Так беседуя, они наконец подъехали к дворцу. Стража, застывшая у ворот вытянувшись во фрунт, без лишних слов пропустила их с Лейтеномотдавать честь здесь, по-видимому, было не принято. Ворота отворились мигом, неслышно, словно бумажные, и Натали с её прекрасным провожатым рука об руку въехали в огромный круглый двор, вымощенный тёмно-красной брусчаткой. Натали содрогнулась.
Если здесь кого-нибудь зарежут, будет незаметно, отчего-то негромко произнесла она.
Лейтен взглянул на неё с интересом. Однако осуждения в его взгляде не было, и она чуть успокоилась.
Простите, сказала смущённо, странности всякие в голову лезут.
Знаете, задумчиво произнёс Лейтен, в этом дворе столько раз пытались кого-нибудь зарезать, что я хорошо понимаю вашу мысль. Но несколько удивлён тому, что она у вас появилась. Вы порой напоминаете мне шкатулку с секретом, Натали. Чем дольше с вами общаюсь, тем более обоснованным мне кажется выбор именно вас в качестве Избранной.
Отчего же? озадачилась Натали.
Именно из-за этого. В вас есть нечто, скрытое, как мне думается, от вас самой. Вы сильнее, чем себе кажетесь, и, возможно, умнее. Вы похожи на бутон, сам по себе изящный и нежный, но рано или поздно на его месте изумлённый наблюдатель увидит прекрасный, однако совсем на него не похожий цветок. Хотя я могу и преувеличивать, конечно же.
Натали зарделась. Получать комплименты от этого мужчины было восхитительно.
Надеюсь не обмануть ваших ожиданий, ваше сиятельство.
Ох, только не нужно этих титулований, очень вас прошу. Уж кому-кому, а вам можно звать меня просто по имени, и никто не удивится. А если и удивятся, то смолчат.
Простите за странный вопрос, но зачем вам это?
Лейтен кривовато усмехнулся.
Не знаю, насколько хорошо вы представляете себе жизнь такого придворного, как я. Постараюсь объяснить. Он спешился, подал ей руку, чтобы она тоже сошла с лошади; подскочили слуги, с поклоном увели коней. Натали оперлась на руку Лейтена, и тот повёл её ко входу во дворец. Людей вокруг не было видно, но девушке казалось, будто она чувствует на себе любопытные взгляды. Большинство тех, кто говорит со мной, делают это потому, что я кузен короля. Они общаются не с человеком, а с кузеном короля. Или с маршалом, или с наследником престола, или с могущественным сюзереном. А что за человек содержится в этой оболочкеда какая разница? Именно поэтому, когда меня честят сиятельством, светлостью или благородным вараи, первая мысль, которая у меня возникает: «Опять говорят не со мной, а с моим титулом». Это довольно неприятное ощущение.
Натали хотела было возразить, сказать, что не все раболепствуют, многие просто выражают уважение, но не стала.
Боюсь, мне будет сложно так вот запросто, по имени, вместо этого призналась она. Поймите меня правильно, я лишь юная девица, мне положено испытывать к людям старше и знатнее меня почтение.
Да я понимаю. Но всё же вы Избранная, Натали. Как бы скромны вы ни были, вам придётся привыкнуть к этому высокому положению.
Натали ничего не ответила. А что она могла сказать? Что сердце её не выдержит, если она и вслух будет звать Лейтена по имени? Что она боится случайно проговориться о своих чувствах, боится, что это легче будет сделать, ежели они будут на короткой ноге? Нет, ничего из этого она, конечно, не могла сказать.
Королевский дворец, выстроенный из светло-серого камня, был высокчетыре этажа, первый вдвое, а то и втрое выше этажа обычного городского дома. На верхних этажах окна были более широкими, на нижнем жепоуже и зарешеченными. Дальше Натали рассматривать не стала: во-первых, пришло время входить внутрь, а во-вторых, её и так уж переполняли новые впечатления. Словно во сне, она отмечала пол, выложенный неким подобием белого мрамора, роскошное убранство, расторопных слуг. Ощущение, будто на неё смотрит множество пытливых взоров, здесь усилилось, хотя по-прежнему никого кроме прислуги не она не видала.
А затем появился король. Это вышло так быстро, что Натали не успела ничего понять толком; только что они шли по огромному пустому залу, как вдруг двери распахнулись, и из пустоты соткался расфранченный герольд. Он стукнул по полу здоровенным посохом и возвестил:
Его величество король Рэймунд Второй, повелитель Истрайи и Сигилейна, а такоже островов Шелтских, Зойтийских и Балеанских!
