Раньше хозяева наверняка использовали это помещение для хранения продуктов или ненужных вещей, потому что окно в комнате располагалось на самом верху и не открывалось. Свет сюда практически не проникал, а свечи покупать не всегда удавалось. Но к моему приходу мама старалась обязательно зажечь огонек, от этого становилось на душе теплее и тоскливей одновременно. Каждое мгновение, пока огарок мерцал, говорило о том, что скоро придется вновь покупать, но деньги зарабатывать становилось все сложнее. Зато сегодня я могу ничего не есть, да и завтра меня покормят.
Тиоль! поспешила навстречу мама, с беспокойством оглядывая мокрую фигурку.
А я нашла работу, постаралась сообщить хорошую новость, как можно радостней.
Работу? Где? она уже давно не ожидала, что жизнь может измениться к лучшему.
Таверна «Сварливая кошка», говоря название заведения, с трудом стягивала промокшую обувь с ног.
За день ступни чуть ли не приклеились, и отдирала их с трудом. Мама подхватила плащ и развесила на крючках, чтобы попытаться просушить ткань за ночь.
Кем? закончив с одеждой, развернулась она ко мне.
Посуду мыть, помои выносить, спокойно ответила ей.
Для меня новая работа казалась лучшей по сравнению с тем, чем приходилось заниматься на рынке. Перебирать сырые овощи под дождем, отмывать их в холодной воде. Либо смотреть за живностью, привезенной на продажу. Иной раз помогала при убое скота и вымывала потом все вокруг, убирая кишки. Что по сравнению с этим вынести помойное ведро с остатками еды?
Мама промолчала и прижала сжатый кулачок худой руки к задрожавшим губам, стараясь не расплакаться. Понять ее можно. Совсем недавно не такая жизнь у нас была, и я даже понятия не имела, из чего делают вкуснейший мясной паштет. А сейчас стала безразличной ко всему. Если за работу платят, то надо брать и делать. У меня есть руки, и они помогают зарабатывать и кормить семью.
Зато меня покормили, и я целый день в тепле, воодушевленно ответила на мамины молчаливые слезы, Так что есть сегодня не буду. Все вам на завтра останется.
Рассказывать о потерянной краюхе не стала. Зачем, если хлеба нет? Упало и упало.
Тиоль, может хоть молока? потянулась к бидону мама.
Нет, категорично мотнула головой, Воды попью и спать. Я сегодня сытая.
Подошла к Лаэль и постояла какое-то время рядом с сестрой, рассматривая едва заметную фигурку под дырявым одеялом.
Поела и спит, с нежность очень тихо пояснила мама, подойдя ближе.
Это хорошо. Сон для нее сейчас лучшее лекарство, шепотом отозвалась ей, Надо купить дров.
Лучше свечу, произнесла мама.
Молчаливо кивнула, принимая ее слова к сведению. Сидеть в темноте каждый день хуже, чем в сырости и холоде. Согреться можно, укутавшись в одежду и одеяла, а без света трудно жить.
Тиоль, как твоя спина? тихонечко погладила ладонями мои плечи мама.
Спина? даже немного удивилась вопросу.
После целого дня в «Сварливой кошке» ныли все части тела, в том числе и спина. Стоять над посудой в чаше с водой приходилось согнувшись, отчего мышцы изрядно гудели.
После крыльев, всхлипнула она за спиной.
А-а, протянула я и повела плечами, Ничего. Саднит немного.
Гораздо сильней болел разбитый нос. Наверняка завтра расползутся синяки под глазами, если еще этого не произошло. И без того лицо, заострившиеся от постоянного недоедания и плохо отмытое холодной водой, отталкивало многих нанимателей, а теперь вообще будет страшно кому-нибудь показаться.
Покажи, попросила мама.
Принялась расстегивать пуговички на платье, все равно пора переодеваться и ложиться спать.
Ох, раздалось за спиной.
Что там? недовольно спросила я.
Края покраснели, опухли и, кажется, начинает образовываться гной, пробежались по саднящей коже холодные пальцы.
Ерунда. Работать могу, равнодушно ответила ей.
Давай полечу, потянула она меня к кровати.
У тебя столько магии не хватит, не позволила ей и поторопилась натянуть рубашку, в которой обычно спала.
Стоять раздетой в неотапливаемом помещении холодно, да и мама скорее отстанет.
