Не говори ерунды! рассердилась Боянка, нагнав подругу. Он выживет! заверила кивком. Я за него Макошь буду молить! Все, что затребует, ей посулю, лишь бы парень выжил
Вот и рассудили, легкомысленно улыбнулась Любава, скрывая смятение в душе, выживет, себе и заберешь! И тотчас, чтобы боярышня не продолжила столь неудобный разговор, пихнула ее в бок:Побежали скорее! Переоденемся и проследим за Иванко и ребятами, а?
Дался тебе этот Митятич, скривила моську Боянка, однако за подругой поспешила.
Они быстро поля миновали, меж хоромин пробежали, шмыгнули в самый большой княжий сарай, где были запасены узелки с одежой. Убедились, что никто не маячил поблизости. Вытащили холщовые штаны и рубахи, косы запрятали под шапки и тут же обратились сорванцами.
ГЛАВА 9
5 лет назад
Твердомир Минской
Застонав, Твердомир открыл глазавернуться в жестокий мир боли и одиночества не хотелось. Но что-то требовало заставляло сердце стучать. Уставившись в темный потолок, Тверд сосредоточился на ощущениях.
Что заставляло его жить? Что не разрешало перейти границу между миром мертвых и живых?..
Ненависть и месть!
Вот два чувства, которые изо дня в день заставляли жить.
Месть! За убиенную семью, за отобранные территории, за свою честь.
Раны зажили, но боль теперь она была неотъемлемой частью существования. Она пронизывала тело, словно молния небо. А потом расползалась по всем конечностям, следом принося неслыханное удовольствие от мягкости, ведь только так понимаешь, насколько хорошо, когда ничего не беспокоило. И каждый раз, выныривая из сна, оставалось ощущениене приложи усилия, не цепляйся за явьостался бы в нави навсегда.
С тех пор, как Тверд познал цену предательству и женскому коварству, он забыл, что умел улыбаться. Забыл, что умел радоваться. Забыл, что умел жалеть. Холод поселился в его молодое сердце, отражаясь колючими льдинками в серых глазах.
А еще княжич себя убедил, что меч дружинника, Шляпко, предательски и подло проткнувшего его со спиныубил само сердце, вместе с душой, оставив холодный рассудок.
Рана на лице постепенно превратилась в тонкий шрам. Он тянулся по скуле к виску, и уже не так пугал, как в самом начале. Постепенно Тверд привык к своему новому обликуон казался обыденным, вот только селяне частенько оборачивались вслед, когда княжичу них появлялся за необходимым для жизни в лесу.
На самом деле, Твердомир жизнью обязан Богдану. Когда приемный отец вместе с ним выпрыгнул в окно, то основной удар принял на себя. Когда подоспели дружинные-предатели, бывший телохранитель отца в который раз преподнес урок стойкости и выносливости. Разил воинов, всеми силами защищая своего преемника. Тверд плечом к плечу сражался с наставником, пока его не поразил меч Шляпко.
Богдан вынес его тогда на руках, сам едва не теряя сознание.
Потом выхаживал А затем, спустя несколько недель, заставил подняться и учиться жить заново.
С тех пор прошло несколько лет. Но воспоминания до сих пор терзали душу, а боль от утраты выжигала остатки сердца.
Вставай, утро еще только показалось в мелкое окошко лесной хижины, а наставник уже толкнул Тверда. Пора посмотреть в глаза тому, кто подло хотел лишить тебя жизни.
Младший княжич не перечил. Он вообще мало говорил. Быстро встал, умылся
Захмелевший Шляпко возвращался из соседнего села в деревню. За скверный характер и постоянные стычки с другими его прогнали из рядов княжьей дружины, и он все чаще придавался пьянству и бездельничеству. Напевая незамысловатый мотивчик, неровно шагал по лесной тропинке и не сразу заметил Тверда.
Младший княжич остановился, глядя прямо в глаза бывшему дружинному. Шляпко непонимающе улыбался, не чувствуя опасности. Да и тяжко было углядеть в мощном и заметно возмужавшем Тверд того тощего паренька, которого оказалось так легко пырнуть мечом в спину.
Тебе чего? хмельно икнул Шляпко, чуть покачнувшись.
Убивать тебя буду, безлико отозвался Твердомир.
Чем? гоготнул бывший дружинный.
