- Как будто мы просились, - прошептала Майра.
- Могли бы и обратно вернуть, - так же тихо ответила Элия.
Хатагтай жестом остановила переводчика, двинулась вдоль строя, пристально вглядываясь в каждое лицо. Девушки непроизвольно отшатывались. Дойдя до двух нарушительниц тишины, женщина на мгновение замерла, изучающе глянув на них, а потом с силой ударила обеих по щекам так, что столкнула с ног. И рассматривая их сверху вниз, как букашек, начала им выговаривать. Тут же подскочил переводчик:
- Хатагтай добра, и вы отделались малым наказанием. Пусть оно послужит всем примером того, что женщина должна знать своё место. Вы пока не знаете своего, только это удерживает хатагтай от более суровых уроков. Пленницы - имущество улаан-хана. В своей неизъяснимой милости он распорядился подготовить вас к жизни в Орайвал-Айаре. Судьба каждой будет решена после того, как хатагтай выскажет своё мнение. А это будет зависеть от вашего поведения и прилежания.
Как только авархи отошли, Элия вскочила с пылающим лицом и протянула руку Майре:
- Вставай, не будем давать им повод злорадствовать!
- Похоже, всё снова меняется, - та поднялась и начала отряхивать юбку. - Как же меня бесят такие бабы, которые себе чуток власти взяли и думают, что им всё позволено!
- И не таких видали, да с кашей на завтрак съедали, - проворчала Элия.
Окружившие их девушки засмеялись. Майра тоже усмехнулась:
- С тебя станется такую и без каши смолоть. Только имейте в виду, девоньки, эта рыбка не так проста. Я немного понимаю по-аварски, она то ли родственница, то ли доверенное лицо местного хана. Делайте выводы.
Нововведения начались сразу. Теперь в каждую кибитку была посажена прислужница -туслахай. Эти с виду робкие и тихие, а на деле безжалостные грымзы обучали пленниц разным навыкам. С одной туслахай девушки плели циновки, с другой - вязали, с третьей -разговаривали на авархском и знакомились с местными обычаями, четвёртая на завтрак и ужин учила готовить традиционные авархские блюда. В обед туслахай менялись кибитками.
Хатагтай не показывалась целыми днями, однако неизменно каждый вечер ей устанавливали юрту, чтобы она могла переночевать с удобством. Именно там толстуха принимала невольных учениц с их поделками.
Происходило это каждый раз по одному сценарию.
Надо было войти, слегка поклониться «гэрт» - внутреннему пространству дома.
Считалось, что оно совсем не то, что внешнее, а куда безопаснее и принадлежит хозяину.
Далее следовало выпрямиться, найти взглядом хатагтай, поклониться ей ниже и в таком положении дойти до неё, держа свои поделки у груди. Потом дополнительно присесть. Получался сложный поклон-приседание, от которого ужасно ныла спина. Обычно толстуха немного медлила, прежде чем разрешить Элии распрямиться. Майра жаловалась на то же самое. А вот остальным девушкам сразу дозволяли встать прямо.
Дальнейшее было одинаково у всех - их работу хатагтай сначала осматривала с выражением брезгливости и пренебрежения, а затем дотошно выискивала погрешности и высмеивала. Под настроение она начинала охать и ахать о том, какие безрукие ничтожества ей достались, а туслахай почтительно утешали начальницу. Пленнице положено было стоять, опустив глаза в пол.
Потом хатагтай начинала спрашивать на авархском. Это было ещё одно мучение. Быстрое лопотание никак не давалось Элии, хотя та же Майра уже через три дня тарахтела, как местная, да и многие девушки прилично разговаривали. Иначе и не получалось - туслахай запрещали разговоры на полийском. За оговорки запросто могли стукнуть или уколоть толстой иглой, пришпиленной каждой степнячкой к поясу. Только ночами, когда надзирательницы убирались в юрту, пленницы могли пошептаться на родном языке.
Бесконечные придирки, запреты, уколы доводили Элию до тихого бешенства. Никто никогда не узнает, сколько язвительных прозвищ она придумала для своих мучительниц и как мечтала поскорее оказаться в том месте, где руководить будут мужчины, а не эти самоуверенные, злобные и тупые авархские бабы!
