Потом позор плена и посещения королевы Магрит, но Баркис заставил себя молчать, игнорируя повелительницу врагов. Она была совсем не похожа на Хариму, говорила медленно и словно убаюкивала спокойным голосом. Она даже не угрожала, а больше рассказывала о своих планах создать большой союз племен Инсектерры, где каждый род смог бы приносить пользу соседнему и выручать в случае беды.
Это казалось странно и непривычно сознанию прирожденного захватчика, и ночью Баркис долго не мог заснуть, пораженный тем, что еще жив и никто не собирается пытать его тело.
Сейчас Баркис молчал, но внимательно слушал и присматривался к движению чуждого ему мира кормисов. Многое удивляло и вызывало невольное уважение. Перед ним был сплоченный народ, который и не думал порабощать более слабых обитателей Гиблого леса, а напротив старался поучиться чему-то полезнму у каждого существа вокруг.
Оказавшись в стенах колонии кормисов, Баркис не мог не заметить стройных фигурок и любопытных глаз дочерей Кормаксилона, но даже не предполагал, что одно их таких чудесных созданий захочет с ним пообщаться. Он не знал, как нужно себя вести в такой ситуации, но сердце вдруг начало невыносимо быстро стучать в груди. Неожиданная гостья была необычайно привлекательной, отчего перехватывало дыхание.
Наконец Тика откашлялась и хрипло произнесла:
Я хотела узнать, не встречал ли ты подобные камешки в горах. Посмотри, я вдавила их в бурую глину. Ты поможешь обжечь этот сосуд? Я могу принести тебе воду в нем. Тебя хорошо кормят? Я могу принести немного сушеного мяса.
Баркис решил, что спит и видит сон. Женщина не приказывала, не снисходила, а говорила так, будто они равны. Она просила закалить ее посуду в огне. Это было самое простое, что мог сделать Баркис - он шагнул к дверям, скоро цепь натянулась, а девушка отпрыгнула назад.
Заметив испуг на ее нежном личике, Баркис умоляюще вскрикнул:
Не уходи, я не причиню тебе вреда! Постой! Прошу, заговори со мной снова.
За стеной послышался тихий смех второй девушки, отозвавшийся в сердце дармиса неведомым прежде сладким томлением. Тика немного порозовела и уже смелее произнесла:
Я тебя не боюсь, ты же прикован к столбу. Стой, где стоишь и не подходи ближе. Я раздобуду рогатину и передам тебе свой сосуд, однако внутрь заходить не стану. Кадо сказал, ты опаснее айруса, тебе верить нельзя.
Баркис самодовольно расправил плечи и вскинул подбородок:
Однажды я убил айруса своим резаком. У меня остались отметины от его когтей, хочешь посмотреть? Во мне теперь живет сила десятерых хищников.
Откуда же десятерых, если ты убил только одного? Я умею считать на пальцах и палочках, мама Магрит меня давно научила.
Игривые интонации в ее голосе заставили Баркиса содрогнуться, он вдруг почувствовал, что тело его плавится, словно мягкий красный металл в каменном чане, но где-то в самом центре его существа мужская суть начинает твердеть и гореть от желания прикоснуться к незнакомке, осмелившейся беззлобно его дразнить.
Как твое имя? - задыхаясь от новых ощущений, спросил он.
Я - Тика и знаю тебя. ТыБаркис из рода дармисов.
Ты придешь ко мне еще, Тика?
Может быть. А ты расскажешь о Поющей горе?
Судорожно сглотнув слюну, Баркис поспешно кивнул светлому локону и блестящему глазу, показавшемуся у дверей.
Тика вдруг стала серьезной и произнесла холодно:
Для начала ответь и не смей меня обманутьты и твой друг пришли сюда, чтобы убить нашу мать и наполнить Кормаксилон великим горем?
Она встала на пороге хижины, смотрела требовательно и ждала ответа. Баркис опустил голову на грудь, закрыл руками лицо.
Моя королева страдает в сырой и холодной пещере, я хотел обеспечить ей самые лучшие условия, надежную защиту и хорошую пищу. Из горных нор нам все чаще угрожают арахниды, ночами вокруг нашей пещеры воют голодные ларпусы. Запасы еды тают, скоро наступит сезон дождей, и мы окажемся отрезаны от леса. Нас осталось мало, все коконы погибли в огне при пожаре Дармы. Мы вымираем, мы обречены. Я не могу допустить, чтобы в Инсектерре не осталось ни одного дармиса. Потому я пришел сюда.