Руками, прилетело холодное слово, и Шляпко изумленно покосился туда, откуда раздался звук. Когда наткнулся взглядом на Богдана, в ожидании остановившегося между ближайших сосен и равнодушно взирающего на происходящеетотчас перестал скалиться. На лице мелькнула тень осознания. Испуг, недоумение. Шляпко безотчетно отступил назад:Э-э-э, мужики, выставил ладони. Т-Т-Тверд?.. Мертвецки побледнел. Узнавание давалось с трудом и скрипом. Княжич?.. Выжил значит? спиной наткнулся на ствол дерева, и так вытянулся по нему, словно ища укрытия, желал с ним слиться.
Твердомир подошел впритык, чуть навис, ровно вглядываясь в водянисто-голубые глаза бывшего дружинника. Опустившегося, вонючего, грязного, растрепанного, неумытого. Шляпко и без того по дереву размазывался, а теперь и подавно дернулся, предвидя жуткий конец, но младший княжич с равнодушием сомкнул пальцы на его шее, перекрывая доступ воздуха. Надавил, к земле пригибая. Мужик сопротивлялся, шлепал по крепким рукам, вцепившимся мертвой хваткой, отпинывался, ерзал, но Тверд без труда ломал сопротивление. Он был гораздо сильнее. Опаснее. Безжалостней.
Знал, что убьет. Не сомневался в исходе. Целенаправленно лишал жизни тварь, посмевшую когда-то предать его и его отца, ударив в спину.
Голубые глаза Шляпко выпучились, морда покраснела от натуги, губы посинели, моча теплой струйкой текла по ноге, впитываясь в потрепанные штаны, стоптанные сапоги и землю. Бывший дружинник судорожно вцепился в руки Твердомира, конвульсивно протанцевал в последней агонии пару секунд и вскоре обмяк.
Богдан спокойно глядел на подопечного. Младший княжич лишь брезгливо вытер ладони о штаны и с безмятежным видом отправился обратно к хижине, что притаилась в проклятых землях и ничейных территориях. Куда чужая нога не ступала, куда руки предателей не моги дотянуться. Туда, где нашли пристанище приемный отец и младший княжич.
Тверд шагал прочь вглубь леса. Огонь ненависти полыхал в его душе в полную силу, сжигая все человеческое, оставляя звериное, страшное начало.
* * *
В свободное время Тверд много думал о Казимире, но еще больше о Мирославе. После того, как Богдан с княжичем схоронились в лесах, новоиспеченная княжна Минского княжества не могла оставаться у власти и полноценно править одной. Так на вече порешили. Несчастное дитя, не успевшее вкусить счастливой жизни с Радомиром, но так отчаянно желающее быть хорошей и примерной. Она задурила голову всем. Своим невинным обликом, благодетельностью, послушанием и кротостью. Задурила головы так, что ни одна живая душа не усомнилась в ее несчастной судьбе и коварно-предательской сути младшего княжича и его наставника. Их судили без суда. Обвинили бездоказательно и открыли на них охоту. Мирослава же со смиренностью приняла решение общего совета бояр и старост селений и деревень княжества, что быть ей женой. Если не Радомира, то сына его но достойного. И ежели убиты все сыновья Минского, окромя Казимира, кто свои права на власть выдвинул одним из первых, то ему и княжить.
Мирослава согласилась
И в том, что она подлее многих, Тверд прознал сразу опосля обручения княжны Добродской с Всеволодовичем Кутеевым по матушке, Семидоле, и Минскимпо отцу. Слухами земля а ежели, есть о чем посудачить, так сам бог велел сплетням по весям и селам разлететься. О том, как счастлива пара. Как лучится гордостью жена.
И что неспроста все так случилось.
Вот тогда впервые и стали зарождаться недовольства и удивление люда.
Разве ж такое бывает, выйти за одного, и сразу после его смерти, так скоро обрести счастье с другим? Тем более в обход законов и устоев, мол, обязана она выждать опосля кончины Радомира Но и тут нашли лазмол, не успел он ее сделать полноценно своей женой, а стало бытьобряд не довершился. Потому вольна она в своих желаниях и поступках.
Вот и вышло все не по-человечески, не по-людски подло.
Но когда так, то и народ бунтует, потому и загомонили
А если учесть, что княжества хоть и разделены несколькими другими, да прижаты вражьимистепными народами, да лесами дремучими, то с княжества Добродского примчался гонец тихий, кто и сообщил, что были молодые знакомы. Что нежные чувства и у них были задолго до свадьбы Мирославы и Радомира.
