили раскаленные камни, и тонко играла музыка ветра в длинных бамбуковых трубочках, мелодично постукивающих друг о друга, и выставлены были напиткисакэ и рисовое пиво, и скамьи для массажа были готовы, как и обнаженные до пояса, крепкие массажистки, неуловимо похожие на стрелков Иппоталии.
«В Тафии такую же сделаю», решил Четери, погрузившись в опилки по плечи и чувствуя, как струится по телу пот и легко становится организму. Солдаты, пришедшие в отуро, вели себя как в храмене шутили друг над другом, разговаривали тихо, охали от горячей воды вполголоса, сакэ пили аккуратно и даже пока не очень усердно тискали служанок. Культурные.
«Свете точно понравится», думал Мастер, сидя в бочкеслужанка активно терла его жесткой щеткой, проминала плечи и спину руками, и ее ладные грудки мелькали перед глазами, не оставляя его равнодушным. Она шагнула было в воду, чтобы вымыть живот и ноги высокого гостя, но Чет качнул головой, и служанка огорченно поклонилась, ушла. Красивая, конечно, но мало ли у него было таких.
«И массажистку сманю», удовлетворенно заключил дракон, отдаваясь уверенным и крепким рукам, совершенно не щадившим его и словно перебравшим тело по косточке. Перевернулся на спинуженщина мяла ему ноги, чуть ли не вокруг оси их заворачивая, а он покряхтывал и чувствовал себя совершенно счастливым. По сравнению с тонкими «цветами востока» она была слишком широка и простаее фигура скорее подходила крестьянке с юга Рудлога с его дородными и высокими женщинами, чем дочери Йеллоувиня. Настоящая богатырша.
Массажистка заметила его внимательный взгляд, покраснела и опустила глаза.
Вам нравятся крупные женщины? спросил Чета бесстыдный и наблюдательный Винь Ло, присутствующий тут же. Нам отправить ее к вам на ночь?
Что же ты озабоченный такой, благодушно пожурил его Четери и увидел, как напрягшаяся массажистка едва заметно выдохнула. Мысли только об одном. Ты вот что, иди, Винь Ло, жена уже заждалась, наверное.
Над Пьентаном давно уже царила ночь, и тонкий месяц уже с час как начал шествие по небосводу.
Я не могу оставить вас, господин, высокомерно сказал царедворец, с унынием оглядывая разохотившихся после сакэ и массажа солдат. Впрочем, откровенный блуд еще не начался, а служанки даже попискивали как-то благозвучно, не нарушая общую гармонию места. Моя задачабыть с вами до того, как вы опустите голову на подушку. И встречать, когда проснетесь.
Это что же, ты три дня за мной следить будешь? сумрачно поинтересовался дракон, но тут же расплылся в блаженной улыбкемассажистка стала постукивать по пяткам тонкими тяжелыми палочками, разгоняя кровь. Винь Ло вздохнул.
Это честь для меня, господин.
Да, да, пробормотал Четери, теряя интерес. А скажи-ка мне, милая дева, обратился он к служанке, ты замужем?
Кто ж меня возьмет, после некоторой паузы проворчала женщина и покосилась на соседние лавкитам вовсю происходило налаживание контактов между бойцами и прислугой. Я же вчетверо шире любой из них.
Гомон в бане стал сильнеедействовали и пар, и рисовая водка, и Чет уловил что-то краем глаза, повернул голову, нахмурился: один из солдат тянул к себе девушку, та вроде и не сопротивлялась, но лицо ее было обреченным.
Эй, рявкнул он бойцам, без принуждения! Согласие спрашивать, не хотятне заставлять! Узнаюгорло перережу!
Да, мастер, слаженно ответили «лучшие из лучших», и в отуро снова стало благолепно и тихотолько паро́к подрагивал, вытекая в сады. Несколько девушек покосились на дракона с благодарностью и выскользнули из павильона.
Глупые они, дракон вновь обратился к собеседнице, которая уже катала по его животу «скалку» с деревянными острыми ребрами. Полетишь со мной в Пески? Там и замуж выдадим тебя, и без работы не останешься.
