Я тебя услышал сын, примирительно кивнул Богдан, просто бывают такие сложные моменты, когда жажда плотского оказывается сильнее рассудка. Страсть. Животная, необузданная, неуемная Что будешь делать, если она тебя настигнет?
Страсть я уже научился тушить. И ни разу еще не оказалась она неуемной упирался княжич, рассудив по своему житейскому опыту.
Так то просто похоть, мягко пояснил наставник. А я про ту, что съедать изнутри будет. Разум травить. Кровь кипятить, да сердце разрывать. Про ту, которая ломать будет, крутить сводить с ума
Не нужна мне такая, дрогнул голос Тверда. Впервые княжич испугался услышанного. Уж лучше в бой супротив дюжины воинов, супротив нечисти или зверя лютого, чем вот так подыхать от чувств и желания. И к кому? К бабе? Они все! Все как одналживые! Ну уж нет! Ежели и случится такое повстречать, уж он-то обуздает плоть, совладает с дурными наклонностями, глупыми порывами, не позволит себе погубить собственную душу и сердце.
Сказал жене будет в моей жизни женщины, которая станет дорога. Значит не будет! И точка! поспешил ретироваться, дабы не продолжать разговора, который все больше загонял в ловушку.
* * *
Тверд завалился на лавку в хижине, руку за голову закинул и задумался.
Маришка
Ее пухлые губы манили, теплые серо-зеленые глаза обещали покорность. Тонкие пальцы, задумчиво поглаживающие шею или накручивавшие на палец выбившийся из косы локон, казалось, кричали о блаженстве, которое могут дать лишь прикосновением
Переспать с ней, что ли?
Неутешительные мысли подоспели, терзая душу.
Может пройдет тяга к девице. И так что только ни делал. И с подругой МаришкиЛадойпереспал. Причем так подстроил, чтобы боярышня застала И гнал от себя злым словом. И другим внимание уделял, нарочно делая ей больно. А она все равно, как гибкая веточка, выпрямляется и тянется обратно, прощая и мечтая
Но это не любовь!
Возможно та самая страсть. Желание. Неутоленное, но никак не чувства! Чувств к женщине нельзя допустить. Женщинысамое страшное зло, которое существует в этом мире. Зло, способное дать быстрое удовольствие.
ГЛАВА 10
4 года назад
Твердомир Минской
Уже по следующей весне Тверд, как обычно, в Углич со шкурами на ярмарку прибыл. Зима выдалась хорошая, зверья побил добро. Продажи конечно не будут такими знатными, как по весне, перед зимой, но кожа и мех в быту нужны, потому младший княжич не сомневался, что за пару дней продаст если не все, то большую часть.
Не хотел себе признаваться, но как утроился за прилавком, как пошел торг, так глазами по толпе шарил, выискивая Маришку. И она пожаловала. Чуть припозднившись. И взгляд ее показался потухшим Улыбка на губах не сияла. Румянец щеки не окрашивал.
Давненько не виделись, остановилась перед прилавком девица, а глаза все отводила, взгляд по шкурам скакал, по другим товарам. Позади Маришки челядинка верная стояла, зябко ладошки в рукавах утепленной одежи прятала.
Давненько, согласился Тверд, холодея от сухого приветствия.
Вижу, хороших шкур привез
Неплохих, поддакнул задумчиво княжич.
Надолго или как всегда?
Как всегда, тянулся странный разговор.
О-о-о, распахнула глаза Маришка, кивнув в сторону. Глянь, Ален, махнула куда-то на дальние ряды, бублики из Семичей привезли. Торопливо с пояса небольшой мешок сняла, отсчитала пару медянок и челядине протянула. А ну, принеси пяток штук, и ежели сыщешь горячего отвару, чтобы согреться, цены тебе не будет.
Алена глянула на прилавок, где толпа уже сгустилась, недоверчиво на хозяйку, подозрительно на охотника.
Так наказал батюшка ваш, ни на шаг от вас, заупрямилась челядина.
Ну чего глаза таращишь, топнула ногой Маришка, ступай, а не то домой придемвыпороть прикажу. Ступай, нетерпеливо, очередь займи, я догоню сейчас.
Довод явно сработал, и потому тяжко вздохнув, Алена двинулась меж рядов к дальней толкучке, едва не ругающейся за очередность.
Только челядина поодаль отошла, Маришка тотчас ступила ближе к прилавку:
Яр, ты вот что приходи сегодня к дому моему.
