Это он? Тот загадочный юноша?
Я кивнула и будто невзначай дернула локтем, прикрыв несколько строк внизу листа. Оставалось надеяться, что этот жест не вызовет особых подозрений.
Гм. Возможно, мне стоит сделать несколько звонков. Его найдут и окажут необходимую медицинскую помощь.
Похоже, она собиралась сделать Амона своим делом. Я не могла этого допустить. Вряд ли она стала бы ему вредить, но моя мать жила с убеждением, что каждый человек должен находиться на своем месте. Даже если это место окружено ватными стенами.
Может быть, Амон действительно сбежал из психушки. Но идея вернуть его туда почему-то вызывала у меня чувство сопротивления. Я знала, что открытый спор сделает только хуже, поэтому с трудом сглотнула и неожиданно пискляво выдавила:
Я уверена, ее уже оказали.
Я в панике наблюдала, как мать колеблется, разглядывая рисунок. Что, если она заберет блокнот? Однако вместо этого она закрыла обложку и отодвинула его на край стола.
Ты знаешь, как снисходительно я отношусь к твоим маленьким увлечениям, начала она. Я просто не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности в погоне за удачным ракурсом. Понятно?
Последнее слово прозвучало отчасти приказом, отчасти предупреждением, отчасти просьбой. Я улыбнулась и покачала головой, показывая, что нотации излишни.
Несколько секунд она рассматривала меня в упор, словно пытаясь вскрыть черепную коробку и вытащить оттуда все секреты до единого. Я уже успела вообразить худшеечто мать запросит у музея запись аварии, когда она ощутимо расслабилась и одарила меня своей фирменной телеулыбкой.
До тех пор пока я не переходила некие границы, я могла успешно совмещать мир родителей и свой. Происшествие с Амоном было самым опасным и одновременно волнующим, что случалось со мной за всю жизнь. Я искренне желала ему вернуться домойи подозревала, что с помощью матери это получится быстрее, но при этом хотела оставить события сегодняшнего дня своим и только своим секретом.
Что ж, в семье не без гуманиста, верно?
Я кивнула и поспешно преобразовала невольную гримасу в улыбку, надеясь, что мать не заметит разницы.
Не забудь переназначить встречу, продолжила она. Ты знаешь, как это важно для отца.
Конечно. Разумеется. Я сегодня же позвоню всем ведьм девочкам.
Глаза матери опасно сузились, но она предпочла великодушно проигнорировать колкость, едва не сорвавшуюся с моих губ.
Умница, и она похлопала меня по щеке, будто призового пони, после чего наконец растворилась в темноте.
Убедившись, что допрос окончен, я медленно выдохнула, поднялась из-за столаи тут же застонала, схватившись за поясницу. Я чувствовала себя старухой. Хуже тогостарухой, которая три часа гналась за автомобилем. В спину то и дело вонзались горячие иглы боли, отчего по всему телу разбегались неуютные мурашки. Я что, упала в музее на дикобраза?
К этому времени чувство голода загадочным образом притупилось, так что я решила пропустить ужин и лечь пораньше. Какой бы камушек ни застрял в шестеренках у меня в голове, я надеялась, что он выскочит во время сна. Так что я откинула шелковый полог, забралась в постель и закрыла глаза, предвкушая долгожданный отдых.
Не тут-то было. Вместо сладких сновидений сознание наводнили на редкость странные кошмары. Большие разноцветные жуки взбирались по моим рукам, сколько бы я их ни стряхивала. Затем я обнаружила, что тону в мутной реке, полной крокодилов. Когда я уже решила, что лимит кошмаров на сегодня исчерпан, мне привиделась тьма, в которой таилось неведомое зло. Оно собиралось отравить нечто прекрасное и драгоценное, и я ничего, совсем ничего не могла с этим поделать.
* * *
Я рывком села в кроватии тут же заметила смутное движение за витражными дверями. Начинался рассвет. Занавески слегка колыхались на свежем ветру, далеко внизу раздавались успокаивающие гудки автомобилей. Должно быть, я вчера открыла дверь на веранду и потом забыла ее запереть.
Я сунула ноги в мягкие тапочки, накинула халат и отправилась приветствовать солнце. Кованую мебель дворика усеивала роса. Я вдохнула аромат цветов в длинных керамических горшках вдоль перил и потерла голову огромного сокола, которого владельцы отеля установили здесь задолго до нас.
