- О, звезда упала, - шепнул Офицер.Загадай желание.
Я загадала, конечно. Хочу замуж за Яна. Хочу, чтобы он меня любил.
- А два можно?спросила я глупо, закрывая глаза и представляя, как Ян надевает мне на палец кольцо.
- Нет, сбудется только первое, - слабо улыбнулся Георг.Ну, или не сбудется. Эй, извозчик, извозчик! Ой, здравствуйте.
- Какого черта вы тут среди ночи шатаетесь?раздался злой и очень знакомый голос.Софья, вы что, пьяны?
- Самую малость, - с готовностью доложила я Яну.А вы?
- Что я?
- Зачем здесь шатаетесь среди ночи?
- К любовнице еду, разумеется.
- Ну, а я вот, как видите
- От любовника.
- Я не позволю - начал было заступаться за меня Георг, но я махнула рукой.
- Отвезите меня домой, лирр Рудый.
- Да уж отвезу, льера. Куда ж мне деваться.
- А любовница подождет?хлопнула ресницами я, ощущая мстительную радость от того, что хотя бы на четверть часа я отберу у неизвестной мне счастливицы Яна.
- Подождет, - кажется, Ян даже улыбнулся, во всяком случае, голос его смягчился.
Он подхватил меня за талиюсовсем как в прошлый рази запихнул в свой экипаж. Уселся рядом.
- Славное у вас ландо, - сообщила я Ферзю.
- У ландо четыре колеса, - возразил Ян, дергая поводья.Моя называется купе.
- Все равно ландо, - капризно надула я губы.Просто одноосное.
- Как пожелаете. Ландо так ландо.
- Ой, ой, не так быстро!испугалась я, когда наш экипаж рванул вперед.Меня сейчас стошнит!
На самом деле меня ни разу в жизни не укачивало в каретах (в ландо и купе тоже), просто мне было так хорошослов нет. Мы вдвоем, звездное небо, свет фонарей Я задрожала от невыносимо-острого счастья, охватившего меня.
- Вам холодно, - заметил Ферзь.Простынете ведь. Эх, молодежь!
Он стащил с себя плащ и накинул мне на плечи. Я вцепилась в его вещь, закрывая глаза и млея от знакомого запаха.
Мы медленно ехали по ночным улицам и молчали. Он не ругал меня, как обычно, а я не дерзила. Оказывается, мы вполне можем ладить.
- Селивановдурной человек. Лучше бы вам держаться от него подальше.
Или не можем.
- Не ваше дело.
- С одной стороны, вы правы. А с другойя хочу вас предупредить. Кажется, Георг связан c революционной группой.
Вот только этого мне и не хватало! Надо предупредить Офицера, что Инквизиция его подозревает!
Я откинулась на сидении и попросила:
- Сложите, пожалуйста, крышу. Кажется, снег пошел.
Ян скрипнул зубами, но послушался.
И в самом деле, с ясного неба падали белые хлопья снега. Не рано ли для столицы? Обычно снег здесь выпадает в конце ноября, а то и вовсе не выпадаетпотому что в заливе теплое течение. А я люблю снег, о чем незамедлительно сообщаю Яну.
- И я люблю снег, - неожиданно признается он.Когда снег закрывал окна, туда не так дуло. А еще можно было его собрать в горсть, а потом съесть, и он был сладкий, как сахар. Простите, Софья, вам не понять.
Я нашла рукой его пальцы и сжала. Мне хотелось защитить того маленького Яна из приюта от всех бед. Впервые он рассказал мне что-то настолько личное. Впервые он заговорил со мной, как с человеком.
- Что же, вы всегда жили в столице?спросила тихо я.Здесь ведь немного снега.
- Да, немного, - кивнул он.Но как-то был год, когда все дворы и улицы завалило до самых окон. Это была настоящая сказка. Мы с ребятами копали в снегу пещеры и подземные ходы, мнили себя исследователями горных тоннелей. К сожалению, через пару дней всё растаяло.
- А в Коборе всегда много снега, - мечтательно вздохнула я.Зимой мы строили горку на заднем дворе и катались с нее на санках. А один раз я решила, что хочу стать зимней феей и ушла в лес
- И там заблудились, - усмехнулся Ян.Мы тогда с вашим отцом чуть с ума не сошли, пока вас искали.
- Ой, а разве вы там были?смутилась я.
- Да. Мне было шестнадцать. Вам, кажется, семь. Я нашел вас под елкой, почти засыпанную снегом, всю окоченевшую.
- А потом я три недели болела, - закончила я виновато.
- Спасибо, - неожиданно сказал Ян, сжимая мою руку.
- За что?
