- Знака нет. Ее еще не успели отметить, так что вернуть хозяину не получится. Разве что эта цыпочка сама скажет его имя. А если и не скажет, нам даже лучше, переоденем и продадим как свою рабыню.
- Дружочек, ты забываешься, - спокойно ответствовал самый умный из этих типов, - не того мы полета птицы, чтобы иметь в собственности такую роскошную рабыню, да еще и профессиональную танцовщицу.
- А что нам тогда делать? И почему ты решил, что она танцовщица?
- Когда ты научишься смотреть и видеть. Одежду под плащом разглядел? - заметив утвердительный кивок товарища, продолжил. - И после задаешь этот идиотский вопрос? Я знаю хозяина девчонки.
Даже я в своем апатичном состоянии подобралась, пытаясь понять, откуда он может знать от кого убежала. А уж собеседник умника и подавно:
- И кто же он? И откуда ты знаешь?
- Аллэрн, Третий.
- Ты же знаешь, этих Третьих трое на всю страну, так какому же из них возвращать пропажу?
- Третий, Тэйтан. А увидеть и понять все ты мог бы и сам. Достаточно взглянуть на вышивку на подоле плаща, чтобы узнать кому он принадлежит.
Заторможено опустила голову, пытаясь разглядеть предательские знаки, что выдали меня с головой. Вот и убежала, везет же мне.
- Ты знаешь, где его искать?
- Два дня пути, или можно заплатить деньги магу за портал. Там решим. Сейчас надо до Лучек добраться, а после можно будет подумать о способе доставки.
Любовь жестока
Лэлина была очень красивым ребенком. Это стало гордостью и одновременно проклятием для ее родителей. Дитя старались даже не умывать лишний раз, за грязью, размазанной по ребячьей рожице, нельзя было разглядеть черты лица, а значит можно было не опасаться сластолюбивых аллэрнов. Да и жадные до наживы торны, тоже не прошли бы мимо. Когда девочка стала превращаться в девушку, у родителей хлопот только прибавилось. Бесформенные юбки и платья, нечесаная коса, уродливый платок и взгляд, опущенный в землю, спасали ее пока от участи гаремной рабыни. Но долго так продолжаться не могло. Это понимали родители, это понимала сама Лэлина. Но удержаться от того, чтобы изредка в одиночестве полюбоваться на собственное отражение в озерке в лесу не могла. Вот и сейчас, вырвавшись из-под надзора братьев и отца, что не отпускали ее одну никуда, если только не удавалось вот так, тайком убежать, первым делом направилась к озеру, купаться. Скинув очередной бесформенный серый и пропотевший мешок с молодого крепкого тела, расплела косу и с разбегу влетела в воду.
Ледяная жидкость окатила бодрящей волной, вызвав сначала шок от неожиданности, но потом, разогревшись, плывя, девушка перестала ощущать холод. Наплававшись вдосталь, выбралась на берег и, дождавшись, когда вода успокоится, склонилась над зеркальной гладью. На нее из озера смотрела красивая темноволосая и темноглазая девушка. Она была чудо как хороша. Посиневшие губы, отойдя от купания, начали розоветь, впрочем, как и лицо. Длинные ресницы придавали бархатистость взгляду. Черные волосы тяжелой мокрой копной прилипли к спине, обрисовывая ее мягкую линию. Только несколько мелких непослушных прядей подчеркивали овал лица. О да! Девушка была прекрасна. Не прелестна, не просто красива, а именно прекрасна.
- Чудная дева, ты живешь в этом озере? - мягкий мужской голос вызвал дрожь в теле Лэлины, и это была дрожь совсем не от страха.
Способность говорить пропала и девушка не смогла ответить на этот вопрос. Она только молча ждала, ждала, сама не зная чего.
- Ты так прекрасна, что я не смог не заметить тебя, - мужчина говорил, и Лэлина чувствовала как слова, словно живые, касаются влажной кожи, доставляя наслаждение.
Закрыв глаза, покорно позволила мужским рукам сначала невесомо устроиться у себя на плечах, а потом опуститься ниже, к груди.
- Ты прекрасна, - прошептал он на ухо, и девушка согласно склонила голову, готовая на все ради этого волшебного голоса и его обладателя. - Ты можешь посмотреть на меня, я позволяю тебе это.
