Махнула рукой, сама себя расстраивая:
- После поболтаем, идите, лирра.
Она и ушла, а я, признаться с невероятным удовольствием слопала всё, что было на подносе. Потрясающе вкусно! Не в каждом столичном ресторане так кормят. Эх, если бы с ней подружиться Почему бы и не попробовать?
Долго думала, как. Денег предложить? Обидится и будет права. Болтовней досужей надоедатьвовсе не дело. Расспросила горничных, узнала, что Ольга прибыла в наш дом в одежде с чужого плеча и вовсе без обуви. Отлично! Ей совершенно точно пригодится одежда! Перебрала с камеристкой свои сундуки, выбрала, что глазу приятнее и не совсем уж девичьевсе же Ольга Дмитриевна у нас не девочка, видно, что меня лет на пятнадцать старше, позвала ее и заявила:
- Забирай себе всё, что нужно. Роста и телосложения мы примерно одинакового. Вещи хорошие, просто Милена шкафы разобрала, лишнее вот...
Отчего-то сказать, что я выбрала что-то специально для нее, было неловко.
- Спасибо, льера Софья, но нет. Мне не нужно,совершенно спокойно ответила Ольга.
- Как это нет?растерянно переспрашиваю я.Но почему? Ольга, я же от чистого сердца, не думай!
Всё, Софья, ты опять напортачила! Смотри, она ж разобиделась на тебя смертельно! Ольгины эмоции ощущались очень ярко: она была оскорблена.
- Льера, я всего лишь кухарка,устало говорит она.Мне некуда носить ваши платья. К тому же униформа. И жалование у меня неплохое, грех жаловаться.
- Послушай, Ольга,пытаюсь объяснить я.Ты очень красивая. И воспитанная. С манерами. Я бы даже сказалаизысканная. Не место тебе на кухне. Тебе бы мужа приличного найти. Я хочу, чтобы ты стала моей подругой. Хочу, чтобы ты свой ресторан открыла.
- А вы, льера, спросили, чего хочу я?Ольга разговаривает со мной как с глупой девчонкой, словно она не прислуга, а моя дуэнья.Может быть, меня в своей жизни всё устраивает? Может быть, я не хочу замуж? Зачем мне это нужно?
- Ольга...
- Простите, льера. Я пойду. У меня ужин. В смысле, готовить.
В общем, я разревелась. Не умею я общаться с людьми, потому что дура. Правильно и делал Офицер, что меня к своим подопечным не отпускал: наворочу я дел!
Дьявол, да что ж я такая несуразная, одни проблемы от меня!
* * *
Отца вызывают в столицу. Это хороший момент, чтобы наложить «зеркало». Никто даже не поймет, сейчас оно наложено или там. Катализатор, заклинание, жестывсё делаю механически. Словно заводная игрушка, которую показывают лицедеи на ярмарке. В последние дни я живу в каком-то тумане. Меня завелии я двигаюсь, ем, пьюособенно пью. Кажется, я спиваюсь, потому что у меня что ни вечерто пьянка. Приезжает Офицер с друзьями. Я не понимаю, кто среди них из Братства, а кто нет, но это и не важно. Вечерами действительно весело. Мне нравится, что вокруг меня так много людей. Можно не думать, не планировать, не грызть себя.
А грызть хочется, потому что я никогда не видела льера Лисовского таким живым. Он улыбаетсяпо-настоящему улыбается! По утрам, бреясь, мурлычет песенку. Много шутит. По вечерам, думая, что я не замечаю, крадется на кухню. Видимо, не я одна заметила, как красива наша кухарка. И я не могу себя заставить сделать этодаже если он и Палач, он ведь живой человек! Кто я, чтобы уничтожать то, что я не создавала?
Но в какой-то момент я обнаруживаю себя в объятиях Офицера: он спрашивает, когда же? И я говорювот Лисовский уезжает в столицу. Стало быть, завтра.
И когда наступает завтра, и отец уезжает, я сижу в своей комнате и вою от ужаса. Я сделала это. Смогу ли я теперь жить?
- Успокойся, - говорит мне Офицер.Всё будет хорошо. Давай выпьем!
И я снова пьютак, чтобы к вечеру мне было дурно, чтобы смеяться тупым шуткам, чтобы танцевать и кидаться снежками, чтобы на утро было так тошно, что голову от подушки не оторвать. И снова по кругу: пить, смеяться, страдать от похмелья.
А отец между тем возвращается. Я знаю, как работает «зеркало» и вижу все его признаки: он угасает на глазах. Больше не улыбается. Забывает элементарные вещи. Молчит.
