Здесь было, похоже, так же, да только как заведено у людей этой страны, не знала и Натали. На книги из королевской библиотеки надежды было мало, значит, придётся разбираться самой.
Было боязно. Шутка ли, ей осьмнадцати нет, куда она лезет? Да похоже, выбора ей никто не дал.
Чтой-то вы не то задумали, весьма назидательным тоном сообщила ей служанкаТинейли, да как же запомнить это дурацкое имя? Зачем же ж вам в глушь эту суваться? Там же ужасти!
Ужасти, серьёзно кивнула Натали. Боишься? Оставить тебя дома?
Большеглазая девица аж руками всплеснула.
Ох, что же ж вы такое говорите-то?! А кто вас оденет, причешет, платьице-то вам кто отгладит? Сыскари, что ли? Ох уж они отгладют!
Так ведь ужасти, улыбнулась Натали. Когда она строго велела Тинейли не чиниться и болтать вволю, с новой служанкой стало полегче, а то больно вымуштровали её в знатном доме. Натали не хотела, чтобы ей прислуживала вечно прямая как палка истуканка с ненастоящей улыбкой, приклеенной к лицу.
Тинейли внезапно посерьёзнела.
Ну, ужасти. Так ведь это вам ужасти, а не мне; мне-то что? Я, что ли, покойников не видала? Так то же ж крестьянская жисть должна быть ужастей полна, а вам оно пошто?
Так я и сама, милая, почти что крестьянка. Выросла в деревне, потому как негде мне было больше расти. У папеньки моего, знаешь, крохотное поместье было, всего одна деревня при нём. Аккурат за нашим садом она и начиналась. Я туда играть бегала. До обеда. После обеда приезжали соседки, дочери таких же помещиков, или мы с маменькой садились в коляску и ехали в гости. Такая вот жизнь была. Что в деревне бываетя всё знаю. Как корова рожает да чем помочь. Как кур резать. Пошто под вечер не надобно к большой скирде ходить, что окрай села. Как пьяного унимать, когда он с топором за женой гоняетсяэто, пожалуй, всех наук посложнее будет.
Да как же вы его уймёте-то, девица тонюхонькая?
Ну, я барышня всё-таки. Господская дочка то есть. Даже пьяный помнит, что по моему слову с ним всякое статься может.
А ежли не упомнит?!
Мужики защитят. Надобно, чтобы непременно кто из них рядом был.
Ох, бедовая вы барышня.
Новое словцо Тинейли выучила с удовольствиемпо всему видать, оно выделяло её среди прочей прислуги: остальные прислуживают всяким там вараи, а онабарышне! Избранной, то есть. Нехитрая похвальба, но понятная.
Да ладно тебе. Ты ведь из деревни, которая вар Ийгендам принадлежит?
Да, самим им.
Ну вот, потому тебе такое и дивно. Понятное же дело, что молодой Лейтен по вашей деревне не бегал, он, наверное, в столице рос. А мелкие помещики, поди, все такие. Соседи мои все такими были.
Болтовня немного успокоила, помогла, как ни странно, собраться с мыслями. Это в важных разговорах нужно обдумывать каждое слово, а такие беседы легки, как кисея, которой покрывают собранные ягоды, чтобы мошкара не налетела.
Я готова, сказала Натали зашедшему Лейтену. Что мне теперь нужно делать?
Он окинул её оценивающим взглядом и, по-видимому, остался доволен. Платье немаркое, дорожное, волосы убраны в простую причёскуТинейли своё дело знала.
Я собрал охрану, это достойнейшие люди, они служат во дворцовой страже. Вы можете всецело доверять им. За пределами комнаты, которую вам отведутили палатки, если вам доведётся ночевать в чистом поле, они будут следовать за вами неотлучно. Я отправил весточку сыскарям, если они сейчас во Вдовишнома это не исключено, присоединитесь к ним. Они люди разумные, в чём бы ни заключались ваши поиски, смогут помочь. К сожалению, вы не сможете в случае чего вызвать меняэто делается при помощи магии, а я не знаю даже, можно ли вас ей обучить. Но капитан Дзирес уполномочен в любое время дня и ночи дёргать меня, если с вами что-то случится, так что при необходимости обращайтесь к нему.
Ах, если бы он только знал, как волнует её такая нежная его забота о ней! Если бы знал, как трепещет сердце
Конечно, Лейтен, не волнуйтесь за меня. Я буду умной, послушной и благовоспитанной. Ни у достойнейших стражников, ни у господ из сыскного ведомства, ни тем более у вас не будет повода меня в чём-либо упрекнуть.
Хорошо. Вот ваш шар-перемещатор, я его настроил. Выйдите во двор, и капитан активирует его. Тинейли, ты тоже будь умницей.
