Сейчас нельзя улетать с этой точки, сообщил он, отзывая меч. Дарк даст сигнал, и мы рассеемся по земле внизу. Где угодно. Они будут высаживаться и искать нас.
Это как охота?
Будет весело, тем не менее со вздохом произнёс принц Вир. Поймал взгляд девушки на себе и попытался стереть ладонью чёрную кровь с плеча и голой руки: Жжётся.
Она молчала, разглядывая принца Вира. Он тоже был не таков, каким она привыкла видеть его в Ньоне. Сейчас он живой и добрый, неравнодушный.
Разве не жжётся? Их кровь? вдруг внимательнее посмотрев, спросил Стефан Вир.
Нет. Ничего особенного не чувствую. А могла?
Могла, усмехнулся принц. Мы с тобой дальние родственники по твоей матери, не помнишь?
Оу!.. вскрикнула Мелисса. Она совсем забыла об этом. Настолько забыла, что начала розоветь от смущения.
Вир блеснул белозубой улыбкой. Мало кто из принцев улыбался так, разжимая губы. Только Санктуарий. Хотя тот редко просто молча улыбается. Сразу начинает смеяться или болтать. Дурак.
Вниз! Рассеиваемся! донеслось до Мелиссы и Вира.
Все ринулись вниз, и у Мелиссы было несколько мгновений на то, чтобы взять себя в руки. Пока Стефан Вир не напомнил о родстве, девушка, немного раздражаясь и ругая его про себя, думала о том, как нехорошо древнейшему иметь красивое лицо и тело, мужественность и привлекательность, и, полуголому, подлетать с разговорами.
Но внизу Мелисса встретила Фэра.
Что с тобой было? крикнула она ему.
Ничего особенного. Не ожидал, что собьют вот так, нагло, был ответ. Но Феррон выглядел абсолютно целым.
У них была свеча на отдых. Большинство решило поспать, не отзывая крыльев. Мелиссе советовали то же самое, прежде чем ложились на бок или на живот, прямо на голый ледяной песок и спали. Мелисса усталости как другие не чувствовала, мышцы болели будто бы сквозь сон, но она бодрствовала, ходила по рыжей пустыне и никак не могла понять, куда себя деть и что с собой делать. Пока не обнаружила золото. Много золота. Несмотря на темноту, золото от песка и чего-либо другого отличить вполне возможно. Оно, разного размера крупинками, разложенное кем-то на четыре шага во все стороны, лежало так, будто кто-то очень-очень долго и скрупулёзно выкладывал один мельчайший самородок на другой, выстраивая целые замки для насекомых. Какими же должны быть те насекомые? Мелисса восхитилась, но сделав шаг назад, посмотрела заново, и вдруг ей стало не по себе. Дрожь пробежала по телу: она увидела обрывки шаровар. Это мёртвый аконитский крылатый!
Мелисса со всех ног бросилась к лагерю.
Там умерший! крикнула она, подбегая.
Все те, кто проснулся, пошевелился или открыл глаза, ничего не сказали.
Мы скорбим о погибших, произнёс кто-то. Кажется, принц Ли.
Почему он умер? просипела девушка.
Только один? Должно быть больше, Классик не спал. Он сидел на корточках и кончиком своего узкого, тонкого меча слабенько тыкал ногу Сапфира. Тот так занят был предвиденьем, что ничего не замечал. Не видел, что уже течёт кровь. Но Классик резко поднялся, и Сапфир отпрыгнул в сторону. Наклонился, потёр ногу, обнаружил рану, исцелился, выругался, отошёл подальше и снова занялся предвиденьем.
Почему он умер? снова спросила Мелисса. Почему он умер на земле?
Да он упал, легко, но со вздохом объяснил Алекс Санктуарий. Он не спал. Помнишь историю про то, что Роджер Кардиф сорок лет служил в космофлоте? А с чего он вообще туда пошёл, помнишь? Нет? Так ему крылья обрезали, потому и служил. Только вот удачлив Роджер Кардифвыжил при падении. А этот бедолаганет.
Фэр, требовательно позвала крылатая сына Рэйна. Это его ты пытался спасти?
Мелисса, хрипло простонал он, приподнимаясь на локтях. Его волосы растрепались, лица не было видно. Никогда не буди регента Росслеев, даже если ты хочешь узнать что-то жизненно важное.
Регент Росслеев перевернулся набок, одно его испачканное маслом-краской и кровью крыло с отвратительным звуком шлёпнулось на другое, и сын эскортесс уснул, даже не особенно уютно положив щёку на голый песок.
