А что так пусто-то? спросила она у Корра, который нервно вышагивал вдоль дальней стены, пока она в недоумении оглядывалась.
Да, вотя такой плохой опекун! с патетикой в голосе провозгласил он, и руками развел, поклонившись, как актер, который отыграл последнюю сцену в спектакле.
Будет вам, господин, примирительно-ласково заметила на это дина Клена. Вон как все обустроили для воспитанницы. Разруха же полная была!
Ага обустроил теперь как бы жалуясь уже, без пафоса, протянул тот. И принялся оправдываться.
Оказывается, Алексинто бишь, отец Лиссы, денег оставил достаточно многона жизнь безбедную, можно сказать, даже богатую. Но он, граф, то есть, оставляя деньги Корру на воспитание дочери, никак не мог предполагать, что Лисса из всех его домов выберет эти развалины, которые восстанавливать пришлось чуть не с нуля. А тут еще эти гномы-хапуги! Нет бы, подсказатьвидят же, что мужик ни хрена в строительстве не шарит, а от имеющихся когда-то в замке удобств одни рожки да ножки остались. Так ведьнет, все по полной втюхали! А когда он сам уж разобрался, отбой дать не пожелалитипа, наряд уже подписан и трубы уже заказаны!
По мере рассказа о перипетиях в отношении с гномами, мужчина распалялся все больше, а речь его все чаще стала спотыкаться на некоторых словах, значение которых не всегда было ясным для Лиссы. Но девочка помалкивала и не переспрашивала. Лето на воле даром не прошлокакое-никакое, а представление о том, что люди в сердцах иногда странно выражаются, графская наследница теперь имела. Да и то, что знать эти слова, теоретически, ей не положено, добрые люди тоже объяснили. И, вообще, оказываетсяразговорный язык, а принципе, гораздо ярче и богаче, чем ее учили.
Она стояла и делала вид, что внимательно слушает опекуна, а сама тем временем мысленно пропевала новое для себя звучное слово « Тру-убы-ы»вот как оказываются те железные полые стволы, что привозили гномы, назывались. И, как оказалось, стоили эти самые трубы очень и очень дорого.
В общем, подвел итог Корр:
Жить теперь будем с персональными горшками под задницами, но без разносолов зим пять, как минимум!
Мда отменялись на ближайшие годы и учителя. С этим он порешил таксам обучать воспитанницу станет, чей у них теперь великолепная библиотека имеется. Необходимую мебель, какую не успели приобрести в столице, деревенский плотник сколотит. Ну, а прислугу, что из Вэйэ-Силя привезли, обратно отправить придется. Впрочем, их все равно селить негде было. Так что в Силвале останутся только те, кого граф поименно назвал в своем распоряжении. Вот только бабушка Росяна в деревне жить станетдомик там на окраине себе присмотрела.
За свои кровные покупает виновато уточнил Корр.
Ну, а на вопрос дины Клёны о безопасности замка при таком-то малом количестве жильцов в нем, тот ответил, что, дескать:
Во-первых, Спасский лес только с правого краю, версты на три вглубь, принадлежит графам Силванским, а большая-то его частькороне. Так что разбойников и всякого другого лихого люда в нем отродясь не водилось. Разбойникон, ведь, тоже не дурак, понимает, что для него полезней. К тому же у них ставни на окнах и дверь входная заговоренныени огню, ни топору не подвластные. Ну, а от всякого разного случайногомужиков из деревни наймут, будут с теми же топорами да вилами замковую территорию обходить по очереди. На них-то крохи денежек найдутся.
Пока взрослые разговаривали о безопасности дома, Лисса продолжала делать вид, что тоже крайне заинтересована в теме, а между тем краем глаза приглядывала пути отступленияее уж Верб с Дымянкой чей поди заждались. И вот, когда разговор зашел о запасах на зимукак быть при таком-то экономном хозяйствовании, девочка попыталась это самое отступление и произвести. Подождав, пока старшие в детальные обсуждения углубятся, она потихонькушажок за шажком, стала пятиться к выходу. И все бы удалось у нее, но вот бедаКорр, на нервах от своего неудачного опекунства, больно чуток стал. Так что, стоило ей только по-тихому выскользнуть из комнаты в холл, как раздался рык опекуна:
Стоять! как и не птица он, а волчище страшенный! Сюда иди!