Натали присела в глубоком реверансе, с отчаянием думая, что здесь ведь наверняка выражают почтение иначе, но она не знает как. А вдруг её реверанс здесь смешон или неприличен?
Судя по звукам шагов, король вошёл в зал в сопровождении свиты. Натали подняла глазатак и было: к ней шагал среднего роста молодой мужчина, довольно широкоплечий, с тёмно-русыми волосами, уложенными в причудливую причёску, а за ним шла толпа придворных. Светло-голубой камзол его словно бы задавал тон их одежде: все они тоже носили голубое либо синее. Король смотрел на Натали с жадным любопытством и нескрываемой надеждой.
Ваше величество, раздался голос Лейтена у неё над ухом, позвольте представить вам ту, кого мы так ждали. Это Натали Еленина, и она были прислана нам Светлой Матерью и Тёмным Отцом ровно в час, указанный в пророчестве. Натали, это Рэймунд Второй, наш монарх.
Свита короля зашушукалась не скрываясь. Сам же он сделал ещё два шага и, очутившись прямо перед Натали, изящно, но диковинно ей поклонился.
Я счастлив приветствовать вас в своём дворце, сиятельная госпожа. Надеюсь, путешествие ваше было не слишком обременительным.
Ваш кузен скрасил все его тяготы, ваше величество. Благодарю вас, что отправили его мне в провожатые.
Натали не знала, как правильно разговаривать, не оскорбит ли она ненароком Лейтена или самого короля, но что-то ведь нужно было говорить.
Государь, пришёл ей на помощь Лейтен, мы с Натали так спешили в столицу, что не позавтракали. Предлагаю обсудить все важные вопросы за столом.
И не успела Натали похолодеть от ужасаона ведь совершенно не знакома со здешним этикетом! как король ответствовал:
Прекрасная идея! Я немедля прикажу накрыть стол на троих в белой столовой. Мы будем иметь возможность там поговорить без свидетелей, он поглядел на Натали со значением, слово бы говорил ей: «О важном покуда молчи!», и я угощу сиятельную госпожу своими любимыми лакомствами.
Он вёл себя как радостный мальчишка, но не было нужды вырасти при дворе, чтобы понимать, насколько эта весёлость наигранна. Рэймунд Второй, несомненно, любопытствовал, однако холодный расчёт руководил его действиями в гораздо большей мере, нежели он хотел показать. Наверное, здесь это и так все знали, иначе бы он скрывал истинные помыслы получше.
Придворные загомонили, кто-то что-то сказал, но Натали не разобрала. Она глядела только на короля, слушала одного его, чётко осознавая: самая судьба её в руках этого человека.
У него был очень живой взгляд, словно король говорил не только губами, но и глазами тоже: вот взгляд его предостерегает, вот тепло улыбается, а вот просит подыграть. И, насколько успела заметить Натали, с Лейтеном его величество постоянно переглядывалсябыстро, как заведено меж людьми, понимающими друг друга с полуслова. Что именно они «сказали» друг другу, было не разобрать, но что разговор ведётся, мнилось несомненным. Первое время Натали испытывала неловкость: вроде как её обсуждают, не стесняясь её присутствия. Однако заставила себя успокоиться. Конечно, её обсуждают! Она здесь чужая, а эти двоеродственники и, похоже, друзья. А те, в свите, наверное, и на словах, не чинясь, судачат о ней, не только лишь взглядами да жестами. Приедь чужачка в её родные края, разве не так же вели бы себя все соседи, да и она сама?
Король мягко взял её под руку и повлёк за собою. С другой стороны шёл Лейтен и болтал о жаркой погоде, о том, что к западу уж месяц не было дождя и урожай в опасности, о том, что у стражи дурно подкованы лошади, и он всю дорогу сюда гадал, отвалится ли подкова Натали неприятно удивило, что вопрос урожая был воспринят государем так же рассеянно, как и прочие, в самом деле ничего не значащие мелочи. Вспомнилось то, что она не хотела бы вспоминать никогда: заплаканная и гневная маменька, вся в чёрном, не сомкнувшая глаз прошлой ночью, с искусанными губами и впалыми щеками, с клочками изорванного платка в рукахона не замечала, как всё ещё комкает его и продолжает рвать, мельче, ещё мельче «Что государю до людей? горько вопрошала она, и голос её звучал глухо. Есть там какие-то, налоги и подати платят, и ладно. Не людьми он подданных меряет, а солдатами. Столько-то полков можно выставить от такой-то губернии. А люди живыечто люди, зачем они? Кому интересны». Натали замотала головой, отгоняя воспоминание; ей хотелось зажать уши руками, чтобы не слышать этих злых слов, она слишком хорошо помнила речи отца о вере, царе и Отечестве, маменька была неправа, она не должна была так говорить
Но говорила. И теперь Натали понимала почему.