- За воспоминания. В тот год у меня был первый праздник Новозимья, когда я был в семье, уже не в приюте. Пусть не в своей семье Но для меня это многое значило.
Он повернулся ко мне с улыбкой, заглянул в глаза. Сердце заколотилось, словно попавшая в силки птичка. Я уставилась на его губы, невольно облизываясь.
- Мы приехали, льера Лисовская, - хрипло сказал Ян, не шевелясь.
- Как, уже? Какая жалость!
Он улыбнулся как-то грустно, выпрыгнул из кареты и подал мне руку. Я встала, пошатнулась (почти даже и не нарочно, ноги все еще подводили) и упала прямо ему в объятия. Он невольно подхватил меня, сжал почти ласково. Наши лица были так близко, что я не выдержала, потянулась к его губам и, кажется, даже коснулась их. В какой-то момент я была уверена, что он ответит: почувствовала его эмоции. На меня плеснуло его желанием. Но нет, он осторожно поставил меня на землю и заявил:
- Простите, я чужих женщин не целую. Тем более, нетрезвых.
- Жаль, - ответила я.Многое теряете в жизни.
Он засмеялся и поцеловал мне рукувот так галантно и старомоднои растворился в ночи.
5. Дочь чудовищатоже чудовище
Отец, сидящий в гостиной с отчетами, понимает на меня глаза, но никак не комментирует мое позднее появление и неровную походку. Меня как всегда это задевает. Мог бы уже хоть раз посмотреть куда-нибудь, кроме своих бумаг! Но нет, он только рассеянно здоровается и спрашивает:
- Извозчика брала?
- Нет, Ферзь довез.
В глазах льера Лисовского на миг что-то меняется, он слабо улыбается и сообщает:
- Хороший пареньэтот Рудый, правда?
- Угу.
Я жду еще каких-то слов, может быть, вопросов, но наше общение закончено. Отец вообще неразговорчив, а в последние дни еще и мрачен. Что-то у них в совете не ладится. Я не спрашиваю, потому что знаювсе равно не ответит.
Поднимаюсь наверх, в свою спальню, и без сил падаю на постель, раскинув руки. Вроде бы прекрасный день, я должна быть счастлива, но что-то меня гложет. Я догадываюсь, что. Камеристка терпеливо ждет, пока я приду в себя и сниму плащ и обувь. На самом деле, я считаю, что личная прислугаэто дурость и мещанство. Взрослый человек вполне способен сам раздеться, сам собрать свои вещи и отнести в прачечную, даже заштопать чулок и почистить обувьтоже самостоятельно. Но Георг настоятельно просил меня дать работу одной из своих знакомых, кем угодно: поломойкой, кухаркой, горничной, садовницей. Я взяла Милену камеристкой, потому что готовить она не умела и садовых ножниц в руках не держала. Шила она тоже паршиво, но уж причесать меня, вытереть пыль или погладить платье могла даже круглая дура. А содержать просто так, за здорово живешь, молодую женщину с двумя руками и ногами я не собиралась.
Сусанну я тоже оставила у себя, но пользы от нее было куда больше. Она прекрасно читала, знала руанский язык, обладала красивым почерком. Я поручила ей переписывать кое-какие документы из архивов Лисовских, ничего серьезного: книги рецептов, стихи, воспоминания моих предков. На самом деле это никому не было нужно, но пусть работает.
Между тем, дело близилось к середине осени; столица опустела. Все мои друзья разъехались по поместьям. Дома здесь по большей части без системы отопления, дрова ужасно дорогие. У нас есть водопроводотец провел еще лет пять назад, когда только начинали вводить усовершенствования вроде газовых фонарей или водяных труб в домах.
Я приказала Милене собирать и мои вещи. Хоть какой-то от нее прок: я терпеть не могу всю эту суету и копание в тряпках, слишком скучное занятие. Сусанна складывала бумаги. А я осторожно упаковывала свои склянки в деревянные шкатулки.
Хрустальный флакончик с золотой искрой внутри вызывал у меня тревогу. Я долго не решалась взять его в руки. Я не убийца! Я не смогу это сделать, никак не смогу. Ну и пусть, что льер Лисовскийпалач. Кто-то должен выполнять и эту работу. С моей стороны черной неблагодарностью будет подстроить его смерть. К тому же меня обязательно поймают, и тогда одна мне дорогана эшафот. Скорее всего, на обнуление. Это гуманнее, чем смертная казнь, но все равно мало приятного, ведь у меня заберут душуостанется только телесная оболочка, смиренно выполняющая приказы.
- Софья Александровна, вам помочь?раздался сзади голос Сусанны.