С трудом повернув голову, замерла в восхищении. На нее смотрел невероятно красивый мужчина. Его синие глаза грели и ласкали взглядом, черные волосы блестели в свете прорывавшегося сквозь деревья солнца. Он был прекрасен, великолепен, любим. Да любим. Теперь она понимала, что никого никогда не смогла бы полюбить, кроме него. Она сидела, нагая, не думая ни о чем, кроме него и его рук и не задавала себе вопросов о странности этой встречи. Она чувствовала только одно: 'Люблю!'. И поэтому совершенно не противилась, когда от девичьей груди мужские руки скользнули ниже, совсем не противилась когда оказалась спиной прижата к земле, совсем не противилась его натиску и той боли, смешанной с наслаждением, что он причинял. Пару часов пролетели как во сне, снова и снова приникал он к нежным губам, наслаждаясь каждым глотком ее любви и Силы, той Силы, что любящая женщина вливала в него. Не задумываясь, Лэлина отдавала себя, даже не понимая, что это может грозить гибелью. Она была счастлива.
Насытившись, во всех смыслах, Зейран поднялся, с сожалением глядя на распластанное прекрасное женское тело. Девушка почти не дышала и была очень бледна. Она заплатила очень высокую цену за свою первую любовь, да еще и любовь к одному из Богов этого мира. В руках красавца юноши, сейчас более чем на восемнадцать лет он не тянул, появился восхитительный красный цветок. Вдев его в черные волосы Лэлины, полюбовался еще немного контрастом черного и красного, а после исчез.
Появившись у знакомой нам уже лестницы Светлого чертога, синеглазый юноша, взлетел по воздушным ступеням. Подошел к одной из колон, прикоснулся к ней и оказался в своей комнате. С отвращением посмотрел на черное ложе, подумал и кровать поменяла цвет на красный. Удовлетворенно вздохнув, плюхнулся на мягкую перину и задумался. Итог сегодняшнего приключения был неутешителен.
- Нагулялся? - насмешливый голос вырвал синеглазого красавца из раздумий.
- Завидуешь? - не остался он в долгу.
- У тебя свои способы, у меня свои, - пожал плечами Зутер, - нет смысла завидовать, тем более в связи с последними тревожными событиями.
- Да ты прав, дела плохи.
- Ты же один из тех сомневающихся, кто не верит в серьезность положения? - брови одетого в черное мужчины удивленно приподнялись, выражая высшую степень изумления.
- Последняя прогулка подтвердила кое-какие мои сомнения, которые не хотелось озвучивать раньше времени, - на юном лице Бога пролегли совсем не юношеские морщинки.
- Да? И какие же? - брови Зутера были все еще приподняты, подталкивая брата к откровенности.
- Раньше для того, чтобы насытиться, мне не нужно было доводить партнершу практически до смерти. Это-то и пугает. При этом началось все довольно давно, правда раньше я не замечал, что каждый раз мне нужно все больше и больше пить Силы, чтобы насытиться.
- Забавная ситуация. Не находишь? - на лице зеленоглазого брюнета застыла ехидная улыбка. - Бог любви дарит своим почитателям смерть. Насмешка над нами и нашей природой.
- Кому забавно, кому нет, - синие глаза приобрели холодное выражение. - Тебе так же забавно, что Силы становится все меньше и меньше, и получать ее все сложнее и сложнее? Нет?
- Нет не забавно, - незваный гость перестал стоять и присел на появившийся стул, - мы вроде как бессмертные... Но вот основа нашего бессмертия зиждется на Силе и Вере, а их нынче маловато будет. И сразу возникает множество вопросов. Кто мы? Зачем мы здесь? И откуда вся наша семья взялась? Ты себе эти вопросы не задавал?
- Как-то не думал о таком... С чего ты решил, что наше происхождение может иметь в нынешней ситуации какое-то значение?
- Отец набросил на эту тему такую плотную завесу тайны, что очень хочется узнать, что находится под ней. Не удивлюсь, если там окажется что-то очень значительное. Слишком тщательно отец это скрывает, чтобы не заинтересоваться.
- В нашей семье такое количество секретов, что все давно уже сбились со счета. Так что сейчас все эти тайны волнуют меня не столь сильно, как отток Силы. Это грозит каждому из нас той же болезнью что свалила Зомину.