Сам, что ли, хочешь? насмешливо буркнула богатырша, особо изощренно вдавливая «скалку» в каменный пресс дракона. Он застоналне от боли, от удовольствия.
Я бы с радостью, сказал Чет, когда снова обрел способность говорить, но я буду перед тобой робеть. Поругаемсяты ж меня в петлю скрутишь. Да и есть у меня невеста. А такое сокровище, как ты, у нас без мужчины точно не останется.
Женщина раскраснелась и замолчала. Долго молчала.
Если на трезвую голову вспомнишь, проговорила она в конце, когда уже растирала его солью с маслом, то полечу. Меня зовут Люй Кан, добрый господин. И обрати внимание на спину, перетруженная она у тебя. Чуть наклонишься не такпотянешь жилы.
Ну я же говорю, сокровище, удовлетворенно произнес дракон. Вспомню, госпожа Кан. Не так уж много я и выпил.
Следующие два дня Чет муштровал охрану и даже выделил одного из солдатбыл в нем потенциал, определенно талант. И глаза в бою горели вдохновением, и двигался он легче остальных, и ритм чувствовал, хоть и был потоньше соратников, поизящнее. А на четвертый день с утра Четери пригласили на встречу с императором.
Дракон вытерпел очередное обмывание и одевание, но на девушку, собиравшуюся намазать его волосы ароматическим маслом, поглядел сумрачно. Служанка оказалась понятливой. И косу он заплел сам, хотя нет ничего приятнее, чем когда тебя расчесывают ласковые женские руки.
Просто это должны быть Светины руки. Мыть и мять телода кто угодно, но волосы Она как-то так расслабленно перебирала их пальцами после его буйной любви, гладила своего дракона по голове и что-то шептала глупое и нежное, что он чувствовал себя неприлично счастливым и тихим и насмешничать не хотелось.
Удивительно, но давешнее обилие обнаженного женского тела не взволновало его так, как воспоминание об этих сонных, тягучих моментах, в которые не он был главным, и этой тишине, когда душа размягчается, растекается и не кажется это слабостью.
«Скоро», пообещал Четери то ли себе, то ли оставленной в водах Белого моря девушке. И пошел в Большой дворец, сопровождаемый почетной охраной в парадной форме и особо величественным Винь Ло, который задирал нос до неба и высокомерно щурил глаза.
Встречали Чета довольно скромно, по йеллоувиньским меркам, конечно: всего-то на ступенях высокой лестницы, по которой он поднимался, по обеим сторонам выстроились солдаты, держащие на длинных, упирающихся в камень древках трепещущие на ветру тонкие флагибелые, синие и желтые, да барабанщики за их спинами гулко, размашисто били в такт его шагам, и огромная дверь, когда он подошел к ней, вдруг рассыпалась тысячами лепестков, устремившихся цветным водопадом вниз по лестнице, Чет даже не дрогнул, хоть и было это неожиданно. Только посочувствовал придворным затейникамэто ж им для каждого высокого гостя нужно что-то особое изобретать.
За иллюзорной дверью оказалась дверь настоящая, такая же высокая, в пять его ростов, охраняемая с двух сторон каменными тиграми. И как только она скрипнула, начав открываться, замолкли барабаны и даже ветер, кажется, стих. И Чет, подождав, пока распахнется она полностью, шагнул в Зал Светлейшего Равновесия, созданный специально для встреч высоких гостей.
Правители дома Ши любили пышность в церемониях, но в обстановке стремились к минимализму. Никакой тяжеловесности каменных сводов, никакой лепки и позолоты. Все выдержано в природных цветахкоричневом, белом, черном. Все симметрично: шестиугольный зал с множеством узких окон и колоннами, поддерживающими крышу, аккуратные деревца в кадках у окон, ниши в стенах с плоскими свечами, неизменные трубки музыки ветра по всему помещению, словно бахрома. Пол, расчерченный канавками на четырехугольники, как большая шахматная доска, там по затейливым руслам бежала вода. Ширмы, поставленные у стен. Все шесть Стихий здесь в изначальном равновесии. И трон, на котором спокойно ждал гостя император.