Я вздрогнула всем телом, смахивая рукавом свои флакончики. Девушка бросилась их ловить, а я дрожала, не в силах слова вымолвить.
- Вы идите, отдыхайте, - заявила Сусанна.Я все упакую сама.
Я кивнула, не желая даже прикасаться к пузырькам, и спешно сбежала в гостиную.
Отец ходил между упакованными сундуками, натягивая перчатки.
- Уже готова?весело спросил он у меня.Ты как-то быстро. Сейчас пообедаем и выезжаем. В Коборе, наверное, уже снег. Не больно-то в карете проедем. Ей-богу, где-нибудь застрянем!
Кажется, его радовали предстоящие приключения.
- Ты девушек своих с собой берешь?продолжал льер Лисовский.Одолжишь мне Сусанну в случае чего? Я своего секретаря на зиму отпускаю.
- Да, конечно, - кивнула я, настороженно глядя на отца. Слишком уж он нормальный.Отец, а что, если я в Коборе жить останусь? Надоела мне столица, слишком здесь шумно и грязно.
- А замуж ты совсем не собираешься?усмехнулся он.Впрочем, там тоже женихи найдутся, хоть и не такие блистательные, как здесь. Делай как знаешь, Софья, тыдевочка умная. Уверен, сама разберешься, как свою жизнь выстроить.
Я отвернулась, моргая глазами. Да уж, умная. Только не знаю, к чему меня это приведет.
- Да, Соф, тебя спрашивал посыльный от Селиванова, - неожиданно вспомнил отец.Просил записку передать. Я совсем забыл.
Я нехотя взяла протянутую бумагу. Знаю, отец не читал, он ни за что себе не позволит такого, но там и важного ничего не было: только незнакомый мне адрес. Вроде бы недалеко, в соседнем квартале. Успею до отъезда даже пешком дойти.
Странно, конечно, что Офицер назначил встречу здесь, в таком неуютном, нищем переулке, но не мне его понимать. Он на то и Офицер, что главный в братстве, знает, что делает. Я осторожно толкнула дверь длинного деревянного барака, она была не заперта. Зашла внутрь. Странное это место, совсем не похожее на ранее мной виденные. Вдоль двух длинных стен стояли грубые лавки, рядом с которыми был натянут канат.
- О, явилась-таки, - поприветствовал меня невесть откуда взявшийся Георгрумяный, веселый, в белоснежном шарфе.Пошли поговорим.
- Что это за место?
- Ночлежка.
- Снова?
- Нет, это бесплатная. Один мой приятель открыл. Здесь за деньги только еда и баня, а переночевать бесплатно.
- Но где?не могла понять я.Здесь даже гробов нет!
- Здесь!махнул рукой в сторону лавок Георг.
- На лавках?
- Ага. Человек садится на лавку, опирается на канат и спит.
- Это невозможно!не поверила я.
- Очень даже возможно. Людей много, они рядом, им тепло. Не так хорошо, как в платной, но лучше, чем на улице. Думаю, зимой желающие найдутся.
Я в ужасе оглядывалась по сторонам. Нет, это совершенно немыслимо!
- Проект социальной службы для помощи бездомным Тайный совет отклонил, - зло напомнил мне Георг.Приходится вот так. Софья, не кисни. Сегодня бесплатная ночевка. Завтрагорячий суп каждому, так, глядишь, и сдвинется дело. Ты мне лучше скажи, - он воровато оглянулся и зашептал: ты катализатор Палачу подлила?
- Нет, - испуганно ответила я.Не в столице же! В коборском доме безопаснее, там из магов я да пара отцовских учеников. Да и отдел маг.учета слабенький.
- Да, ты права. Умница. Тогда езжай спокойно, я там тебя найду, и решим, что дальше делать.
Только этого мне и не хватало! Я, наоборот, хочу от него спрятаться в провинции, потому что понимаю, что не хватит мне ни решимости, ни сил «зеркало» наложить, а онза мной поедет. Что же мне делать, что? Остаться здесь? Написать анонимку в Инквизицию? Выпить эту дрянь самой?
- Софья, Софья, - гладит меня по плечам Офицер.Всё будет хорошо, ты моя умница. Ты со всем справишься.
- Да, - киваю я, - справлюсь.
- Нужно только выбрать подходящий момент и подлить Палачу катализатор.
- Это не сложно. Каждое утро он пьет кофе. У кофе резкий вкус, он не заметит.
- Правильно. А дальше?
- Дальше я накладываю «зеркало», я выучила заклинание и жесты. Это тоже не сложно. Лисовский много работает, часто засыпает прямо в гостиной.
- Прекрасно. А потом ты станешь наследницей и у нас будет достаточно денег на все задумки, верно?