Всенепременно, господин! заверила его девчонка с таким пылом, что Натали сразу поняла: ей придётся иметь дело с записной проказницей.
А Лейтен, кажется, поверил. Кивнул успокоенно. Странный он; нешто тоже немного по-схоластически обучен?
Натали улыбнулась смешной мысли и, стараясь ступать по-здешнему, как учила её госпожа Мейлина, пошла во двор.
* * *
Не извольте волноваться, вельможные господа, я своё дело знаю, твердил староста Вдовишного, беспрестанно кланяясь. Вириен смотрел на него и ясно видел: дела не будет. Он станет ставить палки в колёса всеми мыслимыми способами: прятать людей, которые могут ответить на их вопросы, велеть врать.
Почему?
Какой у него интерес в расследовании, которое ведут столичные сыскари? Человек ведь он, по всему видать, простой, не какой-нибудь, прощенья просим, бастард вельможного вараи, как начальник Вириена Риль. Что ему за дело?
Подошёл мрачный как туча Гленнар с шаром-передатчиком в руке. Он же вроде отправить его в столицу хотел, чего не отправил?
Вириен присмотрелся. Фиолетовый шар, не голубой. Не их: столичный. Это Гленнару весточку прислали.
Вот что, староста, заявил недовольный вараи, с минуты на минуту сюда прибудет ни много ни мало Избранная. С охраной. Охраны семь человек, плюс служанка Избранной. Их надо где-то разместить, сам понимаешь, со всем почтением. Ты уж позаботься.
Сделаем, господин, растерянно поклонился староста.
Вириен удивился не меньше него. Избранная? Здесь? Зачем? Тварь сюда вряд ли вернётся. Или?.. Вириен содрогнулся, представив себе, как безжалостное чудовище врывается во Вдовишное. А вдруг Тварь собирается зачистить всю округу, просто постепенно? Утомилась на трёх деревнях, отдохнёти с новыми силами
Избранная, обратился Гленнар уже к нему, когда староста убежал отдавать распоряжения, желает присоединиться к дознанию.
Вириен озадаченно хлопнул глазами.
К дознанию? тупо переспросил он.
Ага.
Высоковельможные вараи иногда порывались вмешаться в то или иное расследованиечтобы замести следы или из искреннего интереса. Ничего хорошего из этого, конечно, не выходило. Если Избранная из таких, то понятно, почему Гленнар так мрачен.
Впрочем, с чего бы ей быть иной?
Ладно, и не в таких условиях работали, вздохнула Таника.
А староста-то чего? спросил Вириен в надежде на её наблюдательность.
Но она лишь пожала плечами.
Выясним.
Избранная появилась очень быстрона её капризы король тратился не раздумывая. Сыскарей в Малые Грузки отправили своим ходом, а эту девицу, ещё и с прислугой и охраной, переместили магически.
Избранная оказалась совсем юной девушкой, на первый взгляд скромной и тихой. Она многословно извинялась перед сыскарями за то, что, должно быть, помешала их работе, и сбивчиво объясняла, что ей нужно понять природу Твари.
Природу? переспросил Вириен. В каком смысле?
Во всех, уверенно заявила дева.
Что ж, ей виднее. В конце концов, Вириена дела Избранной касаются мало: общаться с ней, скорее всего, будет Гленнар, дамский угодник.
Вириена куда больше интересовал староста деревни, внезапно негативно настроенный к сыскарям. Однако осторожные расспросы ничего не дали: старосте было совершенно неинтересно «просто говорить по-свойски» с господином из столицы. Вириена он упорно честил вельможным, хоть тот и сказал, что никакой не вараи, и уверял в своей абсолютной лояльности.
Кто именно обнаружил, что Малые Грузки разорены, он не знал, «кто-то из тамошних», когда конкретно«да хто ж его упомнит», а из жителей погибшей деревни с большой неохотой назвал троих, обретавшихся сейчас во Вдовишном. Все трое ехали с ярмарки, где неплохо расторговались, и завернули во Вдовишное кто к родне, подкинуть деньжат, ктодоговориться о том, что скоро зашлёт сватов, раз деньгами боги не обидели. Все трое были на возах, запряжённых крепкими лошадками, и ехали вместе.
Когда всё случилось, они такой же дружной компанией отправились в кабак и посейчас были мертвецки пьяны. Как Вириен и думал, разговора с ними не вышло никакого.
Тогда он просто пошёл по деревне. Говорил с людьми, поддакивал их растерянным «Да что ж это такое деется-то, да как же это?..», сочувствовал соседскому горю (он хорошо знал ему цену, но что уж теперь), а между делом пытался выудить хоть крупицу информации.
Так он и столкнулся с Избранной и её служанкой. Они явно занимались тем же самым, и похоже, преуспели больше опытного сыскаря. Миловидная служаночка обнимала рыдающую на ней сухонькую старушку, гладила её по спине, а Избранная вместе со стайкой деревенских девок стояла возле голосящей тётки и глядела на неё с сочувствием.