Зачем? прищурился Тверд.
Сказать тебе чего хочу тут к прилавку подошла Аглая Степановна, родственница Маришки:
О, Ярополк, как всегда, заулыбалась пышная боярышня. Ступай, милая, колючим взглядом одарила боярышню молодую. Негоже одной возле парня видного крутиться. Честь она дорогая прошипела Аглая, подтолкнув девицу прочь. И тотчас опять засияла:Покажи, что для меня может подойти
Чуть проводил Маришку взглядом Тверд и занялся продажей. Так и закрутилась торговля Лишь под вечер княжич с облегчением выдохнул. Да, знатно шкур продал. Теперь можно и самому закупиться, а завтра домой отправиться.
Как только ярмарка опустела и Тверд собрался, еще на ночь бы пристроиться. Улыбка коснулась губ. Перед глазами теплое, сочное, пышущее желанием тело молодухи предстало. Плоть радостно налилась.
Мда, надобно и о желании подумать. Поковырялся в памяти княжич, выделяя несколько милых девиц, кто ему по вкусу сегодня пришелся, да на смену золотоволосой Дарюхи, Маришка всплыла.
Попробовал отогнать образ боярышни, но он навязчиво перед глазами маячил. Да и волнительно стало, что это она такая загадочная. Тетка ее злая, челядинка Что-то случилось, и раз попросила заглянутьнегоже девицу обижать невниманием.
Только стало вечереть, Тверд остановился под окнами дома Маришки. К удивлению отметил, как шумно на улице, да и в самом тереме народ гудел.
Не успел поразмыслить, как боярышню вызвать, она сама из-за угла к нему вышла.
Пошли, за руку поймала и потянула в сторону хоромин попроще. Вильнула меж сараек, а у следующей затормозила.
Осторожно дверь открыла. Косым взглядом через плечо пригласила за собой, и только затворила изнутри, оставляя их в сумраке, тотчас подступила:
Яр, голос мягко дрогнул.
Ты чего это удумала? отступил Тверд.
Замуж меня выдают! выпалила боярышня, вновь шагнув навстречу.
Поздравляю, на миг стушевался Тверд.
Не с чем, Яр, всхлипнула Маришка. Жених мой, хоть рода и знатного, но старый и противный.
И что с того? насторожился княжич, сохранив разор меж собой и девицей.
Не люб он мне!
Насмешила, хмыкнул зло. Когда бы это девицу смущало? Выйдешь замуж, а там свыкнешься.
Зачем ты так?.. сдавленно ахнула боярышня.
Потому что это жизнь, а вы бабы попытался объяснить свою ядовитость Тверд, телом платите за внимание, тряпки, уют. От вас ни мозгов, ни поступков, ни отваги не ждут Только делайте то, для чего вас боги мужикам дали
Ты жесток, обронила убито Маришка.
Зато правдив! отрезал сурово. И тебя не понимаю. Или хочешь сказать, что не желаешь хорошей жизни и готова в сарае прозябать, зато с любимым? развел руками от негодования.
Я того не говорила. Я сделаю, как велел батюшка. Ему лучше знать, как мне будет правильнее по жизни и с кем, огорошила Маришка. Тверд даже заслушался. Она не пыталась лгать, она смирилась и принимала. Просто девица замялась, хочу, чтобы первым моим ты был.
Что? шарахнулся опять Твердспиной в стену врезался.
Яр, промурчала боярышня, быстро расстояние сократив. Яр, нежно протянула, словно смаковала его имя на языке. Яр, понизила голос. Яр, прошептала, обвивая руками за шею. Хочу тебя Правда хочу Так хочу, что с ума схожу. Раз уж суждено мне быть с другим, не откажи Коли люба я тебе, коли не противна Покажи, как это когда с любимым, голос Маришки обволакивал, делая с телом нечто невиданное. Ярость в сердце, жар в паху, лава в венах И душа воспаряла.
Как бы Тверд не гнал от себя безумные чувства, они неумолимо настигали.
Последний раз!
Сам себя убеждал, но вновь приходил в село.
Только взгляну и все!
Но продолжал разговаривать с той, с кем не стоило даже рядом стоять!
Чуть-чуть
В итоге уходил, когда уже вечерело
Как бы мужской дух не был силен, он оказался слабее разумных доводов и желания плоти.
Княжич до последнего верил, что Маришка просто нравилась. Потому что одна из тех, кто еще при его жизни младшим княжичем всегда тепло дарила, улыбки и смех.
