Но мне было плевать, что я была в дыму и воде. Я выругалась, вскочила на ноги, но ничего не могла поделать. Я снова была маленькой. Снова была в клетке.
Я раздраженно закричала. Но у меня же еще был ключ, да?
Нет. Ладонь была пустой. Я дышала быстро в панике, ощупывала пол вокруг себя, искала
Это ищешь? спросил Скуврель, показывая мне золотой ключ в полном размере на своей ладони. Он убрал его в карман. Теперь ты знаешь. Ты не можешь сбежать. А мне придется нарушить еще одно правило.
Какое? спросила я, дрожа, вода собралась у моих ног, прекрасная одежда, которую мне дал Скуврель, промокла и смялась.
Он выглядел серьезнотакое бывало редкои, говоря со мной, прикрывал глаза ладонью, словно боялся смотреть на огонь.
Мы пойдем днем. Я не хочу быть сожженным заживо. У твоей сестры явная любовь к драматизму, сказал он, схватил мою клетку и прыгнул в рассвет.
Глава десятая
Разве мы не должны вернуться на рынок? спросила я. Мне не понравилось там, но это было лучше леса фейри.
А что горит, по-твоему? К ночи останутся только пепел и сожаления.
Я привязала сумку и колчан к прутьям, Скуврель прыгнул в воздух. В прошлый раз мы убегали от убийц, и от меня не было проку, но в этот раз я не собиралась быть бесполезной. Я была Охотницей. Я не была жертвой, даже если была в клетке.
За это я держалась. Я не была блуждающей пленницей. Мою судьбу не вырвали из моих рук. Мне нужно было помнить это. Я не могла давать себе поверить, что я была жертвой.
Я была тут, чтобы спасти отца и разобраться с сестройдаже если придется тащить ее домой за волосы и побить за глупость или сделать что-нибудь еще.
Я была шпионкой. Мне нужно было собрать всю информацию, какую я могла, пока я была в клетке. У меня был идеальный вид отсюда. Мне просто нужно было смотреть и ждать, как делал хороший охотник, следить за знаками. Узнать добычу, пока я не смогу предсказывать все действия. А потом я снова смогу охотиться.
Я не могла забыть о цели, даже если была в странном мокром одеянии фейри, даже если я застряла в клетке. Как только я вернула сумку, я взяла свою настоящую одежду, выбила об прутья, пока худшая грязь не слетела, и повесила сохнуть. Вещи промокли от того, как Скуврель плескался в ручье, что было почти постиранным.
Хорошо. Это было готово.
Когда я вернулась к прутьям, стала следить за тем, что мы делали, и дым был таким густым, что я подняла повязку на нос и рот и заплела заново рыжие волосы.
Весело было плавать с мертвыми девушками? спросил Скуврель. Нам повезло, что ты недостаточно милая, чтобы утонуть.
Да, повезло.
Мы летели. Потому тряска пропала. Я затаила дыхание от осознания. Я еще никогда не была так высоко. И это означало, что я еще никогда не падала с такой высоты.
Мы были не очень высоко в небе, но летели между деревьев, держались впереди от оранжевого сияния. Я старалась не поражаться. Скуврель мог лететь на крыльях из дыма. И что? Это не делало его поразительным. Это делало его почти птицей. И птиц можно было сбить стрелами.
Как ты меня вернул? спросила я.
Я подумал о тебе маленькой.
Я не знала, что это могло работать в обе стороны. Я нахмурилась. Когда я выберусь в следующий раз, я попробую это на нем. Если выберусь. Я поежилась.
Почему я не подумала поймать его в клетку, когда выбралась? Я думала только о своей свободе, но, если бы я обратила внимание, я бы поняла, что могла поймать его в клетку и спастись от поимки. Конечно, так я уже сгорела бы.
Что заставило тебя подумать, что огонь послала моя сестра? спросила я.
Вдали зазвучали крики, и я старалась не думать о том, кто умирал в огне. Я не могла ничего поделать с пожаром. И это был не мой народ. Если я стану переживать за то, что фейри делали друг с другом, я буду страдать и ничего не достигну. Но мое сердце дергалось с болью в груди от каждого крика из дыма, они становились громче, и я ощущала, как мое тело горело от переживаний.
Ей нравятся играть жестоко и быстро. Она выгоняет нас, сказал Скуврель. Он нес меня сбоку, и я почти не видела его, нужно было лечь на спину, чтобы уловить хоть что-то. Кстати, маленькая охотница, ты должна мне игру.