Ноги? Тиоль, что с ними? забеспокоилась снова мама, когда повернулась к ней лицом.
Рубашка длиной чуть ниже колена, потому не прикрывала полученные ожоги.
Случайно кипятком ошпарилась. Мама, все пройдет! остановила ее в порыве лечить меня, Магией нельзя. Если утром не увидят ожогов, то сразу поймут, что не сами прошли. В таверне слухачка. Девушку, которая передо мной работала, отдали на казнь.
Но как же? сглатывая слезы, села на свой топчан мама.
Так и буду, как все существа без магии, пожала в ответ плечами и накрылась с головой, Спать.
В этот раз провалиться в забытье без снов сразу не получилось. Вспомнился вой псов, красные глаза и рядом с моим лицом черные глазницы лаэра. Я уверена, это именно тот, который спас накануне меня от насильников, но он сделала вид, будто мы не встречались.
Он поступил мерзко и пошло, заставив участвовать в его играх. Но с другой стороны именно его действия заставили поводыря удалиться, не задавая вопросов. Неужели темный расхаживает по ночным грязным улицам и ищет себе приключений? Вчера убил насильников, а сегодня зажимал оборванку. Его движения и удовлетворение, полученное в процессе, говорили однозначно о намерениях лаэра. Но все время возникал вопрос: зачем он использовал магию? Ведь именно она скрыла сущность фейри от пса, заставив меня потерять саму себя на время. И ответа не было. Темные так не поступают.
Утро началось традиционно:
Тиоль, скоро рассвет, позвала мама.
Угу, промычала, выныривая из тяжелого сна без картинок.
Перекусить категорически отказалась, торопясь в таверну. Тосс предупредила, чтобы не опаздывала. Кроме того, надеялась на миску горячей похлебки от Эгры. Негнущимися пальцами, продрогшими в холодной комнате, застегнула непослушные пуговицы, накинула плащ и вышла за дверь.
На четвертой ступени лежал сверток, завернутый в чистую холстину серого цвета. Ничего не понимающим взглядом уставилась на находку и осторожно протянула руку.
Тиоль, что-то случилось? встревожилась мама за спиной, не разглядевшей ничего за мной.
Взяла в руки и быстро развернула. Краюха. Та самая, которую ночью потеряла. Она по-прежнему аппетитно пахла и была свежей, будто только-только ее отрезали от буханки.
Мама, это хлеб. Мне в таверне дали для вас. А я-то думала, по дороге потеряла, а он оказывается здесь всю ночь пролежал. Как только мыши не нашли? с сияющими глазами от счастья развернулась к ней, Держите!
Мама протянула руки, с подозрением осматривая находку.
Вчера овощи, сегодня хлеб под дверью. Тиоль, ты ничего не хочешь мне рассказать? она смотрела пытливо прямо в глаза.
Хочу! шагнула к ней. Вчера спускали псов, она ахнула. Мне повезло, и я смогла спрятаться, но не уверена в сегодняшнем дне. В «Сварливой кошке» меня, возможно, не тронут, кому нужна поломойка? А ночью возвращаться опасно. Хозяйка таверны предложила ночевать там же. Вы позволите? Еда на два дня у вас есть, а потом я приду и принесу свечу. Очень надеюсь, что и покушать тоже.
Тиоль, ночевать у чужих опасно, запротестовала мама.
Не опасней, чем идти ночью по улице, возразила ей.
Поступай, как знаешь, опустила глаза она, смирившись с моим решением.
Привычного мира, когда все было ясно и понятно, где мама обладала знаниями и опытом и могла рассудить, как поступать правильно, а что дурно, давно погиб. И она могла доверить мне самой принимать решения. Я понимала ее переживания и метания, но мне хватило сначала нападения наемников во главе с темным, а потом пса с его поводырем, чтобы определиться с выбором.
Еда у мамы и сестры есть на два дня. Если экономить, то можно и на три растянуть. Но я в любом случае постараюсь что-то принести через день.
На улице шел дождь, и гремели грозы. Привычная раскисшая грязь под ногами не пугала. Я лишь старалась не проваливаться в особо глубокие лужи, торопясь к таверне. Внимательно разглядывала прохожих, чтобы в случае опасности хотя бы отпрыгнуть. Но рассвет только занимался, небо начинало сереть, и горожанам не было никакого дела до окружающих. Невыспавшиеся, уставшие от тяжелого труда, они брели под дождем, чтобы заработать на пропитание.