Что делать-то? Вернулась. А опекун ееруки в боки, глаза горят, и еще носком ноги притопываеттипа, вижу-вижу, что ты творишь:
Из меня, конечно, опекун для графской дочери хреновый, но так уж сложилось, что именно мне тебя Алексин доверил! Так что вместе будем учитьсяя воспитательским наукам, а ты послушанию чужому человеку. И вот тебе первый опекунский приказступай в мыльнюсейчас же, и приведи себя в порядок. Да не спорь, перебил ее он, увидев, что девочка возразить пытается, в деревню ты сегодня не пойдешь. И, вообще, что бы там ноги твоей не было! Недели две, как минимум! и ведь как строго у него получилось-то!
Ну, а вы что стоите?! В баню госпожу ведите, займитесь ею, наконец! в завершении своей речи гаркнул он и на женщин, стоящих рядом чуть ли не с открытыми ртамину, не привык никто улыбчивого Корра таким грозным видеть.
Все. На этом развеселое лето и закончилось. Да и сладкая вольная волюшка тоже.
Поначалу Лиссе тяжко пришлосьуж больно разбаловалась она за последние три месяца. Но и перечить опекуну не посмела, все же не папочка родной, а чужой человек. А потом и прижилась понемногу. Корр то от природы легкий характер имелотходчивый, мирный, так что, как только жизнь их вошла в привычную колею, и стало понятно, что, в общем-то, голодать зависящим от него людям не придется, он отошел потихоньку, вернувшись к привычному для него настроению.
Что еще сказать о последовавшем за новосельем времени? Да ничего особенногопобежало оно, перескакивая из-за дня в день, складываясь в недели и месяцы, занято оно было в основном учебой и лишь немного развлечениями.
Впрочем, об учебе следует сказать отдельно. Странное это дело оказалосьучиться по книгам из эльфийской библиотеки. Нет, в арифметике там, астрологии, бытовой алхимиичто из травок лучше в настойку ягодную кинуть, что при варки мыла или свечей добавить, в общем-то, и с древних времен ничего не поменялось. А уж история народов до Великой Битвы людей с эльфами так хорошо, как теперь изучала Лисса, наверное, никому другому сейчас и не преподавалось. Но вот с грамматикой общего языка и правописанием, например, или современной географией были у них с Корром проблемыпришлось-таки тратить денежку и покупать новые учебники.
Конечно, в библиотеке при более тщательном обследовании оказалось и несколько стеллажей с книгами от первых человеческих хозяев Силваля, но самое ценное, что они на них нашли, так это словарь-разговорник со старого эльфийского на общий современный. Но, чтоб видно жизнь им медом не казалась, датирован он был первым тысячезимием после означенной выше Битвы. То есть, у слов из этого словаря с сегодняшними большого сходства особо не наблюдалось. А так, на полках тех, все больше стояли баллады о героях, песни о битвах и кансоны о любви бравых рыцарей к прекрасным дамам. А девочке, в десять зим от роду, читать о героях, что эльфийских, что человеческих, и их подвигах, было не интересно. Да, в общем-то, и любовные кансоны и их подобиекуртуазные романы эльфов, тоже не сильно привлекали.
Но нашлась в библиотеке одна вещь, которая очаровала девочку с самого первого дня, и по сей час очарования своего так и не утратившая. Чем она так уж была замечательна? Кто б знал, да Лиссе рассказал Но не проходило и пары месяцев, как девочку тянуло ее достать и снова прочитать.
Впрочем, прочитатьсильно сказано, скорее Корр действительно читал, а Лисса по тому тексту древнеэльфийский подтягивала.
А была этофабла, в переводе на современныйчто-то, что можно назвать досужими пересудами, преданием, вымыслом. И даже подходила такая трактовка, какписьменно изложенные сплетни. Но, видимо все-таки они что-то понимали не так, поскольку текст этот был записан на свитке из хорошо выделанной кожи, а легкий и незамысловатый по смыслу текст сопровождался картинками тонкого письма, на которых, как говорил Корр, человек имеющий Дар мог бы видеть и движение. Да и хранился этот свиток слишком тщательнов костяном футляре из рога какого-то неизвестного, а значит давно исчезнувшего животного, в сундуке, запираемом на магический замок. Так что, сколько бы это самое слово «фабла» не несло в себе понятий, но они с Корром решили выбрать из них самое красивоесказка.