Так и было. Но как придумать игру, чтобы получить от него больше информации о наших врагах? Он не станет мне врать, но он часто искажал правду. Может, если я буду знать, что он думал, я смогу узнать, чего он хотел. И я смогу использовать это, чтобы освободиться. И это помогло бы понять, кто кем был, когда мы встретим других фейри.
Это игра как Правда и Ложь, но немного другая, я стала придумывать на ходу. Клетка стала жаркой, мы летели среди дыма и пепла. Я сидела на сумке, чтобы меньше жара беспокоило меня. Ветер дул в спину, гнал нас вперед огня, и Скуврель держался там, не оглядывался на огонь за нами. Когда что-то случается, ты говоришь, что чувствуешь, по шкале от одного до пяти. Пятьсамое сильное чувство. Если я посмотрю на огонь и спрошу: «Боишься ли ты огня?»что ты скажешь?
Один, он улыбнулся. Огонь не касается нас, Кошмарик. Но как нам понять, кто победит?
Ты поймешь, если победишь, сказала я, потому что не знала, но это звучало неплохо.
Когда выиграю, сказал он.
Мы опережали дым, но, когда я оглянулась, я видела только пожар. Гнездо, где мы были, уже точно сгорело. И рынок. Может, даже ручей. Было сложно переживать из-за земли, которую я ненавидела, но Скуврель тоже не переживал.
Сожалеешь из-за пожара? спросила я.
Два, сказал он. На некоторую резьбу ушло много времени.
Он вырезал те сцены? Я не давала себе впечатляться.
Солнце поднялось выше, красная пыльная сфера в саване дыма. Это заставляло думать о крови.
Злишься на свою сестру? его тон был бодрым, но он впервые с момента, как взлетел, посмотрел на меня. Я выглянула между прутьев, пытаясь увидев его выражение лица. Он был заинтересован в ответе.
Пять.
Я не уточняла. Я старалась не показывать, как была рада лететь над долинами, опережая огонь. Они сияли бледно-зеленым в моем духовном зрении, но в полях был свет, духовный свет красиво окутывал полевые цветы. Впереди поля сменялись большой каменной ямой, которая тускло сияла серебром, в яме двигались фигуры.
Над ямой я поняла, что фигуры не были смертными или фейри. Они выглядели как оживший камень, их облик смутно напоминал людей, но они были огромными. Лишайник и мох рос на их бороздах.
Что это такое?
Шахта серебра? спросил Скуврель, словно это не стоило внимания. Она работает, когда все спят. Обычно она нас не беспокоит.
Беспокоит? Такая шахта сделала бы поселение, как Скандтон, невероятно богатым. Можно было спускать минералы с гор в города, и они хорошо платили бы за это. Все в Скандтоне были бы красивые дома, хорошая одежда и украшения. Там смогли бы посылать людей за редкостями в город, за книгами и обучением. Потенциал таких ресурсов почти вызвал во мне боль тоски а для него это было раздражением.
Чувствуешь себя выше? резко спросила я.
Пять, бодро ответил он. Я выше всего. Эти големы ожили от нашей спутанной магии. Ты же не думала, что работали фейри?
Я уставилась на него.
Я работаю. Ты видел, как я охочусь и ставлю ловушки. Ты видел, как я расставляю палатку, готовлю еду и стираю одежду.
Да, я восхищен твоей работой, как восхищаются бесполезными метаниями косули, попавшейся в силки. Хоть они совсем тебе не помогают, их безнадежная надежда красивее всего.
Работане безнадежная надежда! я слышала возмущение в своих словах, и мне было все равно. Вот нахал!
Он отмахнулся.
Это для големов или слуг. Не для тех, чья власть позволяет избегать этого.
Я не смогла закрыть рот.
Ты говоришь, что фейри совсем не работают? Вы просто сидите, пока зачарованные камни работают, и вы даже не смотрите на них, пока нет необходимости?
Он задумался на миг.
Порой мы создаем искусство. Когда мы хотим. Мы украшаем. Мы собираем вечеринки. Ты же не думаешь, что мы потеем?
Ужас в его глазах почти сочетался с моим. Мой рот резко закрылся.
Хуланна не любила работать. Она не делала то, что могла заставить сделать меня за нее. Она была как в поговорке мамы: «полевая лилия, которая не работает». Конечно, ей тут нравилось. Красивая одежда, игры и никакой работы.
