Ну что, Зуев, мрачно воззрился на меня наконец генерал, и я уже по одному этому введению окончательно понял: итог разговора мне не понравится. Вот как ты сам думаешь, что мне с тобой делать?
В связи с чем? осторожно уточнил я. Хотелось бы осознать весь масштаб проблемы.
Вот и мне тоже хотелось бы, проворчал он, продолжая сверлить меня тяжёлым взглядом. Серьёзный и мрачный Мартинас здорово напрягал; таким я видел его очень редко и не представлял, чего от него можно ждать в подобном настроении. Год назад я со спокойной душой мог назвать тебя если не лучшим, то по крайней мере одним из лучших своих специалистов. Я к твоему сведению с очень немногими офицерами младше полковника общаюсь лично. А потом началось чёрт знает что; сам же смыл в утилизатор несколько лет своей работы, угнал корабль, потом ещё эти дети и, в конце концов, ещё и нелегалы! Что ты можешь сказать в своё оправдание?
Я женюсь, хмыкнул я.
Тьфу! эмоционально ответил генерал. Чёрт тебя раздери, Зуев, плевать я на твою личную жизнь хотел! Остряк долбанный, отца твоего мне мало было! Пойдёшь в карцер на годик-другой, доиграешься!
Больше не повторится, посерьёзнел я. Кажется, на юмор Мартинас был категорически не настроен, и я решил не нагнетать.
Уже теплее, ворчливо одобрил он. О причинах такого твоего поведения догадываюсь даже без твоего юмора, поэтому даже спрашивать не буду: все проблемы в жизни из-за баб. Одна надежда, что у тебя всё это по отцовскому примеру ограничится одним разом! Только вот теперь небось будешь проситься остаться на Земле, при штабе? проворчал он.
Как прикажете, не стал нарываться я.
Правильный ответ, хмыкнул Мартинас. Правда что ли сдать тебя Авдееву! Он интересовался; чем ты так ему понравился?
В свете выясненных душещипательных подробностей родительской биографии я уже сомневался, что нашего легендарного министра так порадовали мои профессиональные качества, и был готов ожидать любой мотивации. Причём, похоже, от всех вокруг; вчерашнее открытие окончательно доказало мысль о том, что люди могут только казаться предсказуемыми, а на самом деле способны выкинуть такоемама не горюй!
Не могу знать, честно ответил я. Сильно интересовался?
Да хрен тебе, буркнул генерал. Ишь, оживился! Обойдётся твой министр, сам пусть себе ценные кадры выращивает, а не тырит в братских ведомствах. В общем, так, Зуев. Вот тебе приказ, ознакомься, сообщил он, протягивая мне документ. Сегодня освоишься, разберёшься, вспомнишь всё, что было до твоего отпуска, выяснишь то, что пропустил, а завтра приступай к новым обязанностям, напутствовал он.
Я пробежал взглядом приказ, но на середине споткнулся и начал сначала. Ещё раз пробежал. Потом ещё раз. И вытаращился на Мартинаса.
Товарищ генерал, вы серьёзно?
А это очень похоже на шутку? насмешливо хмыкнул он.
С капитанскими погонами? На полковничью должность? вкрадчиво поинтересовался я.
Сейчас допросишься, до младлея повышу, проворчал генерал.
А если не потяну? на всякий случай уточнил я.
Я тебе не потяну! с угрозой процедил он, пристально меня разглядывая. Я с тебя лично шкуру спущу, если ещё хоть раз на эту тему даже заикнёшься! Ты как думал? Всех теоретиков на уши поднял, открытием века огорошил, и домой, отдыхать? Будешь пахать как проклятый! Через месяц отчитаешься мне о работе, и только попробуй что-нибудь упустить! Понял?
Так точно. Разрешите идти?
Проваливай, отмахнулся он.
Покинув генеральский кабинет, я притулился у подоконника неподалёку, прикидывая в голове план действий на ближайшие много часов и раздумывая, с какой стороны начинать приступать к внезапно свалившимся на меня обязанностям. Одно было ясно: в следующие несколько недель можно считать громадным везением возможность вообще выбраться домой. Спать точно будет некогда, а про намеченные изменения в личной жизни, как, впрочем, вообще про всю эту личную жизнь, можно просто забыть, чтобы лишний раз не расстраиваться.
Всё-таки, умеет моё руководство подложить большую и жирную свинью. Причём не придерёшься же: поощрили, оказали высочайшее доверие, и стоит сказать «большое спасибо», в ножки поклониться. Как же, такое повышение, такая должность! Вот только, спрашивается, оно мне надо было?
От осознания грядущих перспектив стало грустно. Но про шкуру Мартинас не шутил, а она была мне дорога как память, поэтому пришлось срочно организовывать себя на полезную деятельность. И попытаться для начала хотя бы понять, что теперь входит в круг моей ответственности, с кем конкретно придётся работать и в каких направлениях. Но начать стоило с начала, а начало любой операцииэто организация оперативного штаба. Проще говоря, надо было вспомнить, где находится теперь уже мой кабинет.
Исторически сложилось, что Иллур с его проклятущей вездесущей пылью был самым проблемным направлением, и начальники отдела надолго на своей должности не задерживались. По разным причинам, но дольше пары месяцев не выдержал никто. Например, последние полгода (те, что я ещё работал, а не находился в вынужденном загуле) направление вообще оставалось фактически без руководства. На должности числился какой-то полумифический и/о, которого никто никогда не видел живьём, а лямку эту тянул Мартинас лично. Собственно, именно потому я в последнее время довольно много общался с ним лично.
Отдел, который я до сравнительно недавнего времени возглавлял, занимался только частью направления «Иллур», в которую входил один из секторов, являющихся их территорией, и, в сотрудничестве с контрразведкой, отслеживание перемещений каменных друзей в нашем пространстве. Чем занимались остальные и какие имелись наработки, я не знал, но надеялся выяснить. Да у меня, в общем-то, выбора не было: меня поощрили назначением как раз на эту проклятую должность.
Организационные вопросы, как то поиск кабинета, оформление нужных допусков и освоение новых информационных пространств, много времени не заняли. Через два часа я уже сидел в выгоревшем скрипучем кресле, которого очень давно не касалась человеческая ладно, пусть будет душа. И понимал, что я либо сдохну, либо поседею прежде времени, либо познакомлюсь с последними достижениями психиатрии.
Если поначалу я предчувствовал грандиозные неприятности, то теперь отчётливо понял: нет в родном языке цензурных слов, способных отразить состояние того, в чём мне предстояло разобраться.
Нельзя сказать, что направление лежало в руинах и находилось в состоянии провала, но чёрт, так хотелось!
К начальникам на местах особых претензий не было; люди действительно работали, не бездельничали, работали очень старательно и с самоотдачей. Только давнее и основательное отсутствие общего руководства, генерал не в счёт, у него и без этого дел выше крыши, было заметно невооружённым взглядом. Системы не было от слова «совсем», местами, и это только при поверхностном взгляде! обнаружилась чудовищная путаница вплоть до увлечённой слежки разных отделов друг за другом.
Весь день Мартинасу должно было сильно икаться. Я не уставал удивляться; как можно было так сильно запустить такое важное направление? Почему до сих пор не могли найти нормального начальника? Что у нас, кадров в Федерации не хватает?! Да в жизни не поверю! Неужели надо было затыкать эту дыру именно мной? Или все предыдущие руководители, которых пытались привлечь, просто опускали руки и сбегали? Да тоже ведь сомнительно
В итоге, окончательно разогнав бесполезные мысли о смысле жизни, я погрузился в разработку информационных залежей. Но Мартинаса материть продолжал, исключительно в терапевтических целях. Давно заметил: когда есть конкретный человек, на которого можно свалить вину за свои проблемы, причём этим человеком не являешься ты сам, это почему-то облегчает жизнь.
В процессе изучения оперативных наработок совершенно случайно снялся один беспокоивший меня вопрос: откуда такой странный срок отстранения меня от службы. Оказалось, связана эта дата была как раз с намеченным в экстренном порядке контактом с Рунаром, и меня таким образом просто изолировали от вопроса. Учитывая, что теперь я без труда сумел найти отчёт о перемещениях унёсшего мою зверушку корабля, изолировали качественно. Похоже, в связях с Иллуром меня никто не подозревал, а вот с родиной Руривполне.
Домой я добрался глубокой ночью. Остался бы на рабочем месте, но перспектива провести ночь на жёстком столе (за неимением в кабинете иных более-менее ровных и обширных поверхностей, кроме пола) с разгромным счётом проиграла мысли об удобной кровати и уютно сопящей в плечо любимой женщине. Даже с учётом пути до дома и необходимости завтра спозаранку возвращаться обратно.
А вообще надо или угнать Ванькин аэробайк, или озаботиться приобретением собственного транспортного средства. Желательно, достаточно скоростного, чтобы тратить на метания туда-сюда минимум времени.
Дома было темно и тихо. Наскоро приняв душ, я тихонько прокрался в собственную спальню, и к собственному удивлению обнаружил там общающуюся с компьютером бодрствующую Рури.
Ты чего не спишь? озадаченно поинтересовался я. Женщина вскинулась, с улыбкой оборачиваясь от стола ко мне.
Тебя жду, улыбка сменилась выражением хмурой озадаченности. Что случилось?
Да всё в порядке, устал просто, поморщился я, подходя к ней и целуя. Целовал вдумчиво, неторопливо и с огромным удовольствием.
Нет, положительно, присутствие в моей жизни Рури нравится мне чем дальше, тем больше. Был издёрганный, уставший и злой как чёрт; а вот посмотрел на её радостную мордашку, поцеловал, и жизнь как-то оптимистичней стала. Разве что усталость никуда не делась, но хоть желание набить кому-нибудь морду мистическим образом развеялось.
Что-то я тебе уже не верю, всё так же хмурясь, качнула головой зверушка, когда я отстранился и занялся извлечением её из кресла. Почему ты мне не рассказал, что тебя из-за меня наказали?
А что бы это изменило? хмыкнул я, вместе с ней перемещаясь к кровати. К тому же, наказание там было весьма условным. Ну, поговорили. Ну, в звании понизили. Ну, выдали продолжительный отпуск, теперь вот буду за него отдуваться.
А тюрьма? уже немного снисходительней уточнила она.
Это была чистая уютная комната с трёхразовым питанием и без всякой нервотрёпки, я насмешливо фыркнул, неторопливо стягивая с женщины одежду. И понимая, что я, конечно, устал, но со сном можно некоторое время подождать. А Володька, оказывается, трепло, резюмировал я.
Почему ты думаешь, что это он? уточнила Рури, с искренним удовольствием снимая с меня футболку.
Вот же чёрт, а про форму-то я и забыл, так и пробегал весь день в гражданском! Ладно, завтра бы вспомнить
А больше некому: в курсе был только он и отец, но генералкремень. Володька наверняка жене проболтался, а та тебя просветила; угадал? уточнил я. Разговаривать мне не хотелось, а вот пробежаться губами по нежной коже стройной шейки и немного похулиганить, очерчивая языком контур ушка и слегка прикусывая мочку, вполне.
Угадал, согласилась она, запрокидывая голову, чтобы мне было удобнее. Ладони женщины заскользили по моим плечам, по шее вверх, запутались в волосах, кончиками пальцев слегка массируя затылок. А почему ты сегодня так долго? сбить Рури с выбранной темы оказалось не так-то просто.
Расплачиваюсь за отпуск. И, боюсь, платить буду ещё долго, мрачно сообщил я.
То есть?
Если вкратце, выдали новое место работы, буду осваивать, разговаривать о службе категорически не хотелось, но предупредить Рури действительно следовало. Так что в ближайшие несколько недель буду к тебе приползать уставшим, заморенным, но зато не склонным к язвительности, и вообще крайне покладистым. Куда покладёшь, там и буду лежать, припомнил я бородатую шутку.
Бедненький, сочувственно вздохнула она, погладила меня по голове и ласково поцеловала. Но это ведь не навсегда, да? оптимистично уточнила эта чудесная женщина.
Очень надеюсь, что нет, хмыкнул я. А то у тебя есть шанс овдоветь, не выходя замуж.
Придумаешь, тоже, проворчала она, сама наклоняясь к моему уху и аккуратно прихватывая губами краешек. Пользуясь случаем, я неторопливо проложил дорожку из поцелуев к её груди, накрывая вторую ладонью. Разбирайся там со всем скорее, хорошо? тихонько прошептала она мне в ухо. А то мы будем очень скучать.
Удивительно, насколько мудрая и понимающая женщина мне досталась, не удержался я от улыбки, заваливаясь на кровать и утягивая Рури за собой. Даже странно, за какие такие заслуги?