Я верилахотя никогда бы не призналась в этом родителям, что такой нехитрый жест приносит удачу. Четыре каменные птицы охраняли отель с юга, востока, запада и севера. Мой личный сокол смотрел на Центральный парк, и мне нравилось думать, что вместе с гостиницей он защищает и меня тоже.
Первые лучи солнца покрыли мои руки хрупкой позолотой. Тело по-прежнему ломило, а в черепе затягивался узел мигрени, но солнечный свет будто вымывал из меня боль. Я услышала за спиной хлопанье крыльев и немедленно прогнала бы голубей, если бы нашла в себе силы отказаться от этих ощущений.
Я глубоко вздохнула, положила руки на перила и закрыла глаза, отдаваясь теплым волнам света, как вдруг у меня над ухом раздался слишком хорошо знакомый голос:
Солнце придает нам сил, Юная Лилия. Как я связан с тобой, так и ты связана со мной.
Глава 5. Пир в Новом царстве
Я резко обернулась.
Амон? неверяще прошептала я. Что ты тут делаешь? Хотя нет, постой. Как ты сюда вообще попал?!
И я с беспокойством оглянулась на дверь в комнату. Вряд ли родители или Марселла стали бы шпионить за мной в такой час, но кто знает
Ты нужна мне, Лилия, ответил он просто.
Нет, тебе нужно домой, прошипела я. Слушай, давай я позвоню в полицию, и они найдут кого-нибудь из твоих знакомых.
Я уже направлялась к выходу с веранды, как вдруг меня остановило тихое:
Нет.
В ту же секунду сознание затопил парализующий туманкак вчера, на улице, когда я попыталась от него сбежать. Я усилием воли запретила себе думать о полиции и мгновенно обнаружила, что ноги снова мне повинуются.
Я обратила на Амона вопросительный взгляд и без слов ощутила его эмоции.
Тебе некуда идти, да?
Мой дом давно обратился в пыль.
Я помотала головой.
Ты управляешь мной при помощи гипноза?
Что это такое?
Ну, контролируешь мой разум, как ДракулаРенфилда.
Он несколько секунд неотрывно смотрел мне в глаза, после чего вскинул брови, как будто обнаружил ответ в глубине зрачков.
Понимаю, наконец сказал он и, заложив руки за голову, уселся на кушетку. Верный ответнет, не совсем. У меня никогда не было намерения делать тебя рабом своей воли, Лилия.
Рассветные лучи невесомым коконом окутывали тело Амона, заставляя его светиться собственным теплым сиянием. Все происходящее было странным, нелогичным, неправильным. Как он попал на веранду пятьдесят второго этажа, миновав швейцаров и охрану? И все же я с удивлением поняла, что рада его видетьманьяк он или нет.
Будь я чуть благоразумней, непременно вызвала бы полицию или службу безопасности отеля. Но сейчас мне меньше всего хотелось это делать. Все, что я испытывала, невероятное облегчение от того, что Амон жив и здоров. Кажется, он тоже обрадовался, найдя меня невредимой.
Впрочем, тревожный колокольчик в глубинах подсознания настойчиво напоминал, что Амон сказал «не совсем». Он не совсем меня контролирует. Значит, мы все же связаны? Что, если он внушил мне и симпатию к себе? Я правда ему доверялаили мне было приказано ему доверять? Если полагаться на собственные эмоции нельзя, на что вообще я могу положиться?
Я сделала пару шагов и замерла, ощущая себя в совершенном раздрае. Восходящее солнце омывало Амона, плескалось вокруг него, словно золотой прибой. Странно, но я могла поклясться, что он поглощает тепло. Холод, пропитавший меня еще в ванне, так и не ушелхотя, ложась спать, я старательно закуталась в пуховое одеяло. Амон притягивал меня, словно живое солнце. Он казался воплощением жаркого летнего дня, горячего песка, тропического моря и бриза. Наверное, коснуться его было все равно что завернуться в три одеяла.
Словно почувствовав мои мысли, он повернул голову, улыбнулсябелые зубы ослепительно блеснули на фоне загорелой кожии протянул руку. Искушение принять ее было почти неодолимым, но я все же сцепила зубы, напомнила себе, что это манипуляция, и осталась на месте.
Я жду ответа на свой вопрос. Как ты сюда попал?
Амон опустил руку и нахмурился.
Стражник золотого ящика указал мне дорогу.
Стэн? я недоверчиво покачала головой. Нет. Это невозможно.
