Сестра криво улыбнулась и кивнула. А после маленький ураганчик смел меня с подоконника и дотолкал до замковой кухни. Ну конечно. Шоколадное печенье.
Вот чего мне будет не хватать, вздохнула Ри и запила печенье молоком. Замковая кухня, сестра, печенье и молоко. Тепло и тихо. Так больно все это потерять.
Почему потерять? удивилась я.
Потому что, неожиданно серьезно посмотрела на меня сестра. Потому что потерять. Я эгоистка, Лиарет. Страшная эгоистка. Не такая жертвенная, как ты.
Жертвенная? оторопела я.
Я бы перетрогала всех людей в Онхельстере, буркнула Риетта. Отец держится за свои тайны, а платить за этонам. В столице производство Хранительниц Знаний поставлено на поток. Каждая из них отрабатывает десять-пятнадцать лети все, уходит в новую счастливую жизнь. С круглым счетом в банке и собственным домиком в провинции. А то и в столице. И все, все на добровольных началах.
Это уже ничего не значит, покачала я головой.
Твоя Наставница ничего не видела, кроме Онхельстера, продолжала гнуть свою линию Риетта. Она кормила собой проклятые книги Сколько? Ей было двадцать, как и тебе. А сейчас ей уже восемьдесят. И она похожа на старую развалину. Маги живут до двухсот-трехсот лет, а она протянет еще лет пять-десять.
Хватит!
Анриетта кивнула и взяла последнее печенье:
Ты и сама понимаешь все то, о чем я сейчас сказала. Но хватит так хватит, я не хочу ссориться с тобой. Идем к тебе? Знаешь, я бы хотела, чтобы ты помогла расчесать мне волосы. А потом я бы расчесала тебя.
Да, и выдернула бы половину моего богатства, фыркнула я. У тебя собственную кошку не получилось вычесать!
Она сопротивлялась, пожала плечами Ри. Ты знаешь, что я тебя люблю?
От такого резкого перехода мне даже подурнело:
И я тебя люблю, мышка. С чего вдруг такие глупости?
Просто так. Она пожала плечами. Хочу, чтобы ты знала.
Вернувшись в мою комнату, мы удобно устроились на постели. И до самого позднего вечера просто болтали ни о чем. И только за час до заката Ри тихо спросила:
А если бы я захотела сбежать, ты бы помогла мне?
Мне стало страшно, но
Да. Я бы помогла.
Тогда клянись молчать девять раз по девять дней, хрипло выдохнула Анриетта.
Я никогда не предам тебя, серьезно сказала я. Но если тебе так проще
Подняв руку, я выдернула из косы один волосок и, намотав его на запястье, произнесла:
Анриетта Даллеро, я клянусь сохранить в тайне все, что ты мне скажешь. Клянусь молчать девять раз по девять дней.
Волос раскалился и, сверкнув золотом, исчез. А на моей руке появился тонкий шрам. Теперь он исчезнет лишь через восемьдесят один день.
Я сделаю нам чай. Риетта вылезла из-под теплого одеяла. Это тяжелый разговор.
Пожав плечами, я осталась сидеть в постели. Мне нравилось наблюдать за тем, как хозяйничает сестра. Вокруг нее кружилась ее стихиявоздух. Маленькие ураганчики подносили к ее рукам посуду, банку с чаем и чашки.
Сделаешь воду? полуобернулась ко мне сестра.
Кивнув, я прищелкнула пальцами, и наш старый чайничек доверху заполнился водой. Квэнни Даллеро-Нортон не терпела, когда мы пили чай в моей комнате или в комнате Анриетты. Но устраивать обыск Это было ниже достоинства благородной квэнни, а потому она предпочла просто раз в неделю усаживать нас за толстенную книгу. «Основы этикета для благородных квэнти». В такие моменты я эгоистично радовалась, что мое будущее никак не связано с кучей глупых правил.
Если бы квэнни Даллеро-Нортон увидела эти чашки, хихикнула Риетта, она бы заставила нас переписывать «Основы этикета».
Я только фыркнула. Да, именно эти чашкибольшие, ярко-желтые, с орнаментом из сочно-голубых грибочковквэнни не видела. Зато она уже три года боролась с чашкой нашего отцаглухо-черной, с каймой из белоснежных косточек. Но, увы, алвориг Даллеро-Нортонсильный маг и защитил любимую чашку так, как не защищают не каждое драгоценное украшение.
Держи. С травами.
Спасибо. Опять экспериментируешь? Я выгнула бровь. Напомнить ли тебе, что благородной квэнти не положено возиться в зельеварне?