Почему он не?.. начала было спрашивать Мелисса Санктуария, но наткнулась на странно-лучистый взгляд, который заставил её оставить вопросы и задуматься самой.
Да, он просто разбился. Но почему никто не подхватил его? Никто не видел, как тот крылатый упал? Из-за быстрых посмертных превращений тела уже невозможно понять, кто это. Одно точно: это не Эдриен, не один из Сильверстоунов и не один из древнейших.
Но, всё-таки, откуда бы, из какой бы части он ни падал, другие должны были подхватить его!
Сядь! рявкнул на неё Сапфир. С тех пор, как Эдриен оставил её в закатном саду, старший предок обращался с ней всё менее и менее трепетно.
Песок ледяной. Мелиссе сразу стало настолько неприятно, что захотелось вскочить, но она усидела на месте. И как у мужчин выходит спокойно спать на нём, да ещё и приложившись голой кожей?
Мечи держать наготове! разбудил всех очень звучный голос Санктуария. Судя по тому, что он показался Мелиссе ненавистно-раздражающимона тоже задремала.
Бывшие тяжёлые стрелки, а сейчаспросто мечники, да, притом, не самые лучшие, тяжело поднимались, ввергали себя в резкую тьму, призывая оружие.
Шетсу на сей раз читал Санктуарий.
Но в этот раз после Шетсы никто не поднялся в воздух. Наоборот, первый из нападающих спустился к крылатым. Он "ударил" своим телом, предварительно развив такую скорость, чтобы вбить свою жертву ногами в песок. Вместо этого сам ушёл в песок по колено, когда атакованный, незнакомый Мелиссе крылатый, в последний момент отодвинулся. Последовала быстрая расправа. Но не успела голова первого атаковавшего упасть, как сверху посыпался весь авангард. Мелисса получила возможность видеть, что способ уворачивания хорош далеко не всегда. Перевёртыши корректировали свои траектории полёта до самых последних мгновений и промахи, как в первом случае, случались редко. Кроме того, они хватали крылатых и вытаскивали их в небо, пронзали там Это была не такая охота, какую представляла себе Мелисса. Перья летели отовсюду.
Ловким и быстрым крылатым, конечно, было вполне себе весело. Тем, кому противник позволял вступить в поединок, опираясь ногами на твёрдую почвутем тоже было легче. А вот всем остальным приходилось драться за жизнь из последних сил.
Не зная смысла и причины происходящего, девушка взлетела в воздух. Проглотив вязкую слюну, она ударила в спину перевёртыша, схватившего кого-то за крылья. Спасла, но горечь затопила грудь. Бить в спинумерзко. Даже перевёртышамерзко.
Но сверху было хорошо видно: у перевёртышей снова численный перевес, они снова нападают по нескольку существ на одного крылатого и точно так же как она только что, бьют в спину тех крылатых, кто уже сражается. Смертей здесь, на песке, явно будет больше. Она пожалела, что не может так же, как Брайан, выбрасывать сразу много света. Так, может, она бы исцелила сразу многих но нет, она не может. Не может ничего. Разве что бить в спины. Как горько, ужасно!
Мелисса старалась бить как можно быстрее и сильнее, не оглядываться, но, пока бежала или взлетала к следующему перевёртышу, видела, как под ударами падает ещё один крылатый, слышала, как рвут, где-то ещё, с треском и хрустом, кости и мясо призванных крыльев.
Глаза перестали видеть чёткослёзы.
Рассвет!
Отряд ночных летящих!
Дождались!
Мелисса вскинула голову вверхдо них наконец-то долетела поддержка.
Эй, кто там, как дела? услышала Мелисса знакомый весёлый крик издали. Джереми?
Но никого не увидела. Шум голосов, лязг наверху, опять смехточно ночные летящие.
Хей! это голос Тони где-то очень далеко.
Мелисса не выдержала и взлетела. Наверху шла такая же бойня, что и внизу, разве что ночных летящих было больше относительно перевёртышей. И, всё же, видимость улучшилась. Наверное, действительно скоро рассвет. Какая же долгая ночь!
Джереми как будто закричал. Мелисса полетела на крик. "Только не это!" думала она. Но Джереми нигде не было.
Неужели показалось?
Она полетела ещё выше.
Джереми крутило вокруг своей оси. Он быстро падал с одним крылом. За оставшееся схватился перевёртыш. Мелисса бросилась к племяннику. Схватила его крепко и с усилием замахала крыльями.
Отпусти, белыми от шока глазами смотрел на неё Джереми.
Держись.
