Невзирая на продуманный в деталях план, меня несколько дней не оставляло муторное чувство. Было так горько и больно, словно убивать предстоит не демона, а меня.
И еще Что-то мы все же упустили Но колесо уже закрутилось, предпринимать новые шаги было уже поздно, да и они вызвали бы немалые подозрения.
Следуя оговоренным мною условиям, всеми силами Габриэль старался предотвратить неизбежную после его смерти эскалацию конфликта между драконами и демонами. Чтобы нам все это не вылилось в межрасовую войну. Писал депеши, заключал сепаратные договоры, грозил, улещивал и обещал
Я созерцал его бурную деятельность с глубокой тоской: мне совершенно не улыбалось объясняться с папочкой на тему, какого лысого демона я во все это влез.
Утром назначенного дня мы с Повелителем демонов в сопровождении доверенных свидетелей тире сообщников, непринужденно беседуя, удалились в парк на достаточное расстояние, где можно было совершить убийство без необходимости достоверно разыгрывать смертельный фарс.
Габриэль повернулся и опустил руки.
Я жду!
Воздух загорелся в моих легких: «Что ж тебе так неймется!» После уверенного выпада «Карающий Пламень» вошел в сердце друга, словно лучина в масло. «Прощай, Габи! Мне будет тебя не хватать»
Габриэль уходил беззаботно и легко, улыбаясь и шутя, но последним он прошептал ее имя: «Рика». Странное имя, странная женщина.
Отдав воинские почести лучшему другу, я покинул место происшествия. Вечером мне придется отправиться на скалу Демона. Это самое подходящее место для убийства Эрики. По нашим с Габи сведениям, демоны-заговорщики ни за что не упустят такой возможности. А еще грызло любопытство. Очень хотелось увидеть первопричину терзаний моего покойного друга. Интересно, как она выглядит? Женщина, которая свела с ума дроу и лишила жизни демона
Глава 4
Одних мужчин хочется добиться, а других добить!
Эрика
Служанка привела меня в тронный зал, такой же сумрачный, как и все остальные помещения императорского дворца. Спасали лишь громадные окна, дававшие в дневное время немного солнечного света и рассеивавшие зловещее впечатление.
Посреди зала, в окружении потрясенных придворных у подножия трона молча сидела на коленях окаменевшая от горя старая кицунэ Инари. Перед ней лежало безжизненное тело моего демона. Колотая рана под сердцем уже не кровоточила. На рубашке слева будто расцвела махровым цветом алая гвоздика. Габриэль мертв?! Не может быть!!! Не верю! Как это могло случиться?
Скорбно поникшие головами демоны лучше всяких слов убедили в страшной, нелепой догадке. Ноги подломились, голова закружилась, глаза заслонила непроглядная темень
Государыня Хлесткие удары по щекам.
Повелительница! Кто-то взялся без малейшего пиетета штормить безвольное тело.
Ваше величество, молю вас, очнитесь!
В обмороке я пробыла недолго. Придворные дамы, морща аристократические носы, привели меня в чувство ароматическими солями и пощечинами, после чего беспощадно вздернули на ноги и оставили стоять, громко перешептываясь друг с другом. Их накрашенные лживые морды, непочтительный ядовитый шепот рядом с телом моего друга, моего мужа, вызвали во мне взрыв ярких эмоций.
В голове моей словно открылась потайная дверка, откуда хлынули воспоминания. Габриэль в храме, с руками, полными воды Габриэль с сыном на руках Габриэль, нежный и печальный, в самый последний вечер Внутри меня с треском словно развернулись радужные крылья.
Кто-то из барышень глухо хихикнул. Меня захлестнула волна белой ярости, накрывая мрачным багровым оттенком всю ауру. Тело выгнулось, чуть приподнимаясь в воздухе. С ног до головы меня пронизал электрический разряд, и из рук внезапно вырвались волнистые молнии, оставившие на мраморном полу внушительные выбоины.
Во-о-он!!! Все вон! Убирайтесь отсюда, падальщики! Ненавижу!!! Я уставилась с нескрываемой ненавистью на ближайшую окаменевшую от неожиданности кучку мерзких прихлебателей, неспособных даже достойно почтить память своего государя. Уничтожу!!!
Мне теперь незачем было притворяться. Вернеене для кого.