Явилась? недобрым голосом громко окликнула Тосс, заметив мою фигурку в дверях, Марш на кухню! Нечего здесь грязь разносить.
Прошмыгнула мимо ее массивной фигуры, подавляющей своими размерами, и сняла мокрый плащ, повесив его на крючок. Эгра вошла следом, окинула безразличным взглядом и подошла к еле тлевшей плите.
Принесешь из кладовки капусты, сонно бросила оборотниха, мышей не боишься?
Нет, мотнула головой и подхватила указанную корзину.
День начался. Я кружилась в кухне, выбегала во внутренний дворик, иногда приносила из кладовки продукты. Когда зашли первые посетители, озябшие и продрогшие, Эгра налила миску сытной похлебки на мясном бульоне. Я жмурилась от удовольствия и торопливо ела, чувствуя внутри разливающееся тепло.
На сытый желудок работалось веселее. Согретая, накормленная. Казалось, за спиной вновь воспарили крылья. Отчего-то даже не жалела, что они опали. Теперь я могла жить как обычные люди, браться за работу, которая принесет еду и заработок.
Тосс иногда заглядывала на кухню и приговаривала сварливое: «Ну-ну». Отчего-то название таверны очень подходило к хозяйке. Эгра порыкивала на меня, но выходило это как-то беззлобно, скорее в силу особенностей строения горла оборотнихи. Ей проще было животными звуками обозначить действие или пожелание, при этом заостренные с кисточками на кончиках уши придавали выразительности ее лицу.
Вторую миску похлебки с ломтем хлеба выдали, когда вечерние посетители начали расходиться. До закрытия еще далеко. Нужно все помыть и привести в порядок перед завтрашним днем. Я старалась везде поспевать, но иногда из-за головокружения замирала на месте и хваталась за стены или стол, чтобы устоять на месте. Эгра на меня поглядывала, но не рычала, пережидая эти моменты, а потом выдавала распоряжения.
С оборотнихой работать мне нравилось. Она выглядела дикой кошкой, случайно забредшей в дом, да так и осталась тут жить, но не забывшая своих повадок.
Тиль, закончила? грозно спросила Тосс, входя на кухню.
Мы слышали, как задвинули тяжелый засов на входной двери, что означало конец работе. Последний посетитель отправился восвояси.
Почти, откликнулась ей, сейчас помои вынесу и стол протру.
Ну-ну, привычно произнесла Тосс и устало опустилась на стул у стола.
Накинула плащ на плечи, подхватила полное помоев ведро и вышла во внутренний двор. Дождь прекратился. В просвет между тучами показалась звезда. Глядя на нее, зачаровано вздохнула. В последнее время казалось, что и звезды остались в далеком прошлом.
Сюда иди, приказала Тосс, указав глазами на соседний стул рядом с собой.
Повесила плащ, помыла руки и подхватила тряпку, чтобы протереть стол. Эгра не успевала следить за готовкой и чистотой кухни, но сегодня я понемногу разобрала стол и расставила посуду по шкафам.
Старается, проследив за тем, как натираю стол, прокомментировала хозяйка.
Плюхнулась на стул и внимательно посмотрела на женщину, ожидая ее слов.
В общем, так, хлопнула ладонью по поверхности широкая ладонь, более подходящая мужчине, Работать будешь. Кладу тебе четвертак в день.
От озвученной, мизерной цены сердце упало. На рынке иногда целая монетка перепадала, а здесь, чтобы ее заработать, надо четыре дня тарелки мыть. Опустила голову, стараясь скрыть разочарование.
Это не все, тем временем продолжила Тосс, кормить буду за свой счет два раза в день. И твоим краюху хлеба можешь брать. Эгра проследит.
Благодарю, вновь подняла на нее глаза, Вчера вы предлагали ночевать у вас.
Надумала? грозно свела брови собеседница, займешь топчан в чулане. Мужиков не водить!
Как можно? распахнула глаза на нее от удивления.
Обычно, «как». Устраивает? грозно спросила она меня.
Лаэра Тосс, позволите что-нибудь из овощей относить маме и сестре? осмелилась спросить.
Эгра? посмотрела на кухарку хозяйка.
На одном хлебе и воде долго не протянешь, равнодушно отозвалась оборотниха.
Ладно, недовольно решилась Тосс, Если Эгра разрешит.