В отличие от куртуазных романов, где, как правило, влюбленные пары имели препятствия для своих чувств в виде военных компаний, странствий в дальние края или злых происков жадных родственников и ревнивых супругов, сказка же, как ей и положено, была наполнена волшебством. В ней принц не просто полюбил бедную сироту и наперекор жестоким родственникам хотел жениться на ней, а еще и сражался с Самым Черным волшебником, не погнушавшимся обратиться к Древнему Злу, бился с восставшими слугами того Зла и спасал возлюбленную из его Черного замка.
Вот только, почему-то, настоящего окончания произведение не имело. Оно завершалось всего лишь обещанием, что если возлюбленные пройдут тот путь, который им предначертан, достойно, то только в этом случае Судьба их отблагодаритне только соединит в любви, но и даст им сына, который вырастит Героем и спасет Мир от Древнего Зла.
Впрочем, они с опекуном считали, что такой открытый конец просто их неточный перевод или, вернее, неправильная трактовка образных, плохо поддающихся пониманию современного человека, оборотов староэльфийского языка.
Так и прожилиосень, зиму и весну со следующим летом. А когда уж с год прошло, как Лисса в Силвале поселилась и к простой жизни привыкла совсем да стол без пяти смен блюд привычным считать стала, а опекун, назначенный отцом, родным и близким человеком ощущаться начал, к ним пожаловала мачеха.
Заявилась она тогда в разукрашенной карете и пышном наряде, как будто не в лесной замок приехала, а во дворец какой на праздник. И ведь знала она, что трех ее служанок, пятерых охранников да две пары лакеев и конюхов разместить-то негде будет, но притащила целую свиту с собой!
А уж вела себя как! Будто и не она прошлой весной с побледневшим лицом и трясущимися руками, едва удерживавшими ворох таких страшных для нее бумаг, выслушивала господ поверенных, говоривших, что ее имя в завещании графа и не прописано вовсе. Нынче же двигалась она вальяжно, плавно поводя изысканно причесанной головой и белыми гладкими руками, спину держала прямо, а шаг клала неспешнобудто павану торжественную танцевала. Разговаривала размеренно, играя голосом, отчего он журчал, словно дорогое тягучее вино, что из графина в хрустальный бокал неспешно наливают. И вся она была такая холеная и благополучная, что у Лиссы вызывала лишь одно желание вцепиться в ее белобрысые патлы.
Но кроме этого испытываемого желания девочка все же понимала, что мачеха еще и удовольствие получает от того, что они не совершенно готовы к ее прибытию. И все ее разводимые политесыи показные аккуратные шажочки по растрескавшейся плитке, и якобы заинтересованный взгляд, окидывающий громаду руин, и мимолетные оговорки невзначай по поводу их простого и в какой-то мере даже неприбранного внешнего вида, все говорило о том, что ситуация эта ей в радость.
Почему? Что позволило ей так измениться всего за год? Откуда в ней столько уверенности взялось? Девочка, конечно же, не знала, но своим чисто женским чутьем, пусть только и начавшим зарождаться в ее одиннадцать зим, четко осознала, что теперь или пока возможно только в данном случае но именно сейчас злить мачеху не стоит.
Фэлиссамэ, ты тут госпожа и хозяйка, меж тем продолжала женщина вроде и бархатным голосом, но сопровождая свои слова таким высокомерным взглядом, что становилось понятно, что ни о каком уважении и почтении к этой самой «госпоже и хозяйке» и речи не идет. А уж жест, обобщающий и жилое строение, и развалины в одно целое, и вовсе превратил ее обращение к падчерице в насмешку. Так что принимай гостей! В твои годы ты должна уже уметь это делать! Если тебя, девочка, этому научили, конечно! и еще одна насмешка, сдобренная пренебрежением, теперь уже в сторону опекуна.
А вот на Корра никакого наития не сошло. Он, как и положено мужчине, верящему только известным фактам, проявил и все то раздражение, что он испытывал, и возмущение, и даже злость:
Малиния! рявкнул он, Тебя здесь быть не должно! Ты не имеешь никакого права появляться на этих землях и навязываться в гости! В завещании Алексина четко прописано
Что там прописано в завещании отца по этому поводу девочке в этот раз узнать так и не пришлось. Потому как мачеха плавным движением приблизилась к Корру и, даже Лисса бы сказала, что встала к нему неприлично близко, подтянула за развязанный шнурок ворота голову мужчины к своему лицу еще ближе, и тихо произнесла:
Ах, Коррах, Коррах! Такой взрослый мальчик, а до сих пор жизни не знаешь! Обстоятельства, знаешь ли, имеют способность меняться, а документы теряться. И если уж какой умный человек способен из этого извлечь пользу для себя, то она усмехнулась прямо в губы мужчины, то этому человеку перечить не стоит! Так что пока мы не поговорим, ты можешь отнестись ко мне просто со всем возможным уважением. Ну, а потомпосле нашего разговора, я думаю ты станешь и милым. Притом настолько, что будешь даже рад загладить всю ту грубость, что допустил в отношении меня в давешние годы!
Корр отшатнулся от нее. Но женщина держала завязку крепко и, показывая свою власть над ним, отпустила не сразу, сделав этим его невольный отступ неловким и неуверенным.
Лисса затаилась рядом. Мачеха вроде и тихо говорила, но все же девочка прекрасно расслышала каждое произнесенное ею слово. Хотя было похоже, что эта крыса специально только делала вид, что что-то пытается скрыть из сказанного, а на самом деле намеренно демонстрировала ей явное унижение опекуна. А за одно и проявленную им при этом неподобающую сильному мужчине растерянность.
А потом, как будто потеряв к нему интерес, женщина резко развернулась и уже громко обратилась к самой Лиссе:
Вели, девочка, своим людям обустроить моих лошадей. И пусть кто-нибудь сходит в деревню, и договориться о ночлеге для моих слуг. Кроме охраны, которая раскинет палатку прямо здесь, со мной останется только она, почти не глядя на служанок, стоящих на небольшом отдалении, ткнула в одну пальцем и резким голосом кинула в ее сторону, ты.
А потом, опять повернувшись к Лиссе и, как ни в чем не бывало, сменив тон на капризнодоверчивый, произнесла:
Видишь, Фелиссамэ, как я тебе помогаю? Все уже и решила. Я к тебе с пониманием, так что и ты будь добра вести себя со мной соответствующе, и с видом незаслуженно обиженной невинности воззрилась на падчерицу в ожидании.
Вот что в такой ситуации могла сделать Лисса? Да ничего.
Прошу, повела девочка рукой в сторону дома и, не оглядываясь, следует ли мачеха за ней, направилась к крыльцу.
А вы меня, похоже, все-таки ждали! Все так чудно подготовили! восторженно воскликнула женщина, разглядывая гостевую спальню. А вернее ту, от которой в свое время отказалась Лисса и которая весь год так и простояла закрытой. Да, благо хоть Лилейка иногда пыль тут смахивала, так что на первый взгляд все выглядело вполне прилично. Ну, а на второй можно будет прибраться, когда мачеха спуститься вниз на вечернюю трапезу.
Мило, очень мило! Но уже немного старомодно. Сейчас, знаете ли, в моде пастельные тона, а не такие яркие, продолжала она щебетать, как будто и правда была долгожданной гостьей, которой хозяева мечтали угодить. А где вы разместите мою Сливяну?
Лисса, к этому моменту от столь беспредельного лицемерия разозлившаяся уже настолько, что и слушать не желала никаких внутренних разумных голосов, и чуть было не ляпнула, что та может укладывать служанку хоть с собой в постель. Но тут к ней подступила Лилейка и на ухо шепнула:
Не надо госпожа, не злисьтолько хуже сделаешь, ага, заметила состояние молодой хозяйки, посели ее у меня. А я уж как-нибудь перебьюсь одну ночь на сеновале.
Так что Лисса, сжав зубы, процедила:
Ей постелют у Лилейи в комнате.
Вот и чудно, что так хорошо все устраивается! А теперь оставь меня дитя, я хочу отдохнуть с дороги перед вечерней трапезой. У нас же будет достойная вечерняя трапеза? Я надеюсь!
Неизвестно, что там готовила им дина Клена к вечеру, достойное или нет, но вот ответить на эту подначку именно, что достойно, Лисса уже не смогла, прилагая все свое оставшееся терпение к тому, чтоб не шандарахнуть посильнее дверью, выходя от мачехи. А зайдя в свою комнату и повалившись на постель без сил, с тихой злостью стала прикидывать, успеет ли сбегать в деревню к бабушке Росяне за чем-нибудь рвотным или лучше даже слабительным.