Так оно или нетуж правды не сыскать, да и не доказать.
Потому домыслами этими и жил Тверд.
И Мирославу вспоминал. Миловидную, кроткую Девицу, научившую его ненавидеть женщин. Кто показала истинное лицо безжалостной твари, нося маску смиренной лани. Кто дал понять, что доверять никому нельзя!
Что враг лицом к лицу не так опасен, как друг за спиной. Что держать врагов лучше на стороне, но коль допускать, то лучше близко, дабы он всегда был пред глазами.
Что оголять своих эмоций нельзя. Что за добро рано или поздно ждет расплата И ранить себя ни в коем случае нельзя допустить. Плоть она может излечиться, а вот душа и сердце Шрамы там остаются навсегда.
Потому младший княжич оставался себе верен.
Слыл молчаливым, холодным, угрюмым.
Наверное, именно это равнодушие и непрошибаемость по отношению к красавицам и привлекала к Тверду девиц, где бы он ни появлялся.
Выходить в свет, на людиприходилоськняжич продавал выделанные шкуры. Его так и кличалиохотник! Жить отшельниками было хорошо, они с наставником сами добывали себе пропитание и даже штопали вещи. Но ткань приходилось покупать, как и заказывать у мастера добротную обувь. Тем более, когда на носу зима. По снегу выходить не решалисьвдруг кто проследить возжелает Потому старались запастись необходимым по весне и осени. Так как Богдан был приметен и узнать его могла каждая собака, вот и приходилось заметно окрепшему, возмужавшему Тверду брать продажу и покупку на себя.
Здрав будь, Ярополк! обрадовалась охотнику Маришка, дочь самого богатого боярина села Углич, где младший княжич продавал больше всего шкур. Нужно признаться, как раз из-за неровно воздыхающей по парню молодой боярышни. Она была единственной дочерью, не считая старшего брата, и батюшка ей ни в чем не знал отказа. Не то чтобы Тверд мечтал с ней столкнуться и искал встречи, но упускать возможность быстрее избавиться от товара и вернуться в хижинуприятно грела душу. Тем более, вот-вот холода настанут, да снег выпадет. По ночам уже морозит, иней землю сцепляет.
И тебе не хворать, Маришка! кивнул охотник. Сегодня как раз был базарный день. Младший княжич на прилавке раскладывал принесенные на продажу шкуры, делая вид, что не замечал боярышню, прислонившуюся к бревенчатому столбу, подпирающему ветхую крышу длинного ряда раздельных прилавков.
А ты волчью шкуру привез? не унималась девица, глазами следя за размеренными движениями Тверда. Батюшка обещал мне шубу, без хвастовства, но чтобы напоминать о себе.
Тверд молча выложил перед боярыней серую шкуру. Волк был крупный и матерый.
Вот хороший мех. Но к нему бы я еще вот эти предложил, чуть в связке шкур покопошился и выудил двеволков потемнее. На отделку пойдут и на жилет хватит.
Яр, ты и правда сам их убиваешь? испуганно, но вместе с тем восхищенно прошептала Маришка. Тверд недовольно поморщилсяобожание в серо-зеленых глазах боярышни раздражало.
Сам, отрезал безлико, вновь занявшись шкурами.
Зазвенели монеты.
Держи, чуть подавленный голос Маришки резанул по совести. Девчонка хорошая, просто приставучая. Да и выручает тем, что скупает много, даже если не нужно Хватит? с надеждой заглянула в лицо, а на ее так и читалось: «Ну же Заговори, предложи!».
Пойдет, шмыгнул носом, сворачивая покупку туго и веревкой сцепляя.
Яр, а давай после ярмарки сходим куда-нибудь, робко подала голос, краснея от собственной решительности.
Это еще зачем? нахмурился Тверд.
Погуляем, смутилась Маришка.
Ага, хмыкнул иронично младший княжич, и ежелио том прознает твой батюшка, он будет не против?..
Маришка заметно сникла, в глазах обида и растерянность застыли.