Для кого-то зал был необычен и красив, но Четери сразу решил, что здесь здорово все решено для обороны. Музыка ветра предупреждает перестуком, если кто-то проходит мимо, деревья у окон защищают от стрел, да и канавки с водой, через которые надо ступать осторожно, чтобы не сломать ноги, явно замедлили бы продвижение убийц.
Охрана пошла за драконом, и Чет усмехнулся: его ли они должны были охранять?
Здравствуй, светлый император великой страны, произнес он, остановившись от трона в положенных тридцати шагах. Спасибо, что принял меня.
Дракон поклонилсябез раболепия, но с уважением. Хань Ши разглядывал его с тонкой улыбкой, руки его лежали на коленях. И Чет ощущал, что не только император смотрит на негосо всех сторон целились невидимые стрелки, да и под ногами определенно была пустота.
Я не причиню тебе вреда, клянусь, сказал Четери ровно, вели уйти своим людям. Я пришел не обсуждать с тобой государственные вопросы, у меня дело простое. Я бы не осмелился просить тебя и тревожить твой покой, если бы мог справиться иначе.
Внутри головы словно перышками погладилии тут же отпрянули. Император благосклонно улыбнулся, скосил глаза куда-то вправои за стенами затопали, уходя, стрелки.
Вижу, слава твоя в наших летописях не преувеличена, Четери Нойрентин, мелодично заговорил властитель Йеллоувиня. Как узнал? Неужели правдиво написанное предками и ты способен видеть сквозь стены?
Много людей всегда звучат иначе, чем один, великий император, охотно объяснил Чет. Его голос гулко поднимался к сводам Зала Равновесия. Их сердца бьются, легкие работают, по венам бежит кровь, они дышат, под их ногами скрипят полы или хрустит земля, даже если они очень легки и осторожны. Это слышно. Слух тренируется так же, как мышцы, а если всю жизнь держишь в руках оружие, то прекрасно ощущаешь, направлено оно на тебя или нет.
Хорошо, с любопытством кивнул император, складывая руки под подбородкомлоктями он опирался о рукоятки кресла. Все ли по нраву тебе пришлось, воин, в моих владениях?
Твое гостеприимство не знает границ, терпеливо ответил Четери. Для меня огромная честь быть принятым так и одаренным твоим вниманием.
Это был тот дипломатический максимум, на который Мастер клинков был способен. Да и стоять без движения он не любил.
Хорошо, задумчиво повторил император. Я выполню твою просьбу, какой бы она ни была, воин, но и тебе придется выполнить несколько моих.
Слушаю, Чет снова ощутил, как в голове будто пером гладят, и едва заметно нахмурился. Хань Ши усмехнулся.
Первоеотнесешь к нынешнему Владыке Песков, Нории Валлерудиану, моих доверенных людей, чтобы они отдали собрату моему почести и договорились о контактах между нашими странами.
Четери кивнул.
Сделаю, светлый император.
Второе. Возьмешь в жены мою внучку, принцессу Тинг Ши, дракон. Она будет хорошей и покорной женой, а сестру ее я предложу твоему повелителю, Валлерудиану. Так породнимся.
Не гневайся, светлый император, ровно ответил Четери, но у меня уже есть невеста.
Так и что? удивился Ши. Возьмешь ее второй женой или наложницей. Я тебе дарю драгоценность дома Ши, воин, от чьей красоты даже мое сердце смягчается.
Нет, коротко отрезал Чет и замолчал, исподлобья разглядывая хозяина дворца. Не пришлось бы обратно пробиваться с боем за оскорбление императора. Тот недовольно качнул головойи слаженно, в такт напряглась позади охрана.
Ну а третье, проговорил император певуче, словно не было сейчас отказа, примешь моего внука в ученики. Для члена семьи Ши будет честью обучаться у тебя, воин.