И тут Джереми вскрикнул, вытянулся и потерял сознание. Потому что перевёртыш, отпустивший его было, подлетел и срубил второе крыло. Отбросил, словно ветку, и снова исчез. Это был легиррачто-то вроде изощрённого жестокостью генерала перевёртышей, сражающегося всегда в самой гуще битвы. И достаточно быстрого, чтобы бывать всюду, видеть всё и отдавать команды почти полушёпотом из соображений скрытности.
Мелисса бросилась вниз. Положила Джереми на песок, встала над ним и поклялась себе, что защитит его тело. Кто-то напал на Мелиссу и умер. Ещё. Перед глазами у неё всё ещё стояли взгляд и лицо легирры, с безразличием, деловито отбросившего второе крыло Джереми.
Ненависть и бессилие сделать что-либовот что она испытала, когда поняла, что случилось с Джереми, когда он уже был в её руках, и, казалось бы, под её защитой.
Ненависть и бессилиете же. Рэйна она не смогла ни защитить, ни спасти из камня. Бессилие. Ничего не сделать.
И Джереми крылья уже не вернёшь.
Ей всё казалось, что тот перевёртыш, срезавший Джереми крылья, обязательно вернётся, и она выискивала его взглядом. Но его не было. Где-то мелькнуло его лицо, его тусклый, но острый, проникающий взгляд, но Мелисса не бросилась за ним, потому что боялась, что Джереми добьют без неё. Эти перевёртыши точно знали, как должны выглядеть по-настоящему мёртвые крылатыемногие из нападающих были окованы в разной степени потемневшим золотом.
И снова перевёртышей дёрнуло в небо. Ночные летящие тоже сразу исчезли.
Мелисса пыталась исцелить рану племянника, но севшие рядом сообщили ей, что это бесполезно. Когда Джереми пришёл в себя, он отозвал то, что осталось от крыльев. Сапфир сказал, что надо отнести обескрыленного к лесутуда, где перевёртыши не будут видеть его сверху. Мелисса так и сделала.
Ну как ты? спросила она племянника, когда они оба привалились к толстому чёрно-бурому стволу гигантского дерева, названия которого Мелисса никогда и не знала.
Как дешёвка, которую выпороли и не заплатили, с непроницаемым лицом заявил Джереми. В его глазах стояли гнев и ненависть, но выглядели куда внушительнее, чем её.
О. Мне неизвестно, как это, проговорила Мелисса, не зная, можно ли пытаться шутить в такой момент. Она когда-то слышала, что потерять крыльяхуже всего. Но Роджер, говорят, легко перенёс это. Значит, перенесёт это и его младший сын.
Тем не менее, Джереми заплакал. Мелисса оставалась с ним столько, сколько могла. Сколько могла вытерпеть его горе. А затем улетела, чтобы найти рыцарей и снова услышать Шетсу.
Всё, что сумела осознать крылатая с тех пор, так это постепенное, ко вторым суткам, объединение всех сил Клервинда.
Мелисса смогла увидеть, как терзают жертв драконы, как почти на куски разваливаются и снова восстанавливаются эскорты, как почти видимая благодать волнами исходит от Брайана, когда он одновременно молится и сражается. Как молниеносно атакуют армии принцев-перевёртышей, как вокруг себя сеет смерть Колин Хантбывший легирра принца Ли, как боевые машины фитов, спускаясь, поливают огнём и металлом врагов. Видела, видела своего отца.
Затем началась охота в полном смысле слова. Хотя это была скорее зачистка, чем охота. Остатки перевёртышей, которые не вернулись к своим, назад, ввысь, объединённые войска искали и добивали на земле, если, конечно, те не желали сдаваться.
Сапфир первым, однако, отозвал крылья. Он больше не собирался убивать. Его задача была только в том, чтобы предсказать, где ещё может обнаружиться решивший спрятаться перевёртыш.
На пятый день Джулиан собрал войска и официально объявил о завершении военных действий на Клервинде и о начале периода повышенной осторожности. Регулярные войска под его командованием ещё должны были охранять пленных и искать притаившихся врагов, а космофлот ещё вёл сражения-переговоры с арьергардом пришельцев, засевших на Дитрии. В такое время женщины и дети уже могли выбираться из убежищ и возвращаться в дома, но их ещё обязательно нужно было сопровождать и охранять с воздуха.
Тони и Мелисса доставили Джереми домой.
Много дней его терзала горячка. В доме Роджера ещё долго было тихо, будто кто-то действительно умер.
А затем всё вдруг стало хорошо. Потому что Джереми смирился и взял себя в руки. И дни защиты Клервинда успешно отошли из воспоминаний к кошмарным снам.