- Да, Георг. Ты прав. Я смогу это сделать. Я избавлю наш мир от Королевского Палача.
* * *
Самое сложноеехать в одной карете с этим чудовищем. Он выглядит совсем как человек, но мне кажется, что черная гниль сочится из него, проступает каплями пота на лбу, вырывается с дыханием. Мне становится тошно дышать с ним одним воздухом. Первый день еще ничего, а после ночи в каретесовсем тяжко.
- Софья Александровна, вам нехорошо?спрашивает Сусанна.Вот, у меня есть немного вина. Выпейте, а то вы вся зеленая.
- Софья, потерпи немного, - скрипит чудовище.Скоро остановка, пока мы завтракаем - будут карету на полозья переставлять. Или сейчас остановить?
- Всё хорошо, - шепчу я, делая глоток кислого вина из фляги.Просто укачало.
Когда карета останавливается, я выскакиваю наружу, жадно глотая морозный воздух, и щурюсь от ослепительной чистоты мира вокруг. Какой контраст того, что снаружи, с тем, что внутри! Я хочу упасть в этот снег и раствориться в нем навсегда.
- Может, верхом, Софа? - предлагает Палач.Недалеко осталось. Заодно предупредишь, что мы едем. Не представляю, как тебе снова в карету садиться. Вон, хоть румянец появился.
- Да, да, верхом, - цепляюсь за его слова я. - Поеду верхом.
- Ты в порядке?
- Уже да.
Он сам седлает для меня коня, проверяя подпруги, регулируя стремя, подсаживает меня и я срываюсь с места прямо в снежное крошево. Ненавижу его, ненавижу себяза то, что во мне его кровь, ненавижу этот мир, который позволяет рождаться на свет такой мерзости. Но холодный ветер щедро отвешивает мне пощечин, и слезы замерзают на ресницах. Вперед, вперед! Скоро всё закончится. Я убью его и умру сама, потому что не перенесу, когда меня будут судить. Прежде только деньги отдам Братству. Пусть они сделают этот мир лучше.
6. Предательство
Уже дома немного отпустило. Удалось выдохнуть. Спрыгнула с коня, что-то наплела встречающим и побежала в свою комнату. Хотелось умыться и переодеть потное платье. Хм, отец что-то говорил о том, что у нас новая кухарка. Сходить что ли, взглянуть? Или потом, завтра? Нет, сейчас у меня есть время подумать о дальнейших планах, не до прислуги мне. И так всю трясет в волнении, даже в рукава домашнего платья не с первой попытки попадаю. А с другой стороны - поесть бы. Завтракать должны были на постоялом дворе, но я пренебрегла пищей. Да, пусть принесут поесть!
К моему удивлению и даже восторгу, еду мне принесла сама кухарка. Восторга было большево-первых, пахло от тарелок на подносе так вкусно, что у меня слюна во рту появилась. А во-вторыхкакая она, эта кухарка! Высокая, стройная, с горделиво поднятой головой и расправленными плечами. Чепец, правда, дурацкий на ней и платье сидит безобразно, но с каким достоинством она расставляет тарелки на столике возле окнасловно королева, не иначе! А платье смешно выглядит, потому что рост большой. По себе знаю, готовую одежду на меня найти сложно, нужно подгонять. Кстати, ей явно мои наряды подойдут.
Женщина смотрит на меня спокойно, без застенчивости и подобострастиякак на равную. Не смущается ни капли. Зато смущаюсь я. И чтобы не выдать своей растерянности, как обычно, начинаю грубить.
- Ого, ну ты и длинная,говорю я.Звать-то как?
- Лирра Ольха,представилась кухарка с достоинством.
Я жадно смотрю на заставленный явствами стол. Надо же, овощи! Жаркоеэто ведь жаркое, правда?
- Лирра Ольха, выглядит отменно и пахнет просто одуряюще. Вы где раньше работали?
- Трактир у меня был в Руане. Потом сюда к деду приехала.
- Ммм... Неужто трактир? Не ресторан?какая из нее трактирщица с ее-то внешностью? Да от нее за версту благородным происхождением несет!
- На ресторан денег не хватило.
- Вдова?деловито уточняю я.
- Да.
- Вижу по осанке и манерам, что ты с воспитанием. Отчего в кухарки пришла? С твоей-то внешностью можно и замуж выйти было.
Лирра Ольха морщится еле уловимо, а мне хочется надавать себе по губам. Чего к тетке полезла? Опять, Софья? Кому нужна твоя помощь? Тебе ж не раз говорили: хочешь помочь, не лезь в подруги. Лучшая помощьона материальная. А слова никому не нужны, словаэто ветер.