Если бы я не видела Фейвальд со своей повязкой, я бы приняла его за рай. И если бы мой отец не был прибит к дереву, страдая. И если бы в местах выпивки тут не стояли черепа смертных. И если бы я не была в клетке.
Было много «а если».
Это место было ужасным.
Нравится мой дом? шутливо спросил Скуврель.
Один, твердо сказала я.
Как жаль. Особенно если ты останешься тут до конца жизни. Кстати, мне нужно рассказать тебе больше о нашем народе. Мы разделены, всегда разделены. Фейвальд не королевство, а бесконечная война. Альянсы собираются и распадаются. Мы сражаемся ножами и словами, с пылом и идеально выбранными нарядами, он сделал паузу. О, и порой магией. Но магия опасна, она забирает больше, чем дает, так что лучше избегать ее, когда можешь.
Как сделок?
Их тоже нужно избегать, хотя, признаюсь, что мне нравится заключать с тобой сделки, маленькая пленница. Тебя удивительно просто обмануть. А теперь Дворы. Ты уже знаешь, что Двор Кубковместо, где твоя любимая сестра радуется своему царству ужаса. Есть еще Дворы Монет, Утра, Чешуи, Крыльев, Листьев, Ножей и Сумерек.
Я не смогу все запомнить.
Запомнишь. Когда тебя пытаются убить, ты их запоминаешь.
Пообещай мне кое-что, Скуврель, сказала я едко.
Я уже пообещал тебе свою бессмертную дружбу, и что я не дам тебе умереть от голода. Что еще ты можешь от меня хотеть? в его тоне звучало многострадальное терпение. Он согласился на все это? Последние несколько дней были для меня размытыми.
Обещай, что не продашь меня никому ужасному, сказала я.
Не могу обещать такое, маленькая пленница, сказал он после долгой паузы. Потому что тот, кто должен тебя купить, ужасен.
Глава одиннадцатая
Хочешь продать меня моей сестре? напряженно спросила я, но играла дальше.
Один.
Я обрадовалась, но лишь на миг.
Я сделаю, что должен, маленькая пленница.
Почему? Зачем такие тайны? Зачем было идти в мой мир и тащить меня сюда? Какое тебе дело до пророчества и Улаг?
Тащить тебя? он недоверчиво фыркнул. Я могу спорить, ведь было иначе. А теперь притихни. Мы у Болот Салинджера, и я не хочу, чтобы на меня напали местные жители, когда они поймут, что болтает на их земле.
Лети выше, ядовито предложила я.
Отличный совет. Наши враги будут искать крылатого фейри в небе. Особенно с моими крыльями из дыма.
Его тон был сухим.
А они особенные? Я видела крылья из дыма у твоих товарищей в мире смертных.
Товарищей? Ты про моих врагов.
Ты их убил, сам и скажи. Может, так ты делаешь с друзьями. Ты говорил мне, что ятвой друг, но ты держишь меня в клетке, он хотел звучать сухо? Я могла его превзойти в этом.
Они были моим бывшим Двором. Они не приняли хорошо перемены.
И не говори.
Я хочу покончить с этим разговором, кошмарик.
Я вытащила книгу из сумки, с фырканьем села в палатке и открыла ее. Посмотрим, что мои предки говорили о Фейвальде. В последний раз я искала кое-что конкретное, листала страницы. В этот раз я стала читать с самого начала. Там было стихотворение:
Они были венком извивающихся призраков, и гнева у них было много,
Запутавшись в клубке, они назвали себя Джентри.
Хм. Может, кто-то из моих предков тут был. Это звучало очень точно для меня.
1090 год у фейри
Дочери, я пишу этот дневник, чтобы направить вас, когда меня не станет. Нам доверили охранять людей от зла, которое есть на нашей земле. Ужасные существа приходят через порталы, забирают детей и разумы людей. Бойтесь их. Боритесь с ними. И не давайте им очаровать вас. Не любите их так, как людей. Не выходите за них замуж. Не рожайте от них.
Хороший совет, хотя маме стоило дать эту книгу Хуланне, а не мне. Там было больше предупреждений. Но я пролистала до следующей заметки.
1091 год фейри
Забавно, как мои предки годами фейри отмечают время, хотя высмеивают фейри.