«Зеркало»своеобразное проклятье. Оно всегда действует в направлении магии. Его не видно по ауре. Человек кажется совершенно нормальным, ну разве что усталым или грустным. Но косвенные признаки есть. Огневики мерзнут. Ледяным магам, наоборот, жарко. Водников мучает жажда, воздушникам душно, ну и так далее. А менталисты утрачивают эмоции. А самая большая опасность заклятьячто тот, на кого оно наложено, обычно понимает что-то в лучшем случае на последней стадии.
И да, Зеленовмаг, помощник отца, живущий в нашем доме, ничего не заметил, да оно и понятно. Мальчишка он.
В тот день, когда я поняла, что всёконец близко, я решилась. Спасти отца уже не успеют. Ну так и мне не жить. Написала чистосердечное признание, запечатала. Надо будет на почту отнести. Наверное, если бы Лисовский умер сразу, не было бы так страшно. Но видеть это угасание и знать, что я могу предотвратить трагедиютут никаким вином вину не запьешь. Но я пытаюсь: еду с Георгом и его друзьями в ресторан, зная, что когда я вернусь, всё будет кончено.
7. Отсрочка
Я возвращаюсь, а в доме горит свет. Вот так. Свершилось.
Возле дома ходят чужие люди и чужие кони. Внутри меня спокойствие и холод. Я понимаю, что это ненормально. Я понимаю, что Офицер меня опаивает и воздействует ментально. Наверное, меня это устраиваетэто же такое чудесное самооправдание! Всё правильно: меня пустят в расход. Ничего удивительного и, главное, страшного. Вот я есть, а вот меня нет. Никто и не заметит. Ну и ладно. Зато хоть в чьих-то глазах я буду героиней, хоть и не долго.
В доме на удивление шумно, никто не ходит на цыпочках, и атмосфера какая-то неправильная, не скорбная. Наоборот, все взбудоражены. Я хватаю за рукав дворецкого:
- Лирр Грегор, а что происходит?
- Льера Лисовского чуть не убили, представляете?
- Чуть не убили?тупо повторяю я, хватаясь за косяк двери.
- Тихо, льера, тихо! Вовремя заметили! Демьян привез мага, теперь всё будет хорошо! Да вы садитесь, садитесь. Ой, не плачьте, льера, только не плачьте! Всё будет хорошо.
Как это «не плачьте»? Как я могу не плакать? Он живой! Он будет жить! Господи, если ты естьспасибо!
Я не могу дышать, рыдания вырываются из груди с хрипами. Сусанна и Милена бегают вокруг меня, не зная, чем помочь. Приезжий магразумеется, я узнаю старого знакомца отца Йозефа Гродногозаявляет, что у меня истерика, и он, без сомнения, прав. Дядя Йозеф кладет мне пальцы на виски и милосердная тьма окутывает мой разум.
Всю картину я могу уяснить только наутро: и не Зеленов заметил, а кухарка, она и тревогу подняла, она и что-то сделала, отчего отец дотянул до приезда мага. Я догадываюсь, чточай, сама менталистка, да и бумаги не зря наизусть учила. Значит, у льера Лисовского роман с кухаркой. Не такой уж он и благородный, выходит. С прислугой спать, конечно, можно. Ее репутация не важна, да?
Не в силах терпеть, прошу кухарку подняться ко мне.
- Вы желали меня видеть, льера?
Внимательно оглядываю Ольгу: аристократка. На кухне ей не место.
- Лирра Ольга, как мне выразить вам свою благодарность? Вы спасли моего отца от смерти, я ваша вечная должница.
- Не нужно меня благодарить,спокойно отвечает она.Это нормальный человеческий поступок.
Говорю ж: происхождение, воспитаниеего не скроешь! Так отвечают льеры.
- Но именно вы заставили Демьяна ехать за Гродным!напомнила я. - Если бы не забили тревогу, отец был бы уже мертв! Пожалуйста, я должна вас отблагодарить, это нужно мне лично!
- Льера Софья, насколько сильна ваша благодарность?внезапно задает неправильный вопрос Ольга, и, прежде, чем я успеваю недоуменно вскинуть брови, продолжает.У нашей посудомойки куча братьев и сестер. Помните, вы говорили, что можете отдать старые вещи? Мы бы взяли, что-то перешили, что-то продали... Лиска говорит, что семья совсем плохо живет.
Если отец на ней не женится, я сама нет, будь я мужчиной, я бы точно ее в жены взяла! Но пока она дает мне возможность отвлечься от острого чувства вины и засасывающего меня страха и заняться чужими проблемами.
А потом приехал Ян.
* * *
Он красив до невозможности. Деловит. Строг со слугами, приветлив с Ольгой, разговорчив с нашими магами. И снова не замечает меня. Но на этот раз я рада.