Глава 7
Элия
Перед прибытием в столицу Улаан-мака («Красной провинции») девушкам выдали традиционный авархский женский наряд. Он включал в себя тонкое платье светлого оттенка с длинным рукавом, расширяющимся от локтя, и многочисленными оборками до середины голени. Поверх платья надевался своеобразный халат - плотный, более тёмных тонов, с рукавом до локтя и доходящий до колен. Халаты украшались бисером и были расшиты растительным орнаментом. Всё это заматывалось в несколько оборотов поясом, в котором носили всякие мелочи. На голову полагалась шапочка из того же материала, что и халат, и с теми же вышитыми узорами, только в дополнение ещё и увешанная нитями бус.
Туслахай помогли девушкам одеться, собрав всех в одной кибитке. Надзирательницы сегодня чудно подобрели, смеялись вместе с подопечными. Видя замешательство полиек с одеждой, начали давать советы, объяснять, что их ждёт и почему этот день так важен.
- Вечером на вас будет смотреть сам хан. Может быть, вместе с сыновьями. Улаан-хан молод, ему тридцать восемь лет исполнилось, - рассказывала учительница авархского языка.
- Если это молодость, то сколько же его сыновьям? - полюбопытствовала Майра.
- Старшему уже двадцать три, - так гордо ответила туслахай, будто сама его родила, -младшему послезавтра два года исполнится.
Девушки примолкли, погрузившись в подсчёты.
- У него не одна жена, верно? - спросил несмелый голосок.
- Катиса? Спрашивай громче, люди не должны напрягаться из-за твоих недостатков, -строго проговорила мастерица по плетению ковриков, - сколько раз тебе сказано было! Нельзя проявлять неуважение, не можешь разборчиво сказать - молчи или найди другой способ!
- Всё с ног на голову, - шепнула Элия Майре, та досадливо покивала.
Сколько раз за это время они утыкались в разницу обычаев! Тут даже понятия «хорошо» -«плохо» казались совсем другими. И девушки старались лишний раз не высовываться, не разобравшись, какое поведение будет одобрено, а какое - наказано.
- У него две жены, - ответила туслахай на вопрос Катисы, - считается, что хану надо иметь до пяти жён. Поэтому у каждой из вас есть шанс быть выбранной. Это очень большая удача. Ханше полагаются три служанки и отдельный дом с парком. У наложниц одно здание на всех, каждой выделяется своя комната, служанки общие, но подчиняются хатун - старшей по гарему.
- А что будет с теми, кого ваш хан не выберет? - вызывающим тоном спросила Майра.
- Это теперь и твой хан, - строго сказала местерица-плетельщица. - Не выберет он, значит, будут выбирать сыновья. Жена сына также может рассчитывать на отдельный дом, только с одной служанкой. Если и они откажутся, тогда вас отправят жёнами в зуун - лучшую сотню джигитов. Если и там не найдётся желающих, тогда хан придумает, что делать. Только вам бы лучше знать, что мужчины очень не любят, когда рушатся их планы, поэтому не стоит ждать, что придумка про вашу судьбу окажется лучше участи жены.
- А как надо поступать? Что делать-то нам? - зашумели девушки.
- Тихо-тихо, - улыбнулась плетельщица. - Вести себя надо достойно, первой разговор не заводить, отвечать почтительно, в упор не глядеть, грудь не прятать, - она ущипнула сутулившуюся девушку, и та ойкнула.
- А сыновья у хана красивые? - спросила Майра.
- Да зачем тебе в муже красота? - удивилась плетельщица. - Это вы должны быть красивыми. И свою прелесть всячески поддерживать и преумножать, а перед мужем и подчёркивать.
- Кстати, покажите-ка руки, - приказала туслахай-повариха.
Девушки, недоумевая, стали протягивать вперёд руки ладонями вверх.
- Да не то! Ногти, ногти какие у вас?
Ногти у полиек были обычными, розовыми и давно не подровненными. Но туслахай ахнули, как будто в ужасе, вытащили из-за своих поясов ножницы, пилочки, палочки, кисточки, флакончики, раздали, усадили всех девушек и на ногтях Майры стали показывать и объяснять свои действия.
- Краю придают округлую форму, напоминающую лунную боковинку. Обрабатывают тщательно, чтобы, скользя по шёлку, не зацепили ткань, а скользя по коже - не оцарапали мужчину, хотя, конечно, некоторым такое нравится. Иногда женщины даже специально заостряют форму ногтя, чтобы было похоже на пики гор, если ваш мужчина любит опасность. Но такие предпочтения уже вы будете выяснять, когда этот мужчина у вас появится.
Элия подтачивала неровности, время от времени поглядывая, как ловко шурует пилочка в руках туслахай. Казалось, она танцует, с удовольствием преображая угловатые некрасивые ногти в аккуратные ноготки. Движения полийских девушек, старающихся точь-в-точь повторить за образцом, были неловки, медлительны, они ойкали, сопели, тыкали неудачно палочками, однако дело потихоньку продвигалось.
Туслахай закончила возиться с руками Майры и потянула одну кисть вперёд, чтобы все девушки рассмотрели. Наставницы помогли тем, кто не успевал. Наконец, все справились. Лекция продолжилась.
- Покрытие делают из смолы дерева ваан. Её привозят из предгорьев Алатинского хребта и продают большими кусками. Смолу нужно немного разогреть, чтобы она начала таять, но не кипеть, и добавить масла земляных орехов и щепотку сладких специй. Это основа. Хану и его приближённым в покрытие добавляют соки красных ягод, аристократам дозволены тонкие полоски, но остальным красные цвета запрещены. Одна из обязанностей жены -ухаживать за руками своего мужчины, поэтому вы должны знать такие тонкости. У замужних цвет ногтей зависит от положения мужа. У девушек либо прозрачное покрытие, либо слабый оттенок цвета. Можно оставлять только основу, можно использовать сливовые, облепиховые дополнения, каждая решает сама. И делает только сама.
- Разве нельзя просто купить? Зачем такие сложности? - спросила Элия.
Туслахай довольно кивнула:
- Хороший вопрос! Расскажу вам одну историю. Случилась она, конечно, не в Улаан-Маке, да и очень-очень давно, когда провинции ещё воевали между собой.
Хан большой провинции был силён, а соседям уж очень хотелось отщипнуть от его земель кусочки в свои уделы. Служанка, которая ухаживала за руками хана, была подкуплена и добавила в покрытие яд. Он должен был действовать медленно, ослабляя мужчину, однако всё у заговорщиков пошло не по плану.
Тяжело и внезапно заболела любимая жена хана, были вызваны лучшие лекари, но спасти её не смогли. Потом слегла вторая ханша, и лишь тогда выяснилось, что в постели хану нравилось, когда женщина берёт в рот его пальцы и ласкает их языком.
Служанку казнили, провинция была спасена. С тех пор каждая жена готовит своему мужчине ногтевое покрытие сама, некоторые даже добавляют возбуждающих травок или мёда, чтобы получить побольше удовольствия.
Элия стрельнула глазами на других девушек, многие откровенно смутились, а некоторые сморщились от отвращения. Туслахай тоже заметила и прикрикнула:
- Что мужчина скажет, то и будете делать, бестолковые! С плохой женой разговор короткий: либо родителям возвращают, либо в базарный день выставляют на площадь и
отдают тому, кто больше заплатит. Если совсем никому не нужна - отправляют в Великую Степь в том, что на женщине надето, и дают в руки флягу воды.
Катиса откашлялась и спросила погромче:
- А какую жену будут считать плохой?
- Сегодня вас интересуют правильные вопросы, - одобрительно улыбнулась рассказчица,
- это во многом зависит от мужчины, но есть общие принципы. Если вам удалось привязать к себе супруга, то нечего бояться. Мужчины крайне неохотно расстаются с тем, что считают своим. Тем более с женщиной. Однако если вы будете постоянно дерзить, не слушаться, не родите в течение двух лет ребёнка, если будете создавать своему супругу много проблем -это очень нехорошие признаки. Так, показали пальчики! Все готовы? - она обвела взглядом выставленные на просмотр девичьи ноготки. - Отлично! Бегом по своим кибиткам, с ногтями поаккуратнее, не задевайте ни за что, пока не затвердеет покрытие.
Туслахай покинули кибитку, и Майра тут же высказалась:
- А вы заметили, насколько красные ногти у хатагтай? Вся пластина! А вот у мастерицы по вязанию - только поперечная красная полоска, у остальных и вовсе розовые или жёлтые оттенки.
- Это и к лучшему, - отрезала Элия, - значит, нас действительно готовят в жёны высшим чинам, а не в поломойки.
- Я начинаю думать, что поломойкой здесь жить приятнее и попроще как-то, - засмеялась Майра, разглядывая подсыхающее покрытие на обточенных ноготках.