Прости меня, светлый император, прямо сказал Четери, да, видимо, самому мне придется решать свою проблему. Я не беру учеников по знатности крови и рекомендациямтолько по таланту. Если у человека плохой слух, его не научишь хорошо петь, если он не чувствует мелодию боя, его не обучишь битве, а тратить свое время просто из-за данного тебе слова я не могу. Ученикиэто слава учителя и его ответственность, плохой ученикплохой учитель. Много лет подчинения и смиренияэто ли нужно потомку великого Дома? Да и трудно у меня в обучении, великий император, я учу жестко, слабости не терплю, изнеженность презираю. Поэтому выбираю всегда сам.
Император слушал его все с той же раздражающей улыбкой.
Достойный принцип, сказал он мягко, что же, выбирай.
И кивнул Чету за спину, туда, где стояли два десятка «лучших из лучших». Дракон оглянулся, снова осмотрел своих охранниковсолдаты глядели с надеждой. Но на одной надежде мастером не станешь.
Вот он, кивнул дракон на изящного воина, который порадовал его чутьем и ритмикой, хоть до настоящего бойца ему было еще далеко, как младенцу до мужчины. Солдаты подозрительно заулыбались, а сам император вдруг засмеялся тихо:
Выйди, Вей Ши. Поклонись учителю.
Чет поцокал языком и снова оглядел новоявленного ученика. У него еще и города-то своего нет, а он уже стремительно обрастает учениками, женами и домочадцами. Повернулся к старому хитрецу.
Твой внук?
Мой, согласился император, щурясь, как сытый филин. Ему как раз нужно научиться смирению. Настоящее величие без негоничто.
И не жалко же отдавать, пробурчал Четери, чувствуя, что его обвели вокруг пальца. И ведь специально же задал вопрос про жену, зная, что откажется и на следующую просьбу ответит согласием.
Не жалко, сказал Хань Ши, с любовью глядя на внука. Чет оглянулсямолодой человек стоял с каменным лицом, и сейчас стали заметны и схожесть с императором, и горделивость, и тонкие запястья, совсем не как у простолюдинов. Не жалко, повторил старик. Мой сын будет править еще много лет до того, как Вей взойдет на трон. К тому времени ты вколотишь в него и смирение, и мудрость. А еще наша семья обретет умение боя, которое будет передаваться от отца к сыну, а это драгоценнее всех подарков.
Жену не возьму, быстро сказал Чет, опасаясь, что оглянуться не успеет, а ему так же хитро еще и женщину впарят.
Зря, совершенно спокойно ответил император. Ученики делают славу учителю, а женамужу. Тинг Ши, пройди в сад.
Из-за тонкой ширмы вышла, нет, выплыла тонкая, как ивушка, девушка в шелковом халате, с аккуратной прической, сливочной кожей и прямой спиной, и, не глядя на дракона, прошла мимо него к одной из дверей. Только мелькнули тонкие руки, и лукавые глаза, и изящные ступни в легких сандалиях, и изгиб совершенной шеи и плеч, и двигалась она как танцевала, идеально, гармонично. Мужчины затаили дыханиенастолько тихо стало, что слышна была мягкая поступь внучки императора.
Ну, сказал Чет жизнерадостно, когда обрел способность говорить, такая красавица без мужа точно не останется. Ты не сердись на меня, светлый император, но куда мне эдакую статуэточку? и он показал свои крепкие, крупные руки. Я ж до нее дотронуться буду бояться. Это только издали любоваться, а мне женщина под боком нужна, да такая, что не рассыплется ночью. А вот массажистку, Люй Кан, я у тебя заберу, если позволишь.
Позволю, ответил император легко. Что за просьба у тебя, дракон?
Твои шаманы, сказал Чет, славятся тем, что могут и мертвых с того света вернуть.
Мертвыхнет, ровно ответил Хань Ши, только тех, чей срок не пришел еще уходить, и тело не износилось и пригодно для дальнейшей жизни, и дух не ушел далеко.
Моя женщина спит, а душа ее плавает в Песках, в озере, кратко объяснил Чет. Мне надо, чтобы она проснулась. И поскорее.