Вот я и спрашиваю тебязачем ты пришел? Просить помощи у нашей Магрит? Или лишить нас матери?
На мгновение Баркис вскинул голову и с тоской посмотрел на Тику.
Мы думали, что с гибелью вашей королевы сможем все изменить для себя. Но мы ошибались. Зачем вам Харима, если каждая из дочерей Магрит сможет занять ее место. Я сказал тебе правду о том, что было много дней назад, сейчас я вижу и знаю другое. Нет, нет, не уходи я думаю другое сейчас! Я бы хотел О проклятые цепи! Я бы попробовал объяснить то, что камнем лежит на сердце и давит грудь, но я не умею говорить быстро.
Баркису показалось, что небо обрушится на него, если девушка сейчас плюнет в его сторону и убежит, чтобы никогда не вернуться.
Прижав свою ношу к животу, Тика стояла прямая и строгая, как молодое деревце литарры - дрожащее не ветру и в то же время несгибаемое.
Магрит Благословенная учила, что все живые существа могут ошибаться, но самые разумные из них понимают свои ошибки и могут их исправлять. Ты разумен, Баркис из рода дармисов? Тех самых дармисов, что веками захватывали народы Гиблого леса в рабство, мучили и унижали.
Я бы хотел учиться у тебя быть другим. Я готов.
Это все, что он мог ей сейчас ответить, и довольная Тика важно кивнула.
Сюда идут воины, а мне надо вернуться к сестрам. Если ты станешь другом народу Кормы, я с радостью стану тебя учить. Думаю, Магрит мне позволит, она убедит Кадо, что ты не совсем плохой и нам разрешат видеться. Ты будешь меня ждать?
Тика изо всех сил старалась держаться сурово и важно - как добытчик Наро в момент обучения рисунку или как Уно, когда тот заставлял отличать ядовитые растения от целебных. Но в лице чужого воина было столько надежды и немой мольбы, что Тика снова рассмеялась и убежала прочь с полыхающими от радости щеками.
А Баркис уже думал над тем, что скажет королеве Магрит при новой встрече. Дармаллак много-много лет враждовал с Кормаксилоном, но Дармаллака больше нет. Осталось лишь горстка пепла и обугленный ствол некогда крепчайшего дерева-великана. Осталось лишь с десяток сынов Дармы и несчастная Харима, изводящая преданных слуг своими стонами и капризами.
Может, пришло время смириться со своим поражением и заключить мир И учиться жить в мире, где все будут здоровы и сыты.
Когда порог хижины бесшумная пересекла тень Кадо, пленник кивнул в сторону каменной плиты, в углублении которой остывал бронзовый клинок.
Я научу вас делать такое оружие, если вы заключите союз с моей королевой и дадите защиту остаткам нашего племени. Я понимаю, что сила на вашей стороне и постараюсь убедить Хариму согласиться на ваши условия.
Кадо был искренне поражен и обрадован переменой настроения сильного духом врага, но не показывал вида, сохраняя достоинство победителя.
Кхрэ! Твое решение может быть выгодно нашим родам. Люди Дармы всегда были известны как отличные воины и оружейники. Я доложу Магрит о твоем предложении. Мы вместе его обсудим. Хм а что это за сосуд у двери?
Позволь забрать его для обжига. Он станет прочнее и дольше сохранит воду свежей.
Это известно всем, - проворчал Кадо, затем поднял изделие Тики с утоптанного земляного пола и поставил на грубую деревянную скамью у ног дармиса.
А Баркис коротко поклонился в знак благодарности и бережно взял сосуд ладонями, поднося к лицу, словно величайшую драгоценность. Огонь не повредит сверкающим плодам, а сделает их блеск еще чище. Только одного не мог понять Баркис, откуда юная дочь Кормаксилона могла знать, как выглядело дерево Дарма в прежние времена, пока не стало убежищем для колонии лесных воинов. Может, когда-то давно народы дармисов и кормисов уже были близки?
Может, в древних свитках, которыми славится Кормаксилон, остались записи о былом союзе нынешних противников и в таком случае возвращение назад - славная дорога. Баркис готов в это верить, ведь тогда можно будет с чистым сердцем смотреть в ясные глаза нежной и храброй Тики.