Джиннеф проигнорировала наши предупреждения, и старой Сканде пришлось идти в портал за ней. Она вернулась с пустыми руками, бормоча о призраках и запутанном мире ужасов. Она постоянно говорила о сделках и лжи. Она обезумела от ужаса. Бросилась в колодец на третий день.
Приятные истории. Книга, расскажи то, чего я не знаю.
1103 год фейри
Пятеро пошли за ними в их портал. Только Янис вернулся. Он сказал, что музыка подавляет их. Даже насвистывание или напев успокаивает.
Я стала напевать мелодию, которую всегда играл Олэн.
Клетка дернулась, воздух засвистел слишком быстро. Мы падали. Мы
Я не поняла, что перестала петь, пока мы вдруг не выровнялись. Моя рука сжимала клетку так, что костяшки побелели, и дыхание вырывалось на скорости.
Нет, прорычал Скуврель, словно отчитывал щенка.
Прости, пробормотала я, вернувшись к книге. Что ж, это сработало.
Огонь тоже работает. Они ненавидят его. Он слепит их так, как мы не можем понять. Они освещают путь и готовят еду другими способами.
Интересно. Готовить могли те бедные големы. А освещение? Как что-то осветить без огня?
Это могло объяснить, почему Скуврель серьезно воспринял пожар. Он не оглядывался на него, верно?
Их магия искажает время. Наш народ пробыл месяц в Фейвальде, но тут прошел всего день. А потом вернулась Таня. Вторая из наших. Она заявила, что прошла в портал через час после Яниса. Для нас прошло пять лет.
Пепел! Двадцать лет могло уже пройти в моем мире. Или час. Во рту пересохло.
Она заявила, что неделю жила, пронзенная металлическим колом. Ни один смертный не смог бы так жить тут, но их магия поддерживала ее живой в агонии.
Как моего отца.
Не забывайте, они играют с едой. Ваш ужас питает их. И им весело от этого.
Я взглянула на Скувреля. Ему было весело со мной. Он питался моим страхом и ужасом? Могла ли я это как-то использовать? Охотники могли заманивать наживкой. Может, мой страх был наживкой, которая была мне нужна.
Таня обманом заставила их убрать кол, а потом убежала. Когда она прошла в портал, рана зажила при переходе. Она не думала, что выживет. Врата как-то ее исцелили.
Если я смогу добраться до отца, я смогу его освободить. Был шанс, несмотря на то, что я видела.
Следующая дюжина записей была не такой информативной. Женщины за годы теряли любимых и друзей. Женщины боролись, чтобы прогнать фейри из Скандтона огнем и песней. Женщины перевязывали раненых, сковывали безумных и бились за жизни нашего поселения.
Последние слова, которые я прочла в свете угасающего солнца, были пугающими.
Мы надеемся, что, ограничив эти знания до нескольких человек, мы сможем убрать у народа воспоминания о фейри. Как еще нам уберечь поколения и не дать снова вызвать это зло к нам?
Это не сработало. Тайны просили быть раскрытыми. Таинство заманивало таких, как Хуланна. Плохой ход, леди-предки. Не получилось.
А теперь Игра усиливается. После этого я должен быть осмотрительнее с тобой, мой милый кошмар, сказал Скуврель, спускаясь к тому, что выглядело как кольцо палаток, выкрашенных в яркие полосы. Готова?
Четыре, сказала я, стараясь звучать решительно.
Глава двенадцатая
Протяжный крик пронзил воздух, и будто из ниоткуда что-то розовоеярче полевого цветкавзлетело в небо, крича при этом. Когда оно оказалось над нами, оно взорвалось с хлопком и искрами. Еще два розовых крикуна взлетели чуть ниже.
Что это было?
Они снова стреляют фуриями, раздраженно сказал Скуврель.
Фуриями?
Они размером с тебя сейчас, но с крыльями. Их можно выманить из нор сладостями, а потом поджечь, и они взлетают в небо и сгорают, а потом взрываются.
У меня кружилась голова.
Они так развлекаются?
Мне уже кажется, что ты меня не слушала, Элли. Я не говорил тебе, что мы жестоки? Я не говорил, что мы хуже, чем ты можешь представить?
Я в это не верила. Не могла.
Используй это для огня внутри, Элли!
Я думала, твой вид боялся огня, сказала я.
Ты это прочла в своей книжке, он едва подавлял смех.
Да, я произнесла слово так, словно могла выстрелить им в него.