Только теперь. Не тогда, когда привезли покрытый стягом гроб. Тогда она лишь смотрела и молчала. Смотрела, не в силах поверить, и
Что с вами? заботливо спросил король. Вам дурно? Эй, слуги! Откройте окна, сколько говорить, что спёртого воздуха не должно быть!
Простите, пролепетала Натали, кажется, здесь и впрямь душно
С обеих сторон её поддерживали надёжные мужские руки. Сердце снова забилось, затрепетало, как раненая птичка, ведь Лейтен был совсем близко, он почти прижимал Натали к себе. И корольна полголовы ниже его и на ладонь уже в плечахглядел на неё так участливо Почему она так несправедлива к нему? К ним обоим. Им просто нужно сколько-то времени говорить о чём угодно, и кто сказал, что позднее они не обсудят урожай всерьёз? Натали стало стыдно. Уж сколько раз маменька говорила ей не судить людей не разобравшись! И нянюшка за то же ругала
Присядьте, дорогая, мягко сказал Лейтен, и Натали опомнилась.
Они стояли в маленькой столовойправда маленькой, в родном поместье Натали столовая просторней, абсолютно белой: стены, пол, мебель, занавесивсё здесь было цвета только что выпавшего снега. Круглый столик, у которого примостились три вычурных стула, с витыми ножками и резными спинками, был уставлен яствами, он одного вида и запаха которых у Натали закружилась голова. Точь-в-точь как вчера, когда они с Лейтеном очутились в деревне. Только вчера она и вправду проголодалась, а сегодня что с нею такое?
Рэй, ты хочешь, чтобы на мне пояс лопнул, на потеху даме? спросил Лейтен. Голос у него ощутимо изменился: из светского он стал скорей запанибратским. Заклинание аппетитности-то зачем?
Хочу, чтобы вы наелись как следует, а не торопились, как за тобой, друг мой, водится, в тон кузену отвечал король. Дорогая Натали, простите мою невежливость, но я очень хотел бы, чтобы между нами осталось поменьше церемоний. Не исключено, что мы с вами окажемся в положении, когда лишь всецелое доверие и глубокое взаимопонимание помогут нам выжить. Присядьте же наконец! Вы так бледны.
Натали опустилась на подставленный Лейтеном стул. Король и его кузен тоже сели; король взмахнул рукой, и слуги вышли вон, плотно закрыв за собою двери. Затем его величество щёлкнул пальцами, унизанными перстнями, и перед дверью упала тяжёлая бархатная штора.
Полог сплетника, пояснил он. Нас не смогут подслушать, пока он стоит. Но я, увы, не очень сильный маг, так что через некоторое время придётся его обновить.
Всё сложно, Рэй, сказал Лейтен, накалывая на вилку нечто, напоминающее мелкий гренок.
Куда уж сложнее, кивнул король. Прежде всего я хочу, чтобы вы оба знали вот что. Тварь, скорее всего, вызвал кто-то из влиятельных при дворе магов. Магистерка из Тайной КанцелярииКлара, ты её знаешь, Лейтен, сообщила мне, что их ведомство напало на след злоумышленника. Они считают, что причины вызова Твариполитические.
Вот как? Лейтен поднял бровь. Отличный способ политической борьбы: вырезать подчистую пару-тройку деревень. И что этим, прости, пытаются доказать? Неверность насаждаемой тобою идеологии?
Слабость, прошептала Натали и, спохватившись, умолкла. Но король подбодрил её:
Продолжайте, что же вы замолчали? Мне очень интересно ваше мнение.
Мне не должно иметь мнения сейчас, ваше величество, возразила она. Я ничего не знаю о вашей стране и невольно думаю о своей. У нас прежде всего бы подумали о том, что добрый царь ни о чём не знает, а злые придворные скрывают от него дурные вести. Но ежели государю всё точно известно, ежели чудище дерёт его подданных, а он лишь руками разводит Я понимаю, ваше величество, что вы вовсе не руками разводите, но супостаты ведь так и скажут: слабый, дескать, государь, не может защитить народ. Вот иной бы
Король коротко кивнул:
Именно. В точку, дорогая. Король не в силах справиться с напастью, хотя она давно предсказана, мог бы за такое время и подготовиться. Почему не нанял сильных магов? Почему не защитил людей? Сколько ещё напастей не сможет отвести этот слабак? Именно так говорят сейчас в Истрейне.