И пусть девчонка не узнавала в нынешнем Ярополке младшего княжича Твердомира, она все равно была собой и принимала его добротой и мягкостью.
Да возмужал, да заматерел Богдан последние годы был еще суровей и требовал почти невозможного. Тверду пришлось с могучими дубами сражаться. Тягать стволы исполинские. Голыми руками сражаться с лютым и крупным зверем.
Зубами и когтями сражаться за жизнь в чащобе с нечистью.
И потому из тощего отрока и жилистого парубка Тверд преобразился в высокого и крупного молодого мужчину. В воина. Охотника.
На лице его теперь были борода и усы. Пусть не такие густые и богатые как у Радомира, но все же это следы мужественности и взрослости.
Волосы до плеч тяжелыми светлыми прядями вились. Лишь по возвращению в хижину лесную княжич их подбирал на манер учителя, тугой веревкой на затылке стягивая, дабы не мешались. А в село, к Маришке являлся с распущеннымиверевку по голове оплетая, как местные.
Маришка, попытался невнятно образумить боярышню, но она не позволила, руку к губам его приложила:
Нынче гости пожаловали важные. Батюшка будет очень занят. Нянька тоже И Аленке не до меня, прижалась хрупким станом в потемках хоромины, обвила пряным запахом, теплом.
Еще что-то хотел было сказать Тверд, как подняла она на него свои глаза, обласкивая взглядом, и младший княжич уже был в силках дурмана.
Полные губы, налитые и дрожащиеманили, да так, что не удержался Твердомир и вкусил запретный плод. Осторожно, мягко, чуть придержав за талию трепещущую боярышню. Сам не понял ощущение, потерялся покуда его губ не коснулся стон разочарования Маришки. Вот тут зверь внутри взбунтовался. И тогда припал княжич к приоткрытому рту с большим жаром. Теперь поглощал, давил, мял. Упивался и глотал.
Маришка была необычайно вкусной и податливой.
Сладкой, как мед.
Твердь любил сладкое! Потому углубил поцелуй до сумасшествия и позволил телу то, чего лишал себя в отношении Маришки до сего момента. Плоть вмиг налилась и требовала разрядки. В груди заходилось неистовое сердце. А в голове лишь билась отчаянная мысль: «Взять! Сделать своей!»
Руки ужа давно жили сами по себе и исследовали девичьи округлости.
Маришка не противиласьластилась, дрожала, стонала. И когда терпеть стало невмоготу, Тверд крутанулся и припечатал боярышню к стене. Жадно припал к ее тонкой шее. Ненасытно целовал, пробовал языком, изучал, одной рукой сминая полную налитую грудь с острым соском, что так и просился в рот, а второй ловко задрал подол и сдавил мягкие ягодицы, к себе придвигая. Протиснулся меж стройных ног, и пока приспускал с себя штаны, освобождая окаменевшую плоть, коленкой придерживал совсем ослабевшее от его ласк девичье тело.
Ни на миг в этот раз не остановился. Ворвался в узкое лоно одним толчком. А сорвав болезненный «ох» с припухших, нацелованных губ, чуть обождал, пока привыкнет к нему внутри. Только Маришка расслабилась и вновь потянулась за лаской, насадил на себя крепче, а потом продолжил толкаться, проникая глубже в тесную влажность.
Маришка всхлипывала от каждого толчка. Одной рукой зарылась в его длинные волосы и стиснула в кулак, а другой комкала рубаху на мощном плече.
Тверд терялся в ощущениях, тонул. Сам не понимая, что с ним происходило, наращивал темп, напрочь забыв, что может причинить боль, и впитывая каждую жаркую волну, что подводила к долгожданной черте выплеска похоти. Уже на пике, прочувствовал, как сжалось лоно вокруг его стволапрогнулась Маришка, ерзая по стене, да так крепко вцепилась в его спину, что стегнула мимолетно боль от ее когтей. Напряглась, став невозможно узкой и обмякла с протяжным стоном.
Тверд еще качнулся пару раз, вбиваясь глубже, и извергся в боярышню. И так хорошо было что впервые понравилось, когда девица отвечала с таким же пылом и страстью.
Надсадно пыхтя, Тверд дышал в макушку и слушал, как всхлипывала боярышня. Когда стало не по себе, шелохнулся:
Ты чего? голос был шероховатым и низким, еще дрожал после буйства соития.
Девица опять шмыгнула носом.
Не уж-то так больно было? сама мысль отвращала.