Зевак разметало по сторонам. На полусогнутых они ринулись прочь, оставляя меня наедине с мужем и не шелохнувшейся ни на волос кормилицей.
Я стояла, не в силах сдвинуться с места. Мысли метались, не давая сосредоточиться на главном: «Ты же знал чувствовал, что не вернешься Ты прощался со мной этой ночью Я только сейчас это поняла Как ты мог так поступить со мной?»
Постаравшись взять себя в руки, мягко ступая, подошла к кицунэ и спросила только:
Кто?
Инари поняла меня и ответила, не поднимая головы от распластанного тела:
Несчастный случай.
Мило. Но если учесть, что сказками сыт не будешь, а у меня сейчас в душе бушуют ярость и черная вьюга ненависти, то попробуем еще раз:
Кто именно стал «несчастным случаем»?
От меня отлетали, словно брызги из фонтана, искры высоких энергий. Любой другой, созерцая мои волосы, вставшие дыбом, испугался бы до смерти, но только не она. Железная женщина! Хотя она меня в таком виде еще не наблюдала. И током я до этого момента обнаглевших демонов тоже не била.
Случайность, таким же безжизненным голосом отозвалась Инари. Роковая случайность по воле богов
У меня перехватило дыхание от горя, взбитого в адский коктейль со злостью и жаждой мести. Постояв немного и с неимоверным трудом успокоившись, я опустилась на колени по другую сторону тела Габриэля и, заглядывая в лицо единственной искренне любившей демона женщине, мягко, но настойчиво принялась допытываться:
Как зовут его случайность?
В ответ молчание Я протянула руку и сильно сжала предплечье Инари, вынуждая ту поднять на меня желтые лисьи глаза:
Я хочу знать, кто случайно устроил несчастный случай, в результате коего погиб Повелитель демонов. И это Габриэль, который был практически всемогущ и бессмертен?
Кицунэ наконец-то подняла на меня глаза, полные невысказанного горя, но все же не произнесла ни слова.
Пришлось еще раз повторить:
Я хочу отомстить! И не надо рассказывать, что Повелитель шел-шел, потом случайно поскользнулся и упал прямо сердцем на чудо-клинок, способный убить демона!
Габриэль действительно поскользнулся, не разжимая губ, процедила кормилица, не сводя с меня узких, приподнятых к вискам глаз, поблескивающих от непролитых слез. И клинок оказался, увы, специальным наследным драконьим мечом «Карающий Пламень», способным убить любое живое существо в этом подлунном мире.
Драконьим, значит?.. повторила я. Поня-а-атно
В комнате задребезжала посуда, а открытые форточки сами собой захлопнулись. Инари не обратила на все это внимания, а мне было и подавно плевать. Меня душили горе и глухой гнев.
Что тебе понятно, не видящая истину? повысила голос кормилица, срываясь на крик. Что?! Разве тебе доступно понимание души Габриэля, хоть пустоголовые глупцы и говорят о том, что демоны души не имеют? Разве видна его любовь?! Ты ничего не знаешь и не понимаешь!
С этими словами женщина тяжело встала с колен и удалилась, прихрамывая, оставив меня горевать наедине с телом демона. Моего демона
«О чем она?»Я проводила ее рассеянным взглядом, дождалась оглушающего стука захлопнувшейся двери и лишь потом склонилась над Габриэлем, всматриваясь в застывшее лицо. Шепнула:
Мой демон, что привиделось твоему тускнеющему взгляду? Кого ты вспоминал перед смертью? Кому подарил последнюю ласковую улыбку?
Я взяла в руки ледяную безжизненную ладонь и прижалась к ней щекой.
Как все же несправедливо устроена жизнь! всхлипывая, разговаривала с телом Габриэля, отчаянно не желая принимать факт его трагической внезапной гибели. Как только что-то начало налаживаться, ты покинул меня. Оставил здесь, одну!
Вперемешку со слезами из меня рвалось множество горестных упреков. Захлебнувшись ими, я справилась с подступившим к горлу комком. Пусть я и не родовитая демоница, зато их Повелительница, и мне не пристало биться в истерике как простой сельской бабе. У меня еще будет время в одиночестве предаться своему горю за закрытыми дверями и достойно оплакать невосполнимую потерю.