Кто говорит? быстро спросил Лейтен.
Все. Крестьяне и мещане, мелкие помещики и проезжие торговцы. Слишком многие, чтобы можно было поверить, будто не с чужих слов поют.
А кто управляет этими землями? спросила Натали, когда повисла пауза.
Я, мрачно ответил Лейтен. Истрейн, Ганта и Драмейнтри провинции, на которые делится Ийгенд. Можете представить, Натали, как низко пал мой авторитет как правителя.
Да демоны с ним, с авторитетом, отмахнулся король, его-то больно просто восстановить. Приедешь, поулыбаешься, повесишь с десяток разбойников, да все заново тебя полюбят. Дело же не в том. Во-первых, я вынужден согласиться с канцелярскими: уж больно очевидна политическая подоплёка этого всего. Заговорщики даже не скрываются, уверенные, что я ничего не смогу им противопоставить. То есть имена-то свои они скрывают
А во-вторых, мрачно сказал Лейтен, как же это так, в самом деле, неужели мы не в состоянии защитить собственные земли? Что дальше? Тварь появится посреди дворца, а мы будем просто стоять и смотреть на неё?
Король поморщился.
Ты всё не о том, друг мой, всё не о том. Да, конечно, мы не в состоянии защититься от Твари. Собственно, об этом и говорит пророчество. Натали, дорогая, Лейтен же рассказал вам о пророчестве?
Она кивнула, и король продолжил:
Важно другое: эти умники, которые её призвали, тоже не способны с ней совладать! Он сорвался на крик и с силой ударил кулаком по столу. Зазвенели жалобно бокалы. Они думают, будто сумеют её унять, понимаете? Свергнут меня, сядут на трон, поведут величаво рукоюи Тварь послушно исчезнет. А она не исчезнет! Совсем! Эти люди исполняют пророчество, не веря в него до конца. Им на курсе демонологии рассказали, что призвавший демона властен над ним, и они спокойны. Понимаете меня?
Лейтен медленно кивнул.
Положим, сказал он, им удастся задуманное и мы умрём. Но они умрут вслед за нами, а потом Что? Полстраны? Вся страна? Скольких вырежет Тварь, пока не кончится отведённый ей срок?
Мы должны её остановить, решительно сказал король. И лучше бы нам при этом оставаться при власти. Это даёт больше возможностей.
Он нехорошо прищурился, и Натали не могла понять, что именно этот прищур означает. Шутит ли король, и власть ему важнее долга, или он едва дышит от ярости?
Она должна была понять этого человека. Её судьба зависела от него, а значит, его следовало понять.
Государь, заговорила она, и оба мужчины тут же поглядели на неё, в моём мире нет магии, а к пророчествам редко относятся серьёзно. Однако ежели принять на веру, что только я могу победить Тварь, то мне очевидно одно: эта победа произойдёт не так, как вам, должно быть, мнится.
Я должен объяснить, поспешно вмешался Лейтен. Рэй, мы что-то не так поняли в пророчестве. Натали ничего не знает о своей миссии и о том, как убить Тварь.
Вот как? задумчиво произнёс король. Что ж, это совершенно не исключено. В пророчестве ведь написано, что она «явится и будет знать, что делать». Возможно, правильное толкование как раз таково: сначала явится, потом разберётся и будет знать, что делать. Вы уже немного разобрались, дорогая, я правильно понимаю?
Натали кивнула.
Поймите меня правильно, ваше величество, я не воин. Не знаю, как принято в вашем мире, но в нашем девушки не воюют, а особенно девушки благородного происхождения. Мы лишь хрупкие цветы, о безопасности коих заботятся мужчины, а наша задачаберечь семейный очаг, воспитывать детей и пленять чистотою помыслов. При одной мысли о сражении меня охватывает ужас. Если дать мне в руки меч или пистоль, я попросту упаду в обморок, тем и кончится. Однако если пророчество говорит правду, значит, есть способ, которым именно я могу победить Тварь. Только вот способ этотне военный. Я не знаю, государь, правда не знаю, что могу, может, молитву прочитаю, да она развеется, а может, бедняжка не вынесет моей игры на арфе, я очень дурно играю на арфе Простите, я сама понимаю, что говорю пустое. Но ясно одно: я не могу убить её. Должно быть, мне повезёт неким образом её изгнать или усмирить. И чтобы сие стало возможным, я должна понять главное: зачем Тварь здесь? Чего ради она делает то, что делает? Вы можете ответить мне?