Маришка рьяно качнула головой.
Не понравилось? донимал княжич девицу, теряясь в ее эмоциях.
Боярышня всхлипнула с тихим смешком:
Дурной ты, Яр, ее голос тоже был чуть хрипловатый. А еще полный жизни и благодарности. Очень хорошо было. Сама не ожидала. Нет, торопливо поправилась, глазами огромными и заплаканными глянув на княжича. Я была уверена, что с тобой будет правильно и хорошо. Просто не думала, что настолько
Вот же глупая, чертыхнулся в ответ младший княжич, опуская девицу на ноги: хозяйство свое пряча в штаны, да под пояс:Зря мы шикнул недовольно, себя кляня за слабость и слово не сдержанное.
А я не жалею, обласкала взглядом Маришка. Улыбнулась мягко и открыто, так, как могла только она, сразу отметая все сомнения прочь. Я рада, что ты стал моим первым. Счастлива, что показал, как это может быть волшебно
Сюда иди! нарушил трепет момента мужской требовательный голос с улицы за стенами сарая, вынудив Твердомира затаиться, а Маришку схорониться в угол.
Чего тебе? женский и недовольный, с налетом пренебрежения.
Ты обещала вознаграждение, значимо протянул мужик, ежели новости придутся по вкусу, припечатал укором.
Тверд собой подпер Маришку в темени хоромины, спиной загораживая и прислушиваясь к шуму и голосам извне.
А мне пока никак, женский казался знакомымполный, грудной и властный.
Ведьма, зло негодовал хрипом мужик, явно подступая к жертве. Хочу тебя немедля!
Как только уверуюсь, что в лесах иноземец и выродок Радомира, получишь! А покаруки прочь! повелительно и гневно.
Змея подколодная! зашипел мужик. Я точно знаю, что это они! Узкоглазого лишь слепой не узнает! А охотник этот, который шкуры таскает нашей боярышне на развлечение Это точно выблядок князя Минского! Зуб даю!!! со злой решимостью.
Яр! тихий шелест Маришки вынудил заткнуть боярышню ладонью, и грозно нависнув, предостерегающие мотнуть головой: «Молчи!». Девица испуганно глаза вытаращила, а голоса на дворе продолжали яростным шушуканьем кидаться:
Ведьма проклятущая!
Вот и помни о том
Обманешь, не слыша угрозы, напирал мужик. В следующий миг злобное шипение сменилось сдавленным стономпосмертным хрипоми еще через секунду раздался шуршащий шлепок тяжелого на землю.
Ублюдок безродный, тихо-тихо негодовала ненавистью женщина. Сказала же, пусть Бурый проверитони ли прячутся в лесах. Обождал бы чуток, пауза. Хотя, тон стал задумчиво-ленивым, и тогда бы я тебя убила, брезгливое бормотание, как и удаляющиеся шаги, стихло.
Тверд несколько секунд обождал, подаст ли еще кто-то голос, звук, но когда лишь сердце гулким эхом отбивало ритм в голове, шумно выдохнул. Отнял ладонь от лица Маришки.
Ты?.. в огромных глазах боярышни затаилось недоумение.
Я! нахмурился младший княжич. А теперь, ступай, подтолкнул к выходу.
Маришка была явно под впечатлением от всего случившегося. Плелась в прострации, ее чуть качало.
Маришка, вдогонку бросил. Девица подавленно глянула через плечо. Ты голос женский узнала?
Боярышня чуть помедлив, кивнула:
Семидола. Ведьма! убито прозвучало. Кто ж ее не знает.
Теперь сердце ухнуло в печенку, дыхание оборвалось, ноги понесли прочь, едва не сшибив Маришку, хотя голова еще туманом страха полнилась.
Как мчался по лесуневедомо, и даже к мраку ночному глаза быстро привыкли.
Ведьма! Семидола!!!
Это ведь мать Казимира!
Бурого отправила
Бурый
Медведь что ли?
Твердомир бежал с ветром наравне, а душу затапливал безотчетный ужас. Ежели б просто косолапого отправила, то
Тверд припустил сильнее.
Ежели б он бы не так умирал душой, но ведь ведьма направила как-никак заговоренного. А нечистый дух в теле могучего зверяопасней некуда!
Несколько часов бежал в потемках Тверд, ни разу не остановившись. Ни разу не отступившись. Уж и светлеть начало, когда впереди мелькнул сосновый бор, где и птицы толком никогда голоса не подавали.