Подруга Мано
Раздвигая заросли лиан, Мано второй раз за день пробирался к старому броксу. То и дело могучий кормис бросал встревоженный взгляд на затянутое тучами небо, а после шумно вдыхал влажный воздух джунглей. «Успеть бы до грозы».
Остальные строители, наверное, уже подходят к зеленой стене Кормаксилона, а их вожаку пришлось вернуться на поляну, где он мог выронить маленький нож для резьбы по дереву.
Дурная примета,ворчал Мано, смахивая с плеча пару сухих листьев.Никогда ничего не терял и тут вдруг любимый нож. Его непременно заберут стальфы, если найдут раньше хрр скоро начнется ливень.
Чернеющее над головой небо разорвала молния, и Мано припал к стволу ближайшего дерева, сплошь покрытого сизыми подушками мхов. Вслед за громовым раскатом в стороне реки послышался скрежет, а потом слабый вскрик разумного существа. Пару мгновений Мано колебался, а потом, оставив мысли о собственной потере, направился к реке.
Зрелище, вскоре открывшееся перед главным строителем, заставило ускорить шаги. На узкой поляне лежал поваленный ствол ятариса, а под ним слабо шевелился кто-то живой.
Мано бросился на помощь, но вскоре понял, что освободить крылатую плейпи будет совсем не просто. А тут еще небеса разорвались дождем. Сначала крупные листья броксов слегка задрожали от первых тяжелых капель, потом, не в силах удержать груз воды, бессильно поникли веера пальм.
От порывов теплого, сырого ветра с верхушек деревьев слетали мертвые ветки и пожухлая листва. По давно знакомым приметам приближалась настоящая буря. Все обитатели Инсектерры заранее попрятались в убежища, но Мано не мог бросить беззащитную девушку одну среди разбушевавшейся стихии.
Кормисы всегда восхищались грацией дружелюбных плейпи, способных целыми днями парить над лесом и тоненькими голосами приветствовать всех, кто с улыбкой следит за их воздушными пируэтами.
Даже прагматик Мано, который ценил надежность и долговечность всякого рода конструкции больше, чем их красоту и тот не раз любовался полетом «живых цветов». И вот теперь предоставился случай помочь одному из них, так неужели силач Мано отступит? Ни за что!
Потерпи немного, я найду прочный сук и помогу освободиться.
Тяжело,еле слышно пробормотала плейпи, жалобно всхлипывая.Меня уже не спасти. Убегай сам, скоро поляну затопит.
Я вытащу тебя и унесу в Кормаксилон.
Лучше оставь здесь. У меня, наверно, сломаны крылья. Зачем тогда жить?
Мано только грозно фыркнул в ответ. Хрупких крылышек девушки было, конечно, жаль, но чтобы после их потери прощаться с жизнью У Мано никогда и в помине не было крыльев, у королевы Магрит тожекоролева и так хороша.
Правда, легенды Дома гласят, что Отец всех кормисов был крылат, и сейчас в Кормаксилоне подрастает будущий король, который вполне сможет подниматься в небо. Но его крылья будут очень прочны и могучи, они скорее похожи на летательные органы Дедулов и Пикаров, и никогда не сравнятся в яркости рисунка с прекрасным достоянием плейпи.
Потерпи, малышка, скоро будешь свободна.
Сначала Мано попытался приподнять дерево силой своих плеч, но скоро понял, что ему не обойтись без более крепкого рычага. Новый раскат гром потряс затаившиеся джунгли, а последующая вспышка молнии заставила плейпи испуганно вскрикнуть. Злясь на свою нерасторопность, Мано отломил голый сук ятариса, затем, укрепив его в размокающей глинистой почве, подпер дерево и снова взялся раскачивать его.
Еще несколько усилий и девушка-плейпи выбралась из-под завала. Пестрые крылья ее безжизненно поникли, она действительно не могла ими владеть.
Сердце Мано сжалось от жалости, он понял, что сделает все, чтобы защитить прекрасное слабое существо, дрожащее от боли.
Надо найти укрытие от дождя. Идти до зеленой стены сейчас чистое безумие. Мы слишком далеко от Дома.
Мано помог плейпи подняться, прижал ее к себе, пытаясь хоть как-то спрятать от потоков воды и мокрых веток, хлещущих живую плоть словно яростные бичи. Девушка едва могла стоять на ногах. Цеплялась за шею кормиса своими тонкими ручками, она бессвязно шептала слова благодарности или молитвы.