Я обернулась со слезами благодарности на кухарку, а в ее глазах сверкнуло звериное пламя.
Эту ночь я спала на неудобном топчане, зато в тепле.
Глава 4
Утром сразу оценила преимущества того, что осталась спать в таверне. Встав по привычке рано, смогла наконец-то умыться горячей водой, а после в чулане и протерла все тело, смывая застаревшую грязь. Эгра мои старания оценила сразу же, потянув носом и едва заметно улыбнувшись в ответ.
Вскоре пришли первые посетители, и работа завертелась в прежнем бешеном ритме. И все равно я старалась разобрать в кухне и даже успела помыть два раза полы. За что получила одобрительное рычание оборотнихи.
Ты сегодня домой? как бы между прочим спросила кухарка.
Да, коротко ответила ей и посмотрела на буханку хлеба.
Меня уже покормили второй раз, но на душе становилось тоскливо при воспоминании о голодных маме и сестре.
Держи, сунула мне в руки морковь, капусту и картошку Эгра.
Совсем немного, но вполне хватит, чтобы сварить из них овощную похлебку.
И хлеб не забудь, строго произнесла она, когда я принялась бережно укладывать на холстину продукты, чтобы завязать в узел, Донесешь?
Я постараюсь, заверила ее и поторопилась на улицу.
Тосс проводила меня взглядом, но ничего говорить не стала. Гара последние два дня пристально за мной наблюдала, но больше не пакостничала. Зеркала у меня не было, потому рассмотреть, что стало с лицом, не могла. Эгра никак не комментировала мой внешний вид, ее интересовала только чистота и запах, от меня исходящий. А на улице снова глубокая ночь, так что встречные либо сами шарахались от меня в сторону, либо это были подвыпившие, которым вообще все равно, кто пробежал мимо.
Иногда мне казалось, что за мной кто-то идет, но оборачиваясь, никого не замечала. Как же мне не хватало магии! Связующие нити давно бы рассказали об окружающем. Где поджидает опасность и как ее избежать. И самое главноевсе ли в порядке с мамой и Лаэль?
Тиоль! радостно выдохнула мама и кинулась навстречу.
Всего день не виделись, а будто полжизни прошло. Мы долго стояли, обнявшись, и просто радовались встречи. Живыэто главное.
Я принесла еды, оторвавшись, наконец, от родного существа, протянула ей узелок.
Сколько всего много, развязывая узел, отозвалась мама, Я ждала тебя вчера, не могла уснуть.
Улыбнулась в ответ, понимая ее тревогу.
Как Лаэль? кивнула в сторону сестры.
По-прежнему, печально ответила мама, посмотрев на крохотную фигурку под одеялом.
Ничего, теперь буду еду приносить постоянно, постаралась утешить ее, Вот только свечу не смогла купить. Некогда.
Ничего, в следующий раз, успокоила она меня.
Будет ли следующий раз? печально спросила ее.
Ты знаешь, за нами придут, но это случится не сегодня, мама занималась моей промокшей одеждой, пока я умывалась холодной водой и переодевалась в рубашку.
Я не вижу нитей, со вздохом произнесла вслух.
Знаю, голос мамы стал еще печальней, Я буду говорить тебе.
Хорошо.
На том и порешили.
С тех пор в нашей жизни появилась стабильность. Заработок небольшой, но постоянный. Через день, а то и две ночи подряд оставалась ночевать в таверне. Сон в тепле и сытная пища постепенно делали свое дело. Сил прибавлялось, и головокружения от голода прекратились. Я хваталась за любую работу, стараясь понравиться хозяйке. Эгра с каждым разом подсовывала чуть больше овощей и отрезала положенную краюху хлеба.
В конце одного дня оборотниха недовольно повела носом, когда проходила мимо нее.
Чем от тебя воняет? спросила она, а кисточки на кончиках ушей беспокойно зашевелились.
Не знаю, соврала ей и демонстративно осмотрела чистые руки, отмывшиеся в горячей воде.
Иди сюда, приказала она и, когда подошла, вцепилась пальцами в плечи, От тебя смердит! А я целый день к кастрюлям принюхиваюсь, не пойму, откуда вонь идет.
Оборотниха меня кружила и потягивала носом воздух, а потом ткнула пальцем в спину. От боли охнула и невольно присела.
Здесь! сделала она вывод, Что там у тебя? Подцепила нехорошую болезнь?