Продолжая разговаривать с демоном, как с живым, я делилась с ним своими мечтами, успехами, мелкими пакостями. Сколько я так просидела? Трудно сказать
Приходило осознание огромной ответственности перед сыном и страной демонов. И в то же время накатил жуткий, неконтролируемый ужас: как мне с этим справиться? Я не готова не могу не умею Должна! Короткое, но емкое слово «должна» пригнуло мои плечи неподъемным грузом, заставило мыслить и понимать суть происходящего но обо всем я подумаю чуть позднее, сейчас придется исполнять траурный ритуал и отдать свой последний долг лучшему на свете демону
Поднявшись, я позвала слуг:
Эй, кто там за дверью! Быстро сюда! придав голосу необходимую твердость и властность. Всхлипнув, отвела прядь серебристых волос, испачканных кровью, от губ, на которых застыла грустная улыбка. Снова мобилизовала силы
Двери распахнулись, и в зал ввалилась толпа придворных и слуг, неся все необходимое для приготовления к похоронам. Мне же по этикету здесь находиться сейчас не до́лжно. Мне следовало приготовиться, облачиться в траурные одежды и провести ночь наедине с телом мужа, восхваляя его доблести и подробно расписывая перед богом смерти и его адской свитой достижения покойного. Ох надеюсь, шпаргалку мне напишут, ибо я ничего не помнила до последних несколько месяцев и при всем желании восхвалений моих хватит от силы на час с небольшим.
Раздраженно тряхнув головой и словно изгоняя этим жестом неуместные фразы и неприлично яркие картинки, я сквозь полуприкрытые веки презрительно разглядывала суетившихся вокруг меня размалеванных фиглярш, пытающихся выразить наигранное сочувствие и прячущих за горестными масками неуемное насмешливое любопытство. Самые наглые и бессовестные «преданные» лизоблюдки подхватили меня под руки и повели в опочивальнюготовить к последнему ритуалу Прощания. Несмотря на горе, я и тут оторвалась, картинно оседая на их услужливо подставленные ручонки или, качаясь из стороны в сторону, отдавливая нерасторопные ножки. К концу пути наша процессия хромала и потирала спины
В императорских покоях нас ждала новая партия голосистых плакальщиц. Грех жаловаться, дескать, Габриэля демоны посмертно не уважили: свежая смена не затыкалась ни на минуту, пока меня омывали в пяти водах и терли какой-то мерзкой на вид губкой.
Что это за дрянь? не удержалась от вопроса, зажимая нос от убийственно затхлого запаха.
Это специальная ритуальная, омывающая и облегчающая горе, мочалка императриц, передающаяся из поколения в поколение и бережно хранящаяся в специальном ларце, приседая и кланяясь, ответила одна из прислужниц.
Оп-па! если учесть, что последняя из императриц скончалась пару тысяч лет назад и это средство гигиены провалялось в закрытом сундуке столько же О-о-о!
Комментировать не стала. Старалась вообще лишний раз носом не дышать и рот широко не открывать. Мало ли какие грибки и бактерии на этом раритете расплодились?.. Я им не микробиологклассифицировать, и не грибниких собирать
Где сейчас мой сын? сипло поинтересовалась я, когда меня лишили источника дивного запаха (я уж было подумывала скоренько прогуляться до парфюмерных пятен и отдышаться всласть).
Его высочество, тут же изогнулась буквой «зю» одна из придворных, изволят почивать!
Ему рассказали?.. задала второй вопрос, надеясь на демонское благоразумие.
Нет-нет, что вы! тут же извернулась фигой вторая дама опочивальни. Кто бы посмел нарушить покой принца!
Хорошо! благосклонно дернула уголком рта и сбежала в гардеробную. А там меня ждали очередные потрясения
Мне предстояло напялить траурное платье первой Повелительницы. Когда-то белоснежное, платье с годами приобрело мерзкий лимонный оттенок, далеко перепрыгнув благородную стадию слоновой кости. И было в пятнах! Кружево, украсившее корсаж, чудилось настолько тонким, что казалосьдотронься, и оно разлезется под пальцами. Лиф пугал хрупкостью шелка, переходящей в ветхость; швы засалены; подол местами отпорот
Расширенными от удивления и округленными от ужаса глазами я разглядывала одеяние, передаваемое из поколения в поколение, и с надеждой искала на нем табличку: «Раритет. Руками не трогать!»