- Ты как знаешь, дорогая, а я бы хотела, чтобы у меня были служанки и отдельный дом, -Элия обновлённым взглядом посмотрела вокруг, не обращая внимания на чей-то язвительный шепоток в спину: «Как же! Это же комендантская дочка, куда нам до неё!».
Всё та же запылённая кибитка с протёртым вонючим ковром. И девушки, нарядные, с подведённым глазами и ноготками, сверкающими, как драгоценные камни, стоят, боясь запылить всю эту наведённую красоту.
А ведь именно сегодня станет понятно, кто из них всю жизнь будет ходить в шелках и иметь возможность распоряжаться другими, чтобы они только и могли шипеть далеко за спиной: «Куда нам до неё!».
Хватит уже ей мечтать о несбыточном и строить планы побега. Пришла пора сделать что-то для своего реального будущего. Да! Она хочет отдельный дом, где сама будет хозяйкой. И если для этого надо стать ханшей, она постарается!
Глава 8
Элия
Столица Красной провинции порадовала девушек. Здесь всё казалось пусть и непривычным, зато явно городским: и каменные высокие дома, и улицы в цветниках, и лавочники, зазывающие покупателей.
На широких площадях шла бойкая торговля, фонтаны изливались водой, необычные деревья с резными листьями давали тень.
Дворец начинался с высокой ограды, за которой оказалась следующая стена. Здесь девушкам велели выбираться из кибиток, потому что дальше простым воинам не было хода. Охраняли придворцовое пространство нукеры из лучшей сотни улаан-хана. Все, как на подбор, красивые, молодые, поначалу бросавшие заинтересованные взгляды.
- Поосторожнее с невестами улаан-хана, - угрожающе намекнула хатагтай, засекшая такие вольности.
- Будьте спокойны, госпожа, - с коротким поклоном ответил нукер постарше, видимо, начальник.
Хатагтай кивнула в ответ и начала отгонять девушек от кибиток. Полийки держали в руках свёртки со своим добром: старыми платьями да сплетёнными в пути ковриками. Их прежние охранники уже заняли свои места и вот-вот должны были выехать обратно. Не смущаясь присутствия мужчин, хатагтай начала раздавать указания:
- Идёте следом за мной, отступив на три шага. При входе в гэрт не забудьте поклониться. Если хан сам заговорит с вами, отвечать с поклоном, прижимая правую руку к груди.
Элия с досадой подумала, что им могли бы и комнату с зеркалом предоставить, чтобы помыться с дороги и подготовиться. Как сделать такой поклон, чтобы выглядеть изящно и соблазнительно, но не вульгарно? Ах, как бы ей сейчас пригодились и мамин трельяж, и маска из козьего молока или репейного масла! Лицо после многодневного пребывания в пути наверняка потемнело, кожа погрубела, она же видит, что ветер и солнце сделали с лицами других пленниц!
Распахнулись вторые ворота, их пропускали внутрь. За стеной начиналась широкая полоса, выложенная узорчатой плиткой. От основного полотна дороги бежали вглубь сада вымощенные дорожки, рядами были посажены кустарники, и многоэтажные затейливые клумбы радовали яркими цветами. Среди деревьев были видны беседки, из ближайшей с любопытством поглядывали на прибывших молодые женщины, переговаривались, видимо, обмениваясь догадками.
Хатагтай преобразилась. Куда только и делось вечно недовольное лицо! Теперь пухлые щёки вместе с тремя подбородками лучились затаённым торжеством.
- Только попробуйте подвести меня, - прошипела толстуха, - кто посмеет вызвать недовольство хана, будет жалеть о своём своеволии горько и очень долго, может быть - всю жизнь.
Она задержала взгляд на Майре и Элии, однако, не дождавшись их виноватого вида, фыркнула и пошла по дороге. Туслахай поторопили остальных, построив девушек так, чтобы они не мешали друг другу, но и были все под наблюдением.
- Красотища-то какая! - выпалила Катиса, едва прекратилось пристальное внимание надзирательниц. - Я про дорожную плитку. В нашей империи такого не делают, я точно знаю. У нас как-то больше по дереву, а вот с глиной так работать не умеют.
- Это простая глина? - удивилась Элия.
- Не совсем... - начала Катиса.
- Хватит таращиться под ноги, - строго сказала Майра. - Ты не местная простушка из степной юрты, а пленница из Полийской Империи. Выпрями спину и смотри перед собой!