- Думаешь природа ее недуга скрывается в этом?
- Вполне возможно, по крайней мере, другой причины в голову не приходит.
- Причин может быть множество, братик. И на твоем месте я начал бы с того, что попытался бы понять, за какие такие заслуги нам даровано могущество. Как мне кажется, ответ кроется в прошлом отца, - пожав плечами, Зутер поднялся со стула и тот беззвучно растворился в воздухе. - Но ответы придется искать самим, он вряд ли нам что-то расскажет. Только как бы не оказалось поздно.
- Не знаю, сложно и зачем..., - Зейран ушел с головой в свои мысли.А я думаю, нужно искать того кто нашел способ не допускать Силу до нас. И все дело наверняка в Том Чье Имя Нельзя Вспоминать.
- А мне кажется, что он самый умный из нас, и сделал правильно, когда отказался от предназначения и природы. В этой затеянной кем-то игре он пострадает последним, если вообще пострадает.
- Эту игру затеял он, больше некому, - Бог Любви был категоричен в своем высказывании.
- Зейран, - снисходительно улыбнувшись, Бог Хитрости и Коварства произнес, - ты специалист немного в других играх. Так что судить о том, кто мог стоять за подобной интригой мне. Тот Кого Нельзя Вспоминать не может быть этим кукловодом. Искать надо в прошлом. Можешь верить моей интуиции и природе.
- Верить тебе? - теперь уже на лице юного Бога играла снисходительная улыбка. - Уволь. Самое последнее, что я сделаю, это начну полностью доверять тебе.
- Я и не прошу доверять, - Зутер медленно истаял, и только слова эхом рассыпались по комнате, - просто поверь. Это так и есть.
- Останусь при своем мнении, - губы юноши поджались, - можешь даже не пытаться меня переубедить, - бросил он в пустоту.
- И не пытаюсь, - ответило ничто, - время покажет кто прав. Только этого времени в обрез. Мы можем не успеть узнать даже имя своего врага.
- Отец может все! - Бог Любви говорил так, словно пытался сам себя убедить в правоте, а не того с кем спорит.
- Хорошо, если бы так, - голос замолк, как и его обладатель, и тишина воцарилась в комнате.
Приключения продолжаются
Меня тащили за руку, не особо церемонясь, но и покалечиться не давали. Пару глотков из фляги и снова в путь. Правда, сначала заставили сменить плащ. Для конспирации, наверное, чтобы никто кроме моих сопровождающих не знал, чья одежка на мне. Идти пришлось долго, но когда вышли на дорогу, в которой телеги прорисовали колесами две колеи, стало легче. Мозг вяло пытались найти выход из положения, но ничего путного в голову не приходило. Разве что воспользоваться уроками Элленты, но нужно, чтобы голова была более ясной. Нужна сосредоточенность, а ее нет.
Ну и что, что Эллента заставляла меня тренироваться, доводя навыки до автоматизма, отрабатывать их можно было без видимого результата, так как подопытных кроликов не водилось. Так что неудивительно, что усталость брала свое, и я все никак не могла собраться. Да и как-то претило пользоваться своими умениями, даже когда на кону стоит жизнь. После испытания моей совести при воздействии на стража, до сих пор на душе муторно, ведь он за мой побег наверняка заплатит жизнью, а ничего лично мне плохого не сделал. Да и гадко это, подчинять себе людей.
'.... Девочка моя, ты должна понимать, что это даже не магия... Хотя, как тебе объяснить, это настолько мягко действующая магия, что таковой ее никто не посчитает... И самое главное, никто не почувствует как ты можешь быть на самом деле опасна... В свое время именно за это Возлюбленных Детей Зейрана и уничтожали. Понять и принять наши умения не смогли, слишком много странных легенд ходило, слишком боялись оказаться под нашей властью... Я очень надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь станцевать для нашего возлюбленного Бога...
... А этот ваш Бог, почему он не заступился за своих возлюбленных детей?... Их убивали, а он не вступился, по-моему, это неправильно... Наверное, его просто не существует...
... Придет день, если ты сумеешь достигнуть необходимых высот, познакомишься с ним лично. Против такого необычного своего Возлюбленного Дитя он просто не сможет пройти... И у тебя останется его цветок, прекрасный амии... яркий как кровь...
...И за что именно он дарит свой цветок?