Благородной квэнти много чего не положено, криво улыбнулась Анриетта. Но когда это нас останавливало?
Я только улыбнулась и сделала еще несколько глотков терпкого травяного напитка. Риетта права. Иногда мы с ней выбирались из замка и ставили Онхельстер на уши, пользуясь тем, что жители всегда нас прикрывали. Да и не делали мы ничего плохого. Подумаешь, один раз зачаровали городской фонтан, чтобы он повторял все сочные словечки, сказанные вблизи воды. Или перекрасили бродячих собак в цвета Даллеро-Нортон. Отец, кстати, только посмеялся и, невзирая на гнев квэнни Даллеро-Нортон, поставил уличных псов на довольствие. А мы этого и добивались.
Ох
Ты что-то не то туда намешала, проворчала я. Сейчас усну и ничем тебе не помогу.
Не уснешь, грустно улыбнулась Анриетта и осторожно забрала из моих безвольных рук чашку. Не уснешь. Знаешь, отец взял с меня черную клятву, что я никогда не прикоснусь к тебе. А я хотела. Ты добрая, и тебе не хватает духу делать то, что ты хочешь.
Хмурясь, я пыталась побороть сонную одурь.
Ты никогда не сможешь меня простить. Риетта не смотрела на меня. И я даже не буду говорить, что мой поступок пойдет тебе во благо. Не пойдет. Хотя
Резко выдохнув, сестра подняла на меня глаза:
Я люблю Терри, а он любит меня. И я буду бороться за свое счастье. Я поступаю подло и эгоистично, и, быть может, к концу жизни я раскаюсь. Быть может, меня накажет Мать-Магия. Пусть. Зато я буду знать, что сделала все, чтобы быть счастливой.
Риетта выплела из своей косы ленту и, сев рядом со мной, положила ее мне на грудь.
Я не прошу понимания, хрипло произнесла она. Я не прошу прощения. Спросишь почему? Потому что понять меня ты не можешь: твоя жертвенность и доброта застит тебе глаза. А просто взять и простить Даже ты не сможешь. Весь Онхельстер будет считать, что ты обманом проникла в спальню моего жениха. Я люблю тебя, сестренка. Но, вот беда, себя и Терри я люблю больше.
Риетта
На большее меня не хватило. Тело одеревенело, и я могла лишь беспомощно наблюдать за раскручивающейся воронкой портала.
Я давно это задумала, тихо сказала Анриетта. Портал заказан от твоего имени и настроен на перемещение из твоей комнаты в покои нашего покойного брата.
Я не верила, что Риетта могла так поступить. Но портал, неумолимый, неподконтрольный мне портал, доказывал: могла. Могла и сделала.
Упала я во что-то мягкое. И несколько минут просто лежала, не в силах прийти в себя. В голове бились лишь две мысли: "Как она могла?!" и "Мать-Магия, что же мне делать?!"
Тело не слушалось, совершенно не слушалось. Паника захватывала с головой. Я даже не могла понять, есть ли кто-то рядом со мной. Я могла лишь лежать, смаргивать слезы и рассматривать расписной потолок.
"Пожалуйста, Мать-Магия, пожалуйста. Пусть все обойдется, истово молилась я про себя. Пожалуйста".
Как я буду жить дальше? Если меня поймают в покоях Хранителя Теней
Так или иначе, а все проходит. Прошли и мои бессильные слезы, сердце перестало так судорожно биться, и я смогла выровнять дыхание. В спальне, а это, безусловно, она, царила тишина, которую нарушали лишь мои прерывистые вздохи. Значит, здесь никого не было.
"Спасибо, Мать-Магия. Спасибо", выдохнула я про себя.
Теперь дело за малым, нужно лишь побороть действие зелья и выбраться отсюда незамеченной.
Я старалась. Я прикладывала воистину нечеловеческие усилия, и наконец мне удалось перевернуться на бок. Еще раз и еще. Руки и ноги не подчинялись мне, и на пол я упала с глухим стуком. Ушиблась, конечно. Но сейчас меня это волновало в последнюю очередь. Синяки и ссадины можно залечить потом. Позже. В покое и безопасности своей комнаты.
Кое-как заставила себя встать на четвереньки. Руки дрожали, удерживать свой вес было тяжело. Еще немного. Еще чуть-чуть. Где-то на задворках сознания мелькнула дурацкая мысль: закатиться под кровать и переждать до утра.
Крохотные иголочки впились кончики моих пальцев. В голове зашумело, а перед глазами поплыли темные мушки. Хорошо, что Анриетте не удалось толком выучиться на зельевара. Еще пара минут, и я смогу убраться отсюда.