Амон смерил меня долгим взглядом и тяжело вздохнул:
Ты даже не представляешь, сколь многое возможно.
Да уж. Тревожный колокольчик в голове превратился в набат. Надо бежать.
Я сделала несколько осторожных шагов к стеклянной двери.
И чего ты от меня хочешь? Зачем преследуешь?
Мы связаны, Лилия.
Связаны, повторила я безо всякого выражения.
Да. Я сотворил заклятие, привязавшее мою Ка к твоей.
Твою Ка? Это что еще за чертовщина?
Каэто
Подыскивая объяснение, Амон поднялся с кушетки и направился к перилам, отчего юбка слегка взметнулась вокруг его мускулистых бедер.
Когда он отвернулся, выяснилась еще одна любопытная вещь: широкая спина и фигурные бицепсы отдельно взятых психов воздействуют на меня ничуть не хуже, чем их же грудь. Я в который раз потрясла головой, словно надеясь вытряхнуть из нее проклятый гипноз. Неужели Амон и правда был самым симпатичным парнем, которого я встречала? Или это очередные манипуляции с моим сознанием?
Амон обернулсяи, видимо, заметил, как мой взгляд панически переметнулся с его груди на лицо. Я тут же залилась краской. На этот раз у меня не было ощущения, будто он читает мои мысли или вкладывает в голову чужие. Я вдруг подумала, что моя симпатия к этому сталкеру может быть вполне искренней, и нахмурилась.
Каэто жизненная сила, продолжил он. Моя жизненная сила связана с твоей.
Все равно не понимаю. Ты имеешь в виду, что мы духовная пара?
Пара? на этот раз краской залился он. Нет! Не в этом смысле.
Я не удержалась и, хихикнув, быстро прикусила губу. Я и сама не понимала, радоваться или огорчаться тому обстоятельству, что он даже не рассматривал меня в таком качестве.
Амон внезапно занервничал и опустил глаза.
Твои он указал на мое туловище, внутренностижелудок, легкие, печень, кишки, даже сердцепривязаны к моим. Вчера эта связь причинила тебе боль. Прости. Я был в отчаянии. Видишь ли, мне не выжить в этом мире без своих каноп, поэтому
Я вскинула голову.
Подожди. Минутку. Пожалуйста, сказала я, подчеркивая паузой каждое слово. Ты говоришь, что позаимствовал мои внутренности, потому что не можешь найти свои погребальные сосуды?
Да.
Ты серьезно?
Да.
Я пристально всмотрелась в лицо Амона, но в нем не читалось и следа лжи. Хорошо. Раз уж мы выяснили, что он сумасшедший, можно ненадолго отложить этот факт в сторонку и попытаться выяснить, что потерялось при переводе. По крайней мере, теперь у меня были зацепки.
И ты говоришь, что вчера мне стало плохо из-за твоего заклятия?
Именно.
Значит, ты у нас охотник за органами? Вроде вампира?
Такую версию я хотя бы могла понятьесли и не поверить.
Я не знаю, что такое «вампир».
Да ладно! Такие стремные чуваки из склепов. Пьют кровь. Превращаются в летучих мышей. Ненавидят чеснок. Избегают солнечного света, потому что начинают на нем искриться А нет, это уже из другой оперы. Так, забудь все, что после чеснока!
Я не избегаю солнечного света. Напротив, он придает мне сил. И я не пью кровь.
Ага. Значит, ты я воспользовалась уловкой матери и выжидающе замолчала, но Амон только недоуменно вскинул брови.
Ладно, зайдем с другой стороны, вздохнула я, решив, что сарказм в любом случае лучше паники. Продолжи фразу. Ты: а) сумасшедший; б) мигрант из Каира; в) убийца, занимающийся продажей органов на опыты; г) порождение фантазии Лили. Итак, время пошло, ваш ответ?
Амон нахмурился.
Я не сумасшедший, Лилия. Кто такой «мигрант», мне неизвестно. И я отнимал жизнь только у порождений зла, противных всем людям.
Я уже открыла рот, чтобы поподробнее расспросить об этих «порождениях зла», как вдруг парень сделал шаг вперед, и я снова обнаружила, что не могу двинутьсяхотя набат в голове почти сменился аварийной сиреной. В следующую секунду Амон коснулся моей щеки и взглянул на меня глазами зелеными, словно ирландские холмы.
Я ощутила уже знакомый аромат его кожигорячая смола с нотками шерсти и пропитанной солнцем мирры. Мне нравился этот запах. Очень. Хоть я и сопротивлялась. Щека пылала в том месте, где ее касалась ладонь Амона, но я не могла отвернуть голову, не могла даже отвести взгляда.