Вторая стадия ошизения наступила тогда, когда я вспомнила дату смерти первого Повелителя демонов. Ой, что-то мне дурно от подсчета временных рамок Это ж полный антиквариат! Э-э-э Может, кто купит из глубокого уважения к традициям, пока я эту древность не надела? Сохранит, так сказать, национальное достояние?..
Ваше императорское величество, взяла меня во вражеское окружение троица камикадзе с нафталиненной тряпкой в руках, нижайше умоляем вас соизволить надеть
Сжала челюсти и нырнула в недра этого душного бессмертного савана, бормоча про себя:
Есть женщины в русских селеньях,
Но все им не прет и не прет,
То кони по улицам скачут,
То кто-то чего-то сожжет.
Чего же той женщине надо?
Вниманья да шмоток чуток.
И чтоб мужичок был под боком,
Который бы все приволок.
Добытчик до хаты приходит
и платье приносит ей в дар
Ой, где ж мои коники скачут!
И я тороплюсь на пожар!
Вы что-то сказали? робко спросила самая молоденькая придворная дама. Вернеедамка, потому как шибко мелкая попалась
Ничего! пробурчала сквозь зубы, боясь пошевельнуться и остаться голой.
На меня быстренько нацепили приличествующие трауру жемчужно-бриллиантовые драгоценности. Запудрили лицо до синевы неба, нарисовали горестные брови Пьеро. В общем, если вы не в состоянии выразить всю полноту ваших чувств, за вас это сделают белила и сажа!
Все готово! выскочила одна из присутствующих дам за дверь. Можно начинать!
И тут началось такое!!! Женщины поделились на три группы: одна рыдала и рвала на себе волосы и платья, другая группировка по интересам просто тихо всхлипывала и культурно сморкалась в платочки, а третьяистерически ржала и вопиламол, как хорошо на том свете живется! Как будто они там недавно на экскурсии были и только вернулись, загорелые и отдохнувшие.
Плакала береза, плакала осина, одна только конопля ржала, как скотина, пробормотала я себе под нос и двинула на выход, предусмотрительно держась подальше от конвента сумасшедших девиц.
Девы, подобрав подолы, рванули вперед меня и, выстроившись «свиньей», поперли к месту действия, запихав меня в середину. Начало давить в висках. Бедная моя голова, которой, по мнению наших придворных дам, у меня отродясь не было!
К сожалению, будучи ушибленной и малограмотной, она об их мнении почему-то не знала и зверски болела. Также на левое ухо я стала слышать гораздо хуже, потому что с того края барышни особенно сильно голосили и подвывали.
Зрелище получилось сногсшибательное и просто незабываемое.
С одной стороныменя окружали орущие, как злобные баньши, девы в белом с красными лентами.
С другойтихо плачущие, но жутко сопливые (потому что постоянно сморкались в платки, в простонародье называемые простынями) дамы в белом с синими лентами.
Впереди же бодро топали ржущие и гогочущие помеси кобылы с гусем, декоративно украшенные завлекательными зелеными тесемочками.
И посередине явся из себя красивая, бледная с кос с насурьмленными бровями и со скукоженным иссиня-белым личиком, осторожно ковыляющая, боясь остаться без траурного сав наряда. Шла я и качалась, словно березка в грозу, на высоченных котурнах, битых жучками-древоточцами и неописуемо древних.
Если честно, то театральная постановка «дорога от моих покоев до тронного зала» мне показалась длиною в жизнь. И я поняла: жизнь у меня была очень короткаявспоминать нечего.
Мы остановились на каком-то из многочисленных поворотов, и в нашей дружной компашке наметилось переформатирование. К нам присоединилось такое же количество набеленных юношей «бледных, со взором горящим» в лихо заломленных на ухо причудливых головных уборах.
Представьте себе феску, совмещенную с треуголкой. А теперь окружите все это длинными полями, из-под которых свешивались широкие ленты, завязанные у подбородка кокетливым бантиком. Сверху ЭТО утыкали страусиными перьями, только почему-то, по необъяснимо странному художественному замыслулишь с одной стороны. Видимо, из-за смещения центра тяжести головная нахлобучка подвязывалась и съезжала набок.
Головная боль подвинулась и пропустила вперед икоту Теперь они терроризировали меня на пару В то время как в наш самодеятельный коллектив вливалась свежая струя народных талантов, я немного пришла в себя и скромно попросила у беснующейся своры стакан воды: