Пока я мешкала под дверью, из комнаты напротив вышла девушка и поздоровалась с моей спиной. Я повернулась, чтобы поздороваться в ответ, и чуть не лишилась дара речи. В сером костюме было сложно узнать старую знакомую, поэтому я тихо позвала ее по имени:
Оля?
Девушка обернулась с почти безжизненным выражением, но оно тут же изменилось, когда она узнала меня.
Аня! Какие люди!
Это было так внезапно и радостно, что мы обнялись. Человек из прошлого стал реален.
А я все гадала, куда ты делась. Я писала тебе, что собираюсь участвовать в эксперименте, но сообщение так и не дошло.
Да. После нашей последней встречи я разобралась с делами и пришла на собеседование. Они провели несколько тестов и отправили меня на учебу. Вчера мы переехали сюда. А ты как решилась?
Я не могла пройти мимо шанса увидеть родных, в эйфории начала я. Но как только в ее глазах мелькнуло сомнение и удивление, уровень моей радости стал падать. В общем, я пришла в последний день и меня тоже взяли. Но почему мы не встретились раньше? постаралась сменить тему я.
Даже не знаю. В нашем корпусе было не так много народу, чтобы мы могли пройти мимо и не заметить друг друга.
Вы были в корпусе? Нас поселили в основное здание.
Да? Странно.
Может программы отличались?
Мы стали обсуждать, что происходило за последние несколько месяцев и не заметили, как быстро пролетело время. Мы успели постоять, упереться в подоконник, потом усесться на него, а наш разговор смог прервать только звон браслета, сообщавшего о скором общем собрании.
Пойду загляну в комнату, решилась я.
На первый взгляд, конечно, будто в прошлый век попал, но быстро привыкаешь, предупредила Ольга и улыбнулась.
Ты знаешь, куда идти? Может, вместе пойдем? спросила я.
Браслет тебе все покажет. А мне надо по делам, сказала Оля и заторопилась по коридору.
Увидимся, бросила я ей вслед и повернулась к двери.
Комната оказалась темной и освещалась единственным окном в дальнем углу, зато оно было настоящим. Процедура входа со всеми тестами и осмотрами затянулась так, что на улице начинало темнеть, оставляя совсем мало света для ориентирования. Не сразу вспомнив фразу Оли о прошлом веке, я пыталась включить свет командой, хлопками и через браслет. Только когда стало еще темнее, я заметила светящееся у двери выключатели, на которые тут же нажала.
Пространства было в разы меньше, но это напомнило каюты космонавтов, готовящихся к полетам, какие показывали в старых фильмах, и потому было приятно ощущать себя в числе возможных кандидатов для путешествия между мирами. К моему облегчению, туалет с душем тоже были здесь и прятались за неприметными дверками по правую руку. Им, возможно, был не один десяток лет, но меня безмерно радовало их наличие. Кровать была двухъярусной, и этот факт вызвал много вопросов, на которые уже не осталось времени.
В целом условия меня удовлетворили, и услышав повторный сигнал, я направилась к Актовому залу. Он находился на другом этаже, но вспоминая состояние лифта, я предпочла спуститься по лестнице, хотя за день прилично устала даже без пробежек и силовых упражнений. А еще мы пропустили обеди мне стало понятно, почему завтрак оказался таким обильным, но от голода начинала болеть голова. Хотелось, чтобы официальная часть скорее закончилась и нас отпустили на ужин и сон. А ведь я еще не дошла до места.
Чтобы отвлечься, я стала рассматривать все вокруг. Лестница была самым нетронутым местом этого корпуса, наверное, потому что пользовались ей не часто, хотя и здесь встречались неожиданные сколы в стенах и вмятины на перилах. Трудно было представить, что могло оставить такие следы.
Шесть пролетов вниз, и я очутилась на нужном этаже. За дверьми слышался гул человеческой активности, а я автоматически задержалась перед ними, ожидая, что они откроются сами. Вспомнив, что технологии сюда еще не добрались, я толкнула створку и вышла в коридор. Меня чуть не сбили, как только я вступила на этаж, трижды задели, пока я делала неуверенные шаги, продвигаясь вперед, и отдавили ногу, пока я высматривала знакомые лица.
В зал я вошла уставшая, голодная, побитая и расстроенная. Мне уже не были интересны недавно обновленные темно-синие стены с выступающим рисунком кирпича, огромные окна, занавешенные тяжелыми белыми бархатными портьерами с золотой окантовкой и четыре белые колонны, будто держащие выбеленные высокие потолки по краям зала.
Зато в углу я заметила несколько столов с легким перекусом и без всякого зазрения совести направилась туда. Чтобы не ловить осуждающие взгляды, я смотрела себе под ноги, разглядывая интересную мраморную плитку с золотыми вкраплениями и дополненными темно-синими панелями для создания рисунка, скрытого под десятками рядов помпезных бордовых кресел.
Несколько канапе с сыром и овощами, бутерброд с бужениной и грибами и две твороженные пышки, запитые горячим черным чаем с мятой, принесли желаемое удовлетворение, и я с привычным спокойствием осмотрелась вокруг. До семи часов оставалось еще пятнадцать минут, поэтому в зале было много свободных мест, но у сцены постоянно кто-то бегал. Техники налаживали звук, проверяли работу микрофонов и мониторов. Девушки раскладывали на стол блокноты и ручки, а также расставляли бутылки с водой для спикеров. Стола было всего два, и располагались они по обе стороны от микрофона. Это вселяло надежду, что собрание будет в разы короче, чем в первый раз.
Я успела разделаться с едой, когда в зал вошла компания, возглавляемая Виталиком. Подойдя к сидячим местам, он галантно пропустил всех вперед, и они расположились на первых рядах, но сам он после некоторых раздумий вернулся и устроился на последнем ряду. Я улыбнулась, приятно удивившись, насколько хорошо он успел меня узнать.
Только я хотела занять место рядом с ним, как в открытые двери повалил народ. Поток был большим и быстрым, будто кто-то извне загонял всех внутрь. К счастью для меня, бывшего соседа, как всегда выделяющегося из толпы, поток унес также к начальным рядам и уберег меня от лишних волнений. Как только большая часть заняла свои места, я смогла подсесть к Виталику. Он улыбнулся.
Ты пахнешь едой, сказал он.
О, да.
Где взяла?
В углу, сказала я и показала в сторону, откуда только что пришла.
Виталик проследил взглядом за моей рукой и тут же убежал. Пока я смеялась над его стремлением ухватить самый лучший кусок, ко мне кто-то подсел.
Смотрю, ты отлично добралась, сказала Оля.
Да, было несложно.
Ты пахнешь едой.
И горжусь этим.
Оля странно на меня посмотрела. Она знала меня замкнутую и неразговорчивую. Думаю, ей было непривычно видеть во мне обычного человека. Но она ничего не сказала. Зато когда к нам подсел молодой человек с тарелкой еды и ее удивление достигло предела, я просто произнесла:
Виталикэто Оля, Оляэто Виталик.
Виталик показал большой палец, потому что рот его был занят. Оля кивнула в ответ.
Хочу все знать, прошептала она мне.
После ужина, довольно ответила я.
На сцену вышел Палин. Он начал с приветствия и шутки на тему деградации условий жизни. Народ смеялся, а я отвела глаза, чтобы только не видеть его улыбающееся лицо, напоминавшее их последнюю встречу с Максимом. Его вины в уходе Максима не было, но хотелось выместить затаенную обиду на ком-то. Я опустила локти на колени и спрятала лицо в ладонях. Мне хотелось выдавить из себя слезу, чтобы не держать это чувство внутри, но слезы не шли. Виталик положил руку мне на спину, будто знал истинные причины перемены настроения, но он не мог этого знать.
Она устала, сказал Виталик, пытаясь оправдать мое поведение перед Олей.
Это и понятно, соглашаясь ответила она ему.
Ой, ну хватит там щебетать за моей спиной, вставила я. Мне просто хотелось побыть одной.
Они посмеялись, и Виталик убрал руку. Я закрыла глаза и погрузилась во тьму. Не знаю, насколько я отключилась, но когда я села прямо, Палина и след простыл. Его не было даже в зале.
Что я пропустила?
Ничего интересного, ответил знакомый голос из-за спины.
Я обернулась, чтобы узнать, кто говорил. Михаил Лаврентьевич смотрел на меня и улыбался.
Добрый вечер, Анна, сказал он.
Добрый.
У вас, наверное, есть ко мне вопросы.
Я долго смотрела перед собой под пристальными взглядами Оли и Виталика.
Нет, наконец произнесла я, к вам нет.
Если появятся, заходите ко мне в любое время, сказал он и протянул руку с визиткой. Мой кабинет на пятнадцатом этаже напротив большого аквариума. Потом наклонился и тише сказал: Максим еще в программе.
У меня дернулась губа, и я смогла только кивнуть. Из всех звуков я вдруг четко услышала, как Палин уходил, не дожидаясь моей реакции, и его шаги эхом отдавались во всем теле. Когда по виску стекла первая капля пота, я поняла, что у меня начинается паническая атака.
Помню голоса, кто-то звал меня по имени, но я продолжала убегать от них к тому, кто стоял ко мне спиной. Но каждый шаг, который я делала к нему, казалось, лишь отдалял меня. Я отчаянно кричала его имя, но он будто не слышал меня и все также стоял не оборачиваясь. И вот я приблизилась к нему и смогла вытянуть руку, но в миг, когда он обернулся, между нами выросла пропасть, и он стал смеяться над моей беспомощностью. Отвернувшись, он пошел прочь, и эхо его шагов отдавалось во всем теле.
Я открыла глаза. Мне было удобно и мягко. Еще не осознав, что меня уложили на кровать, я увидела уснувшего сидя Вишустина, а когда приподнялась, и сидящего на полу Виталика.
Вадим Олегович, позвала тихо я.
Он не отреагировал, зато сверху появилась голова Ольги.
Пришла в себя?
Вроде. Где мы?
У тебя. Решили не нести в медблок. Психолог сказал, что разберется, и мы помогли тебе дойти. Потом Виталик сказал, что не уйдет, пока тебе не станет лучше В общем вот мы здесь и расположились.
Понятно.
Я села на колени рядом с сопящем парнем.
Виталь, Вита-а-ли-ик, начала его будить я. Он открыл глаза. Я в порядке, иди к себе.
Не пугай меня так больше, сказал он и крепко обнял.
Он пошел, и когда дверь тихо закрылась за ним, Ольга спросила:
Вы все-таки вместе?
Нет. Потом расскажу. Давай тоже к себе.
Ольга слезла со второго этажа и на цыпочках вышла в дверь. Я подошла к Вишустину и потрепала его по плечу. Он заморгал глазами, провел ладонями по лицу и надел очки. Как только он был готов воспринимать мои слова, я сказала:
Спасибо.
Хорошо, что я рядом оказался. Что случилось? Что послужило эмоциональным толчком?
Вадим Олегович, езжайте домой. Будет сеанс, там все и расскажу.
Вы правы, вы правы. Но сначала давление.
Он приложил к моей руке портативный сканер, просмотрел все данные, которые тот считал с браслета, и удовлетворительно закивал.
Да, все в норме, он уже собрался уходить, обернулся и сосредоточенно посмотрел на меня. И все же, Анна, как это произошло?
Я шумно выдохнула и села на кровать. Мне не хотелось вспоминать, и я боялась повтора. Вишустин будто прочитал мысли и сказал:
Сейчас это уже не подействует, если вам страшно говорить об этом вслух. Видимо, эффект неожиданности сыграл свою роль.
Я устало посмотрела на него, хотя он мог этого и не заметить в темноте, а потом перевела взгляд в окно, где на небе красовалась полная желто-серая луна.
Палин сказал, что Максим еще в программе.
Я сказала это, и со мной действительно ничего не произошло. Не было ни радости, ни грусти, ничего не было. Опять пустота.
Черт, просил же
В этот момент до меня наконец дошло. Они все знали: Палин, Вишустин, даже Маша. Но сказать не могли.
Вам пора, устало сказала я.
Да, конечно, сказал он и после паузы добавил: Значит, Максим?
Не ответив, я легла и отвернулась к стенке. Услышав, как хлопнула дверь, я закрыла глаза, но прежде чем заснуть, пообещала себе больше не вспоминать Максима.
Шаг восьмой
Спартанские условия настраивали на учебу как никогда. Ольга была права, я быстро привыкла к металлической скрипящей кровати, маленькой ванной комнате, и нежно полюбила свое настоящее окно с видом на спортивную площадку. Каждое утро за стеклом меня встречало солнце, а ночью в окно заглядывала луна. А самое главное, я больше не была одна. Виталик и Оля стали моей опорой, но рядом с ними приходилось привыкать и к другим. Люди тянулись к ним, за знаниями, советами, за компанией.
Сначала я чувствовала себя лишней со своим тяжелым прошлым и психологическими проблемами, требовавшими регулярных сеансов. Но потом все это ушло на второй план, когда я поняла, что не справляюсь с учебой.
В новом корпусе к нам присоединились параллельно обучающиеся технические группы. Среди этих студентов ни одного не взяли с улицы: все кандидаты тщательно отбирались из учащихся технических ВУЗов и отучившихся и работающих по смежным специальностям. Они разбирались в компьютерных технологиях на уровне создания собственных кодов и программ. Многие из них заочно были приглашены в ведущие компании вне зависимости от конечных результатов. И все это накладывало дополнительное давление.
Вместе мы приступили к изучению шаттлов, ракет, капсул и другой космической техники. Мы по винтикам разбирали и собирали аппараты, агрегаты, изучали схемы и правила разводки проводов. Эта информация почти не усваивалась в голове. Теоретически я могла представить что угодно, но в практике нужно было просто знать, что, куда и зачем. Я села в лужу.
Теперь каждый месяц проводились проверки знаний и успеваемости, и каждый новый месяц я тревожно ждала результаты. Первое время я вылезала за счет одного из лучших показателей по физической нагрузке и психологической пластичности и адаптивности, которым несознательно научил меня Вишустин, пытаясь избавить от других недугов. Это умение спасало от отчаяния в условиях стресса, но совершенно не помогало в усвоении новых материалов.
Однажды я пряталась в столовой, задержавшись после ужина. Ранее ко мне подошел Палин с результатами последнего теста и без осуждения попросил уделить больше времени изучению практической части. Я не смогла признаться ему, что и так шла на пределе своих возможностей. Тест по его предмету я провалила, и цифра в тридцать процентов, обведенная в красный круг, ругалась на меня с белой страницы. Оставшись одна, я упала на стол, не понимая, как дальше быть. Михаил Лаврентьевич намекнул, что в этот раз я со скрипом, но прошла, однако в следующий раз послабления не будет. Мечта, казавшаяся выполнимой, начала отдаляться.
Нет, меня не исключат: на этом этапе полный курс обучения предоставят всем отобранным кандидатам, но меня переведут из группы лидеров, и вернуться будет невозможно. На этом закончится гонка за параллельные миры.
Скучаешь? спросил Виталик, бесцеремонно выхватывая скрепленные листы. Ого! от удивления он даже не стал шутить. Затем он молча встал и ушел, оставив мне позорный результат и отчаяние.
Дождавшись позднего вечера, я пошла к себе, но подходя к своей комнате, услышала горячие споры. Когда я открыла дверь, меня встретили удивленные взгляды нескольких человек. Компания мгновенно затихла в неловкой паузе.
Про меня говорите? пошутила я.
Сейчас мне хотелось непринужденной беседы, но по затянувшейся паузе я поняла, что именно это они и делали. Виталик стоял ко мне спиной и, когда повернулся, его щеки пылали. Таким я его еще ни разу не видела. Глаза горели праведным гневом, но по лицу пробежала тень.
Что я такого натворила? решилась я спросить, закрывая дверь, чтобы этот разговор остался между нами. Как смертельно раненному зверю мне уже было все равно, что меня добьет. Я опустилась в кресло и стала ждать ответа. Не бойтесь, я не кусаюсь.
Виталик опустился рядом со мной на пол.
Я рассказал им о результатах теста, признался он.
И все? Нашли, что обсуждать, сказала я с улыбкой. Расслабьтесь, должен же у меня быть предел.
Но ты ведь так хотеласказала Ольга, одна из двоих присутствующих, знавших мою тайну.
Пять тысяч тоже хотели, а осталось не больше сотни. Проигравшим быть неприятно, но это не конец света, ответила я и подумала о том, что в моем случае всё как раз наоборот.
Но ты пошла ва-банк! вырвалось у Оли.
Я сначала разозлилась, что она раскрыла много личного, но потом подумала, что это уже не имело никакого значения.