Письмо с признанием я сожгла. Нет, я не думала, что теперь пронесет: Ян не дурак, он всегда докапывается до истины. Просто он приехал, и в моей жизни появилась какая-то нелепая надежда. Мне ведь казалось, что в прошлый раз что-то сдвинулось в наших отношениях. Нам было тепло вдвоем. Что, если и теперь мне будет тепло рядом с ним?
Я почти не выхожу из своей комнаты. Мне страшно. Но ради Яна я готова рискнуть.
Удается перехватить его в гостиной.
- Лирр Рудый, как продвигается расследование?светским тоном спрашиваю я.
Он смотрит куда-то мимо меня и отвечает:
- Не думаю, что вам на самом деле это интересно, Софья.
- А что же мне, по-вашему, интересно?
- Разумеется, вы желаете знать, не замешан ли в этих делах ваш любовник.
- Мой кто?
- Георг Селиванов.
- Ах, этот он мне не любовник, - сообщаю я.
- Лгунья.
- Хамло.
- Ссс
- Ну, продолжайте!
- Скандалистка?
- Это, по-вашему, ругательство?
- Ну да.
- Мне кажется, вы хотели сказать совсем другое. Так кто из нас лгун? Да еще и трус?
- Я не трус!возмущается он.Я вежливый и воспитанный человек.
- Вы?изумляюсь я.Да вы самый мерзкий, самый противный из всех людей, которые встречались мне в жизни! О, как же я вас ненавижу!
- Что-то не заметно, - насмешливо отвечает мне Ян. - Смотрите на меня...
- И как же? - щурюсь я, невольно скользнув взглядом по его губам.
- Как будто жаждете, чтобы я вас поцеловал, - нагло фыркает Ферзь.
- Вы? - картинно возмущаюсь яа сердце стучит где-то в горле. - Да все знают, что вас интересуют женщины постарше!
- Это вы про кухарку, что ли? - удивляется Ян. - Ну так я и не спорю. Ольга - женщина очень интересная, к тому же опытная. А опыт - это, знаете ли, немаловажно.
- Извращенец, - надуваю губы я. - Ну и идите к своей Ольге. Только учтите, что вы ей не сдались.
- Я заметил, у нее роман с вашим отцом. Ревнуете?
- А вы?
- Я? Нет. Я вообще не знаю, что такое ревность.
- Да, я в курсе, что вы бесчувственный чурбан.
- Софья, чего вы вообще от меня хотите? Прицепились, как репей к заднице.
- Ну вы же такой умный мужчина, вы уже решили для себя, чего я хочу.
- Неужели поцелуев? - двигает бровями он. - Как неожиданно!
- А что, если да? Сбежите, поджав хвост? - мне было уже всё равно, что он обо мне подумает. Моя жизнь настолько стремительно катилась под откос, что я хотела взять от нее все возможное.
- Ян Рудый никогда не сбегает, - мурлычет он, опуская руки мне на талию и притягивая к себе. - К тому же я никогда не умел отказывать красивым женщинам.
- Ну так и не отказывай, - выдыхаю я ему в губы, сама приникая к нему.
Он прильнул к моим губам, жадно раздвигая их языком, намотал на руку мои косы, заставляя прогнуться, прижаться к нему животом. Меня затрясло. Я чувствовала его возбуждение и никак не могла поверить, что всё это в самом деле происходит. Они я? Наяву? По-настоящему? Но его руки быстро расстегивают пуговки на домашнем платье, потом спускают его с плеч. Он не остановится? О, только бы он не остановился!
В висках стучит, тело горит от его ласк. Я стаскиваю с него рубашкумне так нужно его потрогать! Я хочу раствориться в нем, забыться в его руках, он сильныйя стану сильнее рядом с ним.
- Софья, ты чокнутая, - шепчет Ян, стаскивая с меня платье окончательно, а я скулю от счастья. Он и в самом делесо мной. Он видит именно меня и целует именно меня.
- Не останавливайся, - словно в бреду шепчу я, обвивая руками его плечи.Только не останавливайся!
- Как будто я могу остановиться, - бормочет он. - В спальню. Отец твой застукаетголовы оторвет обоим.
Да, да! В спальню! Там нам никто не помешает!
Он подхватывает меня на руки и в самом деле несет в спальню. Оннесет меня! Это точно не сон?
Нет, я всё же сплю и ни за что не хочу просыпаться!