Первым порывом Вириена было подойти и жадно слушать, но он одёрнул себя. Женщины нашли подход к женщинам, он их попросту спугнёт. Сюда бы, может, Танику разве что. А ему лучше пойти да занять чем-нибудь старосту, пока тому не донесли, что тут творится.
Ай да Избранная! Ай да молодец! Девчонка девчонкой, а голова на плечах имеется! Интересно, что она разузнала?
К старосте Вириен пристал как банный лист. К нему непременно должны стекаться все деревенские сплетни, понятно, конечно, что у него много дел и всего не упомнишь, но в дознании важна каждая мелочь, пусть припомнит хорошенько, государственное ведь дело Неподалёку крутился мальчишка и делал старосте отчаянные знаки, но тот вынужден был не обращать на них внимания. Наконец Вириен увидел Избранную, в сопровождении неизменной служанки идущую прямо к дому старостыохрана на сей раз не топталась поодаль, а следовала за ней по пятам, и отстал от бедолаги.
Очень жаль, сказал он самым сокрушённым тоном, на какой был способен, что вы не можете мне помочь, вы ведь самый осведомлённый человек в деревне!
«Именно потому и помалкиваю», довольно явно поведал сыскарю мрачный взгляд старосты.
Господин Тармит! позвала Избранная. Ох, что же вы так напугали господина старосту? Господин Тармит, выслушайте меня, вы неправильно поняли господина дознавателя. Вы позволите?
Она зашла в дом и плотно притворила за собой дверь. Служанка и охранники «непринуждённо» перекрыли окна. Староста глядел на неё с явным испугом.
Представьте, господину Тармиту сказали, что его могут обвинить в смертях этих несчастных из Малых Грузков! Хотела бы я знать, кто был этот негодяй. Ну и, конечно, честь вашей дочери, я понимаю. Но заверяю вас, мы всеи господин дознаватель, конечно, тожепонимаем, что она не сделала ничего предосудительного! Разве мало девиц навещает друзей своих, даже и перед свадьбой? Она ведь рассудительная, добровоспитанная девушка, кто на неё дурно подумает? Впрочем, сплетникам лишь бы языками чесать, так что они ничего не должны узнать, верно?
Затравленный взгляд старосты перебегал с Избранной на Вириента и обратно.
Я этого наплели вам чевой-то, вельможная.
Да полно вам, господин Тармит, вам стыдиться нечего. Вы порядочный человек, и никто этого не оспорит. Господин дознаватель, вы со мной согласны?
«Кажется, она не помнит моего имени», сообразил Вириен. Неудивительно: ей представили разом кучу народу. Приложив руку к сердцу, он проникновенно сказал:
Как старший дознаватель Вириен лин Торр я не имею никаких оснований подозревать вас в чём-либо дурном, равно как и вашу семью. Как простой человек же, я хорошо понимаю ваше беспокойство. Однако поймите: король желает знать в точности, что здесь произошло.
Я понимаю ваши опасения, Избранная присела рядом со старостой, всё ещё настороженным, но понемногу успокаивающимся, и взяла его руки в свои. Бедная ваша девочка, она, должно быть, столько пережила!
Дура она, горько вздохнул староста. Ужо сколько я ей говорил: не доведёт это тебя до добра! Не ходи ты к нему, до свадьбы уж всего ничего
Она не пострадала? спросил Вириен.
Да напужалась токмо. Ну, чего уж там, сильно напужалась. Оно ж, почитай, у неё на глазах Тварь-то ентая людей напополам рвала
Дело вот в чём, пояснила Вириену Избранная. Дочь господина Тармита видала, как Тварь разоряла Малые Грузки, и Тварь её видала тоже, но не тронула. Я так разумею, Тварь должна была умертвить только жителей той деревни, верно, господин Тармит?
Да я ж почём знаю! всполошился староста. Я не знаю ничего об ней!
Ну, похоже ведь на то, если здраво рассудить? Я слыхала, она гналась за детьми, пытавшимися убежать в лес. А вашу дочь не тронула, наверное, потому что она из Вдовишного.
Потому вы и боялись, что на вас подумают? сообразил Вириен.
Не боялся, а надоумили его. Сказали, дескать, там рядышком Анта твоя стояла, а ничего ей не сделалось. А не ты ли натравил Тварь, или, может, дочка твоя ведьма? Заморочили голову совсем своими злыми выдумками.
Дурёха моя тут ни при чём, устало сказал староста.
Так ясно, что ни при чём! отозвалась Избранная. А вот кто при чём, так это те, кто вас пугал, господин Тармит. Иначе откуда им знать подробности? Откуда им знать, что это была именно Тварь, да что дочка ваша там была? Видать, они и призвали чудовище.