Мелиссе тоже было спокойнее обычного. Ещё долго, закрывая глаза, она видела падающих сверху перевёртышей, но именно эти видения и воспоминания и подчёркивали лишний раз лёгкость и незамысловатость каждого последующего дня.
Она не думала о Рэйне до конца года. И лишь гуляя от фонаря к фонарю в ночь ледяных скульптур, случайно наткнулась на его памятник взглядом. Часть его было видно и с противоположной части пятой улицы.
Кольцо было совсем тёплым. Почему?
Так же слухи упорно твердили: атмосфера над Ньоном идеальна. А ведь с начала пробуждения принца дождя даже перевёртыши знали: где Рэйн живёттам крылатым нелёгок полёт. Значит, принц Росслей внутри памятника давно спит, либо
Однажды утром, очнувшись после очередного ночного кошмара, в котором не могла никого спасти, Мелисса вдруг подумала, что Рэйн с его магией просто необходим Клервинду. Если он один смог управиться с нападением перевёртышей весной 244-го, то он мог бы избавить всех от необходимости рисковать собой. И Джереми был бы цел
Когда она заговорила об этом с Сапфиром, то он сказал ей, что никто из южан не принял бы от Рэйна "такой" его помощи.
Даже Джулиан? спросила тогда Мелисса, повинуясь импульсу.
Джулианпринял бы. У него достаточно расчётливая натура для подобного. Он почти совсем не верит в Единого. То есть я не так выразился, Джулиан, он
Нюансы его веры меня не волнуют, прервала предка девушка.
Ты не очень поняла, дорогуша. Или ты веришь в Господа и Его замысел, илипользуешься противоестественным способом попирать Его волю.
Я
Мы все балансируем на грани. Едва-едва и Единый оставит нас вовсе. Не хочу, чтобы это произошло из-за тебя или Джулиана.
Единый оставит нас?
Это возможно. Представляешь, что случится с Брайаном? Он потеряет всякий смысл жить. Онугаснет, вместо того, чтобы светить в наставшей тьме. А, между прочим, он моя последняя надежда на то, что ты и твои дети увидят далёкое будущее. Настолько далёкое, что и я его уже не смогу увидеть.
Вот как, прошептала Мелисса. Опять безвыходное положение, так?
Именно, услышав, ответил Сапфир. Я всё чаще себя застаю в нём.
Такова, значит, твоя жизнь? ещё тише произнесла девушка и отошла.
Если всё так, как говорит Сапфир, то бесполезно о чём-то говорить с ним, просить о чём-то.
Но многое он точно решал сам. Когда Джереми захотел уехать в провинцию, Сапфир не позволил ему этого. Наоборот, он начал говорить о том, что неплохо было бы ему, сыну Роджера Кардифа, собраться с силами и повторить отцовский ходпойти на службу в космофлот. Джулиан желал иметь своего парня в стане Красной Кэс и Джереми, когда Сапфира поддержал отец Мелиссы, нехотя согласился.
Летом 253-го, а иначе говоря, летом 9-го года от начала Террора Сапфира, состоялось ещё одно нападение перевёртышей. И защита Клервинда выглядела на этот раз вовсе не так, потому что новые захватчики прилетели со стрелковым автоматическим оружием. Мелиссе, Фэру, эскортам и фитам была отведена решающая роль. И именно поэтому защита длилась и длилась. Фиты несли огромные потери, но они продолжали спускать свои машины для сражений на поверхность планеты и превращали в высококолеистое грязное месиво цветущие фермы. Потому что так надо.
Мелисса никогда впредь не убивала столько и не летала настолько много и долго. Однажды, полумёртвая от упадка сил душевных и физических, она спросила Сапфира, пользуясь тем, что рядом Джулиан: "А использовать так нас с Фэром, потому что на нас магия Рэйнаэто правильно? Это Единого разве не волнует?" Сапфир тогда ничего не ответил, но Джулиан сказал, что будет продолжать использовать всё, что попадает к нему в руки и достаточно того, что магия Рэйна не используется как сила, а как хитрость.
В 11-м году, когда случилось следующее нападение, Мелисса сделала для себя много ужасных открытий, когда, снова участвуя в защите, увидела в действии соблюдение нескольких уставных положений поднебесных Джулиана. Одно из них особенно выводило её из себя: запрет спасать обескрыленных. Она долго и упорно спорила с Джулианом о том, что так нельзя, что вопреки всему рискнуть жизнью и попытаться спасти падающего товарища обязан каждый. Однако Джулиан до бесконечности долго разъяснял и доказывал цифрами, как важна целостность и неизменность позиции и построения каждой группы крылатых. Мелисса ничего не смогла добиться.