"И выкинуть Анриетту из своей комнаты". Нет у меня больше сестры. Может, я и правда жертвенная дура, но Но я не жалею ни об одном своем поступке. Мне, по крайней мере, не стыдно за себя.
Собрав себя в кучу, рывком поднялась на ноги. И обмерла от резкого звука. Бросив осторожный взгляд вниз, я коротко выругаласьтонкая ткань моей ночной рубашки не выдержала и разорвалась.
Неважно. Неважно. Никто не увидит, а если и увидитотговорюсь. Главноевыйти из спальни, прокрасться сквозь гостиную и закрыть за собой двери покоев. Если меня поймают в коридоре Что ж, ябудущая Хранительница Знаний и могу почти любого послать куда подальше. С отцом придется объясняться, но ему я просто покажу линию на своем запястье. Он поймет. Обязательно поймет. У него у самого таких линий больше десятка.
Шаг, другой, третий. Вот и заветные двери. Пусть меня шатает от усталости, но я почти выбралась!
Я обрадовалась слишком рано.
Резко распахнувшаяся дверь заставила меня шарахнуться назад. Под босую ногу попало что-то мягкое, теплое, и я полетела на пол. Но не упала. От второго падения меня спасли чьи-то крепкие, надежные руки.
Мужчина. Это был мужчина. Он поймал меня
" Лучше просто идите. Иначе кто-нибудь вас все-таки поймает ", эхом, отзвуком прошлого пронеслось в голове.
Мужчина что-то обеспокоенно спрашивал, а я могла смотреть только на его ладонь. Его сильную, теплую, сухую ладонь. Ладонь, которая лежала на обнаженной коже моего предплечья. И на золотое сияние, которое растекалось вокруг его пальцев.
"Вот и все. Вот и все, Лиарет", пронеслось у меня в голове.
Лиарет Даллеро-Нортон! громыхнуло у меня над головой.
Отец. Мать-Магия, за что?!
Спокойнее, вы же видите, что девушка не в себе, осадил отца тот, кто удерживал меня в своих руках. Удерживал так, словно я была драгоценной. Словно я могла разбиться.
"А я могу разбиться". От страха, обиды и злости было тяжело дышать.
Я в себе, хрипло выдохнула я и протянула к отцу руку.
«Ну же, молила я его про себя, увидь шрам. Увидь же его!»
Поднимите ее, коротко приказал алвориг Даллеро-Нортон. И посадите в кресло. Я найду, чем прикрыть это бесстыдство.
Только после этих слов я бросила взгляд вниз, на свои ноги. Рубашка задралась до самого бедра, но это меня не особенно обеспокоило. Голые ногиэто меньшая из моих проблем.
Что теперь со мной будет? тихо выдавила я. Что теперь будет?
Отец промолчал. Я перевела взгляд на того, кто продолжал удерживать меня, и замерла. Дан.
«Не просто Дан, поправила я себя, а Данриэль А-Гару Алсой. Повелитель Льда, Великий Лорд Северных Земель, Хранитель Теней Сагерта. Какая жалость, что я в принципе не способна потерять сознание».
Неведомая сила вздернула меня вверх, и через пару мгновений я уже сидела в кресле. Этой самой «неведомой силой» оказался Хранитель Теней, который тут же ушел в спальню и вернулся с тонким покрывалом. Которым и укутал меня полностью.
Украдкой оглядевшись, я отметила, что гостиная выглядит сиротливо: ни книг, ни памятных вещиц. Ничего. Брат не успел обжиться в этих покоях, а Данриэль Вероятно, он путешествовал налегке.
Лиарет, глухо произнес отец, как?
Уже не пытаясь привлечь его внимание к своей руке, я неверным голосом произнесла:
У меня были сотни и тысячи возможностей, отец. Сотни и тысячи.
Риетта сказала, что ты продолжаешь навещать свою наставницу. Сестра так переживала за тебя. Отец не смотрел на меня. Ты испугалась, Лиарет. Испугалась и предала нас.
Нет! крикнула я, подаваясь вперед.
Покрывало соскользнуло и приоткрыло мою руку, на которой сиял золотой отпечаток. Алвориг Даллеро-Нортон скользнул взглядом по этому вещественному доказательству произошедшего и скривился:
Возвращайся в свою комнату.
Квэнти не может пройти по коридорам в таком виде, жестко произнес Данриэль.
Я попрошу вас, алвориг Алсой, не вмешиваться в дела моей семьи. Никто не знает о том, что здесь произошло. Так оно и останется, отрезал отец. Через несколько дней вы увезете Анриетту, затем исчезнет и Лиарет.