Кормис склонился к бледному личику и расслышал:
Там у реки повыше есть пещера камни там вода не размоет
Я понесу тебя, показывай дорогу!
Малышка казалось строителю совсем невесомой, но путь преграждали нагнувшиеся до земли стволы молодых пальм и кучи древесного мусора. Ветер бросал в лицо пригоршни воды и тогда тоненькие пальчики девушки от страха впивались в кожу кормиса, заставляя его сердце бешено колотиться.
Скорее, скорее спрятать хрупкую ношу от разгула стихии! О себе Мано не думал, после встречи с плейпи заботы о потерянном ноже вылетели вон из головы. Не было даже краешка времени, чтобы усилием потаенного разума послать весть собратьям в Кормаксилон.
Королева будет волноватьсяэто жаль, да и Наро расстроится, узнав о пропаже друга, но Мано непременно вернется домой, как только поможет одному из дивных обитателей леса.
Еще несколько тяжелых стволов преградили путь, и Мано велел девушке переместиться на его широкую спину, так им двоим будет удобнее перелезать через преграды. Неужели заветная пещера близка? Плейпи тянет за ухо и пытается перекричать шум дождя.
Сюда-а Вход спрятан за зелеными змейками, не бойсяони только кажутся живыми.
Плейпи хрипло рассмеялась, заметив как напряглись мускулы спасителя. Мано хорошо знал окрестности Кормаксилона, но никогда прежде не видел такую искусную маскировку растений.
Мы называем их ариначи,пояснила плейпи,они хорошо прячут норы и гнезда, в которых селятся хлабры. Но здесь уже давно никто не живет, мы нашли только сухую скорлупу старых яиц.
Мано помог девушке взобраться по скользким камням на небольшой холм, заросший полосатыми лианами, свернувшимися в самые замысловатые узлы, наподобие змеиных клубков. Такая устрашающая картина могла бы отпугнуть любого свирепого хищника.
Кормис чувствовал себя слегка уязвленным, за всю свою долгую жизнь он никогда прежде не видел ни хлабров, ни их жилищ. Говорят, эти крупные звери жили вблизи воды, отлично плавали и ныряли, но не имели чешуи и плавников, их тело было покрыто короткой шерстью, а вместо зубастой морды находился приплюснутый птичий клюв.
Изображение столь удивительных и редких животных пытливый наставник Уно обнаружил в одной из книг Архива и потом весь вечер рассказывал о находке Совету. Уно всегда был любознателен и к тому же умеет говорить разумно и складно, наверно, за это его и полюбила Благословенная Магрит.
Вспомнив о своей королеве, главный строитель печально вздохнул, но тут же отвлекся на миловидное личико и пару голубых глаз, блеснувших в полумраке как драгоценные камешки.
Ты вымок и устал. Лезь за мной, здесь хватит места для трех таких великанов.
Долго просить Мано не пришлось, куда лучше переждать бурю в норе неведомого зверя, чем подставлять спину дождю и ветру снаружи.
Жаль, что так темно,загрустила плейпи,я даже не могу представить, насколько пострадало мое крыло.
Огонь я могу разжечь,глубокомысленно рассудил Мано,но где взять подходящий хворост?
Это не трудно - у дальней стены свалена целая куча сухих веток, прежний хозяин был запаслив и аккуратен, его гнездо сохранилось в целости.
Мано наощупь двинулся в сторону, и его большая ладонь скоро наткнулась на круглое девичье колено.
Ой!
Маленькая, прости, айрус я неуклюжий сейчас отодвину в сторону лианы у входа, может, что-то смогу разглядеть.
Колокольчики смеха в ответ смутили кормиса еще больше. Что скрывать, Мано даже не хотел убирать руку от теплой ножки привлекательной девушки. Сами собой в голове пронеслись смутные образыон ласкает красавицу-плейпи на белой пушистой шкуре луури Фу-ух! Такому точно никогда не сбыться! Надо заняться огнем, работа всегда отвлекает от мыслей ниже ремня.
Главный строитель всегда носил при себе старенькое, проверенное огниво в непромокаемом мешочке из кожи сильдры. И в этот раз оно снова выручило кормиса, вызвал множество одобрительных возгласов со стороны нечаянной спутницы.
Когда в пещере затеплился огонек, можно было осмотреть раненое крыло и поговорить по душам.
Как же получилось, что ты оказалась одна, настигнутая бурей? Где твои сестры? Вы всегда летаете вместе. Я видел вас прежде