Теперь ты веришь, что я настоящий человек, а не образ из твоих снов? очень серьезно спросил он.
В горле пересохло. Я попыталась сглотнуть комок и ответить, но тут мой взгляд упал на пухлые губы Амонатак что я лишь неопределенно кивнула. Впрочем, как я осознала секундой позже, у меня все равно не было ответа на этот вопрос.
Ладонь Амона соскользнула со щеки к подбородку. Слегка приподняв его кончиками пальцев, он еще несколько секунд вглядывался в мое лицо.
Не нужно бояться, Лилия. Ты пострадала из-за меня. Позволь мне помочь.
Эти слова послужили своеобразным спусковым крючком: горячая пульсация в затылке, ноющая боль в руках и ногах, тошнотворный узел в желудке, о которых я старалась не думать, в одночасье затопили сознание, заслонив свет и лицо Амона. Я смущенно кивнула, не зная, что он собирается делать, но почему-то доверяя ему.
Амон шагнул еще ближе, так что теперь я видела в основном бесконечную обнаженную грудь. Ему не было нужды меня обнимать: оставшиеся между нами сантиметры и так были наэлектризованы горячими искрамибудто я, решив повторить подвиг Икара, поднялась к самому солнцу, и теперь меня пронизывали его тонкие сияющие стрелы.
Амон закрыл глаза и взял мою шею в ладони. Где-то на задворках сознания промелькнула паническая мысль, что сейчас он меня задушит, но движения парня были бережными, словно он держал бабочку. Затем он начал что-то бормотать себе под нос, и я почувствовала, как ладони нагреваются, словно он смазал их гелем от растяжений. Не прошло и минуты, как по телу прокатилась волна жаравымывая из конечностей боль и даря им блаженное оцепенение.
Стоило Амону поднять глаза, как мне стало ясно, какую цену он заплатил за это чудо. Еще недавно золотистая кожа приобрела болезненный серый оттенок, а зеленые глаза потемнели, будто лесной родник наводнили бурые водоросли. Амон пошатнулся и рухнул на ближайшую скамейку. Грудь парня тяжело вздымалась и опускалась, воздух выходил из легких с присвистом, будто он только что бежал марафон.
Что ты сделал? спросила я, пытаясь как-то уложить в голове эту картину.
Вернул часть украденной силы. Увы, это лишь временное облегчение.
Временное?
Да. Боль вернется, но в следующий раз я разделю ее с тобой. И буду делить так долго, как смогу. Поверь, я никогда не желал, чтобы ты познала мою судьбу.
Слушай, фаталист, я чего-то не понимаю. Пока мне очевидно только то, что ты применил гипнотерапию? И теперь мне гораздо лучше. Так что спасибо.
И я, поколебавшись, присела на подушку рядом. Воздух вокруг Амона был напоен горечью. Если на минутку отставить здравый смысл и предположить, что он сказал правду и мы паранормально связаны, эта горечьтеоретическимогла исходить от него. Боль. Усталость И что-то еще. Что-то, спрятанное под сияющими покровами. До меня наконец дошло: одиночество. Впрочем, стоило мне ухватить эту эмоцию, как она тут же пропалабудто Амон задернул ширму на своей душе.
Не стоит всматриваться слишком пристально, Юная Лилия, Амон откинул голову на подушки и добавил уже мягче:То, что ты увидишь, может тебе не понравиться.
Он закрыл глаза, и длинные ресницы отбросили едва заметные тени на смуглые скулы. Я не сдержалась и положила ладонь ему на лоб. Кожа парня, еще секунду назад лучившаяся теплом и светом, была холодна, как лед.
Ты замерз, констатировала я, бросилась в спальню и стащила с кровати пуховое одеяло. Затем на всякий случай заперла комнату изнутри и вернулась на веранду. Как следует укутав Амона, я скептически уточнила:Ты серьезно веришь, что солнце придает тебе сил?
Да, Лилия, еле слышно прошептал он.
Отлично. Тогда давай-ка пододвинем тебя на солнышко.
Я все еще не понимала, что сделал со мной Амон, но его неожиданная слабость парадоксальным образом усилила нашу связь. Она была мягкой, но теперь я ни на секунду не переставала ее ощущать. На меня словно накатывали маленькие волныне болезненные, но потихоньку выпивающие силы.