... Придет время, узнаешь, обязательно узнаешь...'
Как много она не захотела мне тогда рассказать... И как велико было умолчание, я узнала гораздо позже.
'... Многие из нас пошли дорогой власти... Именно это стало причиной гибели сестричества. Власть над душами людей, возможность подчинять и делать все что хочешь, развращали лучших из лучших... Да они были любовницами властителей, да им поклонялись страны, у их ног лежали сильные мира сего, отдавая все что было... Но не для того дается это знание, чтобы его так применять. И ты берегись поддаться соблазну, это путь саморазрушения и ведет он в никуда...'
Тогда мне казалось, что я никогда не опущусь до того, чтобы добывать блага для себя подобным образом... Но, не говори гоп, пока не перепрыгнешь.
Воспоминания пришли так некстати. Дорогу мне и моим пленителям перегородил здоровенный амбал, ростом под два метра, с лысым черепом и без капли мысли в глазах. Скорее наоборот, в них застыло безумие. Мышцы бугрились на руках, пока он сжимал и разжимал кулаки, рассматривая наливающимися злостью глазами моих сопровождающих:
- Отдай! - безапелляционно заявил он гулким басом.
- Уууу! - взвыл один из идущих рядом со мной торнов. - Ну почему нам все время не везет?
Вопрос остался риторическим, потому что ответа не было.
- Урбан, пропусти нас, у нас очень важное дело, - умник очнулся от шока.
- Отдай! - ответ был один и он не обрадовал охотников до легкой наживы.
- И что он хочет? - в глазах торна застыло недоумение. Попытка понять чего нужно амбалу оказалась непосильной для его мозга.
- Из ценностей у нас есть только она! - ну в кого он такой умник?
- Отдай! - здоровяк побагровел. - Ее! - чтобы поняли, о чем говорит, ткнул пальцем в мою сторону.
- Эта рабыня принадлежит Тэйтану, - попытался довести весомый довод разумник до внимания бешеного мужика, - мы ведем ее к нему.
- Отдай! - шкаф подошел ближе к моим сопровождающим, что стали передо мной стеной. - Ее! Не дадите! Возьму сам!
- .... ! - произнес самый умный нечто неразборчивое, - вляпались. Что ты будешь с ней делать Урбан? Ее ищут.
- Отдай! - еще один шаг гиганта в сторону упрямцев, что не хотели его слушать и взгляд исподлобья оказались решающими в этом споре. Неохотно торны разошлись в стороны, уступая право собственности.
Меня лихо взвалили на плечо и понесли туда, не знаю куда. Возражать не стала, как бы там ни было так и так пропадать. С моим ли состоянием практически не стояния на ногах противиться противнику во много раз сильнее?
Другие лица, другие герои
Фигура, закутанная в темно-серый плащ, стремительным шагом шла по тропинке. Правда тропинкой это подобие пути было сложно обозвать. Слишком причудливо изгибалась, слишком была неприметна, только знающий дорогу, мог пройти по ней. Изредка останавливаясь, шедший резко менял направление, иногда сворачивая с тропки и продираясь сквозь кусты. Это требовало времени и терпения, но путник никак не комментировал вынужденные задержки. Молча, обходил одному ему ведомые препятствия и продолжал идти дальше к одной ему известной цели. Дойдя до скопления кустов, которым заканчивалась дорожка, человек остановился. И стал ждать. Так же беззвучно, как и шел.
Долго стоять ему не пришлось, заросли колючего перейника подернулись дымкой и исчезли, пропуская путника вперед. Легким шагом мужчина скользнул в образовавшийся проход и перейник сошелся неприступной стеной за его спиной. На входе гостя встречали. Молодой черноволосый торн, в котором чувствовался какой-то нерв. Внешне непроницаемое лицо с тонким носом и большими черными глазами временами пропускало какое-то внутреннее подрагивание, да тонкие пальцы, иногда сводимые дрожью, выдавали внутреннее волнение. И, это было не только минутным прорывом чувств сквозь привычное поведение, а скорее той составляющей личности, которая бывает неотъемлемой с рожденья.
- Как он? - задал вопрос пришедший.
- Плохо, лихорадка еще не закончилась, - нервно вздрогнув, молодой человек тряхнул черными волосами до плеч, - я не знаю, что еще можно сделать. Мы перепробовали все.