Я никогда не ощущала подобного: я была отчаянно счастлива и ужасно несчастна одновременно. Будущее мое было крайне туманно, и туман этот явно был ядовитым. Скорее всего, я в этом тумане сгину. Навечно. Но в то же время я лежу в объятиях любимого человека. И никак не могу поверить, что он мог так целовать и любить девушку, которая ему совершенно безразлична. Я ему нравлюсь, точно знаю! Если бы всё это произошло в какой-то иной жизни, возможно, у нас был бы шанс. Но всё, что у меня былоэто только сегодняшняя ночь. Самая счастливая в моей жизни. Самая горькая. Самая сладкая.
8. По заслугам и награда
Та ночь по-прежнему осталась в моей жизни единственной настоящей между мной и Яном. Потом всё изменилось. Я была уже не льера Лисовская, дочь хорошего дядьки, а преступница и, пожалуй, предательница. Я сама во всем призналасьночь с Яном, кажется, меня изменила бесповоротно. Словно давняя мечта исполниласья получила его, а значит, жизнь прошла не зря. Мне будет, что вспомнить перед обнулением.
Но снова всё пошло наперекосяк: отец заявил, что никому не позволит меня судить, вытащит из любых неприятностей. А я думала, что не нужна ему! Всё завертелось с немыслимой скоростьюкак-то вдруг оказалась, что не я распутница и круглая дура, а Янсоблазнитель. Он каким-то образом оказался ответственным за мои грехи, и я даже слова не успела сказать в его оправдание.
Помилуйте, Ян-то тут при чем? Это всё я, я виновата! Но маги в один голос заявили, что именно замужество с главой инквизиции меня спасет от суда и последующей расплаты, что никто не посмеет меня даже допрашивать. Я рассказала всё, надеясь, что есть какой-то другой выход. Рассказала и про Офицера, и про Криса Розова, и про девочек Моховыхони-то точно ни при чем! Разве пришло бы им в голову покуситься на члена своей семьи? Оказывается, пришло.
Так может, это не я такая испорченная, а действительно, воздействие? Могу ли я переложить часть груза из своей души на кого-то другого?
Яна было жалко. Женитьба на мне явно не входила в его планы, его буквально принудили к этому. Он смотрел на меня с ненавистью, и право, было за что. Это уже потом, несколько лет спустя, я поняла, что он должен был быть к этому готов. Его практически застали в моей постелиа в высшем обществе такое не прощается. И никто не разбирается, кто кого соблазнял. Женитьбаединственный приемлемый выход в подобной ситуации.
Я же готова была его любить. Ребенок? Что ж, я только счастлива буду. В дальнее поместье, чтобы про меня забыли? Не вопрос. Я ведь понимаю, что у него карьера. Жена с порочными связями ему ни к чему.
Но он был не готов даже попытаться. На церемонии бракосочетания не стал даже слушать священника, махнув рукой и заявив, что ему не нужен этот фарс. Не нужно ни клятв, ни напутствий. Бумага о разводе с открытой датой получена одновременно с разрешением на брак. В тот момент я была счастлива тому, что моему позору не было свидетелей, кроме льера Лисовского и священника. Было ощущение, что мне прилюдно плюнули в лицо. Ну а я плюнула в ответ, заявив, что выхожу за него замуж только ради спасения своей жизни. Да, я хочу житьа кто не хочет? В поместье всяко лучше, чем в тюрьме. Особенно, если муж не будет навязываться.
А вечером, на «свадебном ужине», я услышала всё, чего бы слышать никогда не хотела: что я сломала ему жизнь, разрушила карьеру и попрала мечты о счастье. Вот это я понимаютюрьма! Вот это пытка! Клянусь, я бы лучше пошла под «обнуление», чем согласилась вернуться в тот день вновь.
К моему изумлению, карьера Яна не пострадала. К моменту рождения нашего сына я была уже не лирра, а льера Рудая, жена Первого Советника короля. Когда Ольга, ставшая к тому моменту моей мачехой, рассказала мне причину столь высокого назначения, я смеялась и плакала одновременно.
* * *
Я никогда не думала, что смогу кого-то так ненавидеть. Без внушений, без зелий, без особых на то поводов. В день свадьбы я и без того была едва жива от страха и чувства вины, а истерика Яна меня просто доломала. Я вдруг поняла, что никогда не знала его настоящего, а любила лишь нарисованную в голове картинку. Человек, который не способен сострадать, не умеет промолчать, не сдерживает себя хотя бы из правил приличияэто не человек вовсе. Деревенщина. Обезьяна. Животное. Что бы между нами не произошло, он мог бы не позорить меня прилюдно. Я, в конце концов, женщина, причем льера. Не какая-то там служанка. Я слабее, хрупче его. Меня можно было просто пожалеть (во всяком случае, я себя очень даже жалела). Но он втоптал меня в грязь, а потом и вовсе уехал, даже ни разу не появившись до рождения сына.