Авансом, весело сверкнула глазами она, усаживаясь на меня сверху.
А-а, так вот за что я сейчас отдуваться буду! А я на отпуск грешил, рассмеялся я.
Зуев!
Да, я помню, невыносим, продолжил веселиться я.
Не угадал, улыбнулась она, склоняясь ко мне и легонько касаясь губами моих губ. Люблю тебя. Очень-очень!
Рури-Рааш.
Всё-таки, упрекнуть Зуева в неспособности держать слово невозможно. Обещал приползать чуть живым, и с честью это обещание держал; поначалу я его ещё дожидалась, но чем дальше, тем более замордованным возвращался мужчина домой, и мне было просто больно на него такого смотреть. Так что видеться мы почти перестали: он приходил, когда я уже спала, и уходил, когда я ещё спала. Перекинуться парой слов у нас выдавалась возможность, только если Ярик просыпался среди ночи, и назвать эти беседы содержательными было сложно.
Первый раз я не выдержала через неделю, в воскресенье, как раз потому, что у Семёна этого воскресенья не было: он как обычно чуть свет умчался на службу. Правда, я благоразумно не стала дёргать своими вопросами и так замученного мужчину, и решила поступить аккуратней: спросить генерала. Зуев-старший, в отличие от сына, на службе не жил. Он вылетал туда периодически, на несколько часов, и только четверг провёл на работе целиком. Чем он занимался дома я, правда, не знала, потому что занимался он этим в своей комнате, а я пока ещё не настолько освоилась в этой семье и в этом доме, чтобы выяснять подобные вещи.
Скажите, Дмитрий Иванович, осторожно начала я за завтраком. А вы, случайно, не знаете, как дела у Семёна?
Несмотря на дружелюбную атмосферу и вполне контактный характер хозяина дома, я рядом с ним всё равно робела и ничего не могла с собой поделать. Наверное, никак не могла поверить, насколько он отличается от сложившегося у меня до знакомства стереотипа. А ещё он был ужасно похож на Семёна, и к этому тоже сложно было привыкнуть.
Завтракать домочадцы старались все вместе, хотя особого культа и традиции из этого процесса не делали. Вероятно, потому, что режим дня у всех был очень разный: Володя и его жена просыпались едва ли не на рассвете, а вот Леся любила поспать подольше и пользовалась для этого любой возможностью. Что касается Ромы, он оказался довольно самостоятельным мальчиком, вполне мог позавтракать сам и уехать в школу.
Сегодня утром за этим самым столом не хватало только майора. Хотя, он же говорил, что его лишили звания, так что, наверное, всё-таки не майора, а капитана? Или его ещё сильнее понизили?
Чувствую себя классным руководителем, к которому обращается мама самого отпетого сорванца, улыбнулся он. Нормально у него дела, живой вроде. Или ты переживаешь, чем он там на работе занимается? иронично хмыкнул он, бросив взгляд на жену. Та в ответ недовольно фыркнула.
Ну, судя по тому, в каком состоянии он возвращается, на нём по меньшей мере перетаскивают тяжести, вздохнула я. Но мне интересней узнать, когда я смогу увидеть его хотя бы не после полуночи и не на рассвете.
Радуйся, что он хоть до дома доползает, насмешливо «приободрил» меня Зуев-старший. Я бы на его месте точно забил, да оставался дрыхнуть прямо на рабочем месте. Тратить время на дорогу туда-обратното ещё развлечение.
Вот лишь бы из дома сбежать, проворчала Леся, но как-то без огонька, дежурно. Генерал ответил ей только ещё одним насмешливым взглядом, но замечание никак не прокомментировал.
Я радуюсь, честно кивнула я. Но беспокоюсь.
Да не дёргайся, поначалу всегда тяжело. Сейчас освоится, втянется, всех построит, и вернётся в семью, хмыкнул Зуев. Командование ему, конечно, подгадило, но зато если справится, будет ему счастье. А этот справится. Я тебя успокоил?
Почти, опять же, не стала лукавить я.
Ох уж мне эти женщины! он качнул головой. Сплошное разложение морального духа личного состава. Бойцов надо держать в строгости, а вы со своими жалостью и нежностями только всё воспитание портите!