Наверное, я побледнела. Исчезну?!
Отец, позвала я его. Отец, я не предавала тебя.
Алвориг Даллеро-Нортон тяжело вздохнул. Он как будто разом постарел на несколько десятков лет.
«Будь ты проклята, Риетта. Будь ты проклята», мысленно прорычала я.
Лиа, хриплым, опустошенным голосом произнес алвориг Даллеро-Нортон. Нам нельзя допускать чужих в библиотеку. Нельзя. И ты знала это. Что будет теперь
Дверь, ведущая из общего коридора в гостиную, резко распахнулась.
Полуночные разговоры лучше всего вести за вином и мясом, снисходительно произнесла квэнни Даллеро.
Испуганная, я вскочила с кресла и замерла, не зная, куда спрятаться. Покрывало медленно спланировало на пол, открывая взгляду мачехи оборванный подол ночной рубашки и золотую метку на моей руке.
Стоявшая за спиной квэнни Даллеро горничная тоненько вскрикнула и опрометью бросилась вон.
Амалия, с отчаянием выдохнул отец.
Если он ее обесчестил, хищно прищурилась квэнни Даллеро, пусть женится. Хотя такой подлости я от своей воспитанницы не ожидала. Сестра так любит тебя, Лиарет. Для Риетты это будет страшный удар.
Амалия, сядь, приказал алвориг Даллеро-Нортон.
Роланд, через пару минут о произошедшем будет гудеть весь замок, вскинулась квэнни Даллеро. Ты хочешь, чтобы наша дочь узнала о предательстве из разговоров слуг?!
Я завернулась в покрывало и села в кресло. Они не слышали меня. Не хотели слышать. Мачеха явно в сговоре с Анриеттой, а отец
«Затем исчезнет и Лиарет», от воспоминаний меня бросило в дрожь. Почему мама согласилась выйти за отца замуж? Почему она так глупо погибла?
«Меня оставили все, кому я была нужна: мама и брат. Остались те, кому нужна только Хранительница Знаний, а не Лиарет Даллеро-Нортон».
По остаточному фону я могу открыть портал туда, откуда ты пришла, негромко сказал Данриэль и протянул мне руку. Идем.
Что ж, он хотя бы не жесток.
После того как вы отправите квэнти Даллеро-Нортон в ее покои, я хочу обсудить с вами кое-что, произнес отец. Амалия, найди Риетту и успокой. А еще лучше позови замкового травника, пусть сделает девочке успокоительное. И что-нибудь для хороших снов.
Квэнти Нортон, выдохнула я. Не хочу иметь отношение к
Мачеха в мгновение ока зажала мне рот и прошипела на ухо:
Только посмей отречься от рода. Только посмей!
Вырвавшись из ее рук, я с отвращением провела по губам рукой и выплюнула:
Не смей ко мне прикасаться!
С чего бы мне сдерживаться? Ты всего лишь моя воспитанница, а не драгоценность Онхельстера, едко ответила квэнни Даллеро-Нортон. Ты сама себе все это устроила. Кушай, не подавись.
Достаточно, отрезал Данриэль. Квэнти Лиарет, следуйте за мной.
В спальне меня вновь начала бить дрожь. Глядя на бездушную и безжалостную воронку портала, я отстраненно думала, что теперь эта полезная отрасль магии олицетворение всего худшего, что произошло в моей жизни.
«И еще произойдет, пронеслось в голове. Неизвестно, до чего они договорятся».
Портал, созданный Данриэлем, был куда качественнейя даже не покачнулась, оказавшись в собственной комнате.
Резко развернувшись, я оглядела комнату. Но Анриетты уже не было. Только на моей постели стояла корзина с живыми ирисами, часть из которых была помята и сломлена. Помята и сломлена. Как я. От отвращения меня затошнило, и я рухнула на колени, пытаясь усмирить взбунтовавшийся желудок.
Не сдамся, коротко выдохнула я и поднялась на ноги.
Я не могла лечь спать. Или зайтись в рыданиях. В этом замке есть небезразличный мне человек, и я хочу, чтобы наставница о произошедшем узнала от меня. Пусть на мне клятва, пусть. Но это мой долграссказать ей.
Сбросив с себя ночную рубашку, я вытащила из шкафа свое любимое платье. Голубое и очень простоеего можно надеть без помощи служанки. Которой у меня, к слову, никогда и не было. Носочки (квэнти Даллеро-Нортон была бы в ярости, ведь носки носят только крестьянки), туфли и накидка.
С накидки пришлось выжечь знак Хранительницы Знаний. Я больше не имею прав носить его на себе.