Слава об охотнике в Угличе ходила разная. Кто-то молвил, что из него вышел бы жених отменный для местных девицсерьезен, спокоен, молчалив, обособлен, охотник знатный. Стало быть мужем хорошим станет, отцом. Потому девицы и матери их приценивались, приглядывались. Другие же шептались, что поганец уже не одну девицу попортил. Какая глупыха с ним встретится, потом слезы жалостливо льет и не потому, что руку поднял, словом обидел или принудил к чему-то непотребному, а потому, что влюблялись без оглядки А онодин раз погуляет, а потом внимания не обращает, будто незнакомы вовсе.
Эх, столько разбитых девичьих сердец в одном селе отродясь не бывало! А девицы, зная о славе охотника, все равно липли, стоило ему появиться на улице.
* * *
Тверд, поучал его Богдан, женщины нужны нам не только для души, но и для здоровья. С ними можно познать много интересного, и твой возраст позволяет тебе перешагнуть эту грань. Только слишком уж породистых не порть, чтобы потом проблем не было с их отцами, не требовал, а глубиной мудрости своего возраста советовал наставник. А может скоро влюбишься задумчиво поглядывая на Тверда, будто сам с собой разговаривал Богдан, при этом ловко иглой управляясьчиня дубленку к зимним морозам. А стужа в этих местах знатная, вьюги дикие, снега буйно-разухабистые.
Отец, прошу, недовольно качнул головой Тверд. Младший княжич точно знал, что не влюбится никогда и ни за что! Ошибки кровного отца не совершит. Это уж точно! Влюбиться, чтобы потерять?.. Или влюбиться, чтобы испытать горечь предательства? Нет! Это точно не для него. Да и о любви, нежности, ласке толком не ведалнеоткуда было знать. Воспитан в суровых условиях, в мужском братстве С младенчества не познал материнской любви. Ни нянек, ни служанок
Потому запала в душу обида на молодую жену Радомира.
С ней и жил. С такими мыслями и с девицами отношения строил. А рассуждения наставника ставили в тупик и огорчали. Страшили Тверд всячески избегал чувств, сильных эмоций и привыкания. То, что плоть требоваланаучился быстро смекать, в прочем и как утолить ту жажду. Благо, девицы разные попадались. А вот углубляться и желать большего, чем снятие напряжения, ублажения мужского желанияне тут-то было!
Знаешь, что делает девица, которая любит? как-то вернувшись из Угличей, поинтересовался у наставника, глядя на костер. Богдан задумчиво мотнул головой. Тверд усмехнулся:Да ничего особенного! Она просто отдается, несмотря на положение, возраст, внешность. Этим и исчерпывается ее любовь, ведь она больше ничего подарить не может, самого коробило открытие, но оно засело в голове и разъедало душу пуще обычного. Только тело. Оказывается, все бабы одинаковые
А мужчина? сухо уточнил Богдан, не сводя узких глаз с подопечного.
А что мужчина? нахмурился Тверд, подбрасывая веток в костер, жизнь мужчиныжизнь его духа! Каков дух, таково и тело! задумчиво почесал подбородок. Захочет дух полюбитьполюбит и тело, доставляя удовольствие обоим. Не захочет дух любвитело доставит удовольствие только себе.
Тебе не нравится доставлять удовольствие женщинам? поразился Богдан. Нравится причинять им боль?
Я не люблю причинять боль слабым и глупым существам, дернул плечом Тверд и насупился сильнее, но и стараться ради гусыни не намерен. Чего жаждет мое тело, то я и делаю. А нравится девицам али нет, меня не волнует.
А Маришку? улыбнулся в седую бороду наставник. За последнее время он очень сдал. Некогда смоляные волосы и бородапосеребрились, на лице все больше залегло морщин. Почему же ты ее не трогаешь? не пытался уколоть или подцепить, наставник ковырялся в сути и выискивал истину. И откуда он обо всем ведал? Ведь в Углич с Твердом наставник ни разу выходил. Она готова подарить тебе самое дорогое, что у нее есть
Маришка хорошая, нехотя признался младший княжич и скривился собственным словам. Не хочу копнуть глубже и обнаружить гниль. Не хочу разочароваться еще и в ней Пусть будет мне сестрой, а не женщиной на раз, отрезал, вставая и всем своим видом показывая, что не желал продолжать разговор.
Мда, кривой усмешкой все же поддел его наставник, а взгляд тебя выдает. Может, будешь честным хотя бы перед самим собой? в спину уходящему к хижине Тверду, но не оглядываяськидая через плечо.
Отец, опасливо качнулся голос младшего княжича, Твердомир затормозил на подступе к ступеням, не лезь не в свое дело!