Точно! просветлел лицом староста. Наверняка они! Я ж никому не говорил, что Анта туда бегала, да и она сама молчала. А пужали меня дочкой, не сыном и не мной самим, а ею. Были они тамочка, значить!
Так, господин Тармит, расскажите-ка всё по порядку для протокола, решительно заявил Вириен. В протоколе мы так и напишем, что вы и ваша семья ни в чём не виноваты и ничего дурного не сделали, и читать его будут только сыскари вроде меня, Тайная Канцелярия да король. Но расскажите толком, прошу вас!
Ну, спервоначала Анта туда побёгла, как часто бегала, к жениху, значить. Ночью пошла, до свету, чтоб после петухов там быть ужо, времени чтобы поменьше тратить от работы-то, значить. Они с мельниковым сыном сосватаны были, и ничего такого промеж них не было, я точно знаю! Так, миловались просто. Дочка мояне шалава какая, она понимающая! Ну и, значить, она как дошла туда, а там Тварь ентая орудовает. Здоровая, злющая, ух! Анта спужалась и назад кинулась, за подмогой. Бежит, значить, а с ней рядышком детишки тамошния, думали в лесу схорониться. А Тварь их нагнала и ну рвать! Одного дитёнка махонького у Анты из рук лапищами вырвала, а её токмо отпихнула маненько, чтоб не мешалась, значить. Анта ну кричать, с перепугу просто, а тут мы и выскочили. Услыхали её, значить. Мы с Тришем, сынком-то моим, как увидали, что Анты дома нету, пошли следом за ней, чтоб, значит, выругать да домой воротить. Ну не дело до жениха так вот ночами бегать! Что люди скажут? Ну и вот, не догнали вовремя. А как она кричать принялась, так спужались да побёгли.
А до того тихо было?
Тихо. Тварь молчала, токмо когтями скребла, то негромко.
А дети? не унимался Вириен. Их на части рвут, а они молчат?
Я в ентом вашем сыскном деле, господин хороший, не разбираюсь, да токмо знаю твёрдо: тихо было. Все молчали, покудова Анта вопить не стала. А тогда кинулисьа там поляна ента, значить, вся кровякой залита, и дочка моя, дурёха, мечется, детей у чудищи отнять пытается. Ну, мы тожа отнимать кинулись, да токмо не вышло ничего у нас, значить. Покудова всех чудища не порвала, не унялась. А потом ушла, будто бы нас и не было. Сын мой, тоже дурак дураком, пытался её вилами тыкать, да она лапой отмахнулась этак досадливо, будто от мошкары, да пошла. Вилы-то, вы не подумайте, не наши, мы ничего плохого не ждали, как за Антой шли. Грузковского пацанёнка вилы, там какие постарше, прихватили всякого.
Какая она? тихо спросила Избранная.
Здоровая, что пять медведей, али шесть! Лапы у ней как птичьи, а ступает так по-особому, вроде как вперёд наклоняючись. Будто бы пятка у ней впереди и на неё опираться надо. Морда как медвежья, да с зубами здоровыми. И хвост такой, ну, коротенький да толстый, что дубина. Она им этак двинуть умеет, что улетишь. И она как к человеку подскочит, так на задние лапы привстанет, а передними на части рвёт. Не жрёт, просто рвёт и бросает. Страшнаяжуть.
Вириен кивнул.
Что было дальше? Когда вы не смогли никого спасти и Тварь ушла?
Ну, дурёха моя рыдать принялась, мы уняли как смогли да домой пошли. Тут я тамошним, грузковским, и сказал, чтобы домой не ехали, что нету там живых никого. Слух по деревне быстро пошёл, сами ж знаете, как оно Ну, мы, значить, у себя были, кровь с одёжи отстирывали, Анту опять же унимали. Она чуть что, в слёзы опять ударялась. По Вдовишному голосение пошло, всё ж таки много родни у наших в Малых Грузках осталось. Тогда они и явились. Не знаю, кто такие! Впервой видал их. Но одеты по-богатому, и выговор господский у них. Сказали, что дочка моя, видать, ведьма, что такую чудищу к соседям привела, и ждёт её за то смерть, а нас за то, что ведьму покрывали, каторга. И что, мол, они-то сами не дознаватели какие, им оно вроде как неважно, да чтоб я берёгся, коли у меня в дому такая нечисть живёт, значить. Я не знал, что и ответить-то им на такое, вроде и не погонишь, вельможные же, а ведь ежли такое по деревне говорить начнут, то и впрямь не отвертимся. Много кто призадумается, как так вышло, что мы там были, а нам ничего и не было. А ну как поверят, что это мы её приманили, чудищу-то? А тут как раз и вы